Сосновая шишка верный волк

   Иван лежал, укрывшись за большим камнем так, что его не видно с тропы. Уже много лет он ведет личную войну с джунгарскими воинами. Не стало спокойных дорог у подчиненных  хана. Это раньше они ощущали себя здесь хозяевами, а теперь тропа словно свернулась. И нужно либо топтать новую дорогу, либо прямить старую.
Они, конечно, подготовлены к действиям в горах и являются достойным противником. Это и не удивительно, ведь вся их жизнь с раннего детства проходит в этой местности. Они умело ориентируются, могут по звуку и даже по запаху распознать, что их ждет впереди, за следующим поворотом. Специфика запоминания у них такова – они видят, какая травинка примята и когда, они знают всякий камень на тропе и ощущают кожей, кто и для чего его передвинул. Еще более заложены в них знания жизни и повадок животных: летает в небе орел – они понимают, за какой горой и сколько человек поджидает их на пути движения.

   Все это выучил и взял на вооружение Иван. Использует эти навыки в борьбе против джунгар. Чего только не насмотрелся за эти годы. Пренебрежительное отношение к данникам – алтайским сеокам, то есть племенам. Безжалостны воины ханства, за малую провинность или невыплату ясака могли извести весь род. Просто врывались на стойбище и убивали всех от взрослого мужика до ребенка, до беременной женщины. Джунгарское ханство приближалось  к закономерному концу, этот кочевой народ оказался между молотом и наковальней – Россией и Китаем, и это заставляло отчаянно сопротивляться и тем и другим. А вот алтайские сеоки большими семьями приходили под ворота крепости и просили защиты от произвола джунгар.
Но Иван относился ко всему этому равнодушно, его последние годы преследовала одна картинка – горящий острог и тела старших товарищей, сраженных стрелами врага. Да еще тот воин, что перекинул хрупкое тело девушки поперек шеи коня. Да белый шрам, перечеркнувший правую половину лица. Уже четверть века он ищет стойбище этого негодяя, чтобы сразиться с ним. Одной этой мыслью он живет. Сколько ночей он провел в душевных муках, когда не мог заснуть, и сдавленный стон прорывался сквозь сжатые зубы:

- Все одно, отыщу тебя и отомщу за порушенную жизнь.

   Он в совершенстве овладел искусством борьбы с врагом. От друзей-алтайцев знал, что кличут его «анчи басы»,  это означает охотник за головами. Круглый год он поджидал в разных местах в горах отдельных всадников или небольшие группы. Они легко узнавались по одежде и вооружению. Наносил короткий жалящий удар и исчезал умело и незаметно, используя те знания, что приобрел у самих джунгар.

- Что-то сегодня нет конных на дороге, как бы заночевать не пришлось,-
подумалось Ивану, и он потянулся, чтобы размять занемевшие мышцы. На это тут же отреагировал волк, лежащий в ногах, и тоже потянулся, преданно смотря в глаза человеку.

   С этим грозным животным он столкнулся в горах, уходя от погони. Тогда он не смог предвидеть всех обстоятельств, а скорее совершил ошибку.
Для удара по врагу выбирал именно время захода солнца. В этот момент, когда остывают горы от дневной жары, воздух струится и наплывает волнами, что не дает  полностью полагаться на зрение и видеть вокруг. Если расположиться в камнях, то такое движение воздушных масс не мешает стрелку. А вот с открытого места увидеть, что творится на сером фоне гор, очень сложно. Увидеть спрятавшегося человека  непросто. К тому же в этих местах быстро темнеет, и он пользовался этим моментом, чтобы отойти и скрыться.

- Лежи, лежи, - успокоил он волка и погладил рукой по загривку.

   В тот вечер он сделал третий выстрел, уж очень выгодный момент попался. Обычно он делал не больше двух. Первый – сама неожиданность, противник не может понять, что произошло. Лишь громкий звук выстрела, который невесть откуда раздался. Эхо разносится и не дает этого понять. Второй выстрел делал только тогда, когда народа на тропе мало и не хватает пар глаз, чтобы все рассмотреть. После такого удара он затаивался или, как змея, бесшумно отползал за кромку камней.

   В тот вечер он сделал третий выстрел. Заприметил богатого и знатного воина, и упустить такой возможности не захотел. Только увидели и его. Не Ивана, собственно говоря, а место, откуда велась стрельба. Несколько человек спешились и начали карабкаться по камням вверх в нужном направлении. Помешало его догнать то, что гладкая каменная плита была влажной после дождя и преследователи все не могли ее преодолеть. А обход был очень длинный по расстоянию и долог по времени.

   Он успел спуститься к месту, где спрятан конь, и воспользовался темнотой опустившейся ночи. Услышать его не могли. Он в такие моменты обувал лошадь в ногавки, сшитые из шкуры горного козла - «теке», как животное  называют в здешних местах. Грубая кожа защищала ноги лошади и, кроме того, не оставалось следов от копыт.

   Отходил он по тропе, известной ему одному. Когда приближался к большому обломку скалы, вдруг всхрапнул конь и потянул назад повод.

- Тихо, Чалый. Идем.

   Подобное поведение указывало на присутствие постороннего за каменным стесом. Он сначала  не приметил, кого почувствовал конь и, лишь приглядевшись, увидел под камнем хищника. Волк не мог даже подняться, настолько обессилел. В холке застряла стрела, которая с одной стороны, насколько позволяла природа повернуть голову зверю, была откусана зубами. Обломок вызвал кровопотерю, почему животное и было так слабо. Как поступить? Поскольку он и сам вел жизнь, похожую содержанием на волчью, в нем колыхнулась волна жалости к серому.

