Как это было

Указом от 28 августа 1941 года полмиллиона поволжских немцев в одночасье стали врагами своей Родины. Причем все - и дети, и взрослые, и старики.
 

Республика немцев Поволжья.
Село Гримм.

Сегодня, 29 августа 1941 года у Виктора и его брата близнеца Густава день рождения. Братьям исполнилось по 14 лет. Но настроение не праздничное. Тревожное.
Все вокруг говорили только о войне с Германией.
Многие взрослые  уже ходили записываться добровольцами.

- Эх, был бы я чуть старше, то тоже пошёл воевать с фашистами.
- Так вместе бы и пошли.
 
Пока ребята мечтают о том, как бы попасть на фронт, их мать хлопочет на кухне. Сегодня ей хочется побаловать сыновей и она, к обычному обеду, готовит вкусную выпечку, до которой была мастерица.
 
Отца дома нет. Он - главный агрономом сразу двух небольших колхозов. Его и раньше трудно было застать дома, а сейчас тем более. Надо ускорить окончательный сбор урожая, высушить его и отправить в хранилище. Подготовить землю и зерно к новой посевной.
А теперь вот война. Он, как и многие его сельчане, записался добровольцем в отряд народного ополчения, который должен отправиться на фронт.

Все сельчане организованно начали сбор денег в помощь фронту.


- Дети, идите обедать - позвала мать своих четырёх сыновей, сидящих в беседке во дворе.


- Я бы тоже пошёл с вами на войну бить этих гадов, - воскликнул двенадцатилетний Альберт.
- И я, - поддержал брата, десятилетний Отто.
- Вы ещё маленькие и вам не справиться с ними. А вот мы смогли бы, но нас тоже не запишут на фронт. Мама зовёт. Пойдёмте в дом.

Когда все сели за стол, Виктор спросил:
- Мама, а папа придёт на обед? Мы думали, что он нам что-то скажет.
- Он обязательно скажет вам много хорошего, но вы же видите, сколько у него работы, особенно сейчас. Трудно ему. Папа любит вас и знает, что сегодня вы именинники. Утром, уходя на работу он предупредил меня, что если не успеет к обеду, то я должна передать вам его слова: быть добрыми и хорошими людьми. А я вам пожелаю прожить долго и счастливо.

Отец пришел очень поздно, когда все дети уже спали.

- Сегодня разговаривал с председателем и он мне рассказал страшные новости. В республике появились войска НКВД. Они оцепляют села, занимают позиции, не дают никому выезжать и составляют списки всех жителей от малого до стариков. Это очень недобрые вести. Думаю, что и до нас дойдет очередь. Председатель сказал, что есть приказ всех нас выселить. Представляешь? Всю республику! Интересно куда? Мы теперь враги Родины.
- Боже, сохрани нас, Фридрих, что ты говоришь? Как так? Почему? За что?
- Катя, ты же понимаешь. Война с Германией, то есть с немцами. А мы тоже немцы. Пусть мы другие, но национальность у нас одна.
- Ну, и что? Мы же живем тут, в СССР и не имеем никакого отношения к тем немцам! Наша Родина СССР, а не Германия!
- Катюша, видно  наше правительство так не думает.
- Вспомни, как год назад Германия забросила сюда своего шпиона и что? Наши тут же его поймали и отвели в милицию! Наша Родина тут, а национальность тут не при чем!
- Я помню  про шпиона, ведь это было большое событие. Катюша,  ты все правильно говоришь и я так думаю, но дело уже делается. Нам остается только ждать и молиться.

Но никакие молитвы не помогли.

Через несколько дней, рано утром и к ним приехали солдаты НКВД. Оцепили все село. Дали несколько часов на сборы сказав, чтобы зимние вещи не брали, так как скорее всего к зиме все вернутся назад.

Фридрих усмехнулся и тихо сказал жене:
- Вот ты веришь таким словам? Вывезти поголовно всё село, проделать такую большую работу по отправке, чтобы потом всех в скорости вернуть? Говорил же мне председатель, что и в других селах начали забирать. Значит всех немцев решили выселить подальше от фронта. Боятся нас. Видно дела там очень серьезные и мы уезжаем надолго, а может быть и навсегда.

