Последнее интервью

     По поручению юбилейной комиссии мы взяли интервью у нашего уважаемого юбиляра накануне его семидесятилетия.

     ВОПРОС: Павел Петрович, за вашими плечами долгая, интересная жизнь. А как вы пришли в журналистику? Расскажите об этом?

     ОТВЕТ: Пожалуйста. С ранних лет, 13-14-ти, я начал читать центральные газеты, по которым следил за политикой страны, развитием событий в мире, особенно началом второй мировой войны. Прочитанным делился со сверстниками, отцом, даже, как вспоминала потом мать, спорил с ним по вопросам большой политики. Какая-то склонность была, любовь к чтению газет, разных книг по другим гуманитарным предметам, по которым всегда в школе имел хорошие и отличные оценки, что постепенно вырабатывало желание писать самому. Началось с заметок в стенные газеты.

     В армии, на острове Кунашир, был редактором стенной газеты миномётной батареи. Познакомился с редактором  дивизионной газеты «За Родину», стал писать туда, потом - в окружную газету «Тревога» Дальневосточного военного округа. В этих газетах был внештатным корреспондентом. Видя всё это, редакция газеты «За Родину» советовала мне поступать в военно-политическое училище на факультет журналистики, с её рекомендацией. Но это означало бы связать свою жизнь с армией, чего я не хотел, поэтому отказался. В это время и созрело окончательное желание поступать учиться на факультет журналистики, но гражданской. Его одобрила преподаватель литературы вечерней средней школы, очевидно потому, что у меня всегда были отличные оценки за сочинения. После окончания средней школы в пос. Южно-Курильск (находясь ещё на военной службе), после демобилизации из армии, в июле 1953 года, я сразу поехал в город Алма-Ату поступать в KaзГУ на филологический факультет, отделение журналистики.
 
     Конечно, очень хотелось заехать домой, повидаться с матерью, братишками, сестрой, родными, ведь со дня моего призыва в армию прошло почти девять лет,  и я за это время (служил-то на краю света) ни разу не был дома. Но всё-таки я в Новосибирске по железной дороге свернул на Алма-Ату. А если бы поехал на Петропавловск и в свою деревню, то опоздал бы к вступительным экзаменам и тогда… кто знает, как повернулись бы обстоятельства жизни.

     К вступительным экзаменам я всё же успел. В буквальном смысле с корабля на бал. Путь-то мой был четверо суток на теплоходе морями Охотским и Японским, а потом семь суток поездом от Владивостока до Алма-Аты. И… прямо с вокзала с дорожным чемоданом в руках в здание КазГУ, где находилась приёмная комиссия. Заявление и аттестат зрелости я выслал раньше. И уже был допущен к вступительным экзаменам.

     Ночевал на столе в одной из аудиторий (сторож разрешил), а на следующий день              1 августа уже сдавал вместе со всеми абитуриентами первый экзамен - сочинение по литературе. И так один за другим, в военной форме, в звании старшины. Подготовка, повторение материала за десятилетку. По всем предметам, а их, кажется, было четыре или пять, получил хорошие и отличные оценки и набрал уверенный проходной бал. И только после того, как в приказе ректора КазГУ увидел в числе зачисленных свою фамилию, только тогда написал в деревню матери, что поступил учиться в Казахский государственный университет на отделение журналистики и домой приеду только летом будущего года на летние каникулы. Свои рассказывали, как плакала мать, получив это письмо. Ведь ушёл сын в армию в войну 17-летним, не был дома более восьми лет, и вот проехал мимо дома, обещает приехать только через год.

     И все же...  своим простым крестьянским умом Дарья Матвеевна поверила письму, написанному рукой сына, оправданию неприезда, высказанным в нем искренним чувствам. Но материнское сердце требовало другого: увидеть, обнять. А обещанный ещё год будет мукой. И тогда после совета с роднёй снаряжает ко мне в Алма-Ату моего младшего брата Лёньку. Убедиться, что я это я, её старший сын Пашка(Мой отец умер в 1946 году). Прямой железной дороги Петропавловск – Алма-Ата тогда ещё не было (участок Моинты – Чу только достраивался) и брату пришлось ехать через Новосибирск, делая большой крюк.

