666. Хуторская чертовщина. Дела собачьи

                С радостными лицами наблюдали хуторяне за тем, как по степной дороге удалялось изгнанное из станицы войско вместе с богатеями, которые были в большой уверенности вернуть своё богатство реквизированное Советской властью.
            Кто – то помахивал рукою, желая распрощаться с ними навсегда, в надежде больше их не увидеть, а кому – то захотелось, чтоб последний конный тащил привязанную за ним метлу, заметая путь дорожку на веки вечные.
            Ближе к обеду в конторе объявился Захар, весь радостный и возбуждённый, с азартом рассказывающий о своих похождениях.
          Оказывается, те активисты, которых не успели арестовать в станице, тайно собрались на хуторе Пегушина, это от Мамкинской усадьбы по главной дороге ни куда не сворачивая, чуть наискосок через балку от женского монастыря будет.
             Так вот там, среди собравшихся и оказался Захар, объединившись в мощный кулак и обсудив план своих дальнейших действий, в короткий срок организовали станичное население, чтоб противостоять прибывшему атаману, вновь установить старые порядки.
               Хуторской председатель лично участвовал в обезоруживании одного из караулов, застав дремавших казаков врасплох.
          Потом был большой митинг при скоплении огромного числа вооруженных станичников, которые выставили ультиматум атаману и его приспешникам в срочном порядке покинуть станицу.
            Захар во всех красках рассказывал, как был удивлён и напуган атаман, видя такое скопление людей, не желающих к возврату старорежимных порядков.
           Уезжал атаман с обидой на своих земляков, которые не оказали ему радушного приёма,  прогнав вон за все его бывшие заслуги.
          Захар восторженно говорил, что сила народная в мощном объединении, как ещё давно было замечено, что батьку бить лучше совместным гуртом.
             Но сколько ни говори говорильню, проводя агитационные меры, а хлебушек ждать не будет, каждый день жатвы на вес золота.
            Колос не будет ожидать, когда его соизволять убрать, осыплет своё зерно на землю, такова его природа, а кто не успел, тот опоздал.
          Хуторяне вновь вышли на покос хлебов, взявшись ещё с большим энтузиазмом в скорейшие сроки покончить с жатвой.

         Если хуторское крестьянство было увлечено добрыми намерениями собрать свои хлеба, то тёмные силы не дремали, готовя для них новые испытания.
           Да и саму станицу не оставили в покое, раз не удалось взять власть над местными Советами, то восставшим казачеством был выдвинуть свой ультиматум с наложением продовольственной и денежной контрибуции станичникам, на что получили в ответ полнейший отказ.
               А там где не желают отдавать добровольно и безвозмездно, применяют вынужденную силу.
           Уж, коль повадилась лисица в курятник, то не успокоится, пока всё не вытаскает, тут уж или крепкие запоры став, заводи злую собаку или на худой конец заимей ружьё, чтоб раз и навсегда отвадить плутовку.
           Да на счёт собак, тех самых усадебных, которые за ненадобностью остались без дела, а уж тем более без кормёжки.
         Завывали они бедолаги, сидя на крепких цепях, отпустить бы их на волю, да больно опасно, если не станут кормиться, таская с хуторских подворий живность, то и покусать могут по собственной злобе.
         Валентина, бывшая кухарка, как – то заявилась к Захару в контору, чтоб тот разобрался с собаками, так как она сложила с себя все поварские полномочия, соответственно и готовку еды для собак, за неимением соответствующей продукции.
            Да и делать ей больше нечего было в разоренной до основания кухне, вот и встал вопрос, что делать с собаками.
           Озадачила Захара Валентина, тут и без этих собак дел полно, да слышен их вой, прямо жуть берёт,  который доносится считай наискосок через главную дорогу, скулят так, что жалость берёт.
             Председатель было предложил своим хуторянам, забрать псов по дворам, но желающих не нашлось, будь они по меньше росту, тогда другое дело.
           А так проку от них большого нет, а жрут, что те кабаны по ведру на каждого.
          Придётся поступить, как с теми собаками с кошар, мелких отарных разобрали чабаны, а вот старых псов свели под гору и постреляли.
         Там на кошаре с этим делом сами чабаны разобрались, а здесь совсем другое дело, Захар было намекнул, чтоб Валентина сходила  к Викентию, всё ж как ни как, а за ним числились псы, как старшего по усадьбе.
