Падение

ПАДЕНИЕ (из цикла "Увы...")

Гнев, ярость захлестнули. Находиться с ней в замкнутом пространстве, нет, это невозможно. Хотелось кинуться и растерзать ее. Сжал кулаки, чтобы удержаться, чтобы не свернуть ей шею. Перед глазами кровавая пелена…

Двери распахнулись, он оттолкнул ее, девушка потеряла равновесие и упала. Он выскочил, перепрыгнул через нее, не обращая внимание на ее крик и ругань. Двери закрылись унося ее от него. Да это спасло её от расправы.

 Он стоял тяжело дыша. Стоял опершись на стену, освободил шею от галстука-удавки, расстегнул пуговицы на рубахе. Дышать, дышать, что он чувствует облегчение, свободу? Нет. Обиду, да именно обиду и боль. Она убийца, она…

 Он дома распахнул окно. Впустил морозный воздух, ему стало легче дышать. Обвел взглядом съемную квартиру. Везде она, вокруг со стен ее изображения. И в центре огромное фото-панно ее картины. Вспомнил тот роковой вечер…

Он на выставке молодой, талантливой художницы. Эвелины Сомовой. Он покорен ее работами. Ее специфика- красота женского тела. Его привлекла картина автопортрет, нежное, ангельское лицо, с пухлыми зовущими губами. Ее взгляд, он словно проникал в него, он тревожил, будоражил, а после снился множественное количество раз. Сколько Алексей так стоял, не знал, он был вне времени рядом с ее изображением.
До слуха донеслись звуки, проникли в его сознание, он очнулся, поспешил туда, к толпе. Но его не пропустили, его оттеснили, а там была она. Он ее увидел мельком, что-то отвечающую журналистам, милую, улыбающуюся. Потом она ушла под аплодисменты почитателей ее таланта. А он остался созерцать ее, но на полотнах. Да она не ушла, она была с ним, вернее остались ее пазлы. Вот картина с изображением ее изящной кисти руки, а вот такой нежный пупок. О, какой силы воли ему стоило удержаться, чтобы не прильнуть к нему.

С этого момента жизнь Алексея изменилась, целью стала ОНА. Он собирал все статьи о ней. Картины ее были ему не по карману, но фото ее работ он приобретал. Он окружил себя ею. Да, она была его целью. Он знал, никто никогда ее не будет любить, так как он.
Эва не сможет ему отказать, ведь она человек тонко чувствующий, она поймет его… Им нужно только встретиться.

Он узнал, где ее мастерская. И он снял квартиру напротив ее мансарды. Однажды чуть не сошел с ума. Он увидел в бинокль ее входящую в мастерскую легкую, грациозную словно породистую кошку. Она скинула с себя халатик, осталась абсолютно нага. Ее черные распущенные волосы скрывали ее плечи и спину. Но он видел ее плавные изгибы тела. Черный волос оттенял ее мраморную кожу.
Его с головой накрыло, он был словно на гребне волны. И вдруг она обрушилась, окатила его брызгами.
Он смотрел на нее, а она рисовала себя, позируя в зеркало. И он ее видел не одну...
Она была и на мольберте, она была и в мастерской, ее отражение было и в зеркале. Она была и вокруг него.
 Голова шла кругом, он не мог понять, от ее ли наготы это, или от того, что она была везде, но так недосягаема. И он решил это исправить.

На форуме фанатов узнал, что через месяц в Останкино будет фуршет. И название ресторана символическое: «Седьмое небо», вот там-то, они и встретятся. Забронировал себе столик, в Бронзовом зале, к ней в Золотой ему уже было не попасть. Но разве это преграда? Нет, ему нужно только с ней остаться вдвоем…

Он сидел возле окна, под ним на трехсот метровой высоте простиралась столица. Вид с высоты птичьего полета, умопомрачительный, да он и сам таким был, он потерял разум ощущая ее близость. Он был уверен, что и она чувствует его импульс.
Ему повезло, он знал одного корреспондента, что оказался с Эвелиной на фуршете, и конечно же за вознаграждение, тот сообщит когда Эвелина, покинет банкет.
Звонок. Он срывается и летит к лифту. Он ждет, когда его капсула взметнется к своему счастью. «Я лечу к тебе, моя птичка»…

Двери словно врата рая распахнулись. Его дыхание сбилось. Перехватило горло. Аромат тяжелых приторно сладких духов погрузил его словно в липкую патоку. «Это от волнения»- подумалось ему.
Вот и она. Повезло, одна. Смерила его взглядом-лазером. Отвернулась. Встала к нему спиной. Он хотел коснуться ее оголенной спины, звонок нарушил планы.

«Привет, че встретиться? Легко…Так, не начинай, и чё с того…Видел с другим? …Я свободна, с кем хочу с тем и сплю, сегодня с тобой…лови кайф, не усложняй…Сейчас отменю встречу, и приеду, жди»…
Алексей слушал ее, и не верил своим ушам, она, его нежная фея, спит со многими, нет не может этого быть...
А она уже набирала другому абоненту: «Да, отменяй тусу, ты че, плохо слышишь? …Я так решила… Х…я, шо я назначила встречу с фанатами, убери эти фантики, не сегодня...»
Ее голос словно пенопласт по стеклу, грубый, резкий, с визжащими нотками, они рвали его душу. Но когда она выругалась матом, Алексей зажмурился словно от удара. Она била его скверными словами, они вылетали из ее когда-то казавшихся ему красивых губ. Они оставляли зловонный след вокруг: на нем, на стенах кабины лифта, стекали на пол. Ему казалось он тонет, он вязнет в этой мерзкой жиже.

Она отключила телефон, бросила его в сумочку. Табло показывало, что они проехали половину пути, 32 этаж. Стало чуть легче дышать, а она продолжила свое истязание, она достала зубную нить, приблизилась к зеркалу, открыла рот, и начала чистить. Мерзость, это просто мерзость. Ему хотелось зубную нить затянуть удавкой на ее шее. Но спасла остановка. Двери распахнулись. Он отпихнул ее от себя…

Он срывал ее изображения со стены, рвал, мял, он убивал ее, точно так же как она убила его мечту. Сорвал все. Собрал ее, и по частям вынес на мусорку. Нет он не чувствовал себя убийцей, это была она, она убила ту. Ту о которой он грезил.

После он долго стоял и отмывал свои руки. Грязные струи воды стекали в раковину. Это следы от фотографий с ее изображением, это смывались ее следы из его жизни…