Петрович и алёна

«Берегите слёзы ваших детей, чтобы они могли проливать их на вашем надгробии».
                Пифагор



      Жили, были Петрович и Алёна. Петрович изначально родился в бедной крестьянской семье и поэтому всегда хотел выбиться в люди и жить хорошо. Алена тоже родилась в небогатой семье и тоже хотела жить хорошо. 
Обоим не повезло в первом браке: муж Алёны был военнослужащим и поэтому крепко выпивал, жена Петровича не была военнослужащей, но Петрович все равно считал, что ему не повезло. 
         Алёна недолго терпела такую жизнь и развелась с мужем.  Петрович тоже развелся с первой женой, но терпел долго, так как делал карьеру (которая изначально была завязана на дяде жены)  и посему развестись не мог, дабы её не испортить. Но как только карьера остановилась, он тотчас развелся безо всяких сожалений.
        Муж Алёны поступил по-мужски и оставил квартиру ей и сыну. Петрович же разделил квартиру с женой пополам и в качестве бонуса оставил ей обоих , прижитых от брака сыновей, один из которых к тому времени уже учился в институте а другой - в школе.
          Бывшая семья Петровича втроем переселилась в убитую двухкомнатную смежную хрущобу, обжитую тараканами, с щелястыми ледяными полами и крашеными тюремной краской стенами, второй этаж,  прямо над разгрузочной дверью шумного продуктового магазина с проездным двором, вечно забитым магазинными чадящими грузовиками, с приемным пунктом стеклотары прямо напротив подъезда и с вонючим огромным чаном для продажи «свежей» рыбы там же. В подъезд с незакрывающейся дверью частенько  заходили поссать с соседнего рынка продавцы и покупатели, а также погреться и уколоться местные наркоманы, благо, что первый этаж был нежилым. В качестве вишенки на торте напротив дома располагалось крупное пассажирское автотранспортное предприятие и с раннего утра под окнами близлежащих домов чадили прогревающие мотор автобусы. 
 Сам же Петрович поселился в уютной двухкомнатной раздельной квартире в тихом дворе  свежего дома в другом районе города.   
      Когда старший сын впервые увидел эту «квартиру», потрясенный, он  спросил маму, как такое могло случиться, как можно было переехать в такое убожество, она ответила, что ничего не смогла противопоставить напору Петровича, который нашел «прекрасный» вариант : две двушки на одну трехкомнатную и сильно торопился, она уступила после того как Петрович твердо пообещал ей в дальнейшем одну из комнат в своей квартире отдать кому-либо из сыновей, видно, чтобы та отвязалась и обмен побыстрей совершился. 
        Случилось так, что к моменту развода Петровича с женой, он и его первая жена работали в одном высшем учебном заведении (где Петрович занимал не последнюю должность ) а Алена там училась.
       Алена была женщиной практичной и сразу смекнула, что грех не воспользоваться таким шансом и упустить перспективного мужчину с квартирой. А Петрович, что называется,  был готов к такому развитию событий, тем более что Алена была гораздо моложе его.  Так они и нашли друг друга. А там, честным пирком, да за свадебку!
      Обе квартиры тотчас обменяли на одну трехкомнатную в центре города в тихом, уютном дворе и зажили себе счастливо.  Обещание, данное первой жене, Петрович благополучно «позабыл» и когда наступила эпоха перестройки, приватизировал квартиру на себя, новую жену и нового сына. А потом первая жена умерла и спросить с Петровича стало некому.  Сыновьям же он соврал на голубом глазу, что никакого обещания не давал.
        Правда, надо отдать должное, что Петрович хоть и скромно, но первое время помогал сыновьям, пока те учились, а потом отыграл и свадьбы одному и другому. Младшего он, правда, всегда отмечал перед старшим, которого какое-то время после рождения за своего сына  и признавать не хотел. 
      Сметливая Алена поперва старалась не портить отношения с сыновьями Петровича, присматривалась,  но близко их к нему не допускала, те могли посещать его только по предварительной договоренности по телефону, да и то не всегда.  На родственников Алены таковое правило не распространялось, они толклись в их квартире как свои, в любое время.  Петровича такое положение дел вполне устраивало, собственное я, свой комфорт он всегда ставил на первое место.
