Белый город Москвы

В силу какого-то чудодейственного стечения обстоятельств и дерзновенного характера моего отца семья из четырех человек с окрестностей Рижского вокзала и Трифоновской улицы переселилась в Белый город. Белым городом в XVII—XVIII вв. называли часть Москвы между Кремлем и Китай-городом, с одной стороны, и современным Бульварным кольцом — с другой.

Название свое центральная часть Москвы получила потому, что в XVI—XVII вв. здесь жили, главным образом, бояре и дворяне, находившиеся на постоянной царской службе, почему земля, занятая их дворами, называлась «белой», т. е. была освобождена от земельных налогов, которыми облагались «черные» земли ремесленников, торговцев и землепашцев.

Наша соседка по коммунальной квартире Берта Борисовна Фиш не уставала рассказывать, как нам всем, и ей с сестрой и внучкой Фирой, повезло, что мы дышим воздухом Белого города.
Она родилась в Москве, и ее несколько удручало, что ни мои отец, ни мать не осознают как много исторических событий запечатлено на улицах и площадях Белого города. Отец, как правило, вежливо усмехался – мол, мне бы ваши заботы. Мать, поглощенная бытом и дикой стесненностью, только пожимала плечами. Зато со мной неуемная старушка отводила душу.

Ей не суждено было понянчить внука, т.к. сын ее был репрессирован совсем молодым. Она доставала глянцевую карточку и целовала, слегка касаясь губами, фото своего такого молодого и такого непожившего сына.
Она хранила любовь к сыну и хранила неношеные одежды своего неродившегося внука. А поскольку она любила историю, то в шкафу хранился детский костюм гусара: брючки, кафтан и мягкие полусапожки.
Улучив редкую минуту, когда она оставалась одна, Берта Борисовна зазывала соседского мальчика к себе в комнату, одевала на него миниатюрный гусарский кафтанчик, и раскрыв роскошное издание по истории Москвы, начинала рассказывать, обращаясь к иллюстрациям в книге для воссоздания зрительных образов далекого прошлого. Влюбившись в эти книги я тщился представлять себя то возничим, то опричником, то юным гусарчиком.
От этих посиделок порой мне было радостно, когда речь шла о мясных лавках и охотничьих рядах, а порой и страшновато, если речь заходила об Иване Грозном или полчищах наполеонова войска.
Из этих бесед я узнал, что в XIV в. Занеглименье (западная часть Белого города) была уже порядочно застроена выходцами из таких русских городов как Ржев, Великий Устюг, Новгород, Тверь и Дмитров.
Слободки разных поселенцев стояли по дорогам из этих городов, образуя улицы и переулки. Дворы слобожан были небольшие, почему переулков между улицами было множество; они продолжали один другой, образуя вокруг Кремля и Китай-города множество полуколец.
За ними, в отдалении от центра, ставились древние монастыри, которые  стояли на полукольце, составленном из переулков, куда входил и наш Крестовоздвиженский. Их советское название: улица Грицевец, переулок Янышева, улица Семашко, улица Огарева, проезд Художественного театра, Кузнецкий мост.
Для защиты западной части города от литовцев и тверичей, воевавших тогда с Москвой, во второй половине XIV в. по трассе современного Бульварного кольца был насыпан высокий земляной вал и впереди его вырыт ров. Позже при постройке в XVI в. кирпичной стены, в этих местах были устроены ворота.
Восточная часть Белого города, от современной улицы Лубянка (ул. Дзержинского в советское время) до устья реки Яузы и Москвы-реки, была в то время надежно защищена густым лесом, через который только в конце XIV в., может быть, пролегала одна дорога — Стромынская, шедшая по современной трассе улицы Маросейка (ул. Богдана Хмельницкого в советское время) .

С самого зарождения Москвы в XV веке Белый город усиленно застраивался, особенно в западной части, «загородными» дворами бояр и прочей знати, церквами и монастырями: Крестовоздвиженским, Златоустовским и др. Часть слободских дворов при этом была совсем вытеснена из Белого города, часть оттеснена к его границам, на периферию. Мелкие слободские дворы были заменены большими боярскими; последние вобрали в себя и много переулков, бывших между дворами. В западной части Белого города стало тесно, и строительство началось в восточной части города. В конце XV в. здесь уже вместо леса были дошедшие до нас основные радиальные улицы и часть переулков. Воздвигнутые тогда же церкви носили добавления к своим названиям: «под бором», «под сосенкой», «в дер-бах» (дебрях), «на песках» и т. п.

