Между Прошлым и Будущим

– Можно присесть рядом с вами?
В парке у реки, где я бездельничаю, коротая время вынужденного отпуска, в этот час полно свободных скамеек, поскольку четверг, поскольку рабочий сентябрьский день. Но этот гражданин в джинсовом костюме и белой бейсболке, немного старше средних лет, желает присесть рядом со мной. Одного взгляда на него достаточно, чтобы определить, что он хочет не просто посидеть, но, возможно, о чем-нибудь поговорить.
В наше время это не принято, заводить разговоры с незнакомыми людьми, но случается.
Выглядит гражданин вполне прилично и доброжелательно, чисто выбрит, лицо спокойное, в глазах (мы долю секунды смотрим друг другу в глаза) что-то вроде усталости, смешанной с сожалением.
Я киваю, и некоторое время мы сидим молча. Я смотрю в открытую книгу, он в небо. Но ему хочется говорить (я это чувствую) и он не знает с чего начать.
Я достаю из кармана портсигар, беру сигарету для себя, и протягиваю ему портсигар.
– Вообще-то я бросил, – говорит он несколько смущенно, и мне не неприятен тембр его голоса, – но с вами за компанию, так сказать…
Я чиркаю зажигалкой, и мы некоторое время молча курим.
– Меня зовут Денис Алексеевич, – он протягивает руку, и я, пожимая её представляюсь, – Александр… Евгеньевич.
– Я живу здесь неподалёку, а сейчас в отпуске, – говорит Денис, и я замечаю, с каким удовольствием он затягивается сигаретой.
Я тоже живу здесь неподалёку, и тоже в отпуске, обычное дело.
– Грустно как-то, – говорит мой новый знакомый.
– Что грустно? – чуть с улыбкой спрашиваю я.
– Да всё. Всё грустно, – он раскрывает пакет,  достает из него большую пластиковую бутылку пива «Белый медведь» и два пластиковых стаканчика.
Я предполагал, что этим всё закончится, а вернее, с этого всё начнётся. Человек в отпуске, в одиночестве, выпить не с кем, нашел себе временного друга. Он ловит мой взгляд, и снова смущенно улыбается.
– Нет, нет, Александр, вы не думайте. Я не по этому делу. Это так… Отпуск же всё-таки. Может быть, за знакомство? По стаканчику, не более того. А то, знаете, поговорить хочется, а без этого (он кивнул на бутылку) как-то не получается.
Я согласно кивнул, он разлил пиво по стаканчикам, и мы выпили. Потом ещё по одному, из-за пены, стаканы были наполнены наполовину.
– А что всё-таки грустно? – я снова закуриваю, и предлагаю Денису сигарету. – Что не так? Судя по вашему виду, у вас как раз всё как надо… «по одёжке» судя.
Денис немного помолчал, затем взял у меня зажигалку, прикурил потухшую сигарету, выпустил клуб дыма и прикрыл глаза.
– Что не так? – переспросил он, – да всё не так. У меня ощущение, и уже давно, что я нахожусь не в своём времени. Ну, если точнее, не в своём будущем…
Он открыл глаза, изучающе посмотрел на меня. Я закрыл книгу (томик Марка Твена), и изобразил готовность слушать. Бывает, да, что человек оказывается не в своем будущем, совершенно обычное явление. У меня половина знакомых не там, где им хотелось бы быть, что ж тут такого…
– Видите ли Александр… Как-то так получалось, что мне  всё детство рассказывали о других людях. Мама, папа, бабушка… Про каких-то мальчиков и девочек, чьих-то детей, насколько они способны и талантливы, как хорошо себя ведут, учатся и слушаются родителей… Мне говорили, что я должен брать с них пример. Самого меня, из взрослых никто особенно  не хвалил. Может быть и хвалил, но  что-то не запомнилось… Я думаю, они считали, что всё что я делаю, я делаю как-то не так, и если так, то не очень хорошо. И я часто, почти всегда соглашался с тем, что кто-то из моих сверстников лучше меня. Кто-то из тех о ком рассказывали мама, бабушка, дядя Илья, и кто там ещё…  Меня это конечно, немного задевало. Представьте, взрослый человек разговаривает с ребенком, и мягко так, вскользь,  ведёт речь о другом ребенке, который не просто в чём-то, а во всём лучше: успешный спортсмен, читает книжки на английском языке, круглый отличник и всё такое. Зачем он это всё рассказывает? Может быть, из лучших побуждений, вроде бы, мол и ты, давай, не отставай… или… если не будешь таким как он (она)  то из тебя дурака ничего не выйдет?
