Письмоносец

Медиумический рассказ, записанный при помощи "яснослышания".


День начался с того, что меня арестовали.
  - Как так? – кипела возмущённая мать. – Как могли моего сына?.. – и следовал град вопросов.
Мать заламывала руки, ходила взад-вперёд по комнате и не переставала повторять: "Как могли?.."
  - А что ты хотела, Мария? – вмешался отец (он всегда называл мою маму по имени в моём присутствии, без меня "котёночек"), но были люди и он продолжил. – Подожди, разберутся...
Он успокаивал мою мать, но был встревожен не меньше.
  - Чего ты сказал ждать, Серёжа? – у матери был иной подход: она его называла ласковым именем при чужих людях, при мне "отец" и "твой отец".
  - Разберутся, Мария, сказал. Сейчас же поеду сам...
Мама только этого и ждала.
  - Поезжай. Хорошо ещё обыск не устроили...
  - Подожди, вот идут с обыском, наверное.
  - Чем обязан, господа?
  - Господин Тадовский здесь проживает?
Мать всплеснула руками: пришли с обыском к её сыну.
История эта начиналась невинно: я разбогател, нечаянно разбогател. По помойкам не ходил, конечно, но это было не богатство, а это...
Вот судите сами: я прихожу, а на моём столе лежит письмо, подписано: адрес «дом Тадовских», фамилия моя, имя совпадает – значит, мне. Открываю, а там...  Что вам рассказать о богатстве? Миллион долларов – ничто по сравнению с этой суммой. Я вздохнул, стал прокручивать в голове все возможные варианты моего внезапного обогащения и ни один не давал и шанса получить столь крупную сумму.
  - Ах! – кричал я. – Наконец-то сбылись мои надежды.
  - Что случилось, сын? – мама была тут как тут.
  - Бегу! Потом расскажу, всё расскажу потом, мама!
Я взял манеру отца всё повторять за собой и перестал замечать, пока отец не напомнил:
  - Мы и так с тобой похожи, это уже ни к чему.
Я засмеялся, помню, но повторять не перестал.
В банк я сбегал мигом и на обратном пути меня догнал служащий банка.
  - Вот здесь не сходится, - и показал на подпись.
Подпись не сходилась.
  - Подпись моя, я всегда так... – тут я заметил иронию в глазах кассира, - вам придётся вернуть уплаченную сумму.
Я её перевёл на свой счёт, поэтому замотал головой машинально.
  - Тогда...
Я попытался объяснить.
  - Вот письмо, имя и фамилия мои: что ещё?
Он взглянул на конверт, заглянул внутрь.
  - В этом конверте, говорите?
Я кивнул.
  - Совершенно верно, в этом!
Я набирал силу, деньги уже были мои, подписаны моим именем.
  - А что касается подписи, покажите – изменю, - я шутил, но он принял всерьёз.
  - Ладно, - сказал, - упорствуйте дальше. А на каком основании вы эту сумму получили? – спросил он напоследок.
Я потряс пустым конвертом.
  - Вот на этом, на этом основании.
Утром пришли полицейские и меня арестовали. Деньги лежали без движения и их изъяли.
  - На каком основании я не должен их получить, - кричал я из камеры, - на каком?
  - Письмо я не крал, его принёс в наш дом письмоносец, - продолжал убеждать я "слепого" следователя, - письмоносец, - с особым ударением повторил я согласно своей привычке повторять последнее слово за собой.
И ведь дошло!
  - Ладно, позову письмоносца, допрошу, - сказал рассерженный следователь, у него не сходилось делать из меня злодея.
И вовремя он прислал за письмоносцем. Тот как раз готовил верёвку для своего повешения: выяснилось, что письмо с чеком, которое ему было доверено – пропало. Сумма большая, а какая он и представить не мог.
  - Так где письмо? – допрашивал глупый следователь. – Где письмо, я спрашиваю? – повторил он, явно заразившись от меня.
Письмоносец разглядел на столе конверт.
  - Вот... – ткнул он пальцем, вытянувшись через весь стол.
  - Вижу... вижу, - повторил для верности рассерженный следователь, - а вот... – и застучал по столу указательным пальцем, вспоминая слово "чек", - он... как его?
Барабанная дробь пальца по столу и:
  - Чек? – спросил, изумлённый своей прозорливостью, письмоносец.
  - Чек-чек-чек... – затараторил спасённый следователь, - чек! – выдохнул он напоследок. – Чек где? – будто забыл, что деньги лежали на моём счете.
Письмоносец пожал плечами, и, заразившись от него повторами, пожал плечами ещё раз.
Разговор у следователя не клеился, и он прибег к последнему "железному", на его взгляд, доводу.
  - Признайтесь, господин Закрутинин, это вы договорились...
Дальше он нёс чепуху, из которой несчастный письмоносец вынес одно: он виноват, и это он меня подговорил вместе украсть этот чек. На что несчастный ответил вполне разумно:
  - Это ведь письмо, а не чек, как вы изволили сейчас выразиться. Я донёс письмо не тому господину, с одинаковыми фамилиями у меня много...
  - Так, - извивался, не поддающийся здравому рассуждению, следователь, - вы утверждаете, что...
  - Вас... – тут его вызвали в кабинет начальства, "выпороли" как следует (отец постарался).
Деньги вернули в тот же день, меня пожурили: "Что ж вы, Пётр Сергеевич, деньги чужие присвоить пожелали?" – потом посмеялись и отпустили с миром.

А деньги те принадлежали двоюродному племяннику отца (мой полный тёзка), он жил неподалёку от нас. Богатый родственник долго смеялся моему рассказу. Ему сообщили, что письмоносец потерял письмо с чеком, но скоро разберутся и вернут.