Свежая кровь

На подоконном рынке ажиотация. В предрассветных сумерках приехал мотоцикл с коляской. Хмурая байкерша вытащила притарабаненый сбоку раскладной стол, а из коляски - сладко посапывающую пухлую молдаванку и нагретый ее кормой тюк с житомирскими носками. И потарахтела обратно, оставив одно торговать другим.
К появлению первых базарных аборигенов черноглазая и золотозубая новенькая уже сидела на ящике за носочным столом и робко зазывала хмурых недоопохмеленных ранних работяг, гадая - получит она в тыкву от окружающих жильцов или таки можно наращивать децибелы.
Постепенно собирающийся торговый коллектив слегка опешил от наглости разложившейся на самом козырном месте носочной курулевишны. Минут через пятнадцать, хлебнув кофе и открыв глаза окончательно, уже съехавшиеся нестройным пингвиньим клином подошли к житомирскому оазису теплых ног и стали на пальцах растолковывать зарвавшейся новенькой за закрепленные за каждым места, иерархию и субординацию. После чего любезно предложили помощь в переноске стола. А уж на Черемушки или на Поскот - решать ей.
За приездом рома Яши она наблюдала восхищенно вспыхнувшими глазами уже с окраины рынка, почти с проезжей части. Подъехавший пепелац марки Жигули, сверкающий в утренних лучах всеми своими монетками под лобовым, оленем на капоте, всеми этими коврами на сиденьях и долиначуднаядолина во всю мощь припадочных колонок и так зрелище не для слабонервных, а уж вылезающий тылом вперед Яша в золотом спортивном костюме кого угодно может довести до цугундера.
Через полчаса уже весь рынок, затаив дыхание, ждал реакции яшиной жены. А ничего не замечающая носковладелица вовсю завлекала Яшу, томно матюкаясь на весь двор, попивая кофе, изящно оотопырив мизинец и иногда громко сморкаясь в газету, которой обмахивала себя и товар.
Яшина жена, все это время торчащая из мужниных Жигулей воронкой кверху и достающая оттуда бесконечные кульки и ящики, наконец - то заметила что-то неладное. Бегло оценив обстановку, она с широкой дружелюбной улыбкой подошла к столу соперницы, высморкалась в лучшую мохеровую пару носков, глядя той в глаза, наклонилась и прошептала буквально пару слов.
Теперь мы имеем блуждающие носки - призывные крики каждый день из разных уголков двора, местную пленительницу сердец - из-за чулочно-носочной Елены Прекрасной уже подрались грузчики, причем в больнице оказалась полезшая их разнимать кокетка, и дико тарахтящий драндулет с еоляской и матерящейся на весь двор хмурой байкершой в пять утра под окнами.
Интересно, кто вольет новую струю в старый хуторской геморрой?