Майя

«Море голубое, но ветер делает его черным». Афонская пословица.

Майя жила на нашей улице. Каждый день утром ее можно было видеть с футляром со скрипкой, она шла на занятия в консерваторию. Что она и ее семья делали на нашей улице- это большой вопрос.

Улица находилась не очень далеко от центра, но представляла собой достаточно печальную картину. Вся она была малоэтажная и состояла из частных домов с дворами.  Начиналась она, так называемой «ободратой хатой», как говорила моя бабушка- в ней жили непонятного вида, рода занятий и возраста люди и много детей, причем маленькие были всегда. Дом был и впрямь очень облезлый. Левее жила русская старушка, со шрамом на лице, часто выпивающая, которая разводила Той терьеров. Ее звали Тася. Она часто прогуливалась по улице качаясь, в сопровождении 5-7 тонконогих, лупоглазых, короткошёрстных малышей. Рассказывали, что в детстве ее укусила собака и шрам остался на всю жизнь, любовь к собакам, видимо, тоже, но, судя по шраму, собаки стали явно мельче.    За ней находился дом спившегося футболиста, который не оставлял попытки регулярно играть в футбол с пьющими соседями- это смотрелось комично. Он был небольшого роста и напоминал мячик, рядом с ним бегали два его сына- близнецы- тоже очень похожие на мячики. Мне было сложно поверить, что он играл за сборную Тбилиси. На ними находился двор, в котором раньше жила семья военнослужащего, но, после их отъезда, приехали крестьяне их глухой грузинской деревни. Это тоже выглядело забавно – они варили во дворе чурчхелы, резали барашек, все время стирали и сушили белье, мыли бетонные полы во дворе- наверное по привычке… Их было все время очень много- казалось, они не помещались в доме и во дворе, поэтому все время были на улице. Рядом с ними был небольшой тупик, в котором стоял вечно ремонтирующийся запорожец голубого цвета. Хозяин жил рядом и  чинил его каждый день. Ровно в 8 он выходил из дома с инструментами и приступал к ремонту. Бабушка говорила, что что в молодости он был интересным парнем, но безответно влюбился и сошел с ума на этой почве. Как то раз, на праздник Тбилисоба (день города), запорожец даже проехался по улице и остановился в ее конце. Всей улицей его толкали назад.  В этом же тупике жили 2 наркомана. Один почти не выходитл из дома, а второй был еще молодой, около 35 лет и было видно, что раньше он был очень красивый. Бабушка говорила, что он и впрямь был очень красивым ребенком, поздним у родителей. Они его сильно баловали, в переходном возрасте он уехал, а когда приехал был уже таким.  Когда он был способен общаться, то пел русские блатные песни- наверное, уезжал в Россию. Можно описывать и дальше, но картина будет похожая.

Повторюсь, что на этой улице делала Майя и ее семья мне было совершенно не понятно. Ее папа работал в Москве, в мастерской Церетели.  Она была старше меня на 7 лет и училась в консерватории.  Внешность у нее была очень выразительная: высокая, стройная девушка, с глубокими зелеными глазами, похожая старинные фрески с изображением грузинских или, может быть даже черкесских княжон. В глазах ее было что-то отстранённое-не здешнее. Как-ьл странное ее образ сочетался с местной реальностью. Проходя мимо их дома, часто слышались звуки скрипки и фортепиано, запах выпечки. Мы хорошо общались, часто заходили друг к другу, иногда она помогала мне делать домашнее задание по сольфеджио. Я помню один случай, за нашими дворами располагалась военная часть и как-то в ней случился пожар. Пламя уже переходило на жилые дома.  Приехали спасатели и в рупор кричали: «забирайте все самое ценное и выходите из домов». Майя вышла из дома и вынесла скрипку- я часто вижу эту картину перед глазами.
Я уехала из Тбилиси Через 7 лет я приехала к друзьям и близким. Я шла по нашей улице, было очень забавно: почти нечего не изменилось: все было на месте: и «ободратая хата» и бабушка с собачкой и в футбол играли все те же, немного постаревшие. Мое внимание привлекла девушка, которая шла ко мне на встречу в черном монашеском одеянии. Я отошла, чтобы пропустить ее, но она подошла ко мне и сказала с легким акцентом: «Здравствуй, Катя!». После этого, я сразу ее узнала- это была Майя. Она была такая же красивая, даже, наверное, еще красивее, но ее глаза!!!! Они были просто нереальные- их глубина стала бездонной- смотреть в них было непросто.

Мы разговорились, она сказала, что идет в церковь святой Варвары- она находилась в конце улицы, за углом и предложила прогуляться вместе. Я с радостью согласилась, т.к. была очень рада видеть ее и по церкви тоже скучала. Мы зашли в церковный сквер, поздоровались с батюшкой и разговорились.
Майя рассказала, что после моего отъезда она закончила консерваторию и работала в Тбилисском театре оперы и балета, все складывалось очень хорошо, не смотря на непростую ситуацию в стране, они гастролировали  и много работали. Она начала встречаться с главным дирижером театра и была совершенно счастлива- они собирались пожениться. Ситуация в стране становилась все напряженнее и была объявлена мобилизация. Сначала забрали в гвардию младшего брата Майи- Гагу, через месяц забрали ее жениха- Ираклия. Она показала мне его фотографию. Я не хочу преувеличивать, но такой красивой пары я никогда не видела. Он был тоже очень высоким, худощавым, с темными волосами и безумными!!!!зелеными глазами!!!! Можно было подумать, что они брат и сестра.
Ираклия послали на границу с Абхазией. Три месяца о нем ничего не было слышно, а потом его привезли прямо в госпиталь с тяжелым ранением. Еще через месяц он погиб.

Когда она рассказывала, в ее словах уже не было ужаса, но была очень сильная боль и скорбь. Она говорила, что никак не может понять, как такая прекрасная, Богом избранная страна, погрязла в кровопролитной  войне и, что она уже пережила смерть любимого, но по прежнему не может принять то, во что превратилась ее страна.

После похорон случилось ранение ее брата. После того, как он поправился, она уехала в женский монастырь Самтавро, сначала послушницей, а потом приняла постриг. Она поет в хоре монастыря играет на скрипке, приезжает в Тбилиси к семье и молится за то, что бы в ее любимой стране никогда не было войны.