Шевырев - теоретик литературы

                (С. П. Шевырев – теоретик литературы: у истоков выработки национального метода в литературоведении)

        Развитие любой научной дисциплины в основе своей опирается на творческое усвоение и новаторскую переработку сформировавшихся ранее традиционных теоретических воззрений на сам предмет изучения и методологических подходов к его системному анализу. В этой связи может иметь большой интерес взвешенное и всестороннее переосмысление научного наследия крупнейших представителей отечественной дореволюционной филологической науки, развивавшейся на базе университетской высшей школы и придававшей исключительно большое значение как непосредственно преподаванию русской литературы, так и выработке теоретических основ этого процесса, рассматривавшегося в совокупности с другими важнейшими аспектами филологической науки, в частности, выявлением и исследованием многообразных влияний и интенсивного взаимодействия между литературным потоком и современной общественной жизнью. При этом, несомненно, наиболее актуально обращение к тем плодотворным идеям, которые способны послужить фундаментом для перспективных инноваций, отвечающих насущным потребностям научно-образовательного процесса в современных условиях. И теперь, рассматривая истоки формирования принципиальных основ отечественной науки о литературе, невозможно обойти вниманием сравнительно-историческую методологию научных исследований, впервые разработанную и выдвинутую С. П. Шевыревым.

        Литературный процесс в истории развития художественной словесности любого народа предусматривает в качестве одного из важнейших условий своего плодотворного совершенствования прочную опору на тщательно разработанные принципиальные положения науки о литературе, в первую очередь – литературной теории, призванной приводить в стройную и гармоничную систему разнонаправленные творческие устремления ведущих представителей литературного движения той или иной эпохи. Ключевая роль литературной науки в деле планомерного раскрытия эстетического потенциала художественной словесности настолько велика, что можно с полным правом утверждать: степень зрелости и самостоятельности литературной теории является достоверным критерием, объективно свидетельствующим о достигнутом уровне творческой зрелости самой литературы.      
    
        Активно влившись в общее русло европейской литературы в Петровскую эпоху, русская словесность на протяжении XVIII столетия сумела в сжатые сроки проделать путь от первых, еще наивных литературных опытов «новоманирных» писателей до развитых и вполне оформившихся  литературных систем – классицизма, сентиментализма, а позднее и романтизма, – стоявших вровень с европейскими аналогами своего времени. Вместе с тем в области теоретического осознания текущего литературного процесса было совершенно очевидным существенное отставание отечественной теоретической мысли не только от новейших завоеваний западной литературной науки, но даже и от художественной практики собственной динамично развивающейся словесности.

        Особенно заметным такое положение вещей стало в начале XIX века, когда отечественная словесность стала одним из основных предметов преподавания с лекционных кафедр интенсивно открывавшихся в ту пору российских университетов. Потребность в едином целостном воззрении на сущность литературы и общие закономерности развития литературного процесса обусловила появление целого ряда развернутых штудий в области теории словесности, представленных, в частности, трактатами «Теория изящных наук» А. Ф. Мерзлякова, «Опыт науки изящного» А. И. Галича, «Ведение в эстетику» П. Е. Георгиевского (два последних автора – лицейские наставники Пушкина). Однако, несмотря на определенную пользу, принесенную отечественной литературной науке этим ранними трактатами, общие теоретические вопросы, связанные с конкретными методиками изучения и оценки произведений новейшей отечественной словесности, всё же не получили в них полного разъяснения, чему препятствовали, в первую очередь, устаревшие эстетические доктрины классицизма, по-прежнему сохранявшие свое влияние на авторов этих работ.

        Таким образом, на повестку дня встала задача создания отечественной теории литературы, которая преодолела бы ограниченность классицистических установок. Наибольшие усилия для решения этой насущной задачи предпринял будущий преемник Мерзлякова по кафедре отечественной словесности в Московском университете, молодой адъюнкт-профессор Шевырев.

        Вернувшись, после трехлетнего пребывания в Италии, в 1832 году на родину, охваченный вызревшими на чужбине пылкими патриотическими чувствами, Шевырев начал активно работать над капитальными историко-литературными и теоретическими исследованиями, вскоре вышедшими из печати под заглавиями «История поэзии» (1835) и «Теория поэзии в историческом развитии у древних и новых народов» (1836). В этих обстоятельных трудах, первый их которых успел вызвать одобрительную оценку Пушкина («“История поэзии” явление утешительное, книга важная!» [1, с. 272]), Шевырев попытался разработать и последовательно внедрить в отечественную литературную науку метод исторического рассмотрения произведений словесности по мере их появления в различные эпохи в разных национальных литературах. Этот метод декларативно противопоставлялся Шевыревым – как органически характерный именно для русской теории литературы – схематизирующему умозрительному подходу к явлениям литературы, свойственному эстетике той эпохи, которая носила явственный отпечаток немецких «отвлеченных» философских школ.

        Плодотворность исторического метода анализа в литературной теории Шевырев объяснял присущей этому методу синтетичностью, позволяющей впитывать достижения других научных школ и использовать все сколько-нибудь рациональные элементы их исследовательских методик. В этом Шевырев справедливо усматривал параллель с отечественной культурой в целом, которая тоже, как известно, начиная с Петровской эпохи активно осваивала и перерабатывала разнородные элементы западных культур. «Наша словесность, – обосновывал свою позицию Шевырев, – несмотря на недавнее свое существование, уже успела подвергнуться – прямо или косвенно – влиянию почти всех ей предшествовавших, так что оценить вполне достоинство произведений собственного слова и объяснить явления их со всеми стихиями, в них вошедшими, мы не можем без предварительного изучения истории слова иноземного» [2, с. 522].