   Поняв, что погоня отстала и имеется время для действия, он привязал коня. С опаской глядя на острые клыки, намотал на левую руку веревку волосяного аркана и сунул ее в пасть. Волк, преодолевая слабость, мертвой хваткой вцепился, не понимая, что человеку от него надо. Правой рукой Иван взялся за обломок стрелы и резким движением выдернул кусок из раны. Хищник, видимо, понял, что ему оказывают помощь, и разжал челюсти. Взвалил волчару на коня, хотя тот всячески этому противился, и продолжил движение.

   Уже остановившись на ночь, Иван нарвал охапку пахучих трав, выбрал тысячелистник, подорожник, зверобой, - пережевал все это и прямо со слюной приложил к ране с обеих сторон. Поднялся на скалу, сорвал листья бадана, так же приложил и обмотал тряпкой. Из арчемака достал съестные припасы, оторвал от куска мяса добрую половину и положил перед волком. Тот зарычал, но к мясу не притронулся.

- Но, но, гордый значит.

   Конь привычно рвал траву, не отходя далеко от хозяина. Степные лошади отличались выносливостью, неприхотливостью и легко переносили суровые условия добычи подножного корма даже из-под снега или ледяной коры. Иван постелил на землю войлочную подкладку и, укрывшись, лег спать. Опаски, что рядом матерый хищник, не было. Да к тому же годы приучили спать чутко и слышать любой шорох. Наутро куска мяса не было, человек сорвал большой лист бадана, свернул его и спустился вниз к источнику. Набрал воды, поднялся по тропинке и подставил импровизированный сосуд к морде животного. Волк жадно лакал воду. Пришлось сходить еще раз. Через пять дней Иван собрался в путь и обратился к своему невольному попутчику:

- Ну, прощевай, зверь. Чем смог – помог, дальше сам выбирайся.

   После чего сел в седло и тронулся в сторону от стоянки. Через несколько километров приметил, что хищник бежит следом. На расстоянии: не приближаясь близко, но и не теряя из виду. Примерно через месяц, он как собака, охранял своего спасителя и не отходил ни на шаг. Так и пошли по жизни втроем, человек, конь и волк, все веселее.

   Плохо было только тогда, когда подходили к жилищу. Без этого никак: нужны порох, спички, крупы. Да и с одежды и обуви кое-какие вещи. Переполошатся все собаки в округе, лай и вой стоит несусветный. А волк семенил рядом и ведь никогда не оставался за околицей.

   Красный диск солнца прятался за кромку гор, потянуло прохладой с реки. Словно светило  укладывалось на покой до утра. Вечер опускался на горы, на тропу: замолкали птицы, прятались в норы грызуны. Потянуло ветерком, видимо, к середине ночи изменится погода. Воздух был пропитан запахами трав. Ах, как в горах пахло травами, даже голова кружилась. Быть дождю. Уж и кузнечик готовил свой вечерний концерт, ночная птица становилась на крыло, чтобы прокормиться.
В этот момент верный волк резко поднял морду и поставил торчком уши. И уже следом послышался звук копыт, не одного коня явно караван двигался. Иван приготовился к стрельбе. Что-то подсказывало, что сегодня произойдет необычное. Уж дивно вечер хороший. Подумалось:

- Удачно идет караван, ветер от него дует. Значит, запахи и звуки, отражаясь от камня, будут уходить в сторону.

   С этими мыслями ждал, кто появится из-за поворота. Шли десять лошадей. Впереди на коне сидел джунгарин. Следом на двух - люди почему-то лежали поперек крупа. Дальше шесть лошадей под грузовыми седлами, завьючены до отвала. И, наконец, еще один воин, вооруженный и готовый  к немедленному действию. Прицелившись, Иван спокойно и плавно нажал на курок, раздался звук выстрела, эхо понесло его вниз. Ведущий был выбит из седла и, завалившись на бок, упал под ноги лошади.
Та встрепенулась, дернулась в сторону и потянула за собой седока. Завертелся вокруг оси на месте замыкающий, все пытался понять, откуда прилетела пуля. Но второй выстрел выбил из седла и его. У этого конь ринулся  назад и через секунды замер.

   Остальной караван поплясал на месте и стал спокойно. Да и как иначе: лошади были привязаны поводами одна за другую, чтобы идти в кильватере. Шевельнулись два человека, что лежали поперек седел. Так и не поняв, что произошло, но, ощутив свободу, начали зубами развязывать веревки, которыми были связаны. Один оказался более расторопным и справился с путами быстро. Затем вытащил из-за голенища нож и разрезал путы на ногах, помог товарищу. Успокоили лошадей и принялись осматриваться по сторонам. Кто спаситель?

   Но у Ивана не было намерения обнаруживать себя. Поняли это и люди, похожие по одеянию на купцов. Попали мужики в переделку, думалось – отъездили на ярмарку. А тут помощь нежданно подоспела. Поняли, что не покажется спаситель, перекрестились и положили поклоны на все четыре стороны. После чего сбросили своих недавних мучителей с обрыва в реку, собрали всех лошадей, запрыгнули в седла и быстрым темпом поехали в обратную сторону, видать, оторвались от основного каравана, и получилась неприятная встреча. Ну да пусть впредь думают.

   Иван привычно покинул лежку.