За пять лет до заката

Пьянка ыла в самом разгаре. Саня с Лёхой – два закадычных друга со школьных лет отдыхали душами по поводу приезда первого ко второму. Поскольку, подобные визиты бывали не чаще  раза в год, а порой и реже, то «нарезаться» при встрече мужики считали делом важным и очень даже благородным.

Так как дело было в августе, отдыхали в Лёхином саду, выставив стол под старую яблоню, тем самым снабдив себя и дополнительной закуской, и изоляцией от Лёхиной жены, и дабы не давать нехороших примеров подрастающему поколению.Саня к своему «полтиннику» детей так и не нажил, а потому ни плохого, ни доброго передавать ему было некому, кроме солдат и офицеров своего полка. Впрочем, и Лёхин сын уже подрос настолько, что отцу оставалось только поглядывать на часы, предполагая, как он задаст сыну, когда тот заявится.

Только к полуночи крепкие на выпивку мужики наконец-то перешли от жизни своей на глобальные темы. Но обсуждение большой политики неожиданно сорвал телефонный звонок.

- Да, - сказал Лёха, пытаясь выбраться из-за стола.

Но, вспомнив, с кем сидит, оставил тщетные попытки, - Здравствуй, милая. Как ты?... И я ничего… Да… Да…

Сане стало грустно. Не обращая внимания на друга, он налил себе полную и выпил. Закусывать не стал. Только «крякнул», да так, что друг едва не выронил телефон. Лёха с укоризной посмотрел на Саню, тот опустил глаза: виноват, мол, больше не повториться.

- Ну, как же, помню. Да, сегодня полгода, как мы познакомились, - ворковал сизарём Лёха. – Прости, цветов послать не удалось…

Здесь он показал знаками другу наливать по полной.

 - Да…, да…, да…

Заметив, что тара полна, Лёха поднял свою стопку. Саня сделал то же самое.

Чокнулись.

- Да, любимая, - выдохнул Лёха, после чего быстро выпил.

Затем, пока слушал воркование в ответ, успел не спеша закусить.
 
- Да, да, целую… - Лёха нажал клавишу отбоя и утёр вспотевший лоб.

– Наливай по новой!

Выпили. Закусили.

- Что это было? – поинтересовался Саня.

- Виагра, - хитро подмигнул друг, и, не дожидаясь расспросов, всё рассказал сам.

- Тут, Сань, такое дело… Тока ты это… того… тсссс! – Лёха пьяными глазами посмотрел на друга.

- Могила! – тотчас ответил тот. – Да и кому мне здесь рассказывать, ведь я теперь никого, кроме тебя и твоих, здесь и не знаю уже! Как всё переменилось.

- Вот и молчи! – ответил Лёха многозначительно, - словно воды вместо водки в рот набрал.

- Яволь герр оберст! – Саня приложил руку к стриженной по-армейски голове.

- Это ты, полковник, - Лёха в ответ тяжело вздохнул, - всё по гарнизонам мотаешься, то тут поспишь, то там. А я всю жизнь на одной кровати. Знаешь, как хочется разнообразия?  Тебе не понять!

 - Ну, не понять, так не понять, - ответил друг, явно не желая продолжать разговоры о любви.

- Вот и помолчи, когда умные люди говорят! – Лёха вдруг стал говорить громко. – Мне, может, не ласк её надо, а просто знать, что я кому-то ещё нужен, что я на что-то ещё, кроме работы, годен, что я кому-то мил!

 - Мля!!! – с этим криком Лёха попытался поймать бутылку, которую Саня специально опрокинул, когда увидел идущую к ним по саду Лёхину жену. Лёха же, сидя к дому спиной, опасности видеть не мог, на предупредительное Санино шипение не отвечал, вот и пришлось прибегнуть к  крайним мерам. Благо, отвлечённый вовремя друг успел заткнуться…

- Привет, Таня, - Саня встал. – Как ты?

  - Здравствуй, Саша, - Татьяна села на лавку рядом с мужем, -  Живём помаленьку. Пашка не приходил?

- Нет, - ответили мужики одновременно.

- Где, стервец, болтается? – Татьяна окинула взглядом разорённый стол. – Весь в папашу, хоть так и не пьёт…

- Не упрекай! Раз в год могу себе позволить!

- Так – раз в год. А не так…

- Тебе всё не так: муж плохой, сын не такой.

- Молчи, дурак, - Таня положила голову на плечо мужа. – Много ты в бабьем счастье понимаешь.

- А ты - в мужском…

- Ладно вам, ребята, - Сашка порылся в кармане и достал початую пачку. Вынув сигарету, сунул её в рот, но прежде чем закурить, спросил. – Можно?

- Да кури, - улыбнулась Татьяна, - не в доме, так хоть в саду мужиком пахнуть будет.

- Ой-ё-ёй! Не курю, так уж и не мужик! – Лёха попытался дёрнуть плечом, но жена придержала его рукой.
 