     Жизнь меж тем продолжалась, Алёна крепко прибрала Петровича к рукам и, собственно, стала главой семьи, Петрович ей по большому счету ни в чем не перечил и хорохорился только на людях, иногда;  Алена тут ему потакала, тешила его самолюбие.   
       Чтобы ещё больше закрепить свое положение и отрезать Петровича от его кровных детей Алена всячески уговаривала Петровича усыновить её сына (который давно звал его папой) от первого брака.  Однако тут Петрович уперся.  И дело было не в том, что Петрович не хотел сам, или не хотел обидеть своих кровных детей - по большому счету ему было все равно. 
   А дело было в том, что сын Алены и его старший сын носили одно и то же имя и поиметь сразу двух Иванов Ивановичей Ивановых было глупо, да и близкая родня Петровича, его тогда ещё живая  мама, такое решение вряд ли бы поняли и одобрили, а кровный сын, в ответ, наверняка сменил бы и фамилию и отчество.  А это был бы большой удар по общественному имиджу Петровича и его самолюбию и такого он позволить не мог. Так что, как Алена ни старалась, этот её номер не прошёл.
      Ну да Алена надежд не теряла, её основной задачей было закрепить своего сына в качестве главного наследника себя и Петровича и если с внешними признаками (фамилией и отчеством)  не получилось, то в плане наследования материальных благ Алена постаралась своего не упустить. Первоначально она постаралась стать «своей» в кругу сыновей Петровича и вначале ей это удавалось.  Но натуру не спрячешь и в какие-то моменты большая нелюбовь Алёны к сыновьям Петровича  нет-нет да и прорывалась наружу.  Петрович всегда безоговорочно и бездумно принимал её сторону в этих конфликтах и даже не пытался разобраться, кто прав, кто виноват.  Права была всегда Алёна , а оболтусы-сыновья всегда были неправы.  У Петровича не было ласковых слов для своих сыновей, во всяком случае они их никогда не слышали, зато любимыми словечками в их адрес были: оболтус, балбес, дурак.
       Надо сказать, что Алёна была деловой и напористой женщиной и расслабляться Петровичу не давала.  Как мы уже знаем, Петрович работал в учебном заведении и больших денег не зарабатывал, Алена тоже не могла похвастаться большими заработками на своей работе.    А посему, поскольку в стране подул ветер перемен в пользу хватких людей, начала Алена Петровича во всякие коммерческие дела втягивать и небезуспешно. Так они заработали на свою первую машину и на дачу. 
       С дачей, надо сказать, произошел небольшой казус, который Петрович с Аленой постарались не заметить, а в дальнейшем и вовсе отказались признавать за факт. 
А дело было так: институт, где работал Петрович и его первая жена, начал раздавать своим сотрудникам земли под дачные участки.  Поскольку первая жена Петровича работала секретарем, то она одна из первых об этом узнала, записалась на участок и получила его на бумаге в первой волне счастливчиков, в хорошем месте, рядом с городской чертой.
     А когда пошла вторая волна записи, то узнал об этом и Петрович и пришел записываться на участок, тут ему и сказали, что он уже записан и участок у него есть!
      Первая то жена Петровича сохранила его фамилию и участок был записан естественно на эту же фамилию, а в институте то ли не знали, что они разведены, то ли «забыли» и участок оформили документально на Петровича, когда тот заикнулся,  тем более, что он при должности был и в авторитете.   Когда первая жена об этом узнала, было поздно, да и не было в ее характере духа сутяжничества. Сказала было она об этой ошибке и в институте и Петровичу, да в пустой след и тех и другого ее проблемы не волновали ни капельки.    Дали ей в утешение новый  участок  у черта на куличках, на мол, отвяжись!  Так Петрович во второй раз удачно свою бывшую семью обделил в пользу новой.   
       Собственно его судьба бывшей семьи мало волновала.  С сыновьями он не проявлял инициативы в общении, мог месяцами их не видеть и не слышать, особенно старшего, а порой и годами, если те сами ему не звонили, или не навещали по предварительной записи. А и то – когда ему, он с Аленой новую жизнь строил. Если и звонил когда сыновьям, то по собственной надобности.
