Глава 6. Предательство

Глава 6. Предательство.

Витька вышел на улицу. Увидел Шурку, который возился у забора своего дома. Направился к нему. Решения, что делать дальше, у Витьки не было, да и выбирать самостоятельно он его не хотел. Надо было сообща с другом выбирать их общую судьбу.
А Шурка, оказывается, всё уже решил. Решил твердо и окончательно. Не советуясь с ним. И это было совершенно неожиданно для Витьки. Шурка сообщил, что будет поступать в Ванновский гидромелиоративный техникум. Многие из Бурно-Октябрьского учатся в этом техникуме. По окончании получают специальность – техник-механик.
– Давай Витя, решайся. В тракторах, в машинах разных разбираться – это же совсем неплохо! С такой профессией не пропадешь, и куда угодно можно на работу устроиться. Везде механики требуются. Да и расстояние до Ванновки – всего каких-то пятьдесят километров. Рядом с домом учиться будем.
Витька не стал особо заморачиваться. В технике разной разбираться – это действительно неплохо. Правда у него мелькнула мысль
 
– Ну, тогда, может быть, лучше сразу поступать в Джамбулский гидромелиоративный институт, по окончании которого станут они инженерами-механиками? Да и Джамбул все-таки – город, и тоже, недалеко находится – всего в шестидесяти километрах? Но он не стал говорить об этом вслух. Знал – боится друг его, что не осилит институтские вступительные экзамены.
 Согласился Витька с Шуркиным предложением. Да и то, – всё равно следующей весной заберут их в армию. Вместе служить будут. А там – понравится – прямо из армии поступят в военное училище. Не понравится – отслужат действительную службу и продолжат учебу.
Два экзамена надо сдавать в техникуме при поступлении – сочинение и математику устно. У Шурки неплохо с этими предметами, у Витьки – тоже. Шанс поступить, высокий…
Выбрали день друзья, на автобусе съездили в Ванновку, сдали документы, необходимые для поступления, узнали расписание экзаменов, начали вместе готовиться.

Волнение, конечно, было, но какое-то обыденное – не до глубины души. Сказывался опыт сдачи выпускных экзаменов в школе. Первый экзамен по математике друзья выдержали без особого напряжения. Получили, каждый, по четыре балла. Ну а сочинение написать? Поговаривали, что темы в техникуме практически те же, что и в школе. И тоже, их несколько – на выбор. Во всяком случае, одна из них – знакомая, точно будет. В следующем году исполняется сто лет со дня рождения Вождя мирового пролетариата. А Ленин Владимир Ильич, он, как известно, живее всех живых! Даже шпаргалки на тему о Ленине, на всякий случай, заготовлены. Справятся!..
Действительно, сочинение на желанную тему предлагалось абитуриентам к написанию. Времени было достаточно. Витька писал уверенно. Многократно обкатанная тема в школе, с яркими, емкими цитатами из поэмы Маяковского, без особых усилий, свободно, как будто заученная наизусть, перетекала из Витькиной головы аккуратным, разборчивым почерком на бумагу. Он успел дважды проверить грамматику текста и с легкой душой отдал сочинение преподавателю. Шурка тоже, был доволен собой. Результат ожидался через два дня. Можно было и подождать. Друзья были уверены – их зачислят! Вот только на какое отделение?..

Отделение механизации было более престижным. Но чтобы быть зачисленным на это отделение, к их четырем баллам по математике необходимо было добавить, как минимум, четыре балла и по сочинению. А было еще, и отделение мелиорации…
Подошел срок. Лист с оценками за сочинение висел на стенде в вестибюле. Витька всматривался в оценку и не верил глазам своим. Двойка была вписана против его фамилии. Он был ошеломлен, оглушен. Трудно дышалось. Ну не мог он написать сочинение на двойку – просто не мог!!! А потом вскипело в нём разом возмущение.
– Пусть покажут! Пусть разъяснят! Наверняка – это просто ошибка!
Потом остыл немного Витька и рассудил трезво – никто ему ничего не покажет. Не принято в техникуме возиться с неудачливыми абитуриентами.

