За два часа до конца света

                Последняя записка из дневника солдата-ракетчика

Вообще, я должен был завтра на дембель идти, но остался на сверхсрок. Зря только ремень белый и вкпошку выкупал. Я не знаю, сколько мы тут продержимся после рокового часа на этой базе, под Екатеринбургом. Да и не знаю, выживем ли.

Оказалось, что всё зря.

Не увижу больше маму, батю, братишку Сережку и любимую Ладу.

Всё поменялось, рухнуло.

Началось всё два месяца назад, когда весь наш взвод охранной роты и третий взвод роты связи  в/ч № 50677 города Соломенск на Урал, под предлогом, что проводятся какие-то сверхсекретные учения, а кто пойдет из дембелей, тому премия в 20 штук. Ну, а чего мне? Легких денег захотелось, думал, что Ладе подарок куплю. Теперь уже нет.

В какие-то дремучие дебри закинули нас. Даже Екатеринбург не увидели.

- Товарищ капитан, - обратился я к офицеру, который нас встретил на базе. - А в какой хоть город мы попали?

- Пошёл на … - ответил он, дав понять, что вопросы тут будут лишние, что придется только приказания выполнять.

Это уже третий переезд за этот год!

Оказалось, это не совсем райский уголок. Двоих парней из моего взвода и одного связиста посадили на губу на трое суток из-за чепухи, из-за того, что у них прихватили сердца на марш-броске. Думал, что это в учебке трахают за всё, что угодно, а нет, тут намного жестче. Но были и послабления некоторые, вот например - сух-пай выдавали вкусный. Всё по стандарту: тушенка свиная, рисовая каша и макароны с мясом, консервированная икра кабачковая, два пакетика чая, адаптон, пакетик кофе, а также шоколад «Аппенгольд» и в некоторых наборах попадались сигареты: кому «Ява», кому «Бонд». Только всё в разнобой было, тот кто не курил, отдавал сигареты курящим, а тот взамен — либо пакетик чая, либо шоколадку.

Ещё можно было более свободно передвигаться в свободное время: если там, в ларек армейский сбегать или покурить опять-таки, подходишь свободно, спрашиваешь разрешение у офицера и тот отпускает. Только, одному нельзя: с кем-то ещё, списки составляли.

Рай, а не служба! Хотя и мурштра была: и на плацу, и на занятиях. Могли всего этого лишить.

Только вот ещё минус, помимо строгости: телефоны можно с собой носить, но никому не дозвонишься. Думали, это чисто из-за того, что находимся считай в труднодоступной среде. Но оказалось, что это целый план правительства. Нас сюда отправили, соглашусь, на сверхсекретное учение и учение это — умирать.

С Америкой у нашей страны никогда не ладилось. А когда ещё и Белоруссию против нас настроили, вообще тяжко стало. Охранно-связистский комплекс наша рота называлась. Кроме наших, там были ещё ребята с Балашихи (из Балашихской учебки, взвод роты охраны) и ещё с Хабаровска (из связистского училища). У меня же, как у младшего сержанта, было целое отделение, охраняли мы ракетные комплексы, ещё у кого-то — то же самое, кто-то ещё занимался чисто кабелями и марзянкой — это были связисты. Когда уходишь на дежурство, тогда хрен знает, как продержишься, если ты не справил свои естественные надобности, не поел или ещё что не сделал. Но какое облегчение, когда заступал новый караул и ты шел в роту, перед этим остановившись в курилке, потянув папироску, а потом принял душ, а там обед или ужин. Хоть нам сух-пай и выдавали, но ты должен был поесть в местной столовой, но там настолько худое питание было, что просто не проблеваться после принятия пищи ты не мог, поэтому и выдавали сух-пай.

И вот, как-то раз, мой друг, ефрейтор Алёша Сагин, из связистского взвода, с которым мы одну учебку прошли, мне кое в чем проболтался.

- Слушай, Степан, - обратился он ко мне. - У меня к тебе есть дело. Хочу кое-чем поделиться.

Мы сидели и пили чай в свободное время в коптерке. Он ко всему тому же был и каптером.

- Что такое, Лёха? - спросил я, сделав глоток из своей железной кружки.

- Только тут, в стенах, я не могу тебе об этом сказать… - он посмотрел в коридор.

- Тут слишком ушей много.

- Да ну? Кому это надо?

- Давай покурить лучше сходим?

- Ну, давай.

Мы ещё у парней поспрашивали, кто хочет пойти покурить, пошли к лейтенанту, который дежурил в этот день. Он подписал и нас, человек десять, вышло на курилку. На всё-провсё у нас было минут десять. Это ещё была и легкая прогулка без марширования на плацу.

Достали пачки.

- У тебя что на сей раз? - спросил я.

- Ява. - ответил Алёша.

- И у меня. Будем менять?

- Не думаю, давай так.

- Информация очень серьёзная?

- Да.

Мы зажгли спички, сделали затяжки.

- Ну-ка?