         Валентина возмутилась:
                -Да чего вы меня посылаете друг к другу.
                - Да была я, уже у него!
                -Так он мне, тоже самое говорит.
                - Иди, говорит,  к Захару, теперь он всему начальник, вот пусть и разбирается с собаками.
         Вот вам и задача с двумя неизвестными, что делать и как быть?
         Оно иногда хотелось Захару взять и пристрелить псов из нагана, чтоб они своим воем душу не травили, а от того, что  он не обладал охотничьим навыками, да и имелась к скотине жалость, рука вряд ли у него поднимется.
          Как – то не по - людски получается, чем они виноваты, честно несли свою службу и за их преданность теперь пустить в расход?
          Не по- божески получается, а коль сам не можешь, то придётся просить людей.
         Пришлось идти к Анисиму, просить того, чтоб тот укоротил собачьи мучения, но Горячков отказался, сказав в своё оправдание:
              -Да ты что Захар, в своём уме?
              -Чтоб я этих псов и пострелял?
             - Да они мне как родные дети.
              -Я же с ними сколько времени охранял усадьбу.
              - И не проси меня творить такую подлость, не соглашусь, хоть самого стреляй.
                -На предательство не пойду, да и как им в глаза смотреть, ведь они ко мне  со всем доверием, а я им значит за это заряд дробив голову?
            - И не уговаривай, вон у самого наган имеется, сам бы и порешил.
             -Вот – то, у тебя рука не поднимается, а у меня значит подымиться?
            - Ты бы Захар лучше б Гуркову обратился.
             -Он как ни как охотник.
             -Знает, как животу умертвить без лишних мучений.
             -А я в этом вопросе тебе не помощник.
           - Жалко псину, взял бы к себе, да сам понимаешь, кормить нечем.
         И пришлось хуторскому председателю идти на поклон к Гуркову, тот был удивлён появлением Захара в его дворе, но выказал желание выслушать Захара, оставив хозяйственные дела:
          - Николай, понимаешь какое дело.
           -Боюсь, как бы усадебные псы с голоду не сбесились.
            -Не дай бог сорвутся с цепей, беды не миновать.
     Гурков бросил пристальный взгляд на наган в кармане Захара, сказал:
            -А сам чего? Вон весь при оружии. 
         -Пару раз бахнул и готово.
        - Дел на пять минут, ко мне вон, сколько пришлось идти, вот бы и ноги зря не бил.
        Захар как – то неловко стал оправдываться, объясняя, что он ещё толком стрелять не умеет, да и с патронами у него довольно туго.
         Но старого охотника разве проведёшь, он - то сразу понял, жидковат по этим делам хуторской председатель, вот и мямлит стоит, выдумывая для себя оправдания.
           -Я б Захар с удовольствием.
          - Да сам видишь, время поджимает.
           - Вот свезём с полей снопы, тогда и поговорим основательно.
            -А щас извиняй, работы по горло, успеть бы убраться.
     Вот и думай теперь, кого б ещё попросить, Захар развернулся и было стал уходить, как его окликнул Николай: 
             -Постой Захар. Коль  отдашь цепи с ошейниками, то я мигом.
             -Сделаю небольшой крюк, мне большой разницы нет, как ехать в степь.
             -Заодно и тебя подвезу.
              -Погодь, я только ружьишко прихвачу, да пару патронов с крупной дробью.
            Николай ушёл к себе в хату, а Захар остался в томлёном ожидании, размышляя про себя, думал:
           «Вот она человеческая сущность, всегда двойственна, как тут ни крути, а в итоге выходят две противоположности.
           С одной стороны вроде, как получил облечение, что уладил дело, а с другой стороны червячок совесть грызёт.
           А грызёт потому, что имеется подвох, считая себя причиной явной несправедливости.
          Можно себя утешить тем, что такова собачья доля, но по сути дела в чём они виноваты?
         Ведь не они, эти преданные создания, днём и ночью оберегая барские пожитки и честно исполняющие свои обязанности, виноваты в том, что остались без надлежащего ухода.
            Да и сам Захар вдруг оказался тем самым крайним, на которого свалили не полагающие ему обязанности.
        Гнетущее чувство предательства  скребётся на душе.
           Стыдно и неприятно будет смотреть этим собакам в глаза перед самой их кончиной.
        Интересная штука получается, ведь совсем недавно он бегал по станице и размахивал наганом, обезвреживал караул, а случись караульные дали бы отпор?
