Компот

Любимая народом Википедия говорит, что в мире всего 190 государств, признанных всеми. Есть люди, поставившие себе целью жизни, увидеть если не все, то как можно больше. Ездят, считают, в сети выкладывают. Интересно, что это им даёт кроме бесконечных покупок билетов, экскурсий, отелей и прочего? Через сколько путешествий в голове появляется каша?

- Помню. Когда я был в Монако, … - вспоминал такой путешественник Пётр, встретившись со своим одноклассником Лёхой и почёсывая затылок, - Нет, не в Монако, в Мозамбике. Или на Маврикии. Или всё-таки в Монако?

Лёха уже завял и погрузился в собственные мысли:
- Надо не забыть соседке Валентине обещанные семена занести. Она на днях собиралась дачный сезон открыть.

Валентину то Лёха хорошо знает, а где Монако, Мозамбик или Маврикий надо ещё на карте уточнить. А Валентина за это обещала жене корень розового георгина дать. Совсем Катька на георгинах помешалась. У всех собирает, по цветам раскладывает, рассаживает. Красиво, конечно, когда зацветают, но возни море.

- Ты понял, как там всё устроено? Не то, что у нас, - прорвался голос Петра в сознание Лёхи.

- Ну, да, здорово, - промычал тот, думая про себя: «На фиг мне знать, как там устроено? Тропиков на даче не появится от этих знаний. А вот навоз в этом году обязательно закупать придётся».

- Ну, и куда в следующий раз ехать запланировал? - стараясь не прослыть невежливым, спросил Лёха.

- В Бразилию хочу, - поведал Пётр, - Посмотреть, как там живут, карнавал опять же.

- Включи телик, да смотри, - неожиданно даже для себя, выдал Лёха, - какую жизнь ты там увидишь за восемь дней, семь ночей?

У Пётра от возмущения, слова застряли в горле. Сделав глубокий вздох, он обрёл дар речи и выдал:

- Да, что ты понимаешь! Торчишь на своей даче задницей кверху и света белого не видишь. Лучше один раз увидеть, чем семь раз услышать. Тьфу, на тебя!

Тоже мне, я, я придумал, а не утки, ворчал Лёха, глядя в спину, уходящему раздосадованному Петру. Даже хоть все 190 стран посети, не узнаешь то, что люди рассказать могут из собственной жизни. Разве это не интересно? Развернулся и отправился в садовый центр. Мысли вертелись вокруг разговора с Петром. Шлёпая мимо металлической ограды «речнухи», увидел, вышагивающих там курсантов. Ровным, красивым строем, в чёрной морской форме ребята чеканили шаг вдоль липовой аллеи.
Лёха вспомнил, Серёгу. Вон деревья как вымахали. Как то, сидя рядом на каком-то юбилее Серёга рассказывал как сажал их ещё на первом курсе. Липы потянули за собой другой рассказ Серёги. После рюмочки обычно молчаливый Сергей, горазд рассказывать.

Крейсер Александр Невский болтался на волнах Баренцева моря, направляясь к Новой земле. Эта громадина выше девятиэтажного дома кренилась с боку на бок так, что рубкой почти касалась воды то справа, то слева. На борту полно новобранцев. Среди них и несколько выпускников той самой «речнухи» с липами вдоль забора. Им хорошо. Служба короткая. Зачли обучение на казарменном положении и забрили только на четыре месяца.

Серёга с таким удовольствием и так ярко рассказывал, что у Лёхи по лицу морской ветерок пробежал, а в ушах крик чайки послышался, будто сам болтался на этом крейсере. Туда не съездишь, а интересно. Моряки много чего рассказать могут. Вот и думай. Это тебе не отель со шведским столом на завтрак, а самая настоящая жизнь, хоть и не твоя.

Команда рулевых располагалась в одном кубрике из двух отсеков на привилегированном положении. И понятно, уже спецы. Деревянные койки в два этажа вдоль стен и перегородки. В середине каждого отсека длинный стол и скамейки.
Здоровые, молодые, как на подбор. Привычные к казарменному положению и качкам ещё в училищах. Они поглядывали с ироничными улыбками и лёгким сочувствием на салаг, которые мучились морской болезнью и не всегда успевали добежать до гальюна.

- Салаги там, наконец-то, коридор и гальюн драить начали, - сообщил, входя в кубрик Тойво Хямеляйнен, - а то обед в глотку не полезет.

- Кому не полезет, мне отдайте, - хохотнул Фёдор, отрываясь от письма, - я справлюсь.

Ростом под 190, с кулачищами с тыкву Фёдор, несмотря на хорошие порции, всегда готов был добавить.

- Горазд, однако, ты жрать Федя, ; оторвался от книги Валерка, - неужели в тебя две порции влезет?

Фёдор удивлённо посмотрел на Валерку:

- И больше влезет.

- Больше это сколько? - влез в разговор Макс Петров.

- Пятьдесят поросят, да полсотни гусят! - вставил Игорёк.