     Приехал он ко мне в декабре 1953–го. Вот и состоялась первая встреча, которой я, он, как и мать, с другим братишкой и сестрёнкой ждали столько лет. Ему было всего 13 лет, когда я уходил в армию. А теперь 22. Да и одет был по-сибирски, в полушубке. Тем не менее я сразу узнал его. Лицо–то родное…
На такую необычную, радостную встречу мы с братом не поскупились. В комнате общежития нас жило 19 студентов. И все были гостями за импровизированным праздничным столом. Все за нас были рады. Спиртного закупили, закуска, привезённая братом из деревни, к тому же не в пример городской, высококалорийная. Комната до позднего вечера гудела. Знала об этом и комендант, но великодушно разрешила по столь редкому случаю. А потом, на следующий день, мы с братом сфотографировались, чтобы представить матери документальное свидетельство. И когда он приехал домой, показал эту фотографию, мать, снова расплакалась. Да, это её Пашка, её путёво–непутёвый сын, проехавший мимо родного дома, откуда она его провожала почти девять лет назад. Но пусть будет так, как лучше ему. Но теперь он, сын неграмотной крестьянки – студент университета, будущий журналист. И когда ей растолковали, что это за профессия, втайне возгордилась, впрочем, как и вся родня.

     Ведь он единственный из всей большой фамильной династии, да что там фамильной, из всей деревни, поступил учиться в университет: и слово-то мудрёное, непонятное. Многие думали, что это какая-то высшая академия, и я после окончания её сразу стану учёным или писателем.

     Не подумайте, что подробно рассказываю об этом из тщеславия. Надо понять, в какое время и где это происходило. В деревне нашей была всего семилетка, окончившие её в основном там и оставались жить и трудиться, редко кто заканчивал даже десятилетку в районом центре – пос. Булаево. А тут вдруг – университет. Да ещё отделение журналистики! Это уже событие. И не только семейное.

     Итак, я приехал к родным после окончания первого курса, после почти десятилетнего отсутствия. Надо ли говорить о том, какие это были волнующие, радостные встречи. Все одобрили и мой неприезд год назад домой сразу после увольнения из армии, поняв уважительную причину, и мой выбор профессии. И мать совсем успокоилась.
 
     Все пять лет учился на повышенную стипендию, что не приходило само собой. Заниматься, штудировать курс наук приходилось серьёзно. К тому же занимался общественной работой: был председателем НСО (научно студенческого общества) факультета, секретарём комсомольского бюро факультета. Ещё будучи студентом публиковался в республиканских газетах, журнале «Партийная жизнь». Каждые летние каникулы приезжал в свою родную деревню. Уезжал, нагруженный провизией, и зимой помогали: каждый из родни по очереди слал посылки.

     Затем по распределению – работа в республиканской молодёжной газете «Ленинская смена» (г. Алма-Ата) зав. отделом студенческой жизни. В августе 1959 года утверждён редактором областной молодёжной газеты «Кустанайский комсомолец». Затем, в связи с образованием новой молодёжной газеты Целинного края «Молодой целинник», был переведён в неё заместителем редактора. В этой должности проработал с марта 1961 года по июль 1965 года. С 26 июля 1965 года и по февраль 1990 года (25 лет) до ухода на пенсию работал собственным корреспондентом КазТАГ (Казахстанское телеграфное агентство) и ТАСС по Кокчетавской области.

     ВОПРОС: Сейчас, Павел Петрович, вы уже на пенсии, персональный пенсионер. Оглядываясь назад, довольны ли вы выбором профессии, всю трудовую жизнь после учёбы (32 года) отдав журналистике?  И сейчас пишете в «Степной маяк», используя разные газетные жанры.

     ОТВЕТ: Доволен. И ничуть не жалею. Это серьёзная, почётная и уважаемая профессия. Всегда на переднем крае жизни, в гуще важных событий. На защите чести и достоинства человека - печатным словом против зла и несправедливости. Как писал поэт: «Трое суток не спать, трое суток шагать ради нескольких строчек в газете». А сделав это, получаешь огромное моральное удовлетворение. Его испытываешь также, если твой материал получил хороший резонанс среди читателей, когда они благодарно звонят по телефону, и при встрече. И хотя это говорю несколько возвышенными словами, но это действительно правда. Но есть ещё одна правда, не видная со стороны. Это – трудная, большей частью черновая работа: командировки, поиск новых тем, подчас мучительная работа над словом. Если срочное задание или увлёкся темой, то не знаешь и выходных. И критику иногда приходилось выслушивать.

