Ошибка. 14

Прошли в дом, Баженов обратил внимание, что на столе стояли деревенские овощные и мясные разносолы, значить Галушкин заранее предупредил Катерину о том, что у них будут гости.
- Проходите, проходите, Алексей Петрович, - сразу же захлопотала она, - присаживайтесь к столу, наверное, голодные, целый день ничего не ели. Анатолий угощай гостя.
Галушкин умело выбил пробку из бутылки, ударом ладони под дно, налил по полному гранёному стакану:
- Ну, давай Алексей Петрович, за окончание уборочной компании, за заработную плату, за нашу встречу в моём доме, ты ж у меня первый раз в гостях, - поднял стакан хозяин.
Выпили, оба крякнули в кулак, стали с аппетитом закусывать, то ли от того, что действительно ничего почти не ели целый день, то ли от усталости, но выпитая водка с ходу ударила по мозгам, наступила полная расслабленность мускулатуры, развязался язык.
- Ты Петрович не обижайся, я давно хотел с тобой поговорить, - начал Галушкин, - я знаю, что ты меня презираешь за то, что я плохо разбираюсь в технике. А я думаю, что бригадиру это не нужно. Вот в армии командир командует, солдаты исполняют, он же не может во всех видах оружия разбираться, я думаю и тут также, дал команду и пусть подчинённые выполняют.
- Не согласен с тобой Анатолий, ты молодой, на фронте не был, а я всю войну на танках до самого Берлина прошёл. На войне, да, хороший командир ценится тем, что заранее может определить правильную тактику боя, занять наиболее выгодную позицию и, выбрав слабое место у противника, направить туда главный удар. Это приведёт к непременному успеху и сохранению жизни многим солдатам. Но он обязан, кроме того требовать от солдат безупречного владения вверенным ему оружием.  А чтобы требовать нужно и самому неплохо знать материальную часть его.
- Тут же не война, - пошёл на попятную Галушкин, - что с того умею я отрегулировать клапана двигателя или нет. Моё дело проследить, чтобы во время была вспахана и засеяна земля, и чтобы все работали как надо, а если что не так, всыплю по самую репицу, чтобы неповадно было.
- Подожди, - остановил он, хотевшего возразить Баженова,  - давай мы ещё по одной выпьем.
Выпили, закусили, опьянение от первого выпитого стакана отступило, голова просветлела, мускулы налились нахлынувшей силой.
- Да тут не война, - продолжил Баженов, - поэтому орать на трактористов и выискивать их промахи, я тебе не советую. Ты видел хотя бы раз, чтобы я на кого – то орал. Или чтобы кто – то мне возразил, когда я им выдаю задание.
- Нет, не видел, - подтвердил Анатолий, - это видно по тому, что ты на фронте был. Они тебя за это уважают.
- Наверное, и за это, но я думаю за то, что я любую неисправность в моторе улавливаю на слух и любому трактористу помогу её быстро устранить. А они свою технику любят беззаветно и видят, что и я люблю не отдельный какой – то трактор, а все, то есть тракторист для всех тракторов. И если бы случилось пойти в бой, они бы не раздумывая пошли за мной. А если бы я орал на них, так же как ты, они бы в самый ответственный момент, меня обязательно  подвели, умышленно.
- Видишь, как ты всё повернул, - обиженно засопел Галушкин, и вдруг его прорвало  -  конечно, таких механиков, как ты нет во всём районе, а ты и воспользовался этим, на меня бригаду свалил, а сам всем колхозам помогаешь, видишь, какую зарплату отхватил…
- Вот ты, как оказывается, обо мне думаешь. А то, что я это делаю зимой, когда все трактора и нашего колхоза и других стоят в МТС, на ремонте. Что же я на тебя свалил, когда я целыми днями там и в выходные даже.
- Ладно, я ляпнул  не подумав, - отступился Галушкин, - давай ещё по одной выпьем, - ты же мне что – то хотел сказать.
- Да я уж и не знаю, говорить ли мне после такого или нет. Да и выпивать, наверное, хватит, завтра комбайны в МТС на ремонт гнать надо.
-  Ладно, Петрович, прости, с языка сорвалось.
- Видимо долго на языке висело, - съязвил Баженов, - ладно давай ещё по сто грамм, да будем завязывать. А сказать я тебе вот, что хотел; ухожу я из колхоза в МТС механиком, вчера директор МТС приезжал ко мне, ужу всё согласовано с райкомом партии. А бригадиром хочу рекомендовать тебя, но с одним условием, что ты у меня научишься разбираться в технике. Я тебя уже заставлял в моторах рыться, ты брезгливо к этому отнёсся. Так вот, я слово дал, что тебя обучу и не отступлюсь.
- Петрович, да я, я всё, что ты скажешь… - засиял, как медный пятак Галушкин, - давай за это и выпьем.
После очередной рюмки и услышанных слов,  Галушкин совсем  осмелел, а может быть и обнаглел.
- Алексей Петрович, а ты деньги- то куда дел?
- Какие деньги?
- Ну, зарплату, за которой ездили сегодня.
- Ах, эти, да я не стал получать, побоялся, что карман оторвётся, - отшутился Бригадир.
« Вот те раз, - вошёл в ступор Галушкин, - денег нет, бригадиром я и так стану, без этих выродков.  А они,  чего доброго,  убьют Баженова, пропало моё бригадирство. А ещё хуже, за связь с ними, и в лагерь недолго загреметь. Ну, уж нет, ну их к дьяволу»
- Ладно, Анатолий Степанович, поговорили, пора и честь знать. Спасибо вам за ужин. Ты не обижайся, я тебе всю правду - матку выложил.
- Да нет, я не в обиде, спасибо, что ты, всё - таки, меня за человека считаешь. Знаешь Петрович, ты через мост не ходи, тут вот, помнишь, плотина была, иди по ней, тебе в два раза дорога короче будет.
- Плотину – то эту ещё в прошлом году прорвало, - вспомнил бригадир, - там дощечка лежит, я с неё в речку и так могу упасть, а пьяным тем более.
- Ничего я тебя провожу, вот возьму сейчас фонарь, и пойдём потихоньку.
Дощечки не было, кто – то сделал хороший настил, и переправа прошла удачно.
« Господи, спасибо тебе»,  - бормотал Анатолий Степанович, неуверенно шагая по тропинке к своему дому, опьянение начинало одерживать верх над крепким организмом помощника бригадира.