        Стал бы он в них стрелять или же с малодушничал, предоставив эту возможность другим?
          Столько мыслей в голове, что хотелось плюнуть бы на всё это, но тогда какой он хуторской председатель, если не может решить такого простецкого вопроса.
          Вон Николай, так легко принял решение, словно ему сподобилось отлучится по малой нужде.
        Посмотришь на человека, а у него ни каких переживаний в душе.
         Может оно и надо так поступать, да видно ещё характером не вышел.
         Если за все дела переживать душой, так и ни какого не здоровья хватит».
         Окрик Гуркова вывел Захара из глубоких раздумий:
               -Захар? Ты там случайно не уснул?
              - Давай забирайся в телегу, едем.
  Николай аккуратно, как малое дитя положил ружьё в телегу завёрнутое в холщёвый мешок.
          
               Всю дорогу Гурков тараторил, рассказывая Захару забавные истории, произошедшие с ним на охоте.
         Но Захар слушал Николая в пол уха с таким чувством, что это его везут на расстрел, а не он едет чтоб запечатлеть последние минуты усадебных псов.
          Хуторской председатель и не заметил, как подъехали к западным воротам и только возглас Гуркова заставил его окончательно вернуться  в реальность.
               -Тьпру, стой. Слезай Кондратыч приехали.
        Захар удивлёно посмотрел по сторонам, теперь ясно слыша, как в хозяйственном дворе насторожено падали лай псы.
         Вот оно как неловко получается в этой жизни.
         Ведь уже почувствовали собаки смертельную опасность.
          Дают о себе знать, но как – то не так, не по - хозяйски, а с какой – то тревогой за себя.
         Гурков легко спрыгнул с телеги, взял мешок, развернул, вынул из него ружьё:
           -Захар, чего сидишь? Веди, показывай.
             -Слушай Николай, сходи – ка сам.
               -А ты чего? Боишься что ли?
                -Да не боюсь я, но как – то не по себе.
                -Понимаю,
                весело ответил Гурков,
                -жалость заела.
         - Бывает иногда, ну раз не хочешь, неволить не буду.
          -Ты, если что, за лошадёнками присмотри.
         -Чтоб случайно не сбёгли.
         -Они у меня хоть и привычные к стрельбе, но сам понимаешь, всякое бывает.
         Удивлялся Захар Николаю, вот человек, пошёл стрелять животину, что на праздник, ни какого нервного напряга.
          Из двора донеслось:
                -Ну, полайте мне ещё, полайте. Ишь злобу свою выказывают.
                -Осталось вам совсем немного.
                -Ну и кто тут самый смелый?
                - Кто покажет свои зубы?
                -И не надо на меня рычать и косить глаза.
                - А ну, куси!
      Внезапно раздаётся выстрел, от которого невольно вздрогнул председатель.
         Хотя всё это время он и сидел в ожидании выстрела, но всё же это оказалось для него полнейшей внезапностью.
        Лошади нервно вздёрнули головами, повели ушами, переступая с ноги на ногу, после чего наступила временная тишина.
       С небольшим опозданием после выстрела, один из псов взвизгнул и затих, другой понимая, что сейчас наступит его очередь, забился в свою будку.
          Гурков всячески пытался заставить того покинуть будку.
         Но псина  понимала всем своим собачьим умом, что стоит высунуть хотя бы морду, его участь тут же окажется плачевной.
        Нелепость случая, когда без помощи Захара оказалось не обойтись,
         Гурков окликнул председателя:
                - За – ха – ар! Без тебя видно не обойтись!
                - Иди, подмогни маленько.
                -Не могу эту шельму выманить из будки.
        Казалось бы, что Николай сделает без Захара своё дело, на том всё и закончится, но нет, видно уж раз началось, то должно вымотать все нервы без остатка.
            Уж как  не хотелось идти председателю хуторской бедноты  в хозяйственный двор усадьбы, но злые чары по всей видимости творили свои коварные интриги.
            С неприятным осадком на душе и ругаясь, на чём свет стоит, Захар нехотя побрёл в хозяйственный двор.
            Как не хотелось ему смотреть на убитую собаку, охранявшей задний двор западной стороны с того угла, что был ближе к главной дороге, но ему хватило одного взгляда, чтоб окончательно испортить себе настроение.
          Огромная псина лежала на боку с развороченным лбом, а сама запрокинутая голова лежала в луже ещё тёплой истекающей крови.
