Маленькие Трагедии А. С. Пушкина и Моральные А 11

«Маленькие Трагедии» А. С. Пушкина и
Моральные Абракадабры 1991, часть 3, Д

«КАМЕННЫЙ ГОСТЬ»

1. «Север» также  «вреден» А. С. Пушкину («ЕО»). Возможная солидарность автора с героями и сигнал: то, что считалось ценностью ранее, перестало быть таковым (возраст? потеря сил?) и уже приносит внутренний дискомфорт и отчаяние от осознания уходящей молодости.
            2.  Можно сделать убогие выводы — так называемый «Анализ Порока». Дону Гуану не нужно всё — только часть, «с-частье». Выше названы ценности-детали Гуна, подозрительно напоминающие набор маньяка-фетишиста. SO: “Нельзя ни одну вещь (понятие, явление) превращать в самоценность и поклоняться как божеству — как целому, вырвав из общего жизненного контекста. В этом заключена природа порока: за единичное временное переживание собственности (овладения) отдаётся всё целое («момент оргазма- момент смерти»): «....О, Дона Анна!..» Интересно, что без признания вдове убитого им же, Гуан понимал, что не получит должного оргазмического раздражения («я страх как любопытна»).  («Как наркоман, который пойдёт на любые преступления ради всё большей дозы. Мир начинает распадаться на части и концентрироваться в единичном элементе этого мира: «сверхценное переживание». (Пример цельности и гармонически естественного произрастания из самой жизни = Моцарт). Именно  в «КГ» появляется тема «бесстрашия перед ликом смерти». Слова Лауры, последний жест Гуана — получат завершение в песне Вальсингама («Пир»). Перед нами авторская симпатия,  объясняется в «Пире», предположительно: завершающая трагедия и создана с этой целью (объяснения) А. С. Пушкиным.
            3.  Самоирония Пушкина? «...Импровизатором любовной песни...». Легко, как Моцарт. И это безусловный успех предприятия - «...сам не знаю», рушатся самые невозможно неприступные преграды — предельная искренность, предельная жадность и страсть собственности. Смертельная обида Сальери. Но, в любом случае — известное подозрение в пушкинской самоиронии: Черномор («РиЛ»), Швабрин («КД») — закрытые автопортретные заметки. Теперь Сальери? Филипп? Интроспекция — в целях исследования патологии, как гомеопатия. Поёт Лаура, но текст песен неизвестен, есть только текст «импровизатора» Гуана, в правдивости которого никто не сомневается: «Из-за Гекубы! Что ему Гекуба,  Что он Гекубе, чтоб о ней рыдать?» - Шекспир («Г»). Мучения Чарского в необъяснимости таланта импровизации («ЕН») - пушкинские размышления - определяются природой самого искусства, которое имеет дело с ФОРМОЙ, конечно же, прежде всего, — наука занимается СОДЕРЖАТЕЛЬНЫМИ аспектами действительности. Из-за получаемой бреши между искусством и наукой («алгеброй») - допустимость всякого рода спекуляций. Психология сидит на эмпирике и будет сидеть навечно, так как однозначных измерений в области заведомо неоднозначного (сознания-»души») - НЕ БУДЕТ: трагичное непонимание этого факта Сальери, Чарского (Пушкина). Не пересекаемые ценности Природы и Сознания.    4.     Заключение. Дон Гуан не раскаивается. Он отказывается от страха. Умирает со словами «О, Дона Анна!» (overdose). И это его 6 нарушение (1-Приезд в МадриТ; 2-Убийство Дона Карлоса; 3-Соблазнение вдовы; 4-Приглашение Командора; 5-Признание в убийстве вдове)   («Шестой сундук, сундук ещё не полный» («СР»)  в трагедии из 8 действий. То есть, это последний грех Дон Гуана — грех бесстрашия перед смертью — или грех безбожия. Об этом развёрнуто высказывается Ф. М. Достоевский в романе «Бесы» (сцены с демонстрацией самоубийств, как идейный протеста против Бога). У Пушкина — демоны, (и стихотворение «Бесы», и «...бесы, что душу грешника терзают и в тьму тащат со смехом» («Пир»). И так, грех Дон Гуана — в победе над смертью. Об этом говориться в последней, из 1 действия, трагедии — «Судилище» - «Пир Во Время Чумы».