Иван III построил на восточном берегу реки Неглинной (между современными Театральным проездом и Пушечной улицей) первый на Руси большой литейный завод — Пушечный двор, изготовлявший пушки и колокола. Он же издал указ о сносе дворов, церковок, лавок и пр. за рекой Неглинной на 110 саженей (234,7 м) от кремлевских стен. Образовалась площадь, как плацдарм для защиты Кремля от врагов и от пожаров. Площадь доходила до северной стороны современной Моховой улицы.
Между современной улицей Богдана Хмельницкого и рекой Яузой, на месте вырубленного леса, Иван III развел большие великокняжеские сады, среди которых находился его загородный двор.

Процесс заселения Белого города усилился особенно после того, как Иван Грозный построил между советскими улицами Калинина, Герцена и Моховой свой Опричный двор и заселил опричниками всю местность к западу от улицы Герцена. Но и до этого Белый город сильно возрастал, свидетельством чего являются каменные церкви, построенные здесь в нескольких местах Василием III. При Грозном появилось несколько новых монастырей: Алексеевский, Никитский, Воскресенский, Георгиевский, Варсонофьевский, Ивановский.

Процесс укрупнения дворов и исчезновения части старых переулков продолжался. Но в восточной части города он шел медленнее. На месте вырубленного леса, наряду с дворами бояр и дворян, значительно большую часть территории занимали слободы торговцев и ремесленников: Мясницкая и Покровская. Среди слобод стояли церкви.
Вероятно, после сооружения стен Китай-города перед ними, по образцу кремлевского, был образован плацдарм, доходивший до северной стороны современного Охотного ряда и восточной стороны проезда Серова. Но Иван Грозный занял плацдарм перед Кремлем, между Боровицкими и Троицкими воротами, царским Аптекарским садом, а место Манежной площади, площади Дзержинского и Лубянского сквера — стрелецкими слободами. На месте современного Охотного ряда и гостиницы «Москва» стали лавки Мучного и Житного рядов.

Улицы, где были расположены дворы знати, замыкались на ночь решетками, возле которых дежурили местные люди. По улицам денно и нощно разъезжали «объезжие головы», наблюдавшие за могущими возникнуть пожарами и за «лихими людьми».
Иван Грозный не всегда мог защитить свою столицу. После опустошительного набега на Москву крымского хана Девлет-Гирея и пожара, почти истребившего Белый город, по современному Бульварному кольцу вместо древнего земляного вала была выстроена мощная кирпичная крепостная стена со многими «глухими» и десятью «воротными» башнями на главных радиальных улицах. Водяные ворота вели с современной улицы Ленивки на мост (впоследствии Большой Каменный), Чертольские—с улицы Волхонки, Арбатские — с улиц Фрунзе и Калинина, Никитские — с улицы Герцена, Тверские — с улицы Горького, Петровские — с Петровки, Сретенские — с улицы Дзержинского, Мясницкие — с улицы Кирова, Покровские — с улицы Чернышевского, Яузские — с Солянки. С внешней стороны стен Белого города остался ров, в который были пущены: на западе—ручей Черторый, на востоке—речка Рачка, на севере — безыменные притоки реки Неглинной с современной Пушкинской площади и от Сретенских ворот. С юга естественной защитой служила река Москва.

С внутренней стороны стен остался старый или был насыпан новый земляной вал, дававший возможность взбегать на стены. Строителем стен Белого города был русский мастер-«горододелец» Федор Савельевич Конь. Им же построена в Москве лучшая башня («Дуло») в Симоновом монастыре и крепостные стены с башнями в Смоленске.
Насколько я слышал, до сего времени биография этого замечательного зодчего древней Руси остается неизвестной. Дошедшие до нас постройки Ф. С. Коня свидетельствуют о том, что он был не только прекрасным строителем, но и блестящим военным инженером своего времени. Созданные им оборонительные сооружения поражали современников мощью, тщательной продуманностью наивыгоднейших средств отражения врага.

По словам Павла Алеппского, стена Белого города была «изумительной постройки, ибо от земли до половины высоты она сделана откосом, а с половины до верху имеет выступ, и потому на нее не действуют пушки... Каждые ворота не прямые, а устроены с изгибами и поворотами, затворяются в этом длинном проходе четырьмя дверьми и непременно имеют решетчатую железную дверь... Если бы даже все двери удалось отворить, эту нельзя открыть никаким способом: ее нельзя сломать, а поднять можно только сверху». Крепостные башни и стены Белого города были выдающимся произведением русского фортификационного искусства XVI в.

Во время польской интервенции, весь Белый город был сожжен врагами москалей.
Период Смуты до сих пор вызывает во мне ощущение тревоги и опаски. А уж сидевший во мне юный Гусарчик трепетал как осиновый лист.
Не успел Белый город оправиться от этого пожара, как в 1629 г. снова был почти уничтожен большим пожаром.
Все же к середине XVII в. Белый город отстроился. Среди моря деревянных зданий выделялись каменные церкви и кое-где, за деревянными заборами, каменные палаты бояр, богатых купцов, монастырских подворий. Они стояли среди обширных дворов, позади которых были плодовые сады, а по сторонам двора — кухни, кладовые, людские избы и пр. Кроме заборов с воротами, на улицы часто выходили глухие стены сараев, так что улицы имели довольно унылый вид, скрашиваемый лишь стоявшими на них церквами да зеленью садов между дворами.

