Именем Космоса. Часть 1. Глава 20

Глава XX


Капитан принимал в штабе отчёт Майрана.

Майран открыто смотрел Капитану в лицо. Он говорил правду, и таить ему было почти нечего. Он выполнил все инструкции, сигнал не ушёл «на сторону», юнседовцы получили его и дали об этом ответ, краткий и потому достойный восхищения: «Принял, ясно». Они даже не попытались как-то уязвить Майрана или высказать своё неудовольствие, что им пришлось лететь в такую даль из-за пустяка. Причин их сдержанности могло быть две: либо они не расшифровали сигнал на месте, либо старались подчёркнуто не ссориться с Капитаном.

Майран скопировал сигнал, едва получив его программу от Капитана перед стартом. Поначалу у него была мысль не рисковать со снятием копии в присутствии экипажа, а заранее сообщить о месте встречи с юнседовцами Гепарду, чтобы тот выслал в нужную точку корабль СГБ. Первый раз пустить сигнал «мимо», чтобы его приняли эсгебешники, потом, найдя и отчитав «виновных», подать сигнал вторично, уже юнседовцам.

Но это означало бы, что он снова не справился с заданием, и могло иметь плохие последствия, если бы Капитан решил не полагаться на него больше.

Привычно положив ногу на ногу и откинувшись в кресле, Капитан пристально смотрел Майрану в лицо.

– Хорошо, – оценил он, когда Майран закончил, и указал на второе кресло. Майран сел и немного расслабился.

– Что, трудно командовать людьми?

– Трудно, Капитан. Тем более что дисциплина просто нулевая, хоть за бластер берись.

– Берись, – глядя ему в лицо, разрешил Капитан. – Подстрелишь одного – другие будут осторожнее.

– И затаят злобу. А потом встретят в перелеске.

– Боишься?

– Не то чтобы, но приятного мало.

– Как же справился?

– Почти как вы сейчас посоветовали, Капитан. Когда понял, что они со мной чуть ли не огрызаются, объявил общее включение со всеми тремя кораблями и прямо в эфире напомнил им старинную истину: Бог – на суше, капитан – на море. Кое-кто понял это слишком буквально. Они же не знали, какой властью вы меня наделили.

Капитан усмехнулся:

– Неплохо!

Майран кисло улыбнулся.

– Вы считаете? А по-моему, плохо. Не смог справиться сам, спрятался за вашу спину.

– А ты хочешь командовать своим именем?

– Нет, – ответил Майран. – Не хочу власти над людьми.

– Именно над людьми? Какой же власти ты хочешь?

В такой постановке вопрос был нов для Майрана. Он на миг задумался.

– Что ж, если так можно выразиться – я хочу власти над ситуацией.

– Чтобы всегда оставаться победителем?

– Чтобы не чувствовать себя побеждённым.

– Есть разница?

Засигналил накорд, и Майран промолчал. Капитан подошёл к пульту.

– Капитан! – заметался по штабу перепуганный, звенящий паникой голос. – Трельд со Става'ром дерутся! Того и гляди поубивают друг друга!

– Дерутся? – невозмутимо переспросил Капитан. – Ну так растащите.

– А кому надо? Лезть к ним под бластеры?

– Ясно. Где драка?

– На космодроме, у скал!

– Один на один или толпой?

– Один на один!

– Что не поделили-то?

– Не знаю! Бен говорит, кто-то кому-то должен и не отдаёт, а Жёлтый сказал, что...

– Ладно! – перебил Капитан. – Сплетни оставь себе. Что Бен, рядом?

– Вон глазеет, в аклет вижу.

– Позови к накорду.

Брякнул синофон, видно, брошенный в спешке пиратом, и через пару минут послышался приближающийся голос Бена:

– ...вечно лезешь, во что тебя не просят. Больше всех надо?

– Поубивают...

– Тебя, что ли? У, тютя! Хоть бы синофон отключил!

Зашуршал в руках синофон, и Бен, уже другим голосом, произнёс:

– Слушаю, Капитан!

– Что там за драка, Бен? – спросил Капитан.

– Ставар с Трельдом.

– Хорошо дерутся?

– Дилетантство, посмотреть не на что.

– Растащи. Ставар нужен мне невредимым.