     ВОПРОС: Какие периоды своей журналистской работы  считаете наиболее интересными?

     ОТВЕТ: Все. Но наиболее насыщенными и интересными были, пожалуй, годы работы в «Молодом целиннике». Это была боевая молодёжная газета. Мы её создавали буквально с первого колышка, с первого номера. В коллективе собралось немало талантливых журналистов, съехавшихся в Целиноград со всех концов СССР. И сразу, как говорится, быка за рога: материалы о передовом опыте, неуёмных людях, острая критика бюрократов, вплоть до министров, постановка проблем. Хотя не имели своего служебного здания (разместились в железнодорожном техникуме), даже семейные жили в гостинице, на квартирах. Газета за короткое время приобрела популярность, большой тираж. Её читали, выписывали во всех пяти северных областях Казахстана, объединённых в Целинный край. Вместе с ней и при её самом активном участии рождались и утверждались, особенно среди молодёжи, новые целинные традиции.

     Воспитывались молодые люди особой породы, целинной закалки. Слово «целинник» по неписанному закону, в самом лучшем смысле, звучало на всю страну своеобразным паролем и мы гордились этим. Тем, что причастны к этому патриотическому делу. Целинник – это преобразователь огромного края, землепроходец, тот, кто, распахивая миллионы гектаров новых земель, ставит их на службу народу, выращивая главное богатство – хлеб. Не зря освоение целины назвали всенародным подвигом, а огромные освоенные пространства – «Планетой Целина». Романтика подвига, в котором главное место принадлежало молодёжи, хорошо выражена в популярной песне: «Едут новосёлы…» Разве может быть забыто то действительно героическое время? Ведь всем первоцелинникам приходилось преодолевать массу трудностей. И один из главных штабов, духовным центром этой многотысячной армии была наша газета «Молодой целинник».

     И Телеграфное агентство – КазТАГ – ТАСС, которому отдал большую часть журналистской жизни, важное, ответственное место. Главная особенность здесь – оперативность. Эти материалы - в основном информация, в том числе корреспонденции о передовом опыте, зарисовки о людях – профессионалах своего дела, печатались, как правило, во всех газетах, начиная от местных до центральных, передавались по радио, телевидению, наиболее интересные – в зарубежные средствах массовой информации. Информация самая разнообразная – обо всех сторонах жизни области, в которой ты аккредитован.

     ВОПРОС: С кем из крупных государственных деятелей СССР и зарубежных приходилось встречаться, видеть их близко?
 
     ОТВЕТ: Вблизи видел премьер – министра Бирмы – У - Ну, премьер – министра Индии Джавахарлала Неру во время их пребывания в Алма-Ате, Ким-Ир-Сена на ВДНХ в Москве. В Вашингтоне (в госдепартаменте) присутствовал на пресс-конференции президента США Джона Кеннеди, а в Капитолии (конгрессе) на ланче (завтраке) с Вице – Президентом Линдоном Джонсоном. В 1961 году в Целинограде участвовал в совещании директоров совхозов и председателей колхозов Целинного края, где выступал Н.С.Хрущёв. О работе этого совещания написал два репортажа в «Молодой целинник» - каждый в номер.

     В Кокчетаве участвовал в собрании облпартактива в 1983 года, где выступал М.С.Горбачёв, о чём я дал информацию для КазТАГа и ТАСС, в 1972 году участвовал в Боровом на узком совещании руководителей девяти областей Казахстана, где выступал Л.И. Брежнев, о чём  дал информацию в KaзTAГ и TACC, которая была опубликована во всех газетах страны и за рубежом.

