У синего моря за серыми скалами часть13

 (На фото - мыс Островной, или (он же) остров Птичий)

Глава 13 МОРЕ, СОПКИ, СЕРЫЕ СКАЛЫ
    
      Летом, после 8-го класса, я отработал первую смену в пионерлагере помощником вожатого, полагая, что ко второй дорасту до вожатого отряда. А когда пришёл в горком комсомола, выяснилось, что меня назначили старшим пионервожатым городского пионерского лагеря при Доме пионеров, или, как было написано в одной из полученных позже грамот, «сводной городской пионерской дружины». Вся разница между городским и загородным лагерем заключалась лишь в том, что «наши» дети ночевали дома. Во всём же остальном, включая разделение по отрядам, ежедневные линейки и прочие мероприятия, особого различия не было. Пионервожатых нашего лагеря я уже и не вспомню, помню только, что одним из помощников был Сережа Сухоруков.
    
    Однажды решили мы вывезти детей на «далёкую прогулку». Но куда? И тут Стасик Белобрагин — он случайно заглянул в Дом пионеров — предложил: «Предлагаю Серые скалы. Мы сейчас собираемся туда на охоту. Вот обстановочку и разведаем».

      Я напросился в охотничью компанию. Нас было пятеро: Толя Долгов, закончивший 9-й класс, Стасик и я — в 9-й класс перешедшие, и ещё двое каких-то ребят из Толиного класса. Начальник лагеря Александра Даниловна Семёнова дала своё «добро», и мы пошли, а точнее, поплыли. Уж не знаю, благодаря каким связям, но в порту нам дали катер, плыть на котором предстояло за пределы нагаевской бухты, в сторону острова Недоразумения.

      На выходе из бухты ударила крепкая волна, меня укачивало, я прижался спиной к переборке и ждал, когда же всё закончится. А ребятам хоть бы хны! Катер был в их распоряжении, они командовали им, как хотели, стреляя по севшим на воду уткам-морянкам. Надо отметить, что экипированы мои компаньоны были, как заправские охотники: высокие сапоги, куртки, перепоясанные патронташами. Ружья — само собой, в рюкзаке у Стасика — надувная лодка. А я? На мне был надет обычный спортивный костюм да лёгкие ботинки-«боксёрки». Зато у меня имелась мелкокалиберная винтовка — в школе выдали.

      Подошли мы к этим скалам, а из-за сильной волны выгрузиться даже не попытались, вернулись в порт. Посовещавшись недолго, ребята решили идти к Серым скалам через сопки пешком — не зря же готовились! А моряки пообещали на следующий день прислать за нами катер.

      День клонился к закату, но... пешком, так пешком, — пошли.
      Подъём начался с деревянной лестницы, зигзагами ведущей от порта наверх сопки. Средь зелёной травы выделялись крупные белые камни, будто сопка была сложена из известняка. От вершины начиналась тропа. Собственно, вершины как таковой и не было — перед нами открылось просторное таёжное плоскогорье, сильно отличающееся от привычного пейзажа окружавших Магадан сопок, покрытых стлаником и низкорослыми берёзками и столь же невысокими лиственничками. Здесь же стояла настоящая тайга — с высокими деревьями и нависающими над нами огромными ветвями, обросшими мхом. Сказка — да и только!

      Шли гуськом: Толик — первым, я — предпоследним, за ребятами, Стас — замыкающим. Уже смеркалось, когда впереди за деревьями замаячило что-то большое и белое. Оказалось — насквозь промёрзшая речка. Пересекли её по льду. Вскоре лес сменился натуральной тундрой — огромным, без единого кустика, чуть заболоченным пространством, пробираться по которому следовало достаточно осторожно. Ноги слегка промокли. Видимость ухудшилась: над тундрой стелился туман, который прежде, в лесу был не очень заметен. Но вскоре тропа заскакала вверх–вниз, и начался обычный для окрестностей Магадана ландшафт.

      Путь пересёк широкий ручей — на этот раз безо льда, с открытой, журчащей водой. Ну и куда мне в своих «борцовках» соваться?! Тогда Стас, не говоря ни слова, взвалил меня себе на спину и перенёс на другой берег. То был настоящий мужской поступок, я запомнил его на всю жизнь — вот так вот молча подставить в нужный момент своё плечо и спокойно, воспринимая это в порядке вещей, двинуться дальше.

      За ручьём, на склоне показался то ли барак, то ли домик. Ребята сказали, что здесь живут моряки-пограничники. (Потом я замечал кое-где на вершинах сопок деревянные макеты орудий, оставшиеся со времён войны, когда с моря Магадан охраняли от японцев.) Кто-то предложил переночевать у моряков, но решили времени не терять и прошли мимо.
 
      Стемнело. Где-то шумело море. Для ночлега выбрали большое дерево, под кроной которого расположились, развели костер и поужинали, чем было. Я снял промокшие ботинки и, чтоб просохли, привязал шнурками к свисающей над костром ветке. Уснул быстро. А проснулся от света солнца — прямо в лицо. Под деревом никого больше не было, рядом стояли мои ботинки — оказывается, шнурок подгорел, ботинки упали в костер, но кто-то успел-таки их вытащить. Скорее всего, это был Стас — в этом путешествии он слегка меня опекал, и это чувствовалось. Оглядевшись при дневном свете, я ужаснулся: дерево, под которым мы отдыхали, находилось на самом краю крутого обрыва, идущего прямо к морю, — ничего себе, славное место для стоянки выбрали!