После паузы Бен ответил, пытаясь скрыть недовольство:

– Да, Капитан. А потом что?

– Я сейчас приду. Смотри там, а то сам у меня за штурмана сядешь!

Капитан отключил накорд. В его лице не было и намёка на беспокойство. Происходящее являлось для него делом обычным.

– Идём посмотрим, – сказал он Майрану. – Если Бен там без своих парней, один он ничего не сделает.

Майран только чертыхнулся в душе. Сегодня был день, когда в «новостях» передавалась информация по ограблениям. Чиль сделал то, что зависело от него. А вот Майран, кажется, не справлялся. Оказаться вместе с Капитаном у накорда во время «утреннего» выпуска не удалось: они не виделись накануне, чтобы Майран мог как-то подготовить Капитана, и надеялся на «дневной» сеанс, до которого оставалось пятнадцать минут. Майран нарочно пришёл на доклад к этому времени, но и сейчас у него сорвалось. Оставался последний, «вечерний» выпуск.

Но показать Капитану, что что-то не так, было нельзя. Он легко поднялся:

– Да, Капитан.

Они вышли из штаба. Капитан запер дверь и сказал часовому коротко:

– Я на космодроме.

Чтобы выйти к примерному месту драки, им предстояло пересечь поляну колючей травы и довольно приличную часть космодрома. Впервые оказавшись на Терции, Майран был поражён, какие огромные расстояния приходится здесь проходить пешком. Использовать для этого корабль, пусть даже переведённый в атмосферный режим, неэкономично и трудоёмко – не оберёшься топлива и расчётов, а других средств передвижения здесь не было.

Они шли молча. Несколько раз им встречались на тропинке пираты – поодиночке или небольшими группами. Они почти по-военному салютовали Капитану, а поравнявшись – поскольку Майран с Капитаном шли рядом, – вынуждены были сшагивать в колючие заросли, чтобы уступить дорогу. Капитан не обращал на это внимания. Майран же еле сдерживался, чтобы не оглянуться.

– Боишься, спины исколют? – усмехнулся Капитан.

– Нет, – ответил Майран неохотно. – Но мне кажется, что лезть по пояс в колючки, когда, потеснившись, можно разойтись и так, – форма поведения абсолютно асоциальная.

– С чьей стороны?

– С обеих.

Капитан остановился.

– А я вот думаю, что мои остряки явно схалтурили, когда назвали тебя Интеллигентом. Философом или социологом они тебя называть не пробовали?

– Надо думать, это подразумевалось. Только Интеллигент – более ёмко.

– Ну-ну. Так, по-твоему, это я должен был уступить дорогу?

Майран помедлил, обдумывая ситуацию.

– Что ж... – пробормотал он. – В мире, где власть удерживается силой, по-другому, пожалуй, невозможно.

– А что, в цивилизации или в твоей любимой СГБ принято так – уступать дорогу подчинённым?

– Я не знаю, как в СГБ, Капитан, я не военный. А в цивилизации у начальника на лбу не написано, кто он такой. При необходимости – пропустит наравне с другими.

– И кто же кого там у вас пропускает?

Майран подумал, что разговор у них получается довольно странный, и усмехнулся:

– По правилам дорожного движения, Капитан.

– А кто следит за соблюдением этих правил?

– Родители в семье и учителя в школе.

Дарголу остро хотелось продолжить этот разговор, но он заметил удивление Майрана и осёкся. Здесь было не место и не время для подобных откровений. Да и сам Майран – не слишком ли много о себе Даргол ему открывает?

– Идём, – сухо произнёс он.

Майран запаниковал. Слова Капитана: «в твоей любимой СГБ» и «там у вас» встали перед ним, словно поднявшиеся из пламени. Что Капитан хотел сказать? Что Майран – эсгебешник? Если так, он сказал это прямо, и Майрану остаётся теперь только хватать ноги в руки. Благо, космодром и корабли рядом. С чего Майран взял, что Капитан ему доверяет? Дал несколько заданий, одно из которых касалось чего-то личного? Или после ночи с разговорами в штабе?

А если прав Чиль – и главарю нельзя верить, а он расчувствовался, как ребёнок? Если Капитан просто решил сам проверить шпиона, вот и всё?