Шурка тоже был расстроен. А Витька вдруг почувствовал, что друг разом отдалился от него. Шурка глядел на него взглядом, полным сочувствия, но Витька видел его насквозь и понимал, что сейчас Шурка «переваривает» свою оценку, тоже ею недоволен немного, но перебивает в нем это досадное недоразумение с оценкой, плохо скрываемая радость – свалилась с плеч неопределенность, и он точно будет зачислен в техникум!
Документы назад в приемной комиссии Витьке не вернули. Сказали, чтобы явился за ними через два дня. Домой друзья ехали молча. Не о чем было разговаривать. Каждый переживал свое. До начала учебы оставалось полмесяца и Шурку, уже как студента, ожидали традиционные полевые работы. Ну а Витька? Наверное, попробует он устроиться на работу в совхоз…

Как-то быстро смирился Витька с неудачей. В Ванновку забирать документы поехал один. А их не отдавали!? С изумлением узнал Витька, что попал в группу таких же, как и он бедолаг, которым милостиво Приемная комиссия разрешает еще раз написать сочинение! Оказывается, слишком уж много отсеялось в ходе экзаменов абитуриентов. И теперь может случиться в техникуме недобор студентов.
Надежда опять запорхала над Витькой.  И на этот раз он постарался не упустить свой шанс. Тщательно взвешивал каждое слово, каждое предложение, не торопился изложить его на бумаге. Потом, смиренно, без иллюзий ждал оценки. И… – получил тройку?! Все-таки он определился – стал студентом! Но радости почему-то особой не испытывал.

На длительный срок, на целых десять дней, уезжал Витька один, без друзей и знакомых из дома. До начала занятий ему тоже предстояло побывать на полевых работах. В группе, вместе с ним оказалось семь новоиспеченных студентов. Автобус вез их в сторону Снежных гор. Витька любовался живописными пейзажами за окном. Особо заинтересовало его огромное поле, мимо которого довольно долго они ехали. Поле было сплошь кроваво-красным, и представляло собой завораживающее зрелище. Витька догадался, что это культурный мак. И все не мог взять в толк. Почему оно огорожено высоким забором из сплошной колючей проволоки? И почему охраняют его вооруженные солдаты на сторожевых вышках? Почему-то вспомнилось как в Уланбеле, ранее «набравшийся опыта» в исправительной колонии односельчанин его Карпо Гайт из дикой конопли изготавливал анашу… Наверное и из мака можно делать что-то подобное – догадался он.

До Снежных гор не добрался автобус. Водитель свернул с трассы и высадил их в пустынной степи недалеко от кукурузного поля у огромных зернохранилищ. Два новых ангара в последней стадии строительства были возведены на площадке рядом с ними.
С любопытством встретили студентов рабочие. Старший, наверное, бригадир, отвел их в дальний ангар, на котором основные работы были уже завершены и показал железные кровати с матрацами и спальными принадлежностями. Витька насчитал десять кроватей. Здесь студентам предстояло жить.
– Недалеко, километрах в трех находится поселок Сазтобе. Если что-то понадобится из еды, можете сходить и купить там – сказал бригадир.
Ребята переглянулись – «весело» начиналась полевая жизнь. Даже кормить не будут. Бригадир разъяснил, что им предстоит заниматься подсобными работами – выносить мусор и остатки строительных материалов из ангаров, помогать штукатурам…

Странная какая-то оказалась практика. Быстро поняли ребята, что по большому счету не нужны они здесь строителям. Наверное, можно было взять и разъехаться по домам до начала учебы, и никто этого не заметил бы. Но их прислал сюда техникум. Уехать без разрешения – значит, нарушить дисциплину. Пожалуется бригадир руководству своему, что разбежалась группа и тогда – прощай учеба, так и не начавшись! 
Приезжали рабочие из Ванновки поздно, работать начинали в одиннадцатом часу, домой уезжали в пять часов. И в выходные дни не было на стройке ни души. В первый же день вынесли «практиканты» (так называли их рабочие) весь мусор из ангаров и на этом фронт работ закончился. Болтались ребята как неприкаянные. Искали куда, к кому бы приткнуться. Рабочие к их «помощи» относились равнодушно. Можно было помогать им, а можно – и нет.