Многие люди не понимали, за что с ними так поступают. Что они сделали такого, что их надо, как последних преступников под конвоем увозить  куда - то?
Некоторые пытались  говорить с военными. Но солдаты молчали, а особо активные кричали:
- Ну, ты, фашист, молча собирайся!
 
Работники НКВД тем временем  ходили по домам и проверяли, все ли освободили их, сколько взяли вещей. Торопили людей.

И вот, всех уже погрузили на грузовые  машины и повезли на вокзал.

Когда машины въехали на пригорок и всё село стало видно, как на ладони, то все, как один посмотрели на него. Люди увидели опустевшие улицы и дома, которые были такими родными и любимыми. Здесь прошла их жизнь. Вернутся ли они сюда снова?

Фридрих  с болью в сердце произнес: 
 - Ну, дети, посмотрите в последний раз на свой дом, на свое село,  потому что больше вы это не увидите никогда.


Вот так, из истории Поволжья навсегда исчез целый народ, разрушена одна республика, перечеркнуты 180 лет достижений и накопленного опыта.


На вокзале всех загнали в вагоны - теплушки. Хорошее слово "теплушка", только оно совсем не соответствовало тому, куда попал  Фридрих со своей семьей.

Ехали в нечеловеческих условиях: тесно, холодно, тут же в вагоне все справляли свою нужду. О горячей пище можно только мечтать. Даже просто кипятка не всегда можно было попить.
Состав часто и по долгу стоял на запасных путях, пропуская всевозможные поезда, ожидая приказа ехать дальше.
Время тянулось медленно. Дети и старики начали болеть.
 
Во многих населенных пунктах, где останавливался поезд, нельзя было набрать даже воды, потому что к составу подходили местные жители и кидали, с криками "Фашисты проклятые!", в пленных камни, не давая им выйти из вагонов. Охранники подначивали толпу.
 
- Папа, а почему  люди  называют нас фашистами? Это правда? Мы фашисты? А мы хотели с Густавом  пойти на войну и бить этих фашистов! Как же так?,- спросил Виктор.
 
- Витя, это не правда. Когда тебе будут так говорить, ты не верь. Немцы, которые напали на СССР, живут в Германии и вот они - фашисты.  Да, мы тоже немцы, но мы другие. Мы живем в СССР и это наша Родина. Разве можем мы, живя на своей Родине, напасть на нее?

Виктор улыбнулся, представив такую нелепую ситуацию.

- Вот видишь, тебе стало смешно от такой глупости. Но кто-то поверил в нее, поэтому нас сейчас везут неизвестно куда.

Привезли их в Сибирь, под Красноярск глубокой осенью, когда там были уже заморозки и лежал снег. Жилья, конечно, им никто не предоставил, да и не собирался. Первое время самых больных смогли разместить в сараях, а остальные жили в палатках, спали на промерзшей земле.
 
Фридрих был активным человеком, умелым  организатором, дипломатом и ценным специалистом. Он пошел к председателю местного колхоза и долго с ним беседовал.
Надо сказать, что председатель оказался не только хорошим человеком, но и не глупым, что было не мало важно. Он понял Фридриха и выделил переселенцам строительный материал, для постройки бараков.

Фридрих стал работать в колхозе агрономом. Он работал за троих, нет, еще больше, за всех своих сельчан.
 
И председатель это оценил: когда весной пришли солдаты НКВД, чтобы забрать немцев-переселенцев  в концентрационный  лагерь, который дипломатично назвали "Трудовой Армией", то председатель пошел к командиру, прося за Фридриха.
- Товарищ капитан, оставь мне Фридриха. Он очень ценный работник. У нас его знания и умение работать важнее, чем на лесоповале. За зиму он сделал столько, сколько мы всем колхозом не смогли за пару лет. А сейчас начинается самая пора для посевов и Фридрих нам очень нужен.

- Ты что такое говоришь? Фашиста защищаешь? Хочешь сам оказаться на лесоповале вместе с ним? - закричал на председателя капитан.

Утром, следующего дня, всех подростков от 15 лет и девушек от 16, женщин, у которых нет малолетних детей и
мужчин до 60 лет увезли в неизвестном направлении, в "Трудовую Армию".

А через год в такую же "Трудовую Армию" забрали Виктора и Густава.