Сосновая шишка защитники острога

   Иван, пятнадцатилетний парнишка, сидел на высоком берегу под громадной сосной - невесть, сколько годков ей исполнилось, поджидал подружку Машу. Эта девчушка давно  завладела его сердцем. Еще в Кузнецке на сборке он заприметил взгляд ее пытливых голубых глаз, что  горными озерами завораживали глубиной. Невысокая, худенькая, просто одетая. С первого взгляда и не поймешь, что привлечь-то может? А полыхнет этими глазищами, и встанешь, словно завороженный.

   Уже позже на пути во вновь отстроенный острог, они сошлись ближе. Он, привыкший ко всякой работе, поскольку рано ушел из жизни его отец, потомственный казак. Ему приходилось помогать матери по дому. Брался за мужицкий труд, так как старший в семье среди братьев остался. Не гнушался и женских обязанностей: принести воду от реки, затеять стирку, мог приготовить и накормить младших. Да и как матери не помогать, коли одна с четырьмя ртами осталась. Муж ее Степан пропал вместе с отрядом казаков, что уходили на разведку в верховье реки к большому и богатому озеру. Как ушли, с тех пор ни слуху, ни духу. Даже не знали, где похоронены первопроходцы, может, и вовсе лежат в каком-нибудь  распадке таежном. Времена очень сложные, сопротивляются джунгарские ханы проникновению русских в горы Алтайские. На зверя никто в крепости не грешил, знали, подготовленные казаки ушли и любую животину могли заломать. Даже хозяина тайги – медведя батюшку. Дядя, когда брал с собой, так и сказал матери:

- Пусть обвыкает к доле казачьей. Кто не боится смерти — присоединяйся к нам. Не надо бояться смерти: от нее не убережешься. Такова казацкая жизнь. Так что не переживай – догляд за ним будет, а сроку – всего полгода, и вернемся. Да и помощь семье какая-никакая будет, там глядишь, и служить по-взрослому начнет.

   Вот так не уговорил, а указал, чем предстояло Ивану заниматься и каково его, казачонка, будущее. И верно, по возрасту давно пора серьезными делами заниматься да к службе государевой привыкать. Шли гарнизоном – встать в новом остроге, на слиянии двух рек – Бии и Катуни. В нем службу ладить  необходимо: следить за перемещениями джунгарских войск и вовремя в Кузнецк о всякой случайности сообщать. Команда невелика, да и больших задач перед ней не ставилось. Миша к делу относился серьезно, никак нельзя «в грязь лицом ударить». Отец вон, какой вояка был, все казаки о нем помнят. Нужно стараться по службе, чтобы и об Иване спустя время с уважением вспоминали.

   Успевал с конями управиться - это главная его задача. Заодно Маше помогал на стоянках воды принести, казан тяжелый на всю артель поднять на костер, дрова нарубить. Мать поварихой пристроена была при артели казачьей, а дочку в помощницы взяла, дома оставить не с кем. Тоже доля женская тяжелая выпала – осталась одна с дочкой после нападения неверных на крепость. Прошила стрела грудь Машиному отцу и свалила замертво на землю. Вот и мыкалась женщина одна с ребенком, хорошо знали ее в гарнизоне и давали дело, какое-никакое, чтобы заработок на прожитье доставался. Может, потому и нашли друг в друге то, о чем мечталось.

   Их дружба завязалась после того случая, когда девочка напугалась бобра. Их в этой местности на реках многое множество. Пошла работница за водой, подхватила ведро и бегом. Пешком она и ходить-то не умела. Порхала по жизни и горела душой на работе. Казаки встали на поляне, в окружении берез, чтобы огонь от костра не выдавал ночью на расстоянии. К реке вела тропинка через заросший берег поймы. Деревья и кустарники, словно срослись кронами и образовали серо- зеленую арку. Весна уже успела выкинуть первую листву. В конце этого коридора блестела вода.
Позванивало ведро на дужке, Маша что-то напевала и приближалась к воде. От реки к поляне поднимался бобр. Животное, по всей видимости, никогда не встречало  людей. Совсем не пуганое, да на свою беду еще и любопытное. Видимо, решило посмотреть, кто пожаловал в бобровое царство. Так они приближались друг к другу с неумолимостью того, что встреча должна состояться. При виде человека млекопитающее отряда грызунов сжалось в комок и ринулось перед девушкой по тропинке к воде. От испуга Маша выронила ведро, которое с грохотом покатилось вниз в сторону бобра, тот еще более почувствовал, насколько ужасно его положение и на ходу издал звуки урчания. Словно маленький ребенок закричал на берегу. От испуга сорвались со своих мест птицы, что прятались в зарослях и, не разбирая дороги, кинулись вырываться к свету, чем создали дополнительный шум и ор.