В XVII в. главные улицы Белого города были покрыты деревянными мостовыми и тротуарами из бревен и досок на них, через многочисленные речки и ручьи были переброшены мостики. Прокладка и исправление мостовых и мостов лежали на обязанности Земского приказа.

У городских ворот на современном Бульварном кольце на радиальных улицах стояли лавки, кабаки, цирюльни и прочие заведения, которые до того стесняли проезд, что две встречные подводы еле могли разъехаться. Зато в других местах кривые улицы расширялись чуть не в площади .

Никакого освещения на улицах в XVII в. не было. Пешеходы ходили в темные вечера с ручными фонарями, а путь колымагам знати и богачей освещали ехавшие впереди и по сторонам верховые слуги с факелами.
Эту эпоху я себе представлял слабо, мне казалось, что я бы пропал в своем гусарском камзоле в этой кромешной тьме. Жить в XVII веке мне никогда не хотелось.

В личном быту москвичи были чистоплотны, любили часто мыться и париться в банях, почему, кроме многочисленных бань во дворах, в городе было много торговых бань. Однако улицы убирались плохо. Только в конце XVII в. вышли царские указы, обязывавшие владельцев убирать улицы перед своими дворами и вывозить нечистоты и мусор за город.

Петр I, ожидая нападения на Москву Карла XII, построил вокруг стен Кремля и Китай-города высокие земляные бастионы со рвом впереди. Для этого пришлось снести почти все постройки на бывших плацдармах и закрыть существовавшие на их месте проезды. Строения находившиеся на занятой бастионами территории, были перенесены в другие места: Аптекарский сад—на 1-ю Мещанскую улицу, где сейчас Ботанический сад МГУ; Харчевой и Охотный ряды, стоявшие на месте северной половины здания Исторического музея, — на современную Манежную площадь; стрелецкие дворы на Манежной площади, площади Дзержинского и на месте Лубянского сквера были сломаны.
Бастионы вокруг Кремля и Китай-города простояли весь период Петра 1 и Екатерины 2 и были снесены лишь к 1823 гг.

В 1705 г. Петр I запретил строить в Белом городе каменные дома, пока не будет завершено каменное строительство в Китай-городе. В 1712 г., после большого пожара, он, наоборот, велел строить в Белом городе только каменные здания. В 1714 г. запретил каменное строительство во всей России, кроме Петербурга, а в Кремле, Китай-городе и Белом городе разрешил строить только мазанки.
В 1718 г., разрешив вновь каменное строительство в Кремле и Китай-городе, не разрешил его в Белом городе. И только после смерти Петра I Верховный тайный совет издал в 1728 г. указ, по которому в Москве разрешалось возводить каменные и деревянные строения, «кто какое похочет» и где захочет.

С 1712 г. новые здания в Белом городе строились «линейно», т. е. по прямой линии, чтобы со временем улицы шли параллельно. Но ширина улиц устанавливалась: в 1730 г.— 12,8 м, в 1742 г.— 17,1 м, в 1752 г.—21,3 м; ширина переулков соответственно—6,4; 8,5; 12,8 м.
Поэтому даже построенные в одном десятилетии дома по улице ставились фактически по ломаной линии, и эта ломаная линия до сих пор сохранилась на некоторых улицах, например на улице Большая Никитская (Герцена).
С 1750 по 1792 г. постепенно сносились стены и башни Белого города, и на их месте, по плану 1775 г., намечались бульвары. В XVIII в. был устроен только Тверской бульвар, а до Петровских ворот были посажены березки, скоро засохшие; в остальных местах виднелись штабели сложенного кирпича из разобранной стены Белого города и кое-где — ее обнаженные белокаменные фундаменты.

Лишь с 1797 г. по трассе бульваров стали насаждать аллеи деревьев, а у ворот бывшего Белого города были построены однообразные здания гостиниц для приезжающих. Проектировал и строил их архитектор В. П. Стасов.

В конце XVIII в. на главных улицах Белого города стояли уже по большей частью каменные дома в два-три этажа, в некоторых местах — даже настоящие дворцы вельмож, построенные первоклассными архитекторами. Улицы были покрыты булыжной мостовой и тротуарами из щебня; с наступлением темноты здесь горели масляные фонари на столбах, стоявших в 20 м один от другого. Но в переулках еще преобладали деревянные дома в один этаж, с мезонином; переулки были вымощены частью булыжником, частью по старинке деревом, тротуары были деревянные, а масляные фонари стояли на расстоянии 30—40 м один от другого. Во дворах было еще много зелени.