     Каждую хлебоуборку в Кокчетавскую область, как и в другие зерновые области республики, приезжал первый секретарь ЦК КП Казахстана, член Политбюро ЦК КПСС Д.А. Кунаев и проводил здесь собрания партхозактива, выступал на них. Дать отчёт об этих собраниях - была, пожалуй, самая ответственная задача корреспондента КазТАГ. Расскажу о кухне их подготовки. Во-первых,  материал дать надо оперативно, ибо уже на следующий день он должен печататься во всех республиканских газетах, а вечером, в тот же день - передан по радио. Поэтому весь текст почти в готовом виде приходилось писать заранее и высылать его по телетайпу в Алма-Ату, в редакцию КазТАГ. Такие отчёты возлагались только на КазТАГ и его корреспондента в области.
 
     С организационной частью легче: всё можно было узнать заранее в обкоме партии. Но самое трудное состояло в том, что в отчёте ты должен написать, о чём и какими фразами скажет по обсуждённому вопросу Д.А. Кунаев. Ведь это член Политбюро ЦК КПСС и говорить должен соответственно. Какие задачи поставит перед областью? За что похвалит, за что покритикует? Тут каждое слово имеет вес, своё государственное значение. Получалось, что ты должен мыслить, оценивать обстановку его умом, положением. Смешно, парадоксально? Но такова была сложившаяся практика. Да иначе и нельзя, ведь, как я уже сказал, отчёт сразу после окончания такого собрания должен быть передан радио, газетам со словом «Сегодня в Кокчетаве…» и так далее. А весь текст - строк до двухсот. Но, чтобы не случилось ошибок, ляпов, существовала такая обязательная методика: тотчас после окончания собрания ты по телефону сообщал в редакцию КазТАГа все поправки, возникшие по ходу собрания, и выступления Д.А. Кунаева.

     Для этого, имея при себе текст  отчёта, первый экземпляр которого уже лежит в Алма-Ате, в редакции, подготовленный к выпуску, внимательно следишь за выступлениями, репликами, особенно за речью Д.А. Кунаева, и записываешь в блокнот. А потом, после окончания актива, согласовываешь все необходимые изменения с помощником Д.А. Кунаева и передаёшь их в Алма-Ату. Там вносили их в окончательный текст отчёта, визировали его у секретаря ЦК по идеологии и немедленно несли на выпуск с грифом «Литерная»: это означало, что печатать должны все газеты. А ты, навострив уши, вечером ждал передачи отчёта по республиканскому радио. И если не услышал ничего ошибочного, только тогда вздыхал свободно. Только тогда напряжение спадало. А не то… Но полностью успокаивался на следующий день, после прочтения отчёта в газетах. И если всё прошло без сучка и задоринки, приходило большое удовлетворение проделанной работой. К счастью, не было ни одного прокола в подобных отчётах.

     ВОПРОС: Что ещё, Павел Петрович, можете вспомнить интересного, впечатляющего?

     ОТВЕТ: Ну вот, с совещания директоров совхозов и председателей колхозов Целинного края в январе 1961 года, на котором выступал М.С. Хрущёв. Выступал он, как всегда энергично, озадачивая целинников, загорелся темой, снял пиджак, повесил его на спинку стула, и, уже в украинской, расшитой в национальном стиле белой рубашке, продолжал читать доклад. Дойдя где-то до середины, отодвинул его на трибуне в сторону и начал говорить без текста. Разошёлся ещё больше, жестикулировал часто руками. Много внимания уделил кукурузе - как основной кормовой культуре на целине. Излагал тему, как профессор-знаток этой культуры. Большой, до отказа наполненный зал, слушал внимательно, часто прерывая его речь бурными аплодисментами. Свою речь сопровождал анекдотами и вполне уместно. Вспоминая правление И.В.Сталина, годы репрессий, рассказывал, например, такой анекдот.
     Вызывает Сталин в свой кабинет Л.П. Берия и говорит: «Лаврентий, у меня пропала курительная трубка. Кто мог взять, а?»
     -Найдём, Иосиф Виссарионович, услужливо заверил Берия и ушёл. Через несколько дней приходит и докладывает: «Нашёл вашу трубку, Иосиф Виссарионович, - один полковник взял, признался, мерзавец.»
     -Какой полковник, Лаврентий? - удивлённо вскинул брови Сталин. – Я нашёл её. Она была в моём столе.

