Мальчик

Дед прожил длинную жизнь. Даже трудно себе представить, что он пережил, «пешком» пройдя всю первую половину двадцатого века. Мировые войны, революции, репрессии… Даже удивительно, что дожил до таких лет, «наделал» детей, и безумно радовался внукам. Когда в какие-нибудь праздничные дни семья собиралась за огромным столом, он гордо, без скромности повторял «все это я», «это все мое». В маленьком старом дворе соседи его уважали, и даже иногда приходили к нему за советом по тому или иному вопросу. Накопив богатый жизненный опыт, он действительно мог дать правильный и дельный совет, и не только своим детям.

На третьем этаже жил Алеша, взрослый мужичок, но несколько неприятный. Двор был маленький и шумный. Ну представьте, вся детвора с трёх этажей  играла  в этом дворике. Вдруг в комнату вбежала младшая дочь, на тот момент подросток в тринадцать лет, перепуганная, вся в слезах, трясется. Увидев ее, дед удивился, кто обидел младшую и естественно самую любимую.

-Дядя Алеша, - еле выговорила она.- Мы случайно наступили на его доски и он с палкой погнался за нами.
-Алёша? –возмутился дед. Алеша планировал дома на третьем этаже ремонт и навалил досок в этот и без того неуютный дворик. У кого там в русских сказках под ногами земля продавливалась, у Ильи Муромца, что ли? Вот так дед пошел во двор.
-Алёша!! – на ходу рявкнул дед. дальше пошел короткий непереводимый с русского на русский мат. Дед ругался удивительно, многоэтажно, там было все от мата, но никогда в его ругательствах не было слова «мать»! Пока он прошел пять ступенек выйдя во двор, Алёша уже был на третьем этаже, и со своего высока то ли грозился, то ли оправдывался…

А годы все шли и шли, деду перевалило за восемьдесят и он попал в больницу, на нервной почве. Не так-то просто держать оборону такой семьи от превратностей жизни.
Вся семья ютилась в двух маленьких комнатушках, в полуподвальной территории, полученной еще в начале века. Возможно, когда-то здесь были склады, а потому они не были предназначены для жилья, и потому привычные сегодня вода, газ, туалет, были исключены из жизненных условий. Всё во дворе, всё общее. Когда стали строить «хрущёвки», соседи  со смежной стеной получили квартиру и переехали, а их одна комната стала территорией битвы претендентов. В светлом коммунистическом прошлом взятки брали все, как всегда. И освободившуюся комнату отдали соседям издалека. Когда те пришли вселяться, прихватив с собой для надежности милиционера (за деньги, разумеется), дед вышел на порог, занес над головой топор, его затрясло…

В больнице он не успевал оставаться один, его постоянно навещали  дети, внуки. Когда дочь при очередном посещении села на чужую свободную кровать, дед остановил ее:
-Туда не садись, там сейчас мальчик придет, он только что вышел.
Пришел… мальчик… ему было бы лет шестьдесят. Было забавно, что для деда он был еще мальчик.