Реку Неглинную в 1789—1791 гг. власти города заключили в открытый канал, шедший от Трубной площади до Кузнецкого моста, а в начале XIX в.—до современной Театральной площади; дальше река шла еще по рву перед бастионами Петра I. Старое русло ее засыпалось всяким мусором.
Москва при императорах была «дворянской столицей», а в Белом городе, кроме дворцов вельмож и дворянских особняков, находились дворянские учреждения: Благородный университетский пансион, Благородное дворянское собрание, домашние крепостные театры. Университет, театр Медокса на Петровке и другие учреждения тоже обслуживали большей частью дворян .
* * *
В детстве я любил играть в солдатики. Мне представлялись скачущие гвардейцы, роскошные кареты, угольщики и трубочисты. Дядька гуляет со мной по городу и все оглядываются, чтобы полюбоваться на мой костюм и борзую собаку, которая выше меня ростом, но добрая и некусачая.

В пожар 1812 г. две трети Белого города сгорели. После изгнания неприятеля в Москве началось большое строительство под руководством знаменитого архитектора О. И. Бове. Река Неглинная от Трубной площади до устья была (в 1817—1819 гг.) заключена в подземный канал, и над нею появились новые улицы—Неглинный проезд (ныне Неглинная улица) и Неглинная улица (ныне Манежная).
В конце XVIII—начале XIX в. на месте срытых бастионов по берегу реки Москвы были созданы Москворецкая и Кремлевская набережные.
Больше враг Москвы не доставал и в Москве не хозяйничал.
Гитлеровское нашествие около Москвы захлебнулось. И хотя Великая Отечественная война на территории страны длилась более трех лет, Москва устояла.

Много жилых домов, большей частью деревянных оштукатуренных, в один-два этажа, с мезонином, украшенных колоннами, портиком, лепными веночками и барельефами, было построено в XIX веке и до сих пор сохранилось на второстепенных улицах и в переулках Белого города. Это было господство нового классического стиля. В таком же стиле строились и большие общественные здания, например, восстановленное после пожара 1812 г. здание Московского государственного университета им. М.В.Ломоносова.

На новой Петровской площади были построены здания Большого и Малого театров, против милого моему сердцу университета—здание Большого манежа и др.
После 1812 г. большая часть дворянских особняков Белого города перешла в руки богатых купцов, фабрикантов и других представителей буржуазии: Морозовых, Шереметьевых, Рябушинских, Прохоровых и др.

На стенах бывших особняков появились вывески портных, сапожников, повивальных бабок, а на главных улицах в бывших особняках были открыты магазины.
В это время особой популярностью стал пользоваться Сухаревский рынок . Здесь награбленное во время пожаров выдавалось за свое. Был издан Указ: купленное считается собственностью купившего независимо от происхождения вещи – собственная она или украденная.
* * *
Во второй половине XIX и в начале XX в. буржуазия – то бишь заводчики и купцы - окончательно взяла верх над дворянством как в промышленности и торговле, так и в общественной жизни.

Некоторые улицы Москвы были уже сплошь заняты магазинами. Появились галереи и пассажи. На Петровке открылся первый «универсальный магазин» Мюра и Мерилиза. Тут же размещались технические, нотариальные и банкирские конторы. Были построены большие общественные здания: Городской думы (ныне в нем Центральный музей В. И. Ленина), Исторического, Политехнического музеев, Музея изобразительных искусств имени Пушкина, Главного почтамта, Центральной телефонной станции и др.
Бульвары заняли почти все пространство бывшей стены и рва Белого города.
Улицы кое-где покрылись асфальтом, гранитной брусчаткой или деревянными торцами, тротуары — гранитными плитами или асфальтом.

С 1865 г. в Белом городе в фонарях стал гореть вместо конопляного масла керосин, а с 1869 г. на главных улицах появилось газовое освещение, замененное с 1896 г. на некоторых из них электричеством.
На месте двухэтажных домов были построены доходные дома в четыре-пять этажей, большей частью без всякого стиля, а некоторые в упадочных стилях — сперва «псевдорусском», потом модерн.

Общественный транспорт представлен был большей частью извозчиками, «биржи» (стоянки) которых находились на каждом углу. С 1847 г. на улицах появились «линейки», с 1872 г.—конка, с 1899 г.—трамвай. Однако толпы прохожих на улицах Белого города с каждым годом становились гуще, мешали транспорту, и в Городской думе несколько десятков лет дебатировался вопрос об устройстве метрополитена между центром города и вокзалами, так и не решенный до Великого Октября.

В дни Октябрьской революции улицы и переулки Белого города были местом героических боев московских рабочих, руководимых большевиками, за свержение власти буржуазии.
После Великого Октября в жилища буржуазии было переселено более 300 тысяч рабочих с семьями, ютившихся в жалких домах на окраинах Москвы.