Хая в кожаных штанах...

Речь конечно не о тетё Хае – героине песни написанной Рудольфом Фуксом для Аркадия Северного, а о жене Николая Щорса, легендарного командира 1-ого Украинского советского полка...

А жену его звали Фрума Ефимовна Хайкина… впрочем, может песенка, спетая в 70-е годы Аркадием Северным, и имеет какое-то отношение к этой тёте… аутентичный текст появился не позднее 1920 года, а пели её на мотив фокстрота "Joseph":
 
С добрым утром, тетя Хая, а-я-яй.
Вам посылка из Шанхая, а-я-яй.
А в посылке три китайца, а-я-яй,
Три китайца красят яйца, а-я-яй.
 
- в общем весело, а китайцы – не те ли это китайцы, которых наняло Временное правительство для проведения железнодорожных работ, из которых большевики сформировали вооруженный отряд ЧК, который разместили в Унече и которым командовала наша, тогда еще 20-летняя, тётя Хая?
 
На этой станции они и познакомились весной 1918 года, а осенью того же года поженились, а потом Щорса застрелили – сзади, в голову с 5 метров - в 1949 году судебно-медицинская экспертиза останков Щорса установила, что  входное отверстие расположено в области затылка справа, а выходное - в области левой теменной кости – поговаривали, что ликвидировали его по личному распоряжению Троцкого, возможно и так, учитывая тот факт, что до 1935 года никаких упоминаний о нем в официальных советских источниках не было…

В осенью 1918 года среди населения распространился радостный, но несколько поспешный слух о её кончине…  Владимир Амфитеатров оставил в своем дневнике такую запись:

«В газетах сообщение немецкого командования о том, что в Новозыбкове по приговору военно-полевого суда повешена Рая Хавкина, 22-х лет, - за шпионство. Погибла личность примечательная; сожаления, однако, ее смерть не вызывает, так как виселица, несомненно, наилучшая награда ее талантам. Хавкина занимала пост пограничного комиссара Чрезвычайки в Унече и отличалась 1) свирепостью, 2) честностью: она не присваивала себе ограбленных с проезжающих вещей, но, собрав достаточную их толику, отвезла в Москву и повергла к стопам Ленина (это было незадолго до покушения Каплан). В Москве были так удивлены, что долго не хотели верить: еще бы, нашлась честная чекистка! Свирепость Хавкиной при допросах лиц подозрительных достигла неимоверных размеров: она, например, делала бритвой надрезы на теле допрашиваемых и поливала эти царапины одеколоном.

В Харькове сейчас живет одна дама, сын которой, 13-летний мальчик, до сих пор, хотя уже более месяца прошло с тех пор, как она в Харькове, не может оправиться от последствий хавкинского обращения. Перед отъездом из Москвы на вокзал кто-то из провожающих привез этому мальчику небольшую французскую записку от его старой гувернантки. В записке не было ничего, кроме нескольких ласковых слов. Мальчик прочел записку и спрятал в сапог, забыв даже о ней. На границе в Унече им сначала повезло: Хавкина была в добром настроении и выпустила их почти без осмотра. Но, к несчастью, в последний момент она приметила листок, торчащий из голенища у мальчика. Заинтересовавшись, Хавкина извлекла листок и, так как по-французски не разумела, потребовала перевода. Мать мальчика перевела. Но так как никто из большевиков, по незнанию языка, не мог подтвердить перевода, то Хавкина велела арестовать и даму и мальчика, а вечером на допросе потребовала настоящего перевода. Дама клялась и божилась, что перевод верный, Хавкина не верила и грозила «своими мерами», то есть пыткой. Так как дама, при всем желании, не могла убедить злодейку, то в результате началась пытка, утонченная и гнусная. Понимая, что мучение сына для матери будет тяжелее, чем самые горшие страдания, Хавкина, приказав крепко держать несчастную женщину, велела растянуть мальчика на скамье и пороть. Тщетно билась и умоляла о пощаде несчастная мать - мальчика беспощадно секли розгами, а потом сама Хавкина, в садистическом безумии, хрипло выкрикивая какие-то слова, с горящими глазами схватила тяжелую плеть и принялась стегать окровавленное тело мальчика. Насколько безжалостна была порка, показывает то, что после ее окончания голенища сапог несчастного мальчика были полны кровью. На другой день повторилось то же самое - мальчика секли на глазах матери, пока он не лишился чувств (между прочим, мальчик был крепкий, здоровый, сильный). На третий день Хавкина, призвав несчастных страдальцев, объявила, что, если они не дадут «настоящего перевода», она прикажет сечь мальчика шомполами, пока его не запорют насмерть, а потом велит расстрелять мать. Нервы матери не выдержали, она упала в обморок. Это и спасло их. Пока ее приводили в чувство, в комнату, где происходила расправа, явилась другая чекистка, подруга Хавкиной, до сих пор отсутствовавшая. Случайно оказалось, что она знает французский. Хавкина дала ей записку, она подтвердила правильность перевода - и Хавкина, не без раздражения, распорядилась освободить страдальцев…

(В. Амфитеатров-Кадашев. Страницы из дневника // Минувшее 20. 1996. С. 515-518)
 
Однако не умерла тогда наша тётя Хая геройской смертью – после окончания Гражданской войны вдова «легендарного комдива» трудилась на различных ответственных сов. должностях – умерла уже старенькой, в 1977 в Москве. Дочка её – Валентина была замужем академиком Исааком Халатниковым…