     А вот факт, связанный с Л.И. Брежневым. Это было в августе 1972 года в Боровом, где проходило узкое совещание руководителей девяти областей Казахстана с участием Д.А. Кунаева, других членов бюро ЦК КП Казахстана. Специально прилетел на него Л.И. Брежнев. Главный вопрос - жатва, заготовка зерна. В тот год с урожаем хлебов в центральных областях страны складывалась из-за засухи трудная обстановка. А в Казахстане, в Западной Сибири - созрели хорошие хлеба. Вот и приехал Брежнев в эти края ознакомиться лично с ходом жатвы, возможностью, как больше засыпать в закрома родины зерна. Из вcex представителей прессы на это узкое совещaние допустили только меня, как корреспондента официоза - КазТАГ-ТАСС. Именно я должен был написать информацию об этом совещании с участием Л.И. Брежнева.
 
     Но с привычной предварительной заготовкой не получилось. Из-за нехватки времени (все организационные вопросы решались в последний момент). Заготовку я писал в блокноте на коленях уже на самом совещании. После окончания совещания показал её Д.А. Кунаеву. Тот одобрил и сказал, чтобы всё согласовал с помощником Л.И. Брежнева Голиковым. Все ушли на банкет, а мы с Голиковым вдвоём удалились в отдельный домик, где дорабатывали, редактировали информацию. Она стала короче. Я думал, что теперь можно по телефону передавать её в Алма-Ату, а оттуда в Москву, в ТАСС. Но Голиков сказал, что надо информацию показать Леониду Ильичу. Взял её и пошёл в зал, где проходил банкет. Через короткое время приходит и, показывая информацию мне, объясняет: «Вот видишь, эту поправку сделал сам Леонид Ильич. Я всмотрелся в почерк, во вставленные в текст слова и, конечно, волновался, ведь поправка в мою информацию сделана лично Генсеком. Впервые! И единственный раз в моей журналистской жизни. Это же историческое событие! Эта информация и сейчас хранится в моем архиве. Она была опубликована во всех газетах страны.

     ВОПРОС: А какую же поправку, если не секрет, внёс Генсек?

     ОТВЕТ: сейчас скажу. И это не менее, если не более важный момент в этом событии. Информация, как и принято в освещении подобных событий, носила протокольный характер: «Сегодня в Кокчетаве состоялось республиканское совещание руководителей ряда областей Казахстана с участием генерального секретаря ЦК КПСС товарища Л.И. Брежнева. Обсуждены ход жатвы хлебов и заготовок зерна нового урожая…». И ещё один-два абзаца. И слушайте, как зазвучала повестка дня после поправки, внесённой Л.И. Брежневым: «Обсуждены вопросы выполнения народнохозяйственного плана, ход жатвы и заготовок зерна нового урожая. «Заметили разницу?
 
     По словам Голикова, Леонид Ильич, прочитав первоначальный текст информации, будто бы сказал: "Что ж, получается, генсек приехал в Казахстан специально на жатву и просить, чтобы каждая область сдала государству как можно больше хлеба? Мелко для поездки Генсека. И добавил слова о плане. Хотя, честно говоря, больше всего на совещании говорилось именно о хлебе, его заготовках. Говорилось, конечно, и о промышленности, международном положении, но в порядке информации. Не знаю, сколько тостов было произнесено на банкете до прихода Голикова, но про Леонида Ильича можно по этому случаю сказать: «Пей, да дело разумей». Разумел, оказывается!.. Поправка-то существенная. А ведь до него информацию читали высокие чином люди. И я до совещания их спрашивал, о чём пойдет речь. Все участники совещания, а их было человек сорок, сфотографировались на память. В центре - Л.И. Брежнев. Есть на этой фотографии и ваш покорный юбиляр. А потом нам устроили мини – банкет, и мы обмывали окончание встречи в том, отдельном домике, с Голиковым. Были ещё чины из охраны. Стол был сервирован на уровне.

     ВОПРОС: Очень интересно. А встречи с другими знаменитостями, не государственными деятелями?

