Рассказ попутчицы

Осень уже окончательно вступила в свои права, и серое небо почти каждый день поливало дождём нашу местность, а иногда сыпало наземь белой крупой, успевших заледенеть в полёте к земле осадков. Угрюмое настроение предзимья всегда наводит на мысли остаться наедине с самим собой и влечёт успокоить душевное равновесие куда-нибудь подальше от городской суеты. Вот и я, в один из таких дней, уняв на лоне природы накатившую тоску и меланхолию, возвращался домой на автомобиле из далёкой вотчины своих предков – деревни.
Заприметив издалека одиноко стоявшую у обочины большака старушку, я решил подвезти её до города. Ведь автобусное сообщение в сельской местности оставляет желать лучшего уже много–много лет.
— Спасибо тебе, сынок, – поблагодарила меня за чуткость женщина, – а то стояла бы здесь, на дождю, до скончания веков. Не знаешь, когдась это безобразие закончится?
— Ой, не знаю, мать – это не ко мне, – отвечаю, слегка улыбнувшись старушке.
— Видно и вправду говорят: «Что посеешь, то и пожнёшь». И поделом нам. Сами себя высекли жадностью своей, – разговорилась женщина. — Раньше и автобусы, и поезд пригородный ходил, причём два раза в день. Так нет же – нам задарма подавай. Билет стоил 40 рублей, а мы кондуктору: «Давай за полцены? Я тебе 20 рублей, а ты билет оставь себе, продашь потом кому другому». Вот и получалось, что от выручки у организации шиш с маслом, а у кого-то карманы набиты. Вскоре рейсы признали нерентабельными и отменили. Добирайся до города как знаешь, хошь на попутках, а хошь на такси за тысячу целковых. Автобус теперь только школьный ходит, поэтому, как каникулы наступают, так для нас вообще беда.
— Да. Печальная реальность, – сочувственно поддерживаю монолог старушки, – а в город зачем едете?
— Так у внука маво День рождения сёння! Вот гостинцев везу. Надо ж побаловать ребёнка настоящими сладостями, а то ведь на прилавках сплошная химия – подсластители, красители, ароматизаторы, ешки и прочее дерь ... прости ты меня Господи, чуть не выругалась.
Старушка достала из котомки леденец в виде петушка на палочке и протянула мне.
— Попробуй, пальчики оближешь, – и в глазах женщины мелькнула искорка гордости за кулинарное изделие. – Здесь всё натуральное: мёд, вода родниковая, домашнее масло. Так что не сомневайся – вкусно, полезно, да и затраты пустяшные. Вот помню, в детстве мама такие нам делала, по праздникам правда, но тогда время тяжёлое было, по сёлам хозяйства поднимали. Колхозы долго становились на ноги в послевоенные годы. Сладости в магазинах продавались, но денег не было, работали за трудодни. Вместо конфет у нас сосульки с крыши были, по весне их сбивали и лизали. Помню, на доме крыша шифером покрыта была, а хлев соломой. Так вот, с соломы сосульки были намного слаще.
В 1965 году колхозниками начали платить пенсии, а с 1966 года зарплату. У стариков небольшие деньги завелись, стало чуть легче. Можно было хоть что-то купить, но конфеты для нас всё равно оставались в диковинку,  непомерная роскошь по тем временам, особенно в деревне. Да и не так много их было, я имею ввиду названия конфет.  Как сейчас помню: «Каракум», «Коровка», «Белочка», «Красный мак», «Южная ночь», «Красная шапочка», «Золотой ключик», «Гусиные лапки», «Тузик». Мы даже фантики от них собирали, как реликвии. Вот ведь какое было время. Я даже сейчас с закрытыми глазами смогу распознать их, дай только попробовать. Потому как немного их было, и у каждого вида был свой вкус и своя изюминка.  А сейчас марок этих конфет тысячи, а вкус один и тот же…прости ты Господи, опять чуть не выругалась.
Тридцать километров пролетели, как одна автобусная остановка. Мы въезжали в город. Высадив старушку у Главпочтамта я наотрез отказался от протягиваемых мне денег, но попросил рецепт умятого мной по дороге угощения. Потому что человеческие ценности не должны меняться с течением времени, иначе мы станем похожи на тех людей, которые высекли сами себя.