   Когда Ваня прибежал на крик, то увидел сидящую на корточках девицу, которая прикрывала голову платком. Видимо нашла самую надежную защиту в этот момент. Подумав, что произошло нечто страшное, он прижал ее голову к своей груди и прикрыл руками. В это время подбежали взрослые казаки, один сдернул ружье и выстрелил в воду. На поверхности показалась тушка бобра. Когда все улеглось, смеху не было конца. Хохотали, чтобы разрядить напряженную атмосферу последних дней. А казак, подстреливший довольно крупного грызуна, протянул тушку со словами:

- Вот и шапку справишь себе к зиме, да будешь вспоминать, кто тебя напугал.
Маша все стыдилась, что дозволила себя обнять и отводила в сторону свои глаза-озера. Неудобно перед Ваней, как маленькая девчонка себя повела. Что сталось бы, коли, действительно, враг рядом оказался.

   Вскоре прибыли к месту, заменили гарнизон острога и отслужившие установленные сроки казаки отправились домой – в Кузнецк. У вновь прибывших появились новые заботы о содержании строений и по несению службы. К лету освоились, обжились, появились и свободные минуты, которые молодые люди проводили вместе. Они условились и встречались под этой вековухой – сосной, которой и срок жизни установить представляло сложность. Но чаще время проходило в учебе ратному делу. Даже здесь, на ограниченном пространстве острога, занимались строевой подготовкой, тренировались  рукопашному бою. Проводили учебу и за пределами стен, когда стреляли из ружей и занимались джигитовкой. Но стоило появиться свободной минуте, тут же стремились к условленному месту.

   К ноге Ивана упала сосновая шишка, и он непроизвольно посмотрел наверх. Ишь, разыгралась старая, неужто белка или бурундук в ветках прячется. И тут же услышал смех за спиной. Вот какая белочка балуется, юноша с улыбкой повернулся в сторону своей подружки.

   Она подбежала и присела рядом на теплый песок. Дерево стояло высоко над рекой, берег обрывисто уходил вниз и встречался с водой реки. Противоположный берег с богатыми травами готовил себя к покосу. От него волнами струился теплый воздух, и в этом дрожащем мареве покачивалось солнце.

   Вокруг светила образовался большой яркий обруч, словно ожерельем опоясал  желто-оранжевый круг.

- Ой, Ванечка, не к добру это. Бабушка Серафима, соседка наша по Кузнецку говорила, что нехороший это знак.

   И Маша прижалась к плечу юноши, словно ища у него защиты. Время, и правда, было неспокойным. Неделю назад  нежданно  к переправе вышел большой отряд джунгарской конницы. Военачальники его были растеряны: они никак не ожидали на этом высоком берегу увидеть такую преграду для движения. Эта растерянность помогла выиграть время, и гарнизон отправил гонцов в Кузнецк с докладом, о движении большого количества воинов в направлении на север. Джунгары простояли ночь, жгли костры. Команда гарнизона бдительно наблюдала из-за стен за врагами. К утру войско собралось и ушло в туманную дымку вверх по течению реки. На третий день после неприятной встречи  разведчики, разосланные во все концы, принесли весть, что конница и пешие переправились по отмелям в двадцати верстах от места слияния рек.

   Гарнизон продолжал жить своей жизнью, и усиленные разъезды бороздили местность по всем направлениям. Джунгарское войско словно в воду кануло. Видимо, ушли, и гарнизон вздохнул с облегчением. Тревога девушки к столь интересному небесному явлению передалась и юноше. Не таким беззаботным  казался день, не радовала природа, набежали на небо облака, готовые превратиться в грозовые тучи.
Утро встретило острог красным солнцем, быть ветру. Небесное светило  проглядывалось над горизонтом через дымку тумана. Сторожевые с башен острога внимательно следили за местностью. Вроде, все так же, как и вчера, тишина. Скоро затрещат кузнечики, просушив свои лапки. Полетят бабочки опылять цветки, выполняя свои вековые обязанности. Поднимутся в небо птицы и пустят в  песню о том, как прекрасен мир. Пока влага ночная не ушла, концерт устроили лягушки, словно кумушки на пьяной вечеринке. Встала кухарка, затопила печь и присела на скамейку промывать крупу. Утро начиналось спокойно и вальяжно, удивительно крупной росой. Капли так и дрожали на кончиках травинок. В проеме бойницы паучок свил паутинку, в ней так же застыли капельки росы. Приподнял уши сторожевой пес, словно почуял что. Однако опустил морду на лапы под тяжелой рукой казака. И вновь погрузился в дрему.

