Коллоквиум

Сейчас я попробую объяснить, для чего у нас в школе еще до всех нашумевших потом реформ по улучшению среднего образования, которые, по моему непрофессиональному взгляду на эту проблему, только привели к полной разрухе и в этом виде жизни в стране, был 11 класс, кроме особого внимания на изучение музыкальных наук для получения дальнейшего образования в выбранной сфере. Из общеобразовательного курса в целом уже все было изучено и сдано на аттестат. Но два предмета все же нам честно оставили. Литература (при поступлении требовалось написать сочинение вначале, а второй экзамен по литературе был еще и устный, если ты проскочил с сочинением). И обществоведение. Это обязательно. Хоть все уровни исторической науки тоже уже были пройдены за годы учения, и отметки за них тоже уже хранились в аттестатах. Но при поступлении одним из экзаменов тоже стояла история  нашей страны.
 
А жизнь в СССР, несмотря на годы застоя, кипела ключом.  И постоянно все газеты печатали передовицы, которые требовалось детально через себя пропустить. Кроме передовиц нелишне было снова детально проштудировать трилогию великого второго  из Ильичей. Он тогда как раз уже к "Малой Земле " и "Целине" успел добавить и третий том "Возрождение". А как можно было  идти в музыканты, не проработав в деталях трилогию?
 
С литературой в общих чертах было понятней. Там можно было успеть прочитать еще много советских книг, чтобы лучше написать выпускное свое сочинение. Я и читала. Но не то, что требовалось, как жизнь показала.

По литературе нам немыслимо повезло. С пенсии срочно отозвали лучшего в Москве педагога. И мы снова получили невероятную возможность встретиться с нашей Евгенией Павловной Воробьевой. И она снова на больных своих ногах нам читала страницами  тексты советских писателей наизусть. И успевала с нами вспомнить русскую классику снова.

Не хуже был и преподаватель обществоведения. Старый еврей Яков Михайлович Рубинштейн отлично знал всему цену. И успевал нас, кроме трилогии и передовиц, успевать научить самому нужному. Он нас. Мыслить учил. Чем не предмет для вечного изучения?

Музыкальные предметы  тоже стоили особых слов. Кроме регулярных исполнений последовательностей с отклонениями и модуляциями. Требовалось запомнить и некоторые подводные камни для поступления. Нужно было зазубрить прочнее, чем всю таблицу умножения некоторые детали. Например, если ты идешь поступать в московский музыкальный ВУЗ, то ты имеешь право обогатить  свои последовательности на рояле в дополнении после прерванного оборота Двойной Доминантой для более чувствительного каданса в конце построения. Для немузыкантов объясню. Это повышение на полтона субдоминанты перед основной доминантой, с которой ныряешь в тонику, И уходишь с помоста под аплодисменты зрителей.

Но этот изыск так можно называть только в Москве. Если же жизнь так повернется к тебе, что ты поедешь  дальше учиться быть музыкантом, в Ленинград. То Боже тебя упаси назвать там это построение Двойной Доминантой. Только Доминанта к Доминанте. На деле это абсолютно   тоже самое. Только назвать там это требуется в корне другими словами.

 С общим развитием я постепенно справлялась. Я хорошо умела ориентироваться в готике и Ренессансе. Отличала я и буквально на "раз" и классицизм и ампир. Не чужд был мне  и модерн и соцреализм даже в архитектуре. А огромный  том от моих одноклассников обучил меня и старой русской архитектуре. Я знала про четверики и восьмерики в наших соборах. Деревянное зодчество  Кижей тоже было освоено.

А несколько школьных докладов на уроках "Классный час" про Шекспира и разных композиторов. Тоже меня невероятно обогатили за годы обучения в школе.

 Вот и экзамен о специальности в консерватории. Я его успешно завалила почти напрочь. Не буду себя обелять. Но некие люди в абсолютно штатской одежде ( а в какой же им еще там было ходить? - ведь не военное заведение) внезапно около меня остановились, пока я с трепетом ожидала сдачи экзамена. И тихо так успели спросить. -  Это дочь Виктора Деревянко? На что она-то тут рассчитывать смеет? Они же потом еще успели примерно это же сказать и перед коллоквиумом. Потом я их уже больше не видела рядом.

Но с трояком меня допустили к коллоквиуму все  же.

Там  я отчиталась про стили архитектуры и живописи разных стран и периодов. Тэриан сидел с омерзением на лице. Бобровский и Толпыго с несчастными лицами. Дружинин с добрым и понимающим видом. Но молча, потому что он был  там самый главный. А вопросы мне задавала Галина Ивановна Одинец. Она и вела собеседование в целом.
 Перешли к роялю.  И она мне ноты открыла так хитро, чтобы я не успела увидеть название.

Но по божественным длиннотам я успела угадать, что это был Шуберт.
 
Вот она крутит страницы. А я должна понять, что это такое.


Там невероятно длинное что-то. И божественно длинное. Поди догадайся, что это такое. И вдруг я успеваю понять, что почти сразу после знака повтора, с которого идет разработка обычно. Там всего пара каких-то фраз. И снова начинается главная партия.

И тут меня озарило. Иначе сказать невозможно. Я так выдаю, сама не понимая, как я осмелела это сказать.

- Это сонатная форма с эпизодом.(Для немузыкантов уточню. Это особый вид основного музыкального периода венской классики  в музыке. Но там применяется выверт. Вместо разработки ( которой просто нет) внезапно буквально через пару каких-то музыкальных фраз, начинается "реприза"). То есть скоро и конец всем длиннотам божественным настанет. Так это она и  оказалась. И я это каким-то образом смогла угадать.

Так я и  сдала коллоквиум на "пять".Так с восемью баллами меня допустили к сочинению по литературе.