     ОТВЕТ: Были, были и такие. Например, с космонавтами.
С Германом Титовым, который приезжал в Целиноград. Выступал во Дворце Целинников. Напоминает об этом фотография. С А.А. Леоновым, впервые в мире в 1965 году, вышедшем в космическое пространство, встретился случайно, в необычной обстановке. Произошло это в Москве, куда я приехал в командировку и зашёл в издательство «Молодая гвардия», главным редактором которого уже был бывший редактор «Молодого целинника» Валентин Осипов, у него я был заместителем. И вот везение. В те часы в его кабинете находился Алексей Леонов. Осипов с ним меня познакомил. Алексей Архипович приезжал тогда в издательство по делам издания своего альбома космических рисунков (он же ещё и художник). Часть их выполнена в космосе, часть после, под впечатлением полёта. Альбом был уже в работе, и космонавт знакомился - что и как. Встреча незабываемая. Леонов произвёл самое благоприятное впечатление. Весёлый, улыбчивый, любит юмор. Разговор шёл о разном, не только об альбоме.
Осипов спрашивает: «Вы откуда сейчас, Алексей Архипович?»
     - Леонов: Из «Детского мира»
     - Осипов: Что за нужда?
     - Леонов: Да, будь они не ладны. За детскими колготками ездил с женой. В очереди стояли.
     - Осипов удивлённо: Вы! За колготками в очереди! Да неужели не дали бы их, зайди вы к директору магазина?
     - Леонов смущённо: Может, и дали бы. Только не привык я заходить с чёрного хода. Лучше постоять, как другие.
     Мы с Осиповым немного поудивлялись такой скромности Леонова. Расскажи кому, не поверят. Валентин всё–таки заметил: и стоило космонавту стоять в очереди за такой, извините, мелочью.
     - Леонов: Ничего. Достались. Взяли ребятишкам колготки.
     - Осипов: Да, Алексей Архипович, а где ваша жена, вы же с ней ездили в «Детский мир»?
     - Леонов: Там, сидит в машине у подъезда.
     - Осипов снова удивился: Да что же вы оставили её одну? Нехорошо кавалерам, тем более мужьям оставлять дам одних. Я сейчас приведу её сюда. – И мигом выскочил из кабинета, находившегося на четвёртом этаже здания. И через несколько минут возвращаются вдвоём. Самому Алексею Архиповичу, как и его жене, Осипов представил меня как журналиста с шутливой добавкой: с планеты Целина. Судя по всему, Леонову понравилось такое название, и он сказал что–то доброе на тему целины, её своеобразного родства с космосом. А потом хозяин кабинета достал из шкафа бутылку хорошего вина, налил всем по рюмашке, ещё по одной. И выпили все за здоровье и успех покорителей космоса и, конечно же, за покорителя целины. Такое не забывается. Фотографии-свидетельство этой встречи - хранятся в семейном архиве.

     ВОПРОС: Чрезвычайно интересно. А вспомните что–нибудь курьёзное?

     ОТВЕТ: Не знаю, курьёз это или что другое, но был такой случай, в начале января 1982 года меня приглашают в Кокчетавский обком партии, в общий отдел. Зав. отделом очень вежливо говорит: «Вот анкета, заполняйте». Спрашиваю: «Куда, зачем?» «Для представления к правительственной награде»-, отвечает: «Меня? - удивляюсь. – За что? Я ничем вроде не отличился?» - «Заполняйте, заполняйте! –настаивает зав. отделом, - руководству виднее, – Ну, что ж, виднее, так виднее».

     И, заполнив анкеты, я решил всё–таки зайти к зав. отделом пропаганды и агитации, который, думаю, больше в курсе, может прояснить, что к чему. Говорю зав. отделом А.Н. Коваленко: «Александр Никитич, в общем отделе мне предложили заполнить анкету и сказали, что для представления к правительственной награде. Но я не совсем понимаю… За что? Ведь награды дают за какие–то нерядовые дела, достойные поступки? А я работаю и всё». Коваленко был так удивлён моим ненормальным, по его разумению, объяснением, что не знал, что и сказать. Рот раскрыл буквально. Потом: «Впервые вижу такого чудака. Другие сами приходят и просят представить к какой–нибудь награде, а тут он отказывается, - и в заключение: Вот, что, Павел Петрович, перестаньте мудрить. Начальству виднее». Я не стал дальше прибедняться. – «Раз вам виднее, будь по-вашему». Так и вышло. В марте 1982 года мне торжественно, на собрании вручили медаль «За трудовую доблесть» (Указ Президиума Верховного Совета СССР от 22 февраля 1982 года). Особенность события в том, что журналистов тогда очень редко представляли к правительственным наградам.