Витька пристроился к совсем молоденькой штукатурше по имени Галя. Она очень забавно выглядела в своей, местами заляпанной подсохшей краской, спецодежде и на лицо оказалась очень симпатичной. Витька помогал по-настоящему. Приносил раствор, раздобыл мастерок и шлепал раствор на стену. Галя разглаживала. Они быстро нашли общий язык и понравились друг другу. В обеденный перерыв Галя угощала Витьку едой, привезенной из дома, делилась своим обедом. Витька стеснялся сначала, отнекивался, а потом – ничего! Обед длился целый час. Они уходили в сторонку, подальше от остальных рабочих, уединялись, и однажды – даже целовались украдкой. Галя сообщила ему свой Ванновский адрес, и Витька обещал, как только освоится с учебой, её непременно разыскать… 
 
Привезенная с собой еда быстро закончилась. Недалеко обнаружили ребята чайхану. Она пряталась в ложбинке у ручья и была хорошо видна только с автомобильной трассы. Водители перекусывали здесь на скорую руку и продолжали путь. Цены кусались. Деньги у всех быстро закончились. Каждый оставил себе самую малость, на всякий случай. Витька – на проезд до дома, когда их заберут назад в Ванновку.
В выходные дни было особенно муторно. Группа чувствовала себя, как будто выброшена она на необитаемый остров. Очень хотелось есть. На оставшиеся деньги можно было купить у чайханщика только хлеб. Чайханщик грустно глядел, как считают студенты монетки, и предложил им поохотиться на птиц.  Указал на зернохранилища и сказал
Они там жирные, и их много…

Вся группа вышла на охоту. Зернохранилища издали казались плотно замурованными, неприступными. Ребята сумели, через, слегка досками прикрытое вентиляционное отверстие, расположенное под самой крышей, проникнуть внутрь. Ноги утонули в зерне. Зерна было море. И птиц внутри зернохранилища тоже было несметное количество. В основном, диких голубей – горлинок. Они были сытые, ленивые и совершенно, сначала не боялись охотников. С шумом взмахивая крыльями, медленно шарахались от них в стороны и опять приземлялись на зерно невдалеке.
 
Утопая в пшенице, спотыкаясь, били ребята азартно палками, шестами по воздуху и по птицам, вокруг себя, без разбора. И попадали!!! Наконец, опомнились, остановились. Тушек убитых горлиц оказалось более чем достаточно. Полуживым – сворачивали головы. Потом, выбравшись из зернохранилища, снаружи выдергивали перья, потрошили тушки. Без оперения были они поразительно маленькими – с воробья, не больше. Чайханщик одолжил им ведро, дал соли. Прямо у ручья разожгли костер. Дичь сварилась быстро и оказалась вполне съедобной. Можно было жить дальше…

Лежали в кроватях, травили анекдоты, рассказывали различные истории, пытались заснуть. Хлипкий с виду, очень подвижный и развлекающий всех шуточками своими пацан по имени Сашка никак не мог угомониться, осторожно просовывал между голыми пальцами ног заснувших клочки бумаги и поджигал. «Сажал» товарищей на «велосипед». Было смешно, но не очень. В отместку кто-то ночью не поленился, набрал у чайханы порцию золы и высыпал спавшему без задних ног Сашке её на подушку. Утром, когда Сашка проснулся и, не очнувшись еще окончательно от сна, ошарашенно изучал свою темно-серыми пятнами украшенную постель – было смешно по-настоящему. Светлые волосы его, всклокоченные и разлохмаченные, приобрели пепельный черно-серый цвет. И все лицо Сашки было чумазым, перепачканным. Он никак не мог сообразить, что с ним сотворили, изумленно пучил особенно выделявшиеся на грязно-пепельном фоне глаза и разевал беззвучно рот. Смеялись долго, до колик в животе. Сашка не обиделся, смеялся над собой тоже. Потом долго отмывался от прилипчивой въевшейся в тело сажи в ручье…

До первого сентября оставалась неделя. Как-то незаметно стал Витька вроде бы старшим в группе. К нему прислушивались. Витька рассуждал здраво. Должны же они иметь несколько дней в запасе, чтобы собрать дома вещи и подготовиться к учебе. Пошел к бригадиру. А тому, есть они или нет, было до лампочки. Так и сказал. Вечером, во вторник, вместе с рабочими, на их автобусе, вернулась группа в Ванновку.