Что касается лично меня, то я послушно посещал музыкальную школу. Потом записался в секцию вольной борьбы, в которой занимался полтора года. Одновременно стал регулярно бывать в читальном зале центральной детской библиотеки. Но казалось, всё это особенно не впечатлило моих взрослых. Почему, я не знаю, они мне ничего не говорили, во всяком случае, одобряющего, молодец мол, давай и дальше так, совершенствуйся. Не было сказано ничего такого…  Я вам ещё не надоел?  Можно ещё сигарету?
Он мне ещё не надоел, и я дал сигарету.
– После школы, я поступил в институт на тот факультет, куда решила мама. Кроме того, там были знакомые, которые и помогли с поступлением. Но на учебе останавливаться не буду, мы все когда-нибудь учились…
Не успел я начать свою производственную карьеру, как вдруг сделался кругом виноватым. Мои начальники на производстве, в общем были мной недовольны, как молодым специалистом. Один деятель даже накатал отзыв в институт, была тогда такая практика, о мой неполной профессиональной пригодности… Не смотря на то, что по вечерам, я буквально падал от усталости, у меня всегда было что-то не доделано, постоянно, с точки зрения начальства имелись какие-то недоработки и упущения. Мне всегда говорили, что мои товарищи по работе, такие же молодые специалисты, с лёгкостью необычайной и гораздо лучше выполняют свои обязанности, чем я свои. Я робко пытался возразить, что и обязанности и объемы работы у всех разные, как же можно сравнивать?  Но меня никто не слушал, или слушали «вполуха». Оправдания никого не интересуют. И я как мог, честно старался быть не хуже других. Иногда это удавалось, и мне даже казалось, что я лучше, но этого как всегда, никто не замечал. Конечно, мне было обидно, но я держался.
Потом я женился, и через неделю-другую после свадьбы узнал от мамы своей жены, что я, собственно, далеко не лучший из тех, кто претендовал на руку её дочери. А ещё через полгода, мне сказали, что я, возможно, худший, вообще из всех, за кого могла бы выйти замуж моя жена. Мама жены постоянно твердила мне об этом, не забывая при случае рассказывать о других мужчинах, гораздо более преуспевающих, гораздо больше чем я зарабатывающих. Этот защитил кандидатскую, тот работает на трёх работах, а тот вообще умеет делать деньги из воздуха…
Я старался не обращать внимания, и уже сам стал добиваться кое-каких успехов в продвижении по карьерной лестнице. Но в глазах мамы жены (а значит, и всей большой семьи, других родственников, друзей и знакомых), мои успехи выглядели мелкими (и жалкими), а деньги, которые я приносил домой, она деньгами не считала. «Разве это деньги?» – любимый вопрос мамы моей жены. Можно ещё сигарету? И пожалуй, давайте-ка ещё по стаканчику.
Мы выпили пива, закурили, и Денис продолжил свою печальную историю.
– Иногда мне кажется, что я постоянный участник каких-то больших и ответственных соревнований, где главный приз победителям – зависть окружающих, а утешительный приз проигравшим, футболка с надписью: «Повезёт в другой раз». А между тем, борьба продолжала разворачиваться на всех моих жизненных фронтах, и я сражался как мог. Сотрудники в отделе (по последнему месту работы) подчас оказывались соперниками, в хорошем, по их мнению, смысле. Когда надо было делать большую работу всей командой, они выступали лишь в роли советчиков, оказывающих помощь. Когда надо было представлять успешные результаты, они брали на себя это нелегкое дело…
Жена из нежного одуванчика постепенно превратилась в женщину, очень похожую на свою маму, и теперь уже она говорит мне о том, о чём мне говорила её мама лет пятнадцать назад. Впрочем, и мама никуда не делась. Она по-прежнему здорова, энергична и руководит семейством, вернее, его остатками. Она всё также критически оценивает меня, и всё что связано со мной. Она поёт всё те же песни и когда уже нечего сказать, говорит, что я стал лысеть. Впрочем, о том, что я стал лысеть, она говорила лет двадцать назад, и я однажды напомнил ей об этом, но она пропустила мимо ушей.