И что теперь? Ну, дал Капитан ему почувствовать, что всё знает, а дальше? Ждёт, как Майран поведёт себя? Или проводит сейчас до космодрома и сдаст прямёхонько в надёжные руки, тем более что сбежать отсюда сложно – через колючки не продерёшься, а назад обходная дорога дальняя.

Майрана пробило жаром. Ну, думай, шпион... Ноль-ноль-семь... Нат Пинкертон... Но на юмор ничто в душе не отозвалось, напротив, в памяти, как по заказу, встала другая картина: фолком и Кильрат в красноватом отблеске раскалённой жаровни.

Запаниковал. Струсил. Майрану стало тошно от себя такого.

Да и потом, так ли он таился от Капитана? Ничуть. Был откровенен – именно как ребёнок. Почему? Он сам этого не знал. Положился целиком на интуицию. Лаурк нашёлся. Вот теперь и плати. За глупость.

Но ведь есть в Капитане что-то... Такое, отчего потянулась к нему душа. Капитан – лгал? Капитан – притворялся? Что ж, он действительно главарь. Но Майран не замечал, не чувствовал в Капитане цинизма, способности вызвать на откровенность, а потом пройтись по открытой душе ногами.

Не чувствовал он этого и сейчас. Хоть именно сейчас Капитан должен бы торжествовать, он же победил.

Но что означают тогда эти слова?

Майран вполне осознанно отошёл при Капитане от образа негодяя. И Капитан, конечно, почувствовал это.

Как вы воспринимаете меня, Капитан? Кто я для вас? Какой вы сами? И что ожидает меня на краю космодрома?

И не сдёрнул ли я за собой Энтлэса? Ведь я давал характеристику на него...

Майран закрыл на миг глаза и словно отгородился от эмоций стеной. Нет, он охарактеризовал его Капитану как личность несимпатичную и постарался отодвинуться от него подальше. Только от поведения и профессионализма Энтлэса зависит, станут его перепроверять из-за Майрана или нет.

...На краю космодрома не было ни души, Капитан не взглянул на Майрана, не сделал ни движения в его сторону. Майран осторожно огляделся и тихо перевёл дыхание.

«Трус, балда, дубина! – от всего сердца сказал он себе. – Вот что значит рыльце в пушку! Был бы пират как пират – не дёргался бы!»

Они шли по космодрому, когда от довольно большой группы кораблей им навстречу бросился пират. Это был лул, уже немолодой и откровенно глуповатый, по прозвищу Лу'рлус, что означало в переводе с одного из лульских языков «цветочек».

– Простите, Капитан! Разрешите два слова.

Капитан остановился. Майран встал рядом, тут же насторожившись. Появление лула могло грозить Капитану серьёзной неприятностью. Лулы – народ доверчивый и в большинстве наивный. И пираты часто подставляли лулов вместо себя в делах, куда по каким-то причинам не хотели соваться сами. Капитан был сейчас без телохранителей и поэтому, вполне возможно, против него что-то затевалось.

– Ну? – нетерпеливо сказал Капитан лулу.

– Капитан! Недавно вы так придирчиво выбирали себе корабль, что мы решили сделать вам подарок!

– Кто – мы? – раздражённо спросил Капитан. Он никогда и ни от кого не принимал подарков, кроме подношений на ограблениях, к которым сам не прикасался, и пираты в большинстве своём это знали. Дело здесь было в элементарной личной безопасности: прими в свои руки дар от какого-нибудь прохвоста – и это окажется дистанционная мина.

– Мы – это... – пират указал на группу лулов поблизости: – Лу'тус, Гу'тулум...

– Все те? Вижу. Покороче! – прервал его Капитан.

Лул зачастил.

– Капитан! В знак нашего глубокого к вам уважения примите от нас небольшой подарок... – Под уничижительным взглядом Капитана он окончательно смешался и ткнул рукой в сторону: – Вот...

Краем глаза взглянув на Майрана, который стоял у его плеча, чуть заступив вперёд, недоверчивый и насторожённый, ладонь на рукояти бластера, Капитан проследил взглядом за рукой лула и в стороне от других кораблей увидел «Грозу».

