Гримасы рыночной любви. Перестроечная пена

Перестроечная пена
Банк для Вики был больше, чем обыкновенное рабочее место. Он стал её гордостью. Любое моё едкое замечание в адрес банка она встречала в штыки. Я должен был, как и она, только восторженно о нём отзываться, никакой критики Вика не воспринимала. Наверное, она была права, но мне не нравилось, что она пропадает в нём по двенадцать часов в сутки, мало уделяя времени мне. Иногда я в шутку говорил, что, мол, даром тратить время на дорогу, возьми раскладушку и спи уже в своём кабинете.
Руководила банком Маргарита Петровна Озёрская. Было заметно, что на руководящей должности она случайный человек. Она не умела одеваться тонко, изысканно, со вкусом. Дорогие вещи занашивала, и они висели на ней мешковато, как на вешалке. Всем своим видом бизнес-леди как бы подчёркивала, что вышла из сельской глубинки, и банковское дело не её призвание. Типичная маргинальная личность, говорившая коряво и смеявшаяся не к месту. Но – начальник. Впрочем, тогда везде на хороших должностях было много случайных людей, поднявшихся наверх с перестроечной пеной. Так, в таможню, например, набирали людей с любым высшим образованием. Благоденствовала коррупция. Чуть ли не ежедневно начальник таможни посылал свою немного перезревшую секретаршу сдавать доллары на рынке. Причём, сдавала она их, не особенно вникая в текущий курс, так как её мэтру они доставались очень легко, и это было не столь важно.
Новые границы бывших союзных республик напоминали решето. Любой пограничный пост можно было легко объехать по просёлочным дорогам. Большая часть партийного и комсомольского актива если не открывала свои магазинчики, то удачно вписывалась в новое руководство в различных сферах деятельности, плавно по ним растекаясь, как сырок в пицце. Процветала и контрабанда. В соседнее Приднестровье везли металл, в Молдову – битый орех, обратно – окорочка, сигареты и спирт. Кое-кто вёз даже оружие. Говорят, что этим грешил и наш неподкупный президент Порошенко. Всё напоминало мутную воду, в которой было хорошо ловить жирную рыбёшку. В одночасье возникали целые состояния, и так же внезапно они исчезали, лопая, как мыльные пузыри перестроечной пены.
В помощь гаишникам, которых в советское время было всего трое, организовали дорожную милицию. И теперь любого автолюбителя останавливали по несколько раз на день якобы для проверки документов, а на самом деле для обыкновенной «дойки», придираясь то к ручному тормозу, который отродясь в «Москвичах» не работал, то к не пристёгнутому ремню, то заставляя дыхнуть, но не в трубку, а в простой полиэтиленовый кулёчек. Каждый спешил заработать на ближнем, выворачивая у него карманы наизнанку. Начались жалобы, и дело кончилось тем, что дорожную милицию разогнали, а количество гаишников сократили из-за непомерного разбухания их отдела.
С таможней было сложнее. Здесь перетряска и перетасовка кадров шла постоянно. Каждый тянул свою команду. После смены очередного «вождя» изгоняли и его сподвижников. Как в одесском борделе у тёти Сони: если выручка была плохой, то не переставляли кровати, а меняли проституток. Как сказал один из бывших народных депутатов, для того, чтобы народ Украины разбогател, надо каждому украинцу дать возможность хотя бы месяц потрудиться на благо родины на границе – в благословенной богом таможне.