      Когда случилось так, что его сыновья разошлись в дружбе и почти перестали общаться, Петрович сильно не вникал, не пытался собрать их вместе, разобраться в причине, примирить их, как это сделал бы любой настоящий любящий мужчина-отец.
     С появлением у старшего сына детей, внуков Петровича, тоже ничего не изменилось.  И к внукам своим Петрович был совершенно равнодушен.  Сын, было, пытался отношения Петровича  с внуками как- то наладить, но тому это не нужно было, да и Алена не давала особенно внуков домой к себе водить, ей то они совсем чужие были! Если и звали старшего в гости, то, как правило, оговаривали особо: без детей чтобы приходили.
   Так Петрович внуков своих кровных , пока они росли и взрослели, ни разу на руках и не держал, да и видел их раз в год по заказу.   Дни рождения их он не знал (да он и дни рождения своих сыновей не помнил!) а когда старший как-то невзначай напомнил ему в присутствии Алены, что вот де у старшего внука скоро день рождения, та кинулась на него квочкой, мол, на подарок для сыночка набиваешься!  Так с тех пор и перестал напоминать…
  А там, у Алены свой внук появился и те, чужие внуки, отошли вообще на задний план. С внуком Алены Петрович и на даче возился и на море его регулярно возил, почувствовал себя дедом видать.  Правда, когда те, чужие внуки, подросли и стали статными красавцами, Петрович любил похвалиться ими на людях, мол, какие «у него» внуки выросли!  Хотя фотографий ни сыновей, ни внуков он отродясь дома не держал, на стены не вешал, да и не было им места:  там везде фото  родственников Алёны висели.
      С младшим сыном другая политика строилась.  Его Петрович за сына признавал и по-своему любил, как только может любить кого-то ещё стопроцентный эгоист.
     Поначалу отношения новой семьи Петровича и семьи младшего складывались неплохо. Дело дошло даже до совместного бизнеса.  Бизнес-проект разработал и предложил младший сын, он же привлек и специалистов. Петрович же вложился только деньгами в равной доле. Дело было новое и поначалу шло ни шатко, ни валко.  Тут ещё жена младшего (тоже Алёна) вздумала рожать (у них долго не было детей)  и родила, работу в совместном офисе, где она работала, пришлось оставить.  Младший же сын в это время вообще другим делом был занят, надеялся, что «родственники» пока сами бизнес вести будут и ему что-то достанется. Но «родственники» были настроены иначе, бизнес к тому времени уже пошел потихоньку в гору и сметливая Алена поняла, что шанс упускать нельзя,  а делиться тем более! Конечно, если по-честному, надо было младшего в доле оставить, пусть и в меньшей, он то собственно все раскрутил и концы важные отдал, а там бы, он, так или иначе, подключился поактивней.  Так бы и было, будь на его месте сын Алены.  Но сын Петровича для неё был чужим, а Петрович уже в ту пору был полностью под каблуком у жены, что она пела, то он и подхватывал.  К тому же не надо забывать, что личное благо Петрович всегда ставил выше любого другого, самопожертвования за ним не наблюдалось никогда.  Под предлогом того, что семья младшего непосредственно в деле участия не принимала, того  вынудили из бизнеса выйти. 
       Отдали ему со скрипом какие-то деньги, что тот вложил и пустили его с Богом подальше от выгодного дельца.  А тут как раз бум пошел в этом бизнесе и давняя мечта Петровича и Алёны о сытой жизни наконец-то стала сбываться. Этому ещё и старший сын Петровича поспособствовал на начальном этапе: организовал для них серьезную «крышу» в лице главы местных силовиков, которая им практически ничего не стоила, но прикрыла в дальнейшем от серьезных проблем и дани местным бандитам.