Все стало на свои места. Шурка тоже уже вернулся домой со своей отработки и очень обрадовался, узнав, что Витька все-таки поступил в техникум.
– Ну вот, вместе – веселее! И тут же перешел к практическим делам. – Давай, собирай быстрее свои вещи. Отец нас отвезет! Родители уже подыскали место, где жить. И тебя устроим. Вместе жить будем!
С Витьки разом свалилась масса проблем. Они развили бурную деятельность. Сообща решали, что надо взять с собой для самостоятельной жизни. От запаса продуктов до спальных принадлежностей. Всё успели собрать. Настала пора уезжать и весь их общий багаж уместился в «москвиче» отца Шурки. Дядя Володя доставил начинающих студентов прямо к началу занятий. Как и обещал Шурка, на квартире снятой его родителями заблаговременно и Витьке нашлось место.

Жизнь начиналась как бы заново. Ванновка не очень была приспособленной для студентов. Квартира, в которой друзьям предстояло жить, когда-то была летней кухней. Теперь состарившаяся хозяйка сдавала её студентам. Обычный сельский жилой частный сектор. Не было поблизости столовых. Готовить еду, супы там всякие, никто им не нанимался. Надо было готовить её самостоятельно на собственном очаге. Специально для этого прихватил с собой Шурка примус. И поварскому делу предстояло научиться самим...
Друзья не унывали. Все складывалось прекрасно, именно так как они хотели. Правда, в соответствии с набранными за экзамены баллами их зачислили на отделение мелиорации, что впрочем, уже не имело особого значения. Практически они будут изучать ту же самую технику, только с гидромелиоративным уклоном. И приобретут в результате более обширные знания, чем просто – механик. И в группу тоже попали они одну. И сидели за одним столом. Всё, абсолютно всё, им предстояло делать вместе.

Занятия начались сразу в полную силу, без раскачивания. Много учебного времени заняла математика. И практически сразу начала группа изучать специальные дисциплины – геологию, геодезию!
– Держись геолог, крепись геолог – ты солнцу и ветру брат – напевал Витька знаменитую песню.
Уроки в техникуме практически не отличались от школьных. Новый материал…  домашнее задание… опрос на следующем уроке по горячим следам. В группе оказалось много ребят-казахов. Большинству из них трудно давался материал. Преподаватели терпеливо, доходчиво – насколько это возможно, «разжевывали» темы. Витька с Шуркой схватывали всё на лету. Домашние задания, не слишком трудные поначалу, были объемными, занимали много времени. Друзья условились держать дисциплину и, набравшись терпения, выполняли их полностью. Появились первые пятерки…

Дни стояли по-летнему жаркими и были ещё достаточно продолжительными. Вечером, перед наступлением темноты, прогуливались друзья по Ванновке, знакомились с улицами. Витька вспомнил вдруг, мимолетное свое знакомство дома, весной с девушкой – Наташей, которая приехала на праздники в село к родителям, была старше его на год и училась на медицинскую сестру в Ванновском училище. Он разузнал, что живет она где-то рядом и во время прогулок тешил себя надеждой встретиться с ней.
Тогда, весной, Витьку захлестнуло непонятное чувство. Он переписывался с Ларисой Пуниной, дорожил очень перепиской, ждал редких её писем, сам аккуратно на письма отвечал. Но это была простая товарищеская переписка. Он не смел в письмах даже заикнуться о своих чувствах. Реальность все расставляла по своим местам. И по большому счету Витька понимал, что вряд ли они еще встретятся когда-нибудь.
 