     ВОПРОС: Павел Петрович, мы знаем, что вы были за границей, или, как сейчас говорят, в дальнем зарубежье. Хотя бы коротко расскажите об этом?

     ОТВЕТ: Да, был, в трёх дальних странах: в 1960-м году – две недели во Франции, в 1961-м – две недели в Финляндии и в 1963-м – один месяц –  в США. Из всех поездок вынес большие впечатления. Там другой мир, по-другому живут люди. В чём-то есть сходство. После каждой поездки писал путевые очерки, которые публиковались на страницах газеты «Молодой целинник».
 
     Но самая интересная, впечатлительная поездка была в США. Во-первых, по длительности, во-вторых, чего не было во Франции и Финляндии, в США мы почти каждый день обедали или ужинали в семьях американцев (разбивались на группы по три-четыре человека). И, самое интересное событие, не предусмотренное программой, это присутствие на пресс-конференции Президента США Джона Кеннеди. И, что следует подчеркнуть: была на ней не вся наша туристическая группа (27 человек), а только мы, четверо журналистов, остальные очень сожалели, что не попали на эту пресс-конференцию. Но иначе было невозможно, потому что нам четверым устроил пропуск влиятельный журналист Стюарт Олсоп. Туристов других профессий просто не пропустили бы. Конечно, тут сработал личный авторитет Стюарта Олсопа, у которого мы, четверо, накануне были дома, на ужине.

     Тема пресс-конференции – негритянская, другие проблемы общественно-политической жизни американского народа. Как всегда, вопросы, ответы. Что и говорить, всё было интересно, любопытно. Джон Кеннеди, этот здравомыслящий, мировой политический деятель, запомнился, как обаятельный, остроумный человек. Отвечал на некоторые вопросы с шутливым смысловым оттенком, чем вызывал смех в зале.

     А потом… Вы знаете, что было потом? Через шесть месяцев 22 ноября 1963 г. он был убит в городе Далласе так и не найденным до сих пор убийцей. Это преступление потрясло весь мир. О нём я узнал в автобусе, когда ехал на работу, а на второй - третий день, когда потрясение немного улеглось, сел писать открытое письмо американскому студенту Филиппу Шелхаусу, с которым в Нью-Йорке много дискутировали об американском и советском образе жизни, о демократии. Закончил писать в пять часов утра. Оно было сразу опубликовано в «Молодом целиннике» под заголовком «Для кого в Америке демократия?»

     А в 1993 году написал большую статью, посвящённую 30-летию этого трагического события, где более подробно рассказал о Д. Кеннеди, как о человеке, Президенте США, причинах убийства, как толковались они в Америке. Она была опубликована в «Степном маяке» под заголовком: «Уроки истории. Их нужно помнить».

Большое спасибо, Павел Петрович, за ответы. Ещё раз сердечно поздравляем с юбилеем! Желаем крепкого здоровья Вам и семье, новых творческих успехов!

     ЮБИЛЯР: Спасибо вам.
     Интервью подготовила к печати вдова Павла Петровича Лариса Капитонова.

     Интервью брали 1 марта 1997 года накануне 70-летия. Тяжело больной, он готовился к поездке в Омск на очередную операцию… мы понимали, что она может быть последней… отвлекали его… после этого интервью он прожил ещё более года… в октябре 1997 года мы смогли переехать в  Омск, к сыну. В конце мая 1998-го года операция делалась по жизненным безотлагательным медицинским показаниям… нам казалось: мы победили! Но сердце не выдержало новых нагрузок. На рассвете 12 июня – в 5.25 утра окончательно остановилось это дивное сердце. Похоронен  Павел Петрович на Дружинском кладбище в Омске. Годы жизни: 02.03.1927 - 12.06.1998г.