       Глядя на это все, младший от Петровича сильно отдалился, понял его натуру наконец и старшему попытался объяснить, да тот тогда сильно не слушал, все Петровича защищал, отец де как никак.  Петрович же с Аленой тогда младшего за его спиной хаяли, что, мол,  и делать ничего толком не делал, ни он, ни его жена, а на что-то претендует, все-таки видать понимали, что нехорошо поступили и обелиться пытались.   Особенно Алена старалась.  Она хотела зачем-то крестной стать у дочки младшего, да тот другой выбор сделал, это видно её тоже сильно разозлило. 
   Так Петрович сделал крупный и решающий шаг в отчуждении себя от своих кровных детей, но, похоже, сам этого не понял.  С тех пор младший поддерживал с ним только коммерческие отношения и то – по нужде.  Петрович не гнушался давать деньги в рост сыновьям. Да и то – не родные ж люди…
    Тут случилось как-то, что Алёна заболела, серьезно заболела, подозревали рак, предстояла операция в онкоцентре,  она уже к худшему стала готовиться.  Призвала тогда Алёна старшего сына Петровича и взяла с того слово, что ежели что с ней случится, чтобы тот её сына опекал, как брата своего младшего. Старший дал такое слово, растроган был,  и с её сыном сблизился, вроде как дружба у них пошла.  Но, слава Богу, опасения не подтвердились и Алена продолжила счастливую жизнь с Петровичем, а сын ее со временем оперился, забогател и старшего сына Петровича в упор видеть перестал и знаться с ним, как ножом отрезало. Да и то верно – богатый бедному не товарищ!  И Алена как-то про «братскую» дружбу забыла, видать нужда миновала. 
       Раньше, когда Петрович с Алёной были на начальном этапе накопления благосостояния, Алёна частенько заводила со старшим сыном Петровича разговоры на больную для себя тему о том, что вот после них с Петровичем останется кое-что, как это между наследниками делить?  Тот отвечал, что на две равных части, одну ее сыну, а другую – двум сыновьям Петровича, или как они сами решат, как совесть подскажет.
         Как-то раз старший сказал ей в присутствии Петровича, что ему от них в материальном плане ничего не нужно и он и его семья на это не рассчитывают. Так оно и было на самом деле, тем более, что старший изначально понимал, что и так ничего не достанется и жил с этим спокойно.  К тому же у него с младшим была договоренность после смерти мамы, что все, что может остаться от Петровича материального в их пользу, как наследникам, достанется полностью младшему брату.
        Было видно, что Алёне по сердцу пришлись слова старшего и она сделала для себя определенные выводы.
        На всем периоде общения с семьёй Алёны и Петровича, старший сын старался обрести в них близких людей (вопреки мнению своей мамы, которая нутром чуяла в Алёне чужого, враждебного человека) , да и его жена этому всячески способствовала. Но той тонкой нити настоящих отношений, понимания, сопереживания, теплоты , возникающей между по-настоящему близкими людьми, он так ни разу и не почувствовал… Всегда была дистанция и всегда было  отчуждение.  Улыбки Алёны были фальшивыми, а гостеприимство показушным, как она ни старалась.  Как творческая натура, старший очень тонко чувствовал эти нюансы.
       Да и Петрович окончательно стал чужим человеком.  Да, он улыбался при встречах, жал руку, общался за столом, с удовольствием принимал знаки внимания со стороны семьи старшего, даже ездил пару раз вместе со старшим и его женой на курорт, отдыхать. Но при этом оставался чужим, прохладным, максимум на уровне хорошего приятеля, даже не друга.     Как-то раз за столом, будучи с Петровичем вдвоем, старший спросил у него напрямую, как ты можешь так равнодушно относиться к своим родным внукам, они же продолжатели твоего рода, твоей фамилии?!  На что Петрович спокойно ему сказал, что этот вопрос его никак не волнует и для него не играет никакой роли. Старший был в шоке, но многое для него с тех пор прояснилось. Он ещё тогда сразу хотел порвать всяческие отношения с несостоявшимся «отцом и дедушкой», но Петрович в ту пору уже начал стареть и порой глядя на его , уже слегка шаркающую походку, плоховатый слух, старший испытывал щемящую жалость к нему, все-таки родному по крови человеку, знакомому с детства и когда-то любимому и уважаемому. 