А ему очень хотелось любви настоящей, сейчас. Он даже пытался насильно влюбить себя в одну из девчонок. И в его классе, и в девятом, много было их, и красивых и умных. Он выбирал мысленно объект любви, но всегда что-то этому выбору мешало. Эта… смеётся громко, и как-то, всегда слишком восторженно, заливисто и невпопад. Эта?.. Витька явно не в её вкусе, не стоит и начинать. Нет у него никаких шансов на ответную любовь с её стороны…
Вот Катя Литман… Симпатичная, умная девочка! Всегда хорошо к нему относится. Учатся они вместе с первого класса и часто в одной компании бывают. Как-то обмолвилась она, что дома есть у неё собрание сочинений французского писателя Эмиля Золя. И там, в его романах такое… Витька заинтересовался, конечно.

Несколько раз Катя давала ему книги. «Жерминаль»… «Земля»… Вечерами Витька относил их назад для обмена. Они гуляли вместе и первый раз в жизни – целовались… Ткнулись неуклюже несколько раз друг в друга губами. Катя не посмела их даже разомкнуть. Сухие… холодные… Витьке не понравилось…
И вот, появилась Наташа. Он как обычно, катался на велосипеде по асфальту. Она, тоже – гуляла по асфальту с подружками. И вдруг, напросилась, чтобы Витька её покатал. Витька расстарался, конечно. Он разглядел сразу её красоту. Высокая девушка, на каблуках – даже выше его, стройная, с модной прической и огромными раскосыми глазами на узком лице. Правда, нос великоватый, но он её абсолютно не портит. И вся она такая накрашенная, необычная. И аромат духов её – просто пьянит…

Потом, гуляли вдвоем они несколько раз. Витька узнал, что есть у Наташи здесь в Бурно-Октябрьском несколько ухажеров, которые не дают ей прохода. Одного из них Витька знал хорошо. Огромный «бугай», старше его года на четыре… Витька стал держаться настороженно, готов был драться за Наташу. Но понимал – против этого «бугая» шансов у него нет. Однажды они встретились, и «бугай»… – прошел мимо. Витька незаметно перевёл дух. Обошлось!

Наташе опять захотелось покататься на велосипеде. Они выехали за село, подальше от улиц. Наташа была крупной девушкой. Витька выдохся весь, и как ни старался скрыть свое состояние, она это заметила, и предложила просто пройтись пешком. Они сошли с дороги. По тропинке, протоптанной среди ярко-зеленой лужайки, пробрались к стоявшему неподалеку одинокому дереву. Наташа обняла стройный, высокий тополь, и со стороны показалось Витьке, что она с ним разговаривает. Потом обернулась, прислонилась к тополю спиной и любовалась багрово красным закатом солнца. Очень красиво опускалось солнце за горизонт. Наташа любовалась закатом, а Витька издали любовался Наташей. Он аккуратно опустил на траву велосипед и поспешил к ней.

Тронул Наташу за руку, она тут же повернулась и стала глядеть ему прямо в глаза призывным, манящим взглядом. Витьку приворожили её приоткрытые, полные, слегка подкрашенные губы и он инстинктивно почувствовал, что их можно поцеловать. Волнение охватило его. Губы Наташи были мягкие, теплые, влажные, очень податливые и почему-то сладкие. Она умела целоваться и перехватила инициативу…

Вдоволь нацеловаться им не дали, неизвестно откуда появившиеся прохожие. И действительно, у одинокого дерева, на открытом пространстве, слишком на виду были они у всех. Надо было возвращаться. Витька подхватил велосипед, и поехали они обратно в село. Он не чувствовал под собой ног. Крутил педали и не испытывал усталости. А Наташа сидела сзади на багажнике, свесив на бок ноги, и смеялась над каждым его словом. Почему-то ей было очень весело.
Следующие несколько вечеров Витька тщетно разыскивал Наташу. Она исчезла, испарилась. Даже не попрощалась. Уехала и всё.
И вот теперь… может быть удастся Витьке возобновить с ней отношения?
Галя-штукатур… Наташа… Интересно начала вырисовываться у Витьки студенческая жизнь…

Всё рухнуло, обрушилось в один миг. Утром, как обычно, пошли они в техникум. И Шурка, когда они уже почти пришли, вдруг сообщил, что на занятия не пойдет.
– Мне нужно срочно оформить документы – сказал он ровным голосом, как будто в словах его нет ничего необычного. Витька вопросительно посмотрел на него. Подумал сначала, что это он так шутит. Но друг его был слишком серьезен.
– Я перевожусь в другой техникум – выдал Шурка новость.
У Витьки чуть не вылезли на лоб глаза от удивления. Он отказывался понимать друга и всё никак не мог взять в толк.
– Какой такой другой техникум?!! Почему только сейчас он об этом слышит? И как вообще Шурка практически может этот перевод осуществить?..