– Да, конечно, не очень весело, – вставил я, – но мне кажется, что не у вас одного такие же проблемы, Денис. Это же семья, а в любой семье есть масса проблем. Взаимных претензий и всего прочего. Не так ли?
Вместо ответа, Денис налил ещё по стаканчику пива. И будто не услышав моего замечания, продолжил.
– Она вообще меня никогда не слушала… И не только она. Когда я пытаюсь что-то сказать в общем разговоре, например, среди коллег, мне кажется, что меня вообще никто не слушает. Или слушают, но то что я говорю не считают значимым, или интересным, по крайней мере. Кто-то постоянно меня перебивает, считая, что то, о чём говорит он куда важнее, даже если не по  теме. Словно меня и нет в этом разговоре.  И я предпочитаю молчать.
Но это ещё не всё. Я заметил, что помехи в моей жизни возникают на каждом шагу, как специально. Например, в нашем рабочем кабинете работает телевизор, или радиоприемник. Сотрудники начинают суетиться, заводить громкие разговоры, шуметь по телефонам тогда (и только тогда), когда по ТВ или радио передают какую-нибудь интересную или важную для меня информацию. Однажды, нас было двое в кабинете. Мы молчали, каждый был занят своими делами. Молчали примерно  четыре часа, или около того. Мой коллега заговорил со мной дважды, и оба раза в тот момент, когда мне надо было послушать что-то важное по телевизору. Почти та же ситуация дома. Жена начинает активничать именно в то время, когда мне надо сосредоточиться и заняться своими делами. 
На улице, скорее чаще, чем реже, встречные прохожие прут прямо на меня, как будто на пути их вообще никого нет, просто пусто, просто свободная дорога. Раньше, я отходил в сторону, а теперь останавливаюсь, и стою как столб, и прохожие, лишь в последний момент замечают препятствие, и с недовольными физиономиями обходят. Я хочу перейти дорогу, по которой в течение часа не проехало ни одной машины, и ещё час не проедет, но как только я ступаю на проезжую часть, немедленно появляется какое-нибудь транспортное средство.
Те, кто считался моими друзьями по учебе (давние друзья) и по работе (недавние друзья) забыли о моём существовании, и я этому не удивлён, у них у всех уже давно новые временные приятели. Нет, один старый приятель позвонил лет пять назад. Попросил взаймы двести пятьдесят долларов. В следующий раз он позвонит ещё через пять лет, наверное. Наверное, все мои друзья, и давние и недавние всегда  считали себя  номером один в наших отношениях, и полагали, что  оказывают мне большую честь своим вниманием. Да и Бог с ними со всеми… 
– Денис, – перебил я его, – я думаю, что вы чисто психологически отмечаете про себя все эти моменты, поскольку они вас раздражают. Просто вы мало обращаете внимания на те вещи, события и явления в вашей жизни, когда идёт всё как надо, когда всё получается. У вас складывается однобокая картина действительности, вам не кажется?
Денис помолчал, обдумывая мой вопрос.
– Возможно, вы и правы, Александр. Возможно. Иногда я пытаюсь осмыслить, сообразить, почему всё так происходит. Вы, да и другие скажете, проблема в самом тебе. Все мои знакомые так скажут, если я вдруг вздумаю с ними поделиться этими мыслями. Но, как вы понимаете, я не собираюсь ни с кем делиться, именно потому, чтобы не получить такой ответ. На все вопросы будет один ответ, и кстати, не лучший. Я и так знаю, что во всех своих бедах человек должен винить в первую очередь самого себя, а уж затем других, и складывающиеся обстоятельства. Но, позвольте… Как же быть с тем, что в последнее время у нас никто ни в чём не виноват, а всё плохо? Впрочем, это уже из другого фильма…
Мы молча выпили пива, и у меня немного закружилась голова. Денис вдруг показался мне очень интересным человеком. Во всяком случае, среди моих знакомых и друзей таких не было.