- Давайте, я вам историю расскажу, - Сашка затянулся, выпустил в сторону первый дым колечком и посмотрел на друзей.

 - Давай,  - сказала Таня. – Может, я сначала закуски принесу?

- Если только себе. Нам, - Сашка показал пальцем вверх, на яблоню, - тут до октября есть чем закусывать.

 - Мне и этого хватит, - Татьяна взяла с тарелки последний кусочек колбасы, Сашка налил обе стопки, и они выпили.
 
- И это при живом-то муже.., - вздохнул Лёха, после чего его стопка была налита ещё раз. Он выпил.

- Давай, рассказывай свою ба-байку, - Лёха глазами стал искать закуску. Но на столе стояли только пустые тарелки, две стопки и почти целая бутылка.
 
– Ну, и? – Лёха не успел закончить фразу, как прямо перед его носом об стол брякнулось яблоко. – Лёха внимательно посмотрел вверх, пробормотал «Спасибо, Господи!», и все засмеялись.
 
Пока Лёха вонзал зубы в антоновку, Саня успел пару раз затянуться и неспешно начал свой рассказ.

- Несколько дней назад ехал я из очередной командировки домой. Погода как в октябре: дождь хлещет, ветер свищет, темнеет на глазах. Жму педаль – пустой дом, а всё равно - свой, хоть и не ждёт никто, кроме кошки. Корму насыпать, лоток поменять – вся забота. Оно, конечно, тоже живая душа, хоть и не греет – спит только на батарее. Холодная ли, горячая – ей не важно. На руки не идёт, погладить не даётся. Так и живём, как два разных организма, а не одной душой на двоих. Саня затянулся, выдохнул, перевёл дух, и продолжил:

- Вот, помню, у нас в деревне у бабки кошка была. Барсиком звали.

- То есть? – Лёха продолжал впиваться зубами в яблочную твердь недозревшей антоновки.

- Да бабка уже слеповата была. Посмотрела котёнка – вроде, кот. Назвала Барсиком, а Барсик в своё время возьми, да окотись. А на другое имя уже и не откликается. Так и осталась кошка Барсиком.
 
Все засмеялись.

- Так вот. Барсика с коленей было не согнать – чем больше пихаешь, тем глубже когти. А эта…

- Но Божью тварь не бросишь, - Саня развёл руками, - какой бы она нелюдимой не была. Вот что случилось со мной недавно: Еду – спешу. Хочешь - не хочешь, а кормить-поить кошку надо. И тут смотрю, на дороге - тень. Подъезжаю ближе, вижу - женщина идёт по обочине. В руках большой свёрток. Хотел проехать мимо – до остановки метров сто всего – уже в свете фар и знак блестит, да заметил, что не свёрток это вовсе, а ребёнок.

Саня достал новую сигарету, прикурил от окурка, и, бросив его на грядку из-под лука, продолжил:

- Тормознул, прижался к обочине, остановился. Она едва ли не бежать. А что: ночь, темно, да ещё и дождь. Машин едет прорва, да толку мало – все заняты своими делами. Так что, если что, то никто и не видел, куда двое делись. И есть ли кому хватиться пропажи?

Саня налил стопки. Татьяна взяла мужнину, тот - Санину. Выпили. Лёха снова принялся штурмовать яблоко, Таня доела последний кусочек колбасы. Налила в стопку Сане, тот выпил, закусив последним резервом – крошечным кусочком хлеба, остававшимся у него на тарелке.

- Я сейчас, - Татьяна встала, быстро собрала тарелки, и, уже уходя в дом, крикнула. – Саша, погоди, не рассказывай!

- Ну, так что у тебя там с твоей новой? – спросил Сашка, едва за Татьяной затворилась дверь.

- Да ничего, - Лёха посмотрел другу в глаза. – Просто в ней есть то, что в «старой» уже остыло, перегорело, выветрилось. Ну, кое-что и я сам выдавил, чего греха таить. Подогреваюсь я малость её чувствами, и подругу в тонусе держу. Вот и всё.

- Её не жалко?

- Она тоже, наверно, себя женщиной чувствует. Да и понимает, что это всего… игра.
 
- То есть - ничего?

- Конечно. Иной раз и тянет на подвиги, но это больше с мяса. Так что, нет ничего серьёзного с обеих сторон. Думаю, что Танька в курсе,  но  понимает, что это не опасно, потому и не вмешивается.

Выпустив полосу света, дверь дома снова распахнулась, и вышла Татьяна. Пока она шла к мужикам, те успели налить, выпить и сразу набросились на свежую закуску.

Саня налил Татьяне, как она показала пальцем,  половинку стопки, и продолжил:

- То ли форма моя защитника отечества вкупе с большими звёздами на погонах, отчего я ей показался слишком старым, то ли дождь, убедили женщину принять моё предложение. Спросил, куда ей, оказалось, что нам по пути, и совсем недалеко от моего дома. Вот и поехали втроём: я за рулём, да они на заднем сидении.
 