Всё оказалось проще простого. Дядя Володя – его отец, большой мастер по ремонту моторов, однажды, отремонтировал автомашину клиенту, который был преподавателем в Чирчикском индустриальном техникуме – в городе, расположенном неподалеку от Ташкента. Рассказал преподаватель об интересной профессии, которую приобретали там студенты. Профессию техника-энергетика, связанную с обслуживанием электрических агрегатов и машин. Таинственное электричество… Конечно, всё что с ним связано, было гораздо интереснее, чем обычные автомашины и трактора… У Шурки загорелись глаза.
Преподаватель за услугу платил услугой. В случае, если Шурка пожелает учиться в Чирчике – обещал помочь с поступлением.
 Шурка не вдавался в подробности. Факт оставался фактом – он покидал Ванновку и покидал немедленно. Получается, судьба Витьки его вовсе не интересовала. Он прокладывал лично для себя – свой путь. А дружба? Что дружба? Всё это – условности! В жизни, реально – каждый – сам за себя.
 
– Ну, если ты захочешь, то позже тоже сможешь перевестись в Чирчик – попытался приободрить он Витьку. Но у него это не получилось. Витька был шокирован, оглушен и не в состоянии был воспринимать что-то осмысленно. Они вошли в здание техникума. Шурка заторопился, засуетился, и как ни в чем не бывало, пошел разыскивать нужные кабинеты. Витька молча глядел ему в спину, а потом, когда друг скрылся из глаз, понуро пошел в аудиторию. Он не мог никак сосредоточиться, не видел и не слышал, что происходит вокруг. Раз за разом прокручивал в голове скудную Шуркину информацию, пытался рассуждать трезво, мол, всё просто. По большому счету Шурка ему ничего не должен, да и он Шурке – тоже. Понимал Витька сердцем – друг его предал! Пытался погасить обиду, но – не удавалось… Мучили и не давали покоя вопросы:

– Неужели Шурка рассчитал всё заранее? В индустриальный техникум в Чирчике, наверняка, сложнее экзамены выдержать, чем в техникум Ванновский. Неужели для Шурки главным было поступить в любой техникум, даже – самый неинтересный? Лишь бы экзамены сдать и поступить наверняка? А там – помощь с переводом и… цель достигнута! Или возможность перевода появилась уже после того, как они начали учиться в Ванновском техникуме? Нет! С самого начала учебы были они постоянно вместе, и Шурка, точно, не имел возможности разговаривать с родителями и не мог обсуждать возможность перевода. Значит, он все-таки знал всё заранее… еще до экзаменов!  Тогда, почему не сказал об этом Витьке? Почему?.. Знал бы об этом Витька заранее, тоже, путь свой определял бы самостоятельно. И техникум гидромелиоративный, уж наверняка, не выбрал бы.
 
Витька мучил себя вопросами, но одно уже знал совершенно точно. Знал, что без Шурки в техникуме учиться он не будет. Ни на один день не задержится! Просто бесцельно бродил по улицам. Оттягивал неприятный момент встречи с Шуркой. Вздохнул облегченно, когда увидел, что раскладушки друга в комнате нет. Хозяйка сообщила, что приезжал Шуркин отец на автомобиле, собрали они все свои вещи и часа два назад, уехали. Уехал спешно Витькин друг, даже не попрощавшись...
 Витьке хлеб с горячим чаем не лез в горло. Он сдерживал чувства свои изо всех сил. Хотелось выть…
Проснулся он очень рано. Лежал с открытыми глазами и торопил время. В техникуме, в нужных кабинетах действовал жестко. Глаза горели неукротимой решительностью. На недоуменные вопросы отвечал четко и уверенно.