В первый момент ему показалось, что он обознался, однако это была именно «Гроза», корабль, на котором дважды преследовал его эсгебешник: стремительные, рвущиеся ввысь очертания, окрас, один в один повторяющий цвет неба Аниоты. Но на аклете чёрное безобразное пятно, замазывающее эмблему. Знак Терции проставлен ещё не был.

Капитан с детства знал, что такое хороший корабль, и в душе его шевельнулась досада:

«Ах, эсгебешник, чего лишился! Одно за другим на тебя!» – И вместе с досадой поднялась злость.

– Так-так... Ну, и откуда же он у вас?

– Угнали, Капитан, – с гордостью сообщил лул. – С самого Аполлона.

– Когда?

– Семнадцатого еола.

Как раз в тот день, когда эсгебешник был в плену. Но у него был другой корабль, «Арабне», кажется. А «Гроза» была подбита...

Капитан обошёл корабль. Да, вот они, заплаты, поставленные на им же самим, Капитаном, сделанных пробоинах. Так...

– Кто угнал? Конкретно! Имена.

Лул назвал несколько имён, но Капитан уже остыл и не стал слушать. В конце концов, где взять эсгебешника, он всё равно не знал, и, значит, вернуть «Грозу» было нельзя. Да и возвращать... Конечно, вины эсгебешника, что он лишился такого корабля, нет. Но всё-таки возвращать – не слишком ли богато? Ещё несколько дней назад, обнаружь он «Грозу» на Терции, это вызвало бы у него только усмешку, а сейчас он всерьёз размышляет, как вернуть владельцу то, что тот не смог уберечь.

Впрочем, не просто ведь «владельцу» со стороны, а Эсгебешнику. Он назвал мысленно Тэада Эсгебешником, словно это было его имя, и чертыхнулся. Ещё недавно так называли Майрана.

Капитан обернулся. Майран стоял тут же. Смотрел не на «Грозу» – для него это был хороший, но ничем не примечательный корабль, – а вокруг, по-прежнему насторожённо. Интересно, чем вызвана его насторожённость? Действительно опасается за Капитана?

– Знаешь, чей это корабль? – довольно громко спросил его Капитан.

– Если примете подарок, Капитан, то будет ваш, – ответил Майран равнодушно.

– Он принадлежал тому эсгебешнику, который сдал тебя на Тиргму.

У лула удивлённо приоткрылся рот. Майран взглянул на «Грозу» повнимательней и покачал головой.

– Нет, Капитан. У того эсгебешника был другой корабль.

Капитан указал на заплату.

– Эту дыру сделал я пару недель назад. Поэтому и корабль у него был другой.

– Вы, Капитан? – переспросил Майран, но в его лице не появилось ни удовлетворения, что он отомщён, ни злорадства. Он спросил только: – Вы уверены, что это его корабль?

– Теперь он мой. Я беру его. Но впредь, Лурлус, смотри очень внимательно, чей корабль ты угоняешь. Не ровен час, тронешь того, кого не надо. Ясно?

Шокированный услышанным, лул щёлкнул каблуками и нелепо козырнул:

– Да, Капитан!

– Свободен! – рявкнул на него Капитан и обернулся к Майрану: – «Гро...» Корабль надо препоручить бригаде Нота. Пусть проверят и опробуют. Передай приказ и проследи. – Капитан сказал это по-прежнему громко, чтобы слышали лулы, ждавшие в стороне, потом склонился к Майрану и прошептал по-русски: – Не вздумай подняться на борт, пока не проверят. Понял?

Майран понял.

– Да, Капитан.

– Так. Вечером я загляну к тебе.

– Вы – ко мне? – не сдержал удивления Майран.

– А ты против?

– Конечно нет.

– Так где тебя искать, в комнате или на «Сине»?

В комнате прятался Лэман, и появляться там Капитану было нельзя.

– На «Сине», Капитан, – ответил Майран, кажется, не сумев скрыть досады.

– Что? – сразу почувствовал это Капитан.

«А в самом деле, что я норовлю петлять как заяц?» – спросил себя Майран и ответил прямо:

– Простите, Капитан, но мне, как тем лулам, надо, чтобы вы уделили мне ещё две минуты.

Капитан взглянул в сторону скал.

– Именно сейчас? Подождать оно не может?

– Не может, Капитан.

– Ладно, идём со мной.