- Не всё, конечно, так безрадостно, - продолжил Денис. – Иногда приходит успокоение. Когда удается договориться самому с собой. Суть договора сводится к тому, что я убеждаю себя, что не всё так уж и плохо. Что, например, те люди, которые в детстве мне говорили о других, более успешных ребятах и девчонках, всё же достигли своей цели, добились того, что я, пусть неосознанно, но стремился к тому, чтобы быть не хуже. Мои руководители, нещадно бившие меня по делу и не по делу, добились того, что я выработал в себе  сопротивляемость обстоятельствам и неудачам. Тёща добилась того, что убедила себя и окружающих, что я никчемность, и теперь ей предстоит разубедить себя и других, что это не совсем так, потому что время, отпущенное на личные амбиции и претензии,  истекает. Времени остается совсем немного.
Мои соратники-соперники всех времен и организаций, где приходилось работать, растворились во времени и в пространстве, и я не страдаю оттого, что не случается встречаться, перезваниваться, выяснять, кто же из нас, в итоге оказался круче. Но, увы, такие дни случаются нечасто. Я говорю о душевном равновесии… Потому что, вновь начинается борьба. Борьба, в которой с одной стороны баррикад я, с другой – всё остальное.
Вот я и думаю… Может быть, я в итоге не туда попал? Может быть я живу не в своем мире? То есть не в том мире, где мне надлежало быть по своей линии жизни. И теперь, с возрастом, всё острее воспринимается агрессия внешней среды, противодействие каждому моему шагу, действию, попытке. Где тот перекрёсток, на котором я выбрал не ту дорогу? Влез не в те сани, и они увезли меня туда, где меня не должно быть, по определению? Где всё вокруг построено с учетом моего отсутствия, как элемента действительности…
– Ну уж вы и загнули, Денис, – я подставил свой стаканчик под пиво, и он с готовностью налил, – каждый из нас там, где распорядилась судьба, это же понятно…
– Понятно-то понятно, – грустно заключил мой новый знакомый, – но в общем и целом, я чувствую себя не в том измерении. Всё у меня под прессом, мысли, дела, эмоции. Сознание под прессом. Наверное, я всё же не в том будущем. Самое интересное то, что когда здоровье позволяло расслабиться при помощи алкоголя, то чужой мир сразу становился своим. Всё оказывалось на своих местах, удобно, мило и никакого пресса. Все окружающие были друзьями-приятелями, а в спорте побеждали только те, за которых я болел, и если проигрывали, то не обидно. И работой я был доволен, и товарищам легко прощал маленькие гадости… Но, на то он и алкоголь, что лишь на время может превратить чужой мир в свой мир. Потом обязательно наступают последствия… В виде усиленного ощущения, что находишься не в своей реальности…
У меня зазвонил мобильный. Это жена, и она сейчас поинтересуется где я, и как быть с поездкой на строительный рынок. Ею задуман ремонт в гостиной и замена окон. Так и есть.
Пока я отвечаю, Денис разливает по стаканчикам остатки пива.
– Ну что ж, давайте на прощанье, Александр. Поверьте, я безмерно вам благодарен, за то что вы меня просто выслушали. В наше время, как-то не принято заводить разговоры с незнакомыми людьми, но знаете - ли, случается… Так что, ещё раз спасибо.
Мы выпили и распрощались.
Я шел домой, и думал. Вот интересно, а я, я в своем будущем? Или должно было всё сложиться как-то иначе? Возможно, есть смысл рассказать об этом жене, она у меня психолог. Не по профессии, но по призванию. Может быть она что-нибудь скажет? Что-нибудь, доброе, хорошее, успокоительное…