– Я не хочу учиться в Вашем техникуме! Мне не нравится профессия. И слова «в ВАШЕМ техникуме» срывались с его губ, с нотками презрения… Витька говорил эти обидой наполненные слова и не осознавал даже, что техникум здесь вообще не причем. Эмоции всё еще бушевавшие в нем на самом деле адресовались исчезнувшему другу. И техникум в подсознании ассоциировался с другом, который его вероломно предал.
Во второй половине дня письменные формальности были соблюдены. Витька держал в руках свои документы и чувствовал, что тяжесть какая-то вдруг разом свалилась с его плеч. Он успокаивался. Дышать становилось легче. День заканчивался. Завтра утром, первым же рейсом, он поедет домой.

Вещей у Витьки было совсем немного. Большой мешок, в который затолкал он матрац, подушку и все спальные принадлежности, чемодан с личными вещами и кровать-раскладушка. Помощников не было. Как-то надо было всё это тащить самому. Витьке явно не хватало третьей руки. По очереди, в пределах прямой видимости, оттаскивал он две вещи и возвращался назад, чтобы поднести третью. И так, несколько раз, – до автомобильной трассы, до остановки, где можно было сесть в нужный ему автобус. Бегство Витьки от несостоявшегося студенчества проходило ранним утром. Редкие прохожие не обращали на него никакого внимания.
 
Автобус был полупустой. Утро еще не набрало тепла. Витька уютно устроился на свободном сиденье. Мирно, убаюкивающей мелодией, журчал мотор. Справа, почти вплотную приблизились Снежные горы. Холмы уходили ввысь от дороги, возрастали, раздваивались ущельями и тянулись к снегу, блестевшему на скалистых горных вершинах, до которых, впрочем, было достаточно далеко. На узкой равнине, у подножия Чокпакского перевала раскинуты были огромные сети формой напоминающие «мордушки» для ловли рыбы. Здесь через ущелье проходил путь, по которому птицы пересекали горы, улетая осенью в теплые страны на зимовку, и весной этим же маршрутом, возвращались они назад. Ученые-орнитологи отлавливали сетями своими птиц, кольцевали их и отпускали на волю. Изучали миграцию и жизнь пернатых.

Витька провожал взглядом эти сети, и казалось ему, что остатки тяжести, бередившие его, вырвались, наконец, из сердца и устремились к горам. Он проводил мысленно их взглядом до самых вершин снежных и там, в облаках, растворились они…
На автостанции в Бурном, проблем с пересадкой на Бурно-Октябрьский автобус не было. Пока собирались пассажиры Витька, не торопясь, багаж свой пристроил и при-строился сам. До дома оставалось совсем немного. Езды – всего двадцать минут.
Преодолеть остаток пути помогла Витьке «офицерша». Так на улице называли жен офицеров ракетной части, которая располагалась в горах «Каратау» километрах в десяти от села. Офицеры со своими семьями жили в двухэтажных домах построенных специально для военных, неподалеку, чуть в стороне за улицей Кирова.
 
Офицершу эту Витька хорошо знал в лицо, но не знал её имени. Она устроилась на работу в Бурном и каждый день проходила мимо дома по улице к автобусной остановке и возвращалась назад. Офицерша увидела, как Витька пытается двумя руками подцепить одновременно три части своего багажа и предложила помощь. Ей все равно было по пути. Витька отдал офицерше раскладушку, и она, как будто эту раскладушку носила всю жизнь, с легкостью её понесла. По пути Витька рассказал, что бросил учебу в техникуме, и офицерша успокаивала его уверенным голосом

– Не переживай. Главное – что сам решил! Значит – не твое! У тебя всё еще впереди и ты обязательно найдешь свое призвание.
Издали, на мосту у дома Витька увидел маму. Она поняла все сразу, смотрела на него спокойно, без удивления и огорчения, с благодарностью приняла раскладушку из рук офицерши и тоже сказала Витьке
– Я знала, что ты вернешься. Это был не твой выбор…
Отец, вечером приказал жестко, так, что возражать было невозможно
– Хватит! Завтра же пойдешь устраиваться на работу!
Мог бы и не говорить ничего…