Они быстро пошли рядом. Когда группа кораблей с «Грозой» и лулы остались позади, Капитан спросил коротко:

– Ну?

– Капитан, вы слушали эфир сегодня в начале суток?

– Нет.

– В «Новостях в эфире» прошла информация, которая очень меня задела.

– Какая?

– Насколько я знаю, на Терции есть закон, запрещающий грабить пассажирские лайнеры.

– Так, – заинтересовался Капитан.

– Сегодня передавали данные от Центра статистики по ограблениям, совершённым разными группировками за последнее время. В том числе называли Терцию.

Капитан остановился.

– Продолжай!

– Если верить статистике, с начала этого года Терция ограбила два пассажирских лайнера, и один из них был взорван.

Капитан сменился с лица.

– Что?

– Как считаете вы, Капитан, это правда? Ваш приказ может нарушаться?

Капитан молчал.

– Да, – жёстко произнёс он наконец. – Теоретически это возможно. Проверить каждого в группировке я не могу.

– Значит, установить, правда ли это, нельзя?

– Можно, если хорошо подумать. А как считаешь ты, может быть, чтобы эсгебешники сболтнули это для красного словца?

– Галактический Центр статистики – это не СГБ, Капитан, он ей не подчиняется, – ответил Майран и при этом подъел себя:

«Никогда не врёшь Капитану? Совсем никогда?»

«Это касается работы, а не личных отношений», – возразил он себе. И спросил:

«А где грань?»

– Все они там подчиняются друг другу, – проворчал Капитан. – Организовано крепко, этого не отнимешь. Но ты не ответил.

– Я не знаю, Капитан. Но теоретически такое вряд ли возможно.

– «Новости в эфире» повторяют трижды?

– Да, Капитан.

– Значит, эта информация должна пройти снова?

– Теперь только в «вечернем» выпуске, Капитан.

– Так. – Капитан снова взглянул на скалы. – Ладно. Поторопись с «Грозой». И я потороплюсь, пожалуй. А то эти двое действительно поубивают там друг друга, а заодно и Бена – за то, что полез разнимать.

– Значит, до вечера, Капитан?

– Да, давай.

Они подняли руки, прощаясь, и Майран отправился искать Нота, а Капитан пошёл в сторону скал. На ходу он окликнул нескольких пиратов покрепче и приказал идти за ним.

Но их вмешательство не потребовалось. Воспользовавшись именем Капитана, Бен нашёл, чьими силами прекратить драку, и теперь Трельда и Ставара держали за руки несколько дюжих парней, растащив их подальше друг от друга.

Коротким жестом отпустив пришедших с ним людей – те не ушли, а, заинтересовавшись, присоединились к толпе ожидавших развязки зрителей, – Капитан подошёл. Бен не стал выскакивать ему навстречу с отчётом – не тот характер, – но, когда Капитан взглянул на него, подтянулся и доложил, сохраняя почтительность и достоинство:

– Ваш приказ выполнен, Капитан. Вот они, целенькие, два де... дуболома.

– Хорошо, Бен, – зная его тщеславие, при свидетелях оценил Капитан и подошёл к Трельду. Державшие его пираты напружинились, готовые по первому слову главаря отпустить своего подопечного, толкнуть на колени или отдубасить. Трельд выглядел зло и жалко. Встрёпанный и измятый, волосы клочьями, взгляд затравленный, как у загнанного зверя.

Не сказав ни слова, Капитан перешёл к Ставару. Тот выглядел получше: пободрей и без крови на лице; вид портил только расстегнувшийся до самого пуза и съехавший набок скафандр.

– Так, – произнёс Капитан. – Ну, что не поделили?

– Должен... не отдаёт... – выдохнул Ставар, мотнув русой башкой на Трельда. Тот прорычал нечто нечленораздельное в ответ. Недовольно поморщившись, Капитан жестом велел замолчать обоим и указал на Ставара.

– Ты говори. И покороче. Сколько и чего он тебе должен?

– «Побрякушками» брал, обещал топливом рассчитаться. На два бака.

«Побрякушками» называли драгоценности. Хоть теоретически они были высшей ценностью, но, не имевшие торговой цены в цивилизации, где между людьми велись безденежные отношения, они накапливались у пиратов мёртвым капиталом, а настоящую цену имело топливо. Поэтому даже цена драгоценностей обозначалась у пиратов в пересчёте на баки топлива.