Полкилометра не отъехали – гайцы тормозят. Обрадовались. Ещё бы: ребёнок без кресла – это трёха штрафа или расчёт на месте. Спокойно объяснил ситуацию, что подобрал по дороге, что, видите, одежда на них мокрая, значит, шли пешком, пока меня не встретили. А у меня откуда детское кресло?

- Натянули? – спросил Лёха, откусывая помидор.
 
- Не поверишь – отпустили. Зато мы с ней разговорились. Оказалось, что зовут её Еленой, что это не её сын, а племянник. Сестра с мужем ушли в очередной запой, и ей пришлось ребёночка к себе забрать до конца запоя.  Я особенно о себе не рассказывал – служба. Назвался по имени и всё.

Саня снова закурил.

- Едем. Посматриваю в зеркало на лобовом и вижу, как она склонилась над ребёнком, лопочет, баюкает, а тот ей улыбается. И ведь, судя по всему, полгода от роду, а такой деловой – ручками машет, моську корчит, чего-то там бубукает.
 
Таня внимательно смотрела на друга мужа, но Саня ничего не заметил. Он полностью ушёл в свой рассказ и, казалось, сейчас сидел за рулём своей машины.

За окном бушевал дождь, ревел ветер, отблески дальних зарниц вспарывали брюхо ночной тьмы, а они втроем ехали из своего прошлого в ещё неопределённое их будущее.

Очень скоро Александр заметил, что всё меньше смотрит на дорогу и всё чаще заглядывает в зеркало заднего вида, туда, где над ребёнком склонилась Елена.  Уже через несколько взглядов  она для него вдруг стала Леной.  А потом ему на мгновение показалось, что они трое стали семьёй. Он, она и их настоящий, ещё не рождённый ребёнок.
 
Впереди яростно сверкнули фары, и Александр с трудом успел увернуться от встречки.

«Надо быть аккуратнее, - подумал он, отирая пот со лба. – А то угроблю их».

Лена, даже на первый взгляд была лет на восемь – десять моложе Александра. Довольно молодая, симпатичная, незамужняя – это он узнал, спросив, почему она подалась в такую даль и погоду одна. Какие у него могут быть шансы? Разве что, погоны и положение. Ими Александр  сейчас  как раз и тяготился.

Но как бы медленно он, не вёл машину, нет – нет, да украдкой поглядывая в зеркало, они приехали. Елена попросила остановиться буквально в паре кварталов от его дома и, поблагодарив,  вышла, унося с собой не только своего племянника, но и последнюю его надежду. А он  не смог найти в себе ни слов, чтобы остановить её, ни сил, чтобы броситься вдогонку.


- Ночь я не спал. Даже не помог коньяк, оставшийся после какой-то командировки, - Саня горько посмотрел на почти пустую бутылку. – Закрываю глаза, и вижу зеркало заднего вида, а в нём – мои... Поворачиваюсь к ним,  и… просыпаюсь. И так всю ночь. И все остальные... Хорошо, что привык мало спать, а то и до вас бы не доехал – уснул бы за рулём. В дороге стоит только моргнуть…

- Дела, - Лёха разлил остатки по стопкам. – Искал?

- Нашёл.

- Что ответила – спросила Таня.

- Ничего.

- Совсем?

- А я не спрашивал, - Саня неторопясь выпил. – Боюсь чего-то… Ведь так у меня есть и мечта, и надежда на будущее, а скажет «нет», не останется ни мечты, ни надежды.
 
- Ну и дурак, - Таня залпом выпила мужнюю стопку и захрустела огурцом.

- Знаю, - спокойно ответил Саня. – Потому завтра отсыпаюсь, а с обеда еду прямо к ней и будь, что будет.

- Что значит, «что будет»? – Лёха повертел почти пустую бутылку в руках, потом выпил из горла остатки и поставил её под стол. – Ты у нас полковник или где? Тебе решать, как брать крепость – штурмом или осадой.

- В самом деле, Саш, - начала, было, Татьяна, но тут скрипнула калитка, и появился Пашка.

- Тебя где носит? Почему телефон недоступен? Времени уже третий час! – Татьяна переключилась на сына.

- Да я Олю провожал, - стесняясь семейной разборки при посторонних, отбивался парень.

- Ну-ка, иди сюда, дыхни, - отец устало повернулся к сыну.

- Чего дышать-то? – засмеялся тот в ответ. – От вас так разит, что за две улицы перегаром пахнет.

- Не дерзи отцу! - Алексей твёрдо поднялся из-за стола. – Ты лучше родителям скажи, у вас с Олей серьёзно?

- Более чем. Так что, готовьтесь стать дедом с бабкой! Но не сейчас. Попозже, - Пашка рассмеялся и ушёл в дом. Ошарашенные родители ушли вслед, оставив Саню одного. А он был и рад. Ему было, над чем подумать.

Тем более, что спать до сих пор он не мог. Даже изрядно пьяный...