       Не приятная картина, от которой тошнота подкатила к горлу.
            - Захар! Ну долго тебя ждать?
             -Мне ещё в поле ехать.
               -Давай быстрее.
                -Да иди сюда, вот смотри, тащишь эту заразу за цепок, а я улучшив момент, сходу прикончу её.
       Легко сказать, тащи за цепь, псина не такая глупая, чтоб вылезать из будки, легче с телком полугодовалым справится,  чем с этой собакой.
          Не желает псина расставаться со своей, пусть самой скверной, но жизнью, вон как упирается, борется из всех своих собачьих сил.
         А сил у неё, будь здоров, как у того быка, скорее вместе с будкой сдвинется с места, а всё равно не вылезет.
          В помощь Захару подключился Гурков, со своим намерением высказал такую идею:
            -Мы эту шельму щас чуток вытащим, пусть только нос кажет.
          - Ты придержишь, а я жахну так, что в раз хвост отбросит.
        Собака в глубине будки отсвечивала своими огромными глазами навыкате, жалобно повизгивая, понимая, что её погибель уже совсем близка.
         Просто тянуть за цепь особого результата не давала, тогда применили иную тактику, рывками дёргая за цепь, дело сдвинулось с мёртвой точки или в данном случае наоборот, приблизилось к ней.
         Захар вкладывая все свои силы, пытался удержать собаку, которая мотала высунутой головой, пытаясь высвободится из ошейника.
         Гурков медлил, чего медлил не понятно, выстрелил бы да и дело с концом, а он чего – то время тянет, ещё немного и упорная псина  окажется обратно в будке.
            Председатель не на шутку обозлился:
         -Чего не стреляешь? Видишь, удержать не могу.
       Николай суетливо выцеливая стволом ружья, с хозяйским подходом сказал:
                -Да как бы ошейник не повредить.
         Ну, не падла ли а? Ошейник боится повредить.
         Да тут уже в руках сил нет, а он об ошейнике думает.
          -Да стреляй же! Сил уже нет такого телка удерживать.
            - Мать твою, а ещё охотником зовёшься.
              -Скупердяй последний и тот щедрее, с какого позарился на дармовой кусок.
                -Стреляй иначе брошу.
      Бросать цепь конечно не в интересах Захара, возьмёт Николай, обидится и уедет, кого тогда просить прикажите?
         - Со стороны подойди, со стороны.
              -Оттуда сподручнее будет.
       Господи, да что творится на белом свете, псина не то, что скулить, подвывать своей утробой стала.
        Неприятная ситуация, от которой хотелось бежать и бежать, как можно дальше.
         Раздался выстрел, псина дёрнулась и поддавшись своим бесчувственным телом, наполовину вывалилась из будки.
         Её тело ещё продолжало мелко дрожать, а Николай с довольным и весёлым голосом произнёс:
              -Видал, как я её. Шарах пониже уха и готово.
               - Ну что председатель, дело сделано.
                -Давай закурим, подымим немного.
                - Угощай по такому случаю.
                -Такую работёнку провернули, приятно посмотреть.
     Ничего в этом приятного не было, Захар отвернулся, чтоб не смотреть на убитую только что собаку с его непосредственным участием, достал кисет.
           -А ручонки – то чего дрожат?
                Спросил Николай, сворачивая цигарку из председательской бумаги и табака,
                -нервишки слабоваты у тебя Кондратыч.
     -  Да это от перенапряжения, ох и упертая псина оказалось.
       - Едва цепь удалось удержать.
       - Ещё немного и утащил бы он меня к себе в будку,
                выпуская дым после глубокой затяжки, соврал  Захар.
            - А я вот однажды..
                но председатель не стал слушать рассказ Гуркова, а сказал ему:
               -Как и договаривались Николай, забирай цепи с ошейниками, а я схожу за лопатой.
              -Негоже их здесь оставлять.
              -Сам понимаешь, жара, а мух здесь, что тех пчёл на пасеке.
               - Вмиг червь заведётся, да и запах дурной пойдёт по округе.
               - Воронья налетит, а это дурная примета.
                -Ты занимайся своим делом, а я уж пойду.
     Захар наскоро выкурил свою цигарку, бросил её себе под ноги, притоптал и спешно покинул хозяйственный двор.
            Ещё ни когда у него так не было муторно на душе, а в чём собственно была причина, сразу  вот так и не понять.

07 – 08  ноябрь 2020г.