Капитан перешёл к Трельду.

– Когда брал?

Трельд загнанно глянул вокруг.

– Два месяца назад.

– На сколько?

– На неделю.

– Для чего?

Трельд сжался.

– Играл, – процедил он.

Капитан обернулся к Ставару.

– Что у него есть?

– Корабль, – с готовностью сообщил Ставар.

– Слишком много, даже с набежавшими процентами. Ещё что?

– Может, на корабле что и есть, не знаю, – помрачнев, разочарованно буркнул Ставар. – Я там не был...

В ответ на его тон Капитан недобро кивнул.

– Ладно. Значит, так, Трельд. Я даю тебе неделю, чтобы рассчитаться. Три бака ему, – он указал на Ставара. – Один мне, за посредничество, золотом. Не рассчитаешься – подарю тебя ему вместе с кораблём и прочим имуществом, а от себя прибавлю фолком. Сдам Ставару в аренду на недельку. Чтоб ты не остался без угла, он там тебя поселит. Ясно?

Глядя исподлобья и тяжело дыша, Трельд кивнул.

– Отпустите! – велел Капитан.

Трельда отпустили.

Он встал, потирая выкрученные руки и глядя из-под тёмных сальных волос.

– Исчезни! – приказал ему Капитан и подошёл к Ставару: – А ты – запомни. Если я уделяю тебе своё время – я тебе одалживаю, изволь быть благодарен и отвечай почтительней. – Он отошёл в сторону и небрежно кивнул парням, державшим Ставара: – Объясните ему. Бен!

Ставар вскрикнул что-то, Капитан равнодушно отвернулся. Послышалась возня и глухие удары. К Капитану подошёл Бен:

– Да, Капитан!

– Слушай внимательно, – понизив голос, одному только Бену сказал он. – Сейчас группа лулов во главе с Лурлусом преподнесла мне в дар корабль. Узнай, кто угнал, когда и по чьей инициативе мне сделан такой подарок. Ясно?

В лице у Бена мелькнуло удивление, но больше он ничем не выдал своих чувств и ответил только:

– Да, Капитан!

– Узнаешь – в любое время ко мне. Всё.

Капитан обернулся к Ставару и приказал:

– Хватит!

Пираты, выполнявшие приказ, расступились. Ставар с трудом поднялся на ноги, встал, согнувшись и держась обеими руками за бок.

Капитан подошёл.

При его приближении Ставар постарался распрямиться. Капитан посмотрел ему в лицо.

– Ну?

– Простите меня, Капитан, – прохрипел пират. – Это не повторится.

– Так. Ещё что-нибудь?

– Да! Я по-прежнему ваш штурман?

– До первого замечания.

– Спасибо, Капитан!

Капитан усмехнулся. Ему стало горько. Исколотили – едва ли рёбра целы: спасибо, Капитан! Это – преданность? Нет! Трусость? Тоже едва ли. Так... Быть у главаря в экипаже выгодно: работы немного, прибыльно, полное освобождение ото всех дежурств (мало ли когда понадобишься?) А если вдруг провинишься, исколотят – можно и стерпеть, да и поблагодарить, лишь бы не согнали с места.

Разве он один такой? Большинство. Этот ещё из лучших.

Дарголу снова вспомнились глаза линкоровца, убитого отцом. Его взгляд, полный трудных, сильных чувств. Потом – другой взгляд, эсгебешника Тэада – исполненный ненависти, силы, сознания своей несокрушимости и правоты.

Как похожи были эти глаза!

И – глаза Майрана, его слова:

«Нет!» «Нет, вы неправы, Капитан!»

Майран – пират, но отчего-то он встал рядом с эсгебешниками; возможно, потому, что один из всех в группировке осмеливался говорить «нет» Капитану и, взглянув в глаза, не отводить своего взгляда. Пираты этого не могут. Да и эсгебешники не многие. Впрочем, Дарголу просто не приходило в голову проверять на них, цивилизованных.

И тут в памяти Даргола встали ещё одни глаза – он видел их в детстве, ещё когда была мама – приёмная мать, – незадолго перед тем, как её не стало.