        С точки зрения Шевырева, интегративный характер отечественной культуры (и литературы как ее важнейшего компонента) предопределяет необходимость изучения ее общеевропейского эстетического контекста, что неизбежно придает теории литературы в России закономерную историко-литературную направленность: «Проходя историю своей словесности со времени ее европейского периода, мы беспрестанно должны обращаться к Европе и там искать причины явлений, у нас совсем не имеющих корня. Ибо ни одна словесность, может быть, в таком малом объеме не представляет такого сплетения многоразличных явлений» [2, с. 522]. Характерно, что эта мысль об интеграции культур России и Западной Европы оказалась очень устойчивой в концепции Шевырева и была вновь повторена им в поздние годы жизни, в рамках прочитанного в 1862 году в Париже для русской аудитории публичного лекционного курса, в котором Шевырев отметил, что в своем историческом развитии «мы не могли обойтись без содействия Западной Европы и обратились к ней, лишь только получили возможность» [3, с. 45]. 

        Однако, по мнению Шевырева, сформулированному еще в середине 1830-х годов и облеченному в яркую, образную, афористичную форму, сам факт отставания отечественной литературной теории от словесных наук Запада может послужить даже на пользу национальному литературоведению и литературе в целом, поскольку позволяет объективно видеть со стороны все сильные и слабые моменты зарубежных художественно-теоретических концепций и выбирать лучшие из них, избегая тех ошибок, которые свойственны западным эстетическим теориям: «При таких условиях мы можем иметь надежду со временем даже опередить наших предшественников, ибо владеем  бОльшими, чем они, средствами и чуждаемся всякого одностороннего направления, чему они все без исключения подвержены. В их ветхой опытности заключается, может быть, и богатство их и немощь; в нашей молодой свежести – наша нищета и надежда» [2, с. 524].   

        Шевырев был убежден, что его научный метод имел самую тесную и непосредственную взаимосвязь с общими закономерностями развития европейского литературного процесса. С точки зрения Шевырева, творческое формирование единой мировой культуры явилось специфической особенностью того высокого уровня гуманитарной цивилизации, который был достигнут человечеством в XIX веке, характеризуясь ярко выраженным стремлением к транснациональной межкультурной коммуникации и активной интеграции различных типов национальных культур: «Все пути направлены были к тому, чтобы  всем народам возможно было возобновить свои народные воспоминания и сблизиться друг с другом во взаимном общении мысли и слова» [4, с. 34 (1-я пагинация)].

        В этом отношении культурно-интегрирующая концепция Шевырева не только не утратила своей актуальности в XXI веке, но даже выявила такие грани, которые оставались отнюдь не столь очевидными в доглобалистскую эпоху, при сохранявшейся культурной и политической разобщенности отдельных государств и народов. Теперь же, в условиях теснейшей взаимозависимости различных национальных звеньев единой общемировой гуманитарной цивилизации, подмеченные Шевыревым интегративные тенденции окончательно возобладали, формируя общее для всего человечества культурное, информационное и политическое пространство, в котором достойное и заметное место занимает также и Россия.

        Отводя возможные обвинения в эклектизме предлагаемого метода анализа литературы, Шевырев весьма убедительно доказывал, что речь в данном случае шла не о механическом комбинировании заимствованных из различных источников исследовательских подходов к изучению литературного процесса, а о творческом синтезе на их основе нового, универсального научного метода, позволяющего изучать словесность целостно и всесторонне. Шевырев провозглашал необходимость конструктивного объединения двух принципиально различающихся между собой способов рассмотрения литературы – «философского (умозрительного) и критического (опытного), из гармонического слияния коих должна родиться полная и совершенная наука» [5, с. 527]. По убеждению Шевырева, «примирение двух враждебных теорий, из которых одна господствовала в древнем, а другая господствует в новом мире Европы, может быть задачею науки в нашем отечестве» [5, с. 528].

        Реальное развитие литературной науки в России подтвердило правильность прогнозов Шевырева. Такие крупнейшие отечественные теоретики литературы XIX века, как его непосредственные ученики и коллеги Ф. И. Буслаев и Н. С. Тихонравов, а также независимые от него исследователи А. Н. Веселовский и отчасти А. А. Потебня, ориентировались в своих исследованиях именно на исторический метод изучения литературного процесса. Таким образом, заложенные в первой трети XIX века, прежде всего работами Шевырева, ставшего в 1852 году академиком по II отделению Петербургской Академии наук, методологические принципы подхода к анализу явлений русской и мировой словесности оказали несомненное позитивное воздействие на дальнейшее становление и расцвет отечественной науки о литературе.               
   
                Литература

    1.  Пушкин А. С.  «История поэзии» С. П. Шевырева // Пушкин А. С.  Полное собрание сочинений: В 10 т. Т. 7. Критика и публицистика. – Л.: Наука, 1978. – С. 272–273.
    2.  Шевырев С. П.  История поэзии // Русские эстетические трактаты первой трети XIX века: В 2 т. Т.2. – М.: Искусство, 1974. – С. 517–523.
    3.  Шевырев С. П.  Лекции о русской литературе, читанные в Париже в 1862 году. – СПб.: Тип. имп. Академии наук, 1884. – 280 с. 
    4.  Шевырев С. П.  О значении Жуковского в русской жизни и поэзии. – М.: Университет. тип., 1853. – IV, 84, 16, 25 с.   
    5.  Шевырев С. П.  Теория поэзии // Русские эстетические трактаты первой трети XIX века: В 2 т. Т. 2. – М.: Искусство, 1974. – С. 524–528.

        Март 2001