Немного о катарах...

Уважаемая credentes дала мне обстоятельные пояснения:

... катары считали, что душа - создание Бога, тем не менее, поскольку она попала в этот мир, то, следовательно, она согрешила, и чтобы вернуться назад к Богу - необходимо покаяние. Душа не может быть чистой в любом случае. Согласно их воззрениям, небесное существо, ангел, которым изначально был человек, имел тело, душу и дух. Из-за соблазна/насилия дьявола пала только душа, а тело славы и дух остались в небе. Дьявол же поместил эти души в созданные собою тела, плащи плоти, чтобы душа забыла о Царствии и о том, что она от Бога. Такова вкратце мифология катаров. Потому моральные запреты у них были те же, что и у католиков, просто строже соблюдались их клиром.

Катары не запрещали деторождения - это миф. В семьях их верующих было столько же детей, как и у католиков. Более того, это бы противоречило их теологии. Они верили в переселение душ, и считали, что для того, чтобы душа очистилась и смогла обратиться к Богу, она может пройти множество перевоплощений. Конец света не наступит, пока не вернется последняя душа. Потому деторождение наоборот, необходимо, чтобы души, которые переселяются, могли обрести новые тела и возможность получить крещение и придти к Богу.

Катары не принимали и не оправдывали никаких сексуальных эксцессов, они наоборот, были озабочены тем, чтобы не вызывать скандалов, и чтобы их верующие заключали стабильные союзы как и все прочие. Просто брак у них был социальным актом, а не таинством, и потому разводы или контрацептивные средства не воспринимались в их среде так трагично, как у католиков. У них никогда в жизни не было никакого группового секса, а нормы межличностного и внутривидового общения не отличались от всех прочих средневековых индивидуумов. Истории об уморенных голодом младенцах - это католические легенды, навеянные неверно понятыми реестрами Инквизиции.  [ ] То же и самоубийство - это еще одна "черная легенда". Катары просто не считали самоубийство самым непростительным грехом, в отличие от католиков, и считали, что оно может быть допустимо, если человеку очень больно умирать или он боится ареста и костра - что Бог его поймет. Подобные вещи у них вообще появились во времена преследований наподобие как у русских староверов. Убийство считалось самым страшным грехом, в том числе и для верующих.
 
[ ] это не Бернар из Клерво, это Эвервин из Стейнфельда в письме к оному так их назвал (я писал о том, что Бернар Клервоский назвал катаров «aпостолы Сатаны»), причем в довольно курьезном смысле. Название это происходит из-за "манихейского" мировоззрения средневекового католицизма, когда католические монахи и клирики 11-12 вв. воображали себя когортами сынов света, борющимися против происков сил тьмы, и всякий, кто обвиняет их РЦ в безблагодатности, автоматически относился ими к "силам тьмы". Интересно, что тот же самый Эвервин в этом письме постоянно спрашивает Бернара - а вот эти дети Сатаны говорят, что они одни следуют Евангелию, а мы сошли с пути, что они не прибавляют поле к полю и дом к дому, а мы "на мерседесах ездим", и как Вы объясните высокочтимый Бернар, что эти апостолы Сатаны умирают за свою веру с мужеством, которое подобает лучшим ученикам Христа... и т.д. В общем, когда он их «описывает», а не называет, то картина складывается довольно интересная.

Катаров воспринимали как сатанистов в самом начале, в 10-начале 11 века, приписывая им ночные оргии и колдовство, но чем больше с ними знакомились - и особенно во времена Инквизиции, обвинений в сатанизме в 12-14 вв. вообще не появляется.
 
В 1303 или 1304 году в Лангедоке осталась лишь небольшая группа катарских клириков - их было 12-15 человек, и они были вынуждены действовать в огромном регионе, перемещаясь днем и ночью. Среди них были разные люди - очень образованные и подкованные в теоретическом смысле и не очень. К примеру, бывший ткач Андрю из горной деревни Праде. В принципе, катарский клир давал обеты общинной жизни, и катарские монахи должны были ходить минимум по двое. Однако, в такой экстремальной ситуации обычные правила были нарушены, и довольно часто они показывались по одному.

Этот Андрю имел дружеские отношения с богатой семьей скотоводов из городка Арк. У главы семьи, Раймонда Пейре, был годовалый ребенок, которого все еще кормили грудью. Девочка очень сильно заболела. Отец, боясь, что ребенок умрет, стал давить на Андрю, который в это время был там в гостях, чтобы он уделил ребенку обряд крещения покаянием - основной обряд у катаров, который, по их вере, отпускает грехи и спасает душу, "чтобы ребенок стал ангелом и попал на небеса". Андрю сначала очень сопротивляется, потому что это противоречит теологии катаров - они не крестили детей, не достигших, как они говорили "возраста различения добра и зла", то есть максимум 6-7 лет. Человек должен понимать, что происходит, иначе обряд не имеет значения. Но отец так просил и настаивал, что Андрю не выдержал и согласился - это событие является уникальным во всей истории катаризма, и абсолютно неверным. Проблема состоит в том, что крещение у катаров предполагало одновременно и посвящение в монахи, а именно соблюдение определенных правил жизни, в том числе и отказ от молочных продуктов. И когда Андрю уходил, он растерянно сказал матери, что вообще-то девочку больше нельзя кормить материнским молоком. Мать возмутилась, и как только отец и Андрю вышли за порог, объявила, что не собирается морить ребенка голодом, и дала девочке грудь.

Однако через год девочка все равно умерла от болезни.
История имела продолжение, поскольку заслышав об этом молодой пастух Пейре Маури, которого очень интересовали теологические тонкости, специально стал спрашивать об этом у Старшего общины катарских монахов, очень образованного Пейре Отье, правильно ли поступил Андрю. Пейре Отье сказал, что абсолютно нет, и что семья Раймонда Пейре очень плохо поступила, оказав такое давление на Андрю. Кроме того, сам Андрю впоследствие получил дисциплинарное взыскание от своих коллег за эти художества, и дальше его одного вообще никуда не отпускали, он всегда отправлялся по монашеским делам только в присутствии Гийома Отье, брата Старшего.

Вот так это дело выглядит для нас из архивов Инквизиции.
Однако некоторые недобросовестные или невнимательные католические историки 17-19 века стали передергивать эту историю, подавая ее в качестве обычая уморения голодом младенцев у катаров, а позднейшие историки у них переписывали. Что абсолютно действительности не соответствует и кроме этого случая вообще нигде и никем не упоминается.