- Вжж, вжж, вжж

   Пропело вдруг со всех сторон, словно косарь сделал несколько взмахов косой и положил валки скошенной травы на землю. Без крика упал на пол верхнего этажа сторожевой башни казак, стерегущий сон гарнизона. Упал неудачно, головой ударился о ноги Ивана, который напросился в помощники, да под утро задремал. Юноша открыл глаза, закричал тревогу – противник подкрался.

   Зашевелилось, забегало воинство, занимали места для боя. И в один миг окружающее пространство заулюлюкало, загорланило, загортанило криками, засвистело стрелами с огнем на наконечниках. Так много было этих огоньков, которые намертво прилипали к стенам и от них занимались сухие бревна большим пожаром. Как ни пытались гасить эти стрелы защитники острога, только под удар свое тело подставляли, оказавшись на открытых местах.

   Вошла вражья стрела в плечо Ивану. Тот уже спускался с башни, от удара упал на землю, откатился по инерции в сторону и потерял сознание.

   Передовой отряд смелых джунгарских воинов прорвал оборону острога. Да и трудно не преодолеть ее, когда на заостренных бревнах забора не осталось живых русских воинов. Смелы и отчаянны защитники, да совсем мало русских воинов на башнях и стенах. Дрались обреченно, понимая, что никто им на помощь не придет: близка была горная страна, и очень далеко находились русские воины. Пробившись в середку площадки, окруженной горящими стенами этой смелой крепости, Сабит, что значит крепкий, по праву первого воина должен взять добычу, которая ему приглянулась. Старые воины хватали и приторачивали на ходу к седлам домашнюю утварь, оружие. Он прорвался сюда для другого дела. Возраст «утра жизни»  просил взять в плен молодую женщину, еще лучше девушку или девочку. Нужна была любимая наложница, а может жена. Женщина, которая родит ему смелых и ловких сыновей, защитников семьи.
Он подлетел к кучке женщин, которые сгрудились у подвод, на мгновение пригляделся и выхватил из толпы симпатичную девчушку, тоненькую как лоза. Она отчаянно оказывала сопротивление, но силы джунгарского воина хватило на то, чтобы перекинуть ее через шею коня впереди седла и, пришпорив коня, вылететь наружу, так как башни крепости начали рушиться, бревна полетели вниз, подняв огромные снопы искр. За ним сквозь кровавый туман наблюдала пара глаз. Иван, придя на миг в сознание, заприметил и запомнил того, кто лишил его любимой. У вражеского воина на правой половине лица от переносицы к скуле тянулся белый шрам.

   Воины джунгарского хана плетьми выгнали за пределы горящего острога женщин, волосяными арканами вытащили из огня раненных воинов, которые не могли держать оружия в руках.

   А что с теми, кто пал в этой мимолетной сече? Что ж, пусть горят в огне громадного  костра. Пришел в сознание юноша, цепляясь одной рукой, обгоревшей в огне, сквозь боль подтянул тело и скатился в дверь ледника. Пожар закончился к десяти часам, вьюнок полевой раскрыл цветки к тому времени. Иван приметил это и вспомнил, что рассказывала  ему это Маша. Он слышал, как пировали победители, гортанно кричали на пепелище. Хотелось чем-то ответить, но лишь пробовал шевельнуться – терял сознание.

   Через два дня к месту, где стоял острог, подошел конный отряд драгун, посланный на помощь комендантом Кузнецкой крепости. Гарнизон ее, предупрежденный посыльными, отразил нападение джунгар и те, возвращаясь домой, наскочили на вредный острожек русских, расположенный на слиянии двух рек.

   Лекарь достал из тела Ивана стрелу. Все удивлялся, как удачно она прошла, даже не повредив легкое. Паренек и рассказал, что произошло: о нападении, о защитниках и о том, что в полон забрали раненых и женщин. Через неделю, уже в Кузнецкой крепости, юноша твердо стоял на ногах. Как ни просила матушка остаться, юноша поклялся мстить джунгарам, пока не узнает все про Машу. Кто за любовь свою, как за веру в Бога, готов на кол сесть, быть четвертованным, колесованным,  кто готов всякие муки вытерпеть за святой крест большой и нескончаемой любви,  тому нет спокойствия, пока не узнает о судьбе любимой своей.

   Через месяц, оседлал коня и тронулся в путь, к начальной точке своего несчастья - к сожженному острогу.