Из штаба в их с мамой смежную комнату доносился сердитый голос отца. А они играли. Она стояла посреди комнаты, стройная, с распущенными по плечам волосами, и вся словно светилась в потоках солнечных лучей, бивших в окно. Даргол пробегал мимо неё, и она старалась поймать его. Один раз ей почти удалось это, она подхватила его за бока, но он со смехом вырвался и с размаху налетел на дверь, та приоткрылась, и он заглянул в смежную комнату.

Отец резко обернулся, подбежавшая мама торопливо втолкнула Даргола назад и закрыла дверь. Но по тому, как она задержалась на пороге, Даргол понял, что она тоже успела заметить того человека.

Человек стоял посреди штаба напротив отца. Его руки были связаны в запястьях, а лицо его... Это лицо было сурово, тёмные глаза смотрели непокорно и яростно. Он был молод – едва ли ему могло быть много за тридцать – и по-военному подтянут. Вид этого человека заворожил Даргола.

Сейчас, годы спустя, когда черты того лица во многом стёрлись из памяти, Дарголу показалось, что это было лицо Тэада или, возможно, линкоровца... Впрочем, выражение их глаз, всех троих – то, что запомнилось острее всего, – было похожим, а значит, немудрено было спутать и лица.

...Из-за закрывшейся двери послышались громкие, рассерженные голоса. Мама замерла, прижавшись лбом к двери, и Даргол увидел, как вздрогнули её плечи. Он понял, что она плачет, и испуганно тронул за руку.

– Мама... – позвал он. Она не отреагировала, и он крикнул: – Мама!

Она обернулась, подхватила его на руки, прижала к себе.

– Почему у него связаны руки? – спросил Даргол.

– Он пленный.

– Значит, его убьют?

– Да.

– Я не хочу! – отчаянно закричал Даргол. У него перехватило дыхание от невозможности высказать то, что он чувствовал. – Он такой... Зачем его убьют?

– Потому что он эсгебешник. Пираты их ненавидят.

– И я?

Мама вздрогнула.

– Ты – нет. Ты не станешь пиратом.

Она слепо верила в свою СГБ!

Голоса в соседней комнате стихли. Потом распахнулась дверь, и на пороге появился отец. Когда он был таким – Даргол его боялся.

Отец быстро подошёл, схватил маму за руку и повернул к себе лицом. Размотал плеть.

Странно, но Капитан только сейчас осознал, что она, одна из всех на Терции, не носила скафандра. Вообще странно, что этот случай, казалось, с тех пор и забытый, вспомнился вдруг ему.

– Я тебе тысячу раз говорил, чтобы ты за ним следила! – рявкнул отец. – Так или нет?!

Мама торопливо опустила Даргола на пол и подтолкнула к двери. В это время отец с силой вытянул её плетью по согнутой спине. Не вскрикнув, она упала на пол, и отец принялся яростно бить её плетью и ногами.

На миг Даргол оцепенел от ужаса. Он не первый раз видел, как отец бьёт маму, и всегда это было до того страшно, что он убегал. Но тут что-то вдруг поднялось в нём, восстало, и он бросился на отца:

– Не бей маму! Не бей, не бей!

Отец круто развернулся.

– А тебе, щенок, я разве не говорил, чтоб ты не смел соваться в штаб?! –закричал он и плетью сбил Даргола с ног.

Жестокие, полные свирепой силы удары обрушились на него, но он понял, что лучше умрёт, но не станет вскрикивать, как мама, – испуганно и жалобно. А отец – возможно, на подсознании, потому что сознанием он не контролировал в тот момент себя – ждал именно этого: крика, знака того, что противник побеждён. И неизвестно, чем всё это бы кончилось, если бы не очнулась мама. Она бросилась на руки отцу:

– Гривинстон! Это же твой сын, что ты делаешь?!

Отец зарычал и в бешенстве оттолкнул её.

Она упала ничком, прикрыв своим телом Даргола. И долго вздрагивала под ударами отцовой плети.

Капитан не помнил, сколько времени прошло с того дня, но немного, неделя или две, и мама попыталась сбежать с Дарголом. А потом больше не вернулась...

Она защищала его. Он был маленьким, и она его жалела.