        Время шло, Петрович отдалялся всё больше: они с Алёной втихаря построили домик за городом, напротив своей дачи, (давняя мечта Алёны) и перебрались туда жить. Совесть Алёны подсказала ей сразу благоразумно оформить домик на своего сЫночку, совесть Петровича не возражала. Так удачно и красиво заблаговременно разрешилась основная часть передачи наследства тому, кому нужно.  Дачу свою, за ненадобностью,  Петрович и Алёна продали, хотя конечно можно было хотя бы в пользование, не в собственность,  оставить на время старшему внуку и его маленькому сыну, правнуку Петровича, чтобы  тот на воздухе подрастал и на свежих фруктах и деда навещал через дорогу….  Но чужое – оно и есть чужое. 
      А у Петровича и Алёны тем временем в новом доме уже вовсю жили и веселились внучатые племянницы Алёны, Петровичу они не мешали.  Правда семью старшего сына Петровича приглашали иногда в гости, в основном на праздники, когда и другие гости были, чтобы показать, какой Петрович отец и дед хороший и как великодушна Алёна к «родственникам».
    Но старшему к тому времени уже надоел весь этот дешевый спектакль, устал он тратить свое время и чувства на чужих в общем-то людей и он порвал всяческие сношения с Петровичем и его семьёй.  Своей семье он объяснил этот шаг и хотя его не очень одобрили, но поняли и приняли.
       Старший не пошёл ни на новоселье ни на последующий юбилей Петровича и поздравлять того не стал, не хотел кривить душой и говорить фальшивые, незаслуженные слова восхваления.  Петрович с Алёной не поняли поначалу серьёзность его шага и решили, что тот на что-то обиделся.  Но при случайной встрече старший кратко объяснил,  почему он и его семья не желают бывать в их чужом для его семьи доме. Раздосадованная «неблагодарностью» пасынка Алёна закатила скандал прямо на улице, Петрович, конечно, был на её стороне.
       Будь Петрович настоящим отцом и дедом, он бы обязательно вызвал сына на разговор и попытался понять, что же подвигло того на такой в общем-то страшный перед самим собой поступок, отказ от отца?  Но Петрович поступил как всегда: встал в позу гордого, обиженного родителя перед глупым и неблагодарным чадом. 
       А что он потерял, спрашивается?!  Да ничего, только приобрёл.  Сыновья и внуки ему, по большому счёту, и так не нужны были, одни проблемы с ними.  Зато снялись все  моральные, да с ними и материальные обязательства разом. Тем более что с внучкой (дочерью младшего сына) и её семьей тоже уже давно были порваны все связи. То-то Алёна небось рада была…!
   Смешно, но после всего произошедшего Алёна позвонила жене старшего, чтобы узнать, даты  рождения  их сыновей.  Странно, зачем ей это понадобилось?!  Может Петрович решил быть «дедушкой» хотя бы раз в год?  Его внуки хорошо воспитаны и они конечно вынужденно будут принимать те знаки внимания, которые Петрович с подачи хитроумной жены вдруг решил им оказывать., но не более того, они то знают и помнят, кто был их настоящим дедом…..  Старший сын понимает, что теперь Петрович и Алёна своим вдруг проявившимся «вниманием» к его семье пытаются показать ему, что  это он – неблагодарный родственник, а у них с «роднёй» всё хорошо.  Только всё это уже в пустой след.  Кто не нюхал какашек своих детей и внуков, тот не дождется их поцелуев….
     Как-то Петрович вдруг заностальгировал с чего-то и решил собрать своих родственников у себя дома, видать вспомнил, как когда-то собирала близких людей его покойная мама.  Но среди приглашенных не оказалось ни его сыновей, ни его внуков…
      Старший сын при этом не держит никакой обиды на Петровича и Алёну, все это перегорело , он уже не испытывает к ним никаких чувств, он лишь хочет, чтобы всё это ушло в прошлое и забылось как можно скорее.
       Ну, вот и вся история, которую Автор хотел рассказать  об Алёне и Петровиче, дальше она будет развиваться уже без него.  Впрочем Автор надеется , что она продолжится счастливо и благополучно, как для Петровича и Алёны, так и для их близких.
      


.