- Понимаешь, Степан, - у него дрожали руки. - По ходу нам всем кабздец.

- В смысле?! - я его не понял. - Ты о чем? Вроде бы происшествий никаких. Сегодня наш охранный взвод дежурил на постах. А мы, сам знаешь, никак подвести не можем.

- Да это ладно, это-то тут при чем? Я про другое. - он в этот день нервно очень курил. - Скажу прямо: умереть хочешь?

- Ну, только как герой. С триколором и автоматом в руках.

- Оставь свои эти штуки. Тут ты умрешь и тебя забудут все, потому что больше уже никого и ничего не будет. А если и выживет кто, с ума сойдут, потому что нас уже никто не найдёт, да и не факт что кто-то выживет.

- Ты вообще о чем? Не хочешь ли ты сказать, что у нас скоро начнется ядерная война?

Я произнес это в шутку, из-за чего от него я получил небольшой удар по печени. А бил он не слабо.

- Тише ты! Помнишь Шлягина? Знаешь из-за чего его якобы в лазарет отправили?

- Тот что ли, маленький из связи? Помню, ну?

- Короче, у него шизофрения началась. Сказать из-за чего?

- Ну-ка?

- Вы-то в охранке себе сидите, на караулы ходите, ни хрена не знаете, а мы знаешь что наслушаемся в том цеху? Переговоры перехватываем, вот он и сошел с ума. Короче, его не в лазарет отправили, а расстреляли.

- Да ну на! - я еле сдержал крик. - Брешешь. У нас же не 37-ой год

- Вот тебе крест православный, хоть я и атеист. - Алёша перекрестился. - Сегодня я был в штабе. Там кое-что подписать надо было, в итоге я подслушал разговор офицеров: начальника штаба и лейтёхи из другого бата. В итоге, смотри: уже исполнили приказ о том, чтобы всяких дураков, которые начали «голоса слышать» отправляли на могильник, как небоеспособных. А нас оказывается тут держат по той причине, что скоро вот начнется тот роковой день нашей с тобой и другими пацанами кончины. Так что нам не дожить до дембеля. А ты говоришь, не 37-ой год.

- Так, а как ты можешь доказать, что это всё не фуфло?

Десять минут прошло, но лейтенант про нас забыл.

- Еще услышал… - он закурил ещё одну. - Ну, как услышал, это уже сегодня. Перехватил я кое-что в штабе… Разговор начальника с министром обороны. Всего не скажу, говорили об одном: о подготовке к боевым действиям.

- Ну и что?

- Через неделю всё начнется… Так, что Степан, прости, но больше не увидишь ты ни батю, ни маму, ни Сережку, ни Ладушку.

- А кто против кого?

- Мы против наших идеологических врагов, если ты понял о чем я.

- Мда…

Мы все докурили и я повел всех строем в роту.

Мой дух начал падать после этого разговора.

Я до последнего, если честно, отказывался верить во всю эту чушь про войну и тому подобное, потому что он был ещё тот выдумщик, мы всего кличили Диверсантом за это в Соломенской учебке. Но это оказалось правдой.

Вскоре, ефрейтор Сагин вскрылся в сушилке. До этого инцидента ещё троих связистов увели, потому что начали на всю казарму орать про «Америка — отсоси», «Мы выживем, нечего бояться», а также кто-то прокричал: «БУДЬ ПРОКЛЯТА АРМИЯ РОССИИ!». Последнее кричал Игорек, с охранки. Ох уж, Игорь, Игорь… А ещё чаще начали идти разговоры про Америку и про какие-то «надвигающиеся вскоре учения, которые поменяют все».

А сегодня всё как раз и стало ясно.

Подняли нас по боевой тревоге. У нас обычно, в этот день недели, всегда учения, но сегодня, вместо обычной, учебной тревоги, у нас была боевая тревога. Похватали все рхбзэшки и противогазы с автоматами и помчали.

И тогда командир нашей смешанной роты и объяснил всё. Всё оказалось правдой. Охрененная правда, ничего не скажешь, подкупили нас за пряники грубо говоря, только не получим ни фига, потому что нас уже не будет.

Вот теперь сидим мы, ждем дальнейших указаний, после которых только в землю.

И хоть мы и в убежище сидим, но не факт, что оно выдержит. Тут типа зенитное управление. Было теперь. Пишу в прошедшем времени, потому что скоро этого не будет, а точнее, через два часа.

Я заканчиваю.

Если кто-то из оставшихся в живых эту записку найдет, дам совет, даже не совет, а приказ: если будете строить новый мир, из осколков, из руин, то, по-крайней мере, не устраивайте воин, а лучше вообще армию не собирайте и живите в экопоселении, если на этой выжженной земле будет что-либо расти.

А нас пока ведут покурить. Разрешили, выпросили. Пойду-ка покурю напоследок.

Тебе же, потомок, который, если и найдет эту записку, желаю удачи.

                23 ноября 2022 года.

От автора: надеюсь, очень надеюсь, что такое никогда не случится.