А Фёдор мечтательно добавил:

- Может шесть, почём я знаю.

- Во, - врёт то! - заржал Игорёк, - Шесть не съесть, пузо лопнет!

- С чего это лопнет? - возмутился Степан Бойко, - Знаешь, сколько я мамкиных галушек съедал? Штук пятьдесят. Это точно не меньше шести нормальных порций. Ничего, пузо цело.

- Может твоя мамка галушки с напёрсток делала, - поддел Степана Валерка.
Степан подскочил от возмущения.

- Какой напёрсток!? Какой напёрсток!? С пол ладони!

- Да на твою ладонь можно мешок муки положить, - продолжал подначивать Валерка с серьёзным видом и лукавыми искорками в глазах, - таких галушек и не бывает.

- Спорим - бывает?! Спорим - съем?! - не на шутку кипятился Степан.

- Ладно вам ребята, - сказал Тойво, - всё равно галушек тут нет.

- Что за спор, а драки нет? - спросил Влад Лацис, входя в кубрик, - На весь коридор ор подняли. Даже бледные салаги улыбаются.

Валерка подмигнул Владу и пояснил:

- Да вот тут Федя и Стёпа доказывают, что на спор могут вдвоём съесть все наши обеды. По восемь порций.

Влад посмотрел на Фёдора, потом на Степана.

- Шутите?

- А чего шутить-то? Легко, - подтвердил Федя.

- Говорили про шесть, - уточнил Степан, - а что нам будет, если восемь?

- А что хотите? - вопросом ответил Макс.

Фёдор и Степан переглянулись.

- Будете все нам компот отдавать две недели, - решительно заявил Фёдор.

- Мужики, возражения есть? - спросил Валерка и после минуты молчания добавил, - Возражений нет! Решили единогласно. Завтра весь обед отдаём Фёдору и Степану.

- Почему завтра? - спросил Степан.

- Надо морально подготовиться к голодовке, - засмеялся Валерка.

На следующий день все с нетерпением ждали, когда специальная команда принесёт обед. Щи и гречку с мясом. На столе, стояли алюминиевые миски с супом, кастрюля с гречкой и шестнадцать кружек с компотом. На лавках сидели Фёдор и Степан. Остальные стояли вокруг.

- Не хватает парочки крабов, - ухмыляясь, пробурчал Валерка.

Едоки заработали ложками. Сначала медленно, суп-то горячий. Фёдор по привычке потянулся за хлебом. Степан легонько толкнул его локтем. Хлеб взял Влад и начал жевать. Игорёк присоединился. Валерка и Макс сглотнули слюну. Послышалось голодное урчание у зрителей и смешки. Степан зачерпнул из кастрюли кашу с мясом и положил в освободившуюся от супа тарелку. Фёдор последовал его примеру.

Фёдор размеренно орудовал ложкой уже над третьей порцией. У Степана ложка сбавила скорость.

- Влад, - прервал молчание Валерка, - у тебя, кажется, были толстые нитки? Ну, типа дратвы.

- У тебя башмаки каши просят? - дожёвывая очередной кусок хлеба, уточнил Влад.

- Не. Каши просит пузо. Но, надо, же инструмент подготовить, животы едокам зашить, когда крабы свою работу сделают, ; пояснил Валерка с серьёзным видом.
Тойво, посмотрел на него своими голубыми глазами, пожал плечами и, ни к кому не обращаясь, спросил:

- А где крабы?

- Когда-нибудь поймёшь, - махнул рукой Валерка.

Пока разбирались с крабами и нитками, едоки добрались до пятой порции под сопроводительные комментарии и смех сослуживцев:

- У, ты мне нужен!

- Во, дают ребята!

- Ха, ха, ха! А разве ещё что-нибудь есть? Стёпа, ты никуда не торопишься?

Едоки продолжали работать. Замедлялись на гречке. Захлёбывали её супом из шестой порции или компотом. Фёдор нахмурился, но старательно работал челюстями. На лбу выступили капельки пота. Лицо покраснело. У Степана при глотании напрягался даже затылок, и периодически раздавались звуки, которые вызывали взрывы хохота у зрителей. На шестой порции то там, то тут раздавалось:

- Хорош, ребята. Хватит!

- Завязывай!

Фёдор и Степан продолжали есть. Валерка, Макс, Тойво и ещё человек семь собрались в кружок и что-то обсуждали в углу кубрика. Через пару минут они вернулись к столу, и Валерка объявил:

- Предлагаем прекратить эксперимент, а то в люке как некоторые застрянете. А чтобы не обидно было, объявляю, что общим собранием постановили: три дня все отдают свой компот. Заработали.

Лёха уже далеко ушёл от «речнухи». Вспоминая рассказ Серёги он улыбался и говорил себе под нос:

- Знай наших! Три дня!

Повернув за угол, Лёха увидел дом, где жил Володька. Тот служил в Плесецке. Тоже много порассказал, когда уже можно стало.