      Стас стоял внизу, на берегу, остальные ушли дальше, откуда слабо доносились их выстрелы — потом узнали, что Долгов убил нерпу. Вместе со Стасом спустили вниз оставшиеся манатки и, надув лодку, попытались добраться до наших охотников морем, но, как ни старались отойти от берега, волной нас выбрасывало обратно. Пришлось идти пешком — благо, был отлив, и по гальке шлёпалось легко. Далеко же они забрались! — не успели встретиться, как пора было разворачиваться обратно — до катера оставалось не более двух часов.
 
      Обратный путь оказался труднее; начался прилив, и береговая галечная полоса быстро заливалась водой. Сколько могли, пробежали, потом же пришлось забираться от накатывающихся волн на высокие камни. Дожидаясь момента, когда набежавшая волна, разбившись в брызги, откатывала, иссякнув, назад, а вторая ещё не подошла, перебегали от одного камня к другому. Страшновато, конечно, но другого пути всё равно не находилось.
 
      Так, помогая друг другу, добрались до места, где оставили лодку, спустили из неё воздух, но опоздали. Идти ещё предстояло километра два — до острова, превращённого в полуостров или мыс длинной насыпной дамбой, которая могла служить хоть каким-то подобием причала. Говорили, что в время войны там располагался наблюдательный пункт, откуда наши солдаты высматривали вражеские корабли. А сейчас на острове хозяйничали чайки — настоящий птичий базар — такое только в кино и на картинках увидеть можно!

      Тем временем из-за острова показался катер. Мы начали стрелять в воздух и орать: мы здесь! сейчас подойдем, подождите! Заметили. Подошли поближе и прокричали в ответ, что подойти к берегу из-за сильной волны не смогут, добирайтесь, мол, домой пешком. Ну, дела-а-а!..
 
      И что делать? А что делать? Помахали катеру ручкой и полезли вверх. Хотя «полезли» — не то слово: вскоре мы не лезли, а ползли на карачках по очень крутому склону, цепляясь за редкие ветки стланика. Сначала бросили нерпу, потом, приметив место, и лодку. Бросили бы и ещё что-нибудь ненужное, но ненужного больше не оставалось. Небо казалось с овчинку, а подъём — бесконечным.

      Выбравшись на верхотуру, упали без сил, и ничто не сдвинуло бы нас с места, если б кто-то не крикнул: «Медведь!» Свежие медвежьи следы задали нам прыти, нас как ветром сдуло с этого места, и мы не пошли — побежали. Любопытно, но, проносясь над очередным кустом стланика, я-то как раз и не испытывал особой тревоги: медведя, как такового, мы не видели, бежит нас много, да к тому же, есть четыре ружья...

      Подобные чувства посещали меня и позже, лет тридцать спустя, когда ходил на охоту в горах Кавказа. Охотились мы на зайцев и лис, однако оставалась вероятность встретиться и с кабаном, а в охоте это очень опасное и дерзкое животное. И помню, я тоже не испытывал никакой тревоги...
      ...В общем, довольно скоро на склоне показался знакомый домик моряков, и мы сменили бег на шаг. Уже почти стемнело, когда добрались до порта, откуда на попутной машине вернулись в город. Я шёл по улице Сталина — усталой походкой, немножко помятый, за плечом висели рюкзак и винтовка, и казалось мне, что все встречные мальчишки оборачивались вслед с нескрываемой завистью.

      Но, как оказалось, пешие переходы, связанные с эти местом, для меня пока не закончились. Неделей позже мы повезли на Серые скалы — а они, действительно, были серыми — детей. Всё честь по чести: шли на двух катерах, старшей была упоминавшаяся уже А. Д. Семёнова, а потому я не шибко перенапрягался. Тем не менее, меня, конечно же, изрядно укачало, отчего в голове созрело решение: «Обратно на катере? — ни за что!» Пришлось уговаривать Семёнову, что мне, ну вот так, позарез, нужно в город, а дорогу я, между прочим, хорошо знаю. Короче, уговорил. А со мной увязался ещё какой-то мальчик с шахматной доской под мышкой, который торопился в город на очередной турнир. Взял я свой рюкзачок, винтовку, и мы пошли. Я немного опасался заблудиться, но виду не подавал, шёл уверенно и даже о чём-то шутил с младшим товарищем. Шутки кончились и я несколько занервничал, лишь когда мы, пройдя по тундре, углубились в тайгу, а мне никак не удавалось найти «ледяную» речку. Оказалось, что за неделю лёд сошёл, и я попросту её не сразу заметил. К счастью, удалось достаточно быстро найти переправу, за ней — продолжение тропы, и я окончательно успокоился, когда увидел белые камни перед спуском к порту. Так что мальчик вполне успел на свой турнир, а я, если не ошибаюсь, — на день рождения Эли Малороссияновой.