Что стало с тем человеком и кем он был, Даргол так и не узнал. С потерей матери ему надолго многое стало безразлично, а потом и сам случай этот забылся за всеми переменами, которые происходили тогда в его жизни.


Около штаба Капитана, как всегда, поджидали пираты, и среди них он увидел четверых, державшихся вместе. При его приближении они подтянулись и, переглядываясь, встали рядком.

Капитан узнал их. Это были излечившиеся раненые, которым через Лайона он велел прийти, а сам не принял их, без предупреждения улетев на Антлоиту.

– Заходите по одному, – не взглянув на их недружные приветствия, велел Капитан, отпер штаб и вошёл.

За ним вошёл пират-рутиец, встал около стола. Капитан сел нога на ногу.

– Имя? – коротко спросил он.

– Со'ртэс Удру'н, – назвался рутиец.

– Мне это ни о чём не говорит. Здесь тебя как называют?

– Рэ'тэс.

В переводе с общерутийского это означало «толстый». Капитан удивлённо шевельнул бровями, рутиец вовсе не был таким.

– Почему?

– От имени, наверно, не знаю.

– Ладно. Вылечился?

– Да.

– Претензии по лечению есть?

– Нет.

– Что-то не слишком ты эмоционален. В самом деле здоров или врёшь в угоду Лайону?

– Здоров, Капитан.

– Что ж, давай-ка на пол и отжимайся, пока не остановлю.

– Зачем?! – почти с испугом вскинулся Рэтэс.

– Мне повторить?

Пират неохотно, но без промедления лёг и принялся отжиматься. Когда Капитан велел ему остановиться и встать, тот задыхался.

– Хорош... Это называется «здоров»?

– Я всегда такой.

– Врёшь, слабые здесь не выживают.

– Выживают, если умные.

– Умные не пререкаются с главарём.

Пират вскинул взгляд – не то удивлённо, не то с испугом – и быстро потупился:

– Простите, Капитан!

– Докажи, что умный.

Пират вздохнул.

– Я профессор педагогики, составлял обучающие программы для аспирантов и студентов.

– Предмет?

– Химия.

– Педагог-химик... ну-ну. Как попал в группировку?

Пират мрачно скривил губы.

– На ограблении в плен взяли.

– Почему не сбежал?

– Хотел, – пират глянул в лицо Капитану, – но кораблём не управляю. Да и повязали быстро.

– Чем?

– Пленными. Поставили в рядок и мне ствол к виску: или я – или меня.

– Ясно. Куда был ранен?

Пират зло скрипнул зубами.

– Тот придурок-эсгебешник едва не пополам меня разрезал, – он показал от правого плеча до левого бока. – Хорошо, медик был с нами.

– Значит, жаловаться на лечение не хочешь?

– Чего жаловаться? Выходил – и спасибо.

– Только «спасибо» или ещё чем-нибудь расплатишься?

Пират снова быстро глянул на Капитана.

– Так бесплатная медицина в одной цивилизации.

Капитан кивнул: медиколог опять за своё.

– Ладно, свободен.

– Разрешите вопрос, Капитан?

– Ну?

Пират переступил.

– Говорят, вы забрали того эсгебешника к себе... того, который нас... Это правда?

– Правда.

– Что вы с ним сделали, Капитан?

Капитан усмехнулся. Речь шла о Тэаде.

– Что делают с эсгебешниками? – И спросил жёстко: – Это всё?

– Да, Капитан.

– Пусть заходит следующий.

Пират вышел.

Капитана передёрнуло. История этого подлеца была стандартной, большая часть пиратов попадала в группировку так, как он: или ты, или тебя. Даргол давно привык к человеческой слабости, но сейчас в памяти снова встали линкоровец и эсгебешник Тэад. Их не заставили бы стрелять по своим. Таких не заставишь. Но среди пиратов таких считай что нет. Такие не становятся пиратами, они погибают. Их честь для них дороже собственной жизни. Что за стержень в них, какая основа?

Майран?

Он не убивает своих, но всё-таки он пират. Есть в нём кривинка. Но ведь иначе он вообще здесь бы не оказался. Да и кривинка ли это – прийти, чтобы погибнуть? Наказать себя пиратством за преступление, которое не можешь себе простить?

Какой ты, Майран?