Белка

"Кого только не встретишь в общественном транспорте", -  думал Степан разглядывая человека в костюме белки, сидящего напротив. Рядом с ним сидела бабулька в красном берете и огромных очках. Степан, если бы не бросил пить уже как неделю, мог подумать, что это его алкогольная белочка, настолько натурально выглядел костюм.

 Каждая шерстинка переливалась под искусственным освещением салона, нос казался влажным, даже ушки с кисточками на кончиках, то и дело шевелились.

"Прям как живая, умеют же делать" - хмыкнул Стёпа, и отвернулся к окну, возвращаясь к своим мыслям.

 Он не любил утро. Так сложилось что все плохое и неприятное в его жизни, случалось по утрам. Именно утром, однажды, он сломал ногу, споткнувшись на ровном месте. Соседи любили шуметь с утра, особенно в выходные дни, когда хотелось подольше поспать, а еще начальник на работе постоянно выносил мозг, непременно утром, так, что весь рабочий день проходил в дурном настроение. Так же одним ужасным утром его уволили, совершенно несправедливо обвинив в профнепригодности, а потом бросила любимая, и тоже утром.

 Вывод, утро это зло, и поэтому Степан предпочитал спать до обеда, пропуская эту неприятную часть суток. После потери работы, целый год своей жизни он так и делал. Пил, гулял и спал до обеда. Жизнь в алкогольном угаре была не так уж и плоха и полностью его устраивала.
 Всегда находились друзья, которые взамен на хату, где можно собраться потусить, приносили выпивку и закуску. Но все было весело до тех пор, пока в его жизни не появилась Зиночка. Улыбчивая блондинка казалась чем то инородным в холстяцкой квартирке, да ещё и окружении выпивающей молодежи.

 Сестра одного из компании, имени которого Степан толком не помнил, приехавшая в гости, была им любезно приглашена на тусовку, чтобы не скучать одной дома.

И Степа пропал. В тот вечер он почти не пил и все время разговаривал с красавицей. Все вокруг померкло по сравнению с ней и вдруг, в первый раз за последний год, он почувствовал вкус жизни а не алкоголя. Ему хотелось петь, танцевать, достать луну с неба, лишь бы Зиночка улыбалась. И самое главное, она ему не отказала. Не оттолкнула, не рассмеялась над признаниями небритого, неухоженного пропахшего водкой, парня. Но, поставила условие: бросить пагубную страсть, привести себя и квартиру в порядок и устроиться на работу. Он рад был стараться, сам понимал что слишком затянул с прозябанием жизни, пора что-то в ней менять.

Прошла неделя, Степан постригся, побрился, не употребил ни капли алкоголя, даже прибрался в квартире, насколько возможно. Ни разу не поддался уговорам товарищей просившихся на постой, за что был ими проклят, и забыт.
Он не расстроился, такие товарищи только на дно тащут, а он сейчас на седьмом небе, от счастья.

 Сегодня утром у Степана было назначено собеседование, и он решил - это прекрасное начало дня и новой жизни. Созвонился с Зиночкой, которая согласилась приехать в гости, как только парень освободится и эти обещания грели душу, и делали утро еще прекраснее. Старательно игнорируя головную боль, мучавшую его второй день, Степан представлял прекрасный, томный вечер с Зиночкой.  

И ничто не могло испортить настроение: ни хмурое прохладное утро, ни угрюмые люди, ни крикливые школьники чирикающие в конце автобуса, голоса которых только усиливали головную боль. 
Степан все переносил достойно, все ему было нипочём, кроме этого клоуна в костюме белки. Куда можно ехать в восемь утра в таком наряде?

 Степан оторвавшись от мыслей снова глянул на аниматора, и вздрогнул. Глаза бусинки смотрели в упор. Влажные, внимательные, они выглядели как настоящие. Потом, глаза моргнули, и Степан почувствовал как к горлу подкатывает ком, парализуя дыхание. Он сам несколько раз моргнул, пытаясь отогнать наваждение.  Глаза были вовсе не стеклянным а самыми настоящими, как он мог не заметить это с самого начала. Это было настолько очевидно, что Степан растерялся.


— Что уставился? — вдруг спросила белка, своим плюшевым ртом. Или не плюшевым? Степан отказывался верить, что видит мелькающий за белыми зубами влажный красный язык. Он оглянулся, никто не реагировал на гигантского грызуна. Даже бабуля, безмятежно дремала, склонив голову на пушистый хвост белки. Но факт был фактом, это была огромная, живая белка. Как он мог ее спутать с плюшевой. Тем временем грызун показал ошарашенному Степану средний палец на лапке и демонстративно отвернулся к окну. Мозг Степана искрился, пытаясь как то логично объяснить происходящее.  

 

— Ты что, настоящая?  — задал вопрос парень, чувствуя себя полным идиотом. 


— Отвали! Я не к тебе сегодня, — огрызнулась белка зло сверля Степана глазами.

 

— Да ну на фиг, — Степан вновь оглянулся, неужели никто не видит ее. Его взгляд наткнулся на бабулю сидящую напротив. Проснувшись, та смотрела на него сквозь линзы которых ее глаза казались невероятно огромными.


— Это ж белка, настоящая, — промямлил парень, ища поддержки.


Бабуля испуганно зыркнула и принялась осенять себя и его святым крестом. 

Парень раздражённо отмахнулся и подскачив схватил белку за лапу. Да, так и есть, лапка была самая настоящая, теплая с мягкой шерстью и коготками. И чувствовался характерный запах шерсти. 


— Эй, да что ж это такое, вы что не видите, это настоящая белка! — обратился к людям Степан, когда белка встала с своего места и нависла над ним. Он попятился, тесня редких пассажиров и когда автобус затормозил на очередной остановке, повалился на спину. Белка тем временем оскалилась в злобной улыбке и схватив себя за ушки, принялась поварачивать голову по часовой стрелке. Грязно ругаясь, Степан отползал, не забывая отмахиваться ногами, молясь что бы это видение исчезло, но все было более реальным чем он мог себе представить и ему только оставалось кричать и отмахиваться.

Белка, вращая глазами, наконец, открутила голову, дёрнула ее вверх и лицо парня окропило чем то теплым. Крик Степана перешёл на ультразвук, когда она кинула ему все ещё скалящуюся голову. Степан машинально поймал ее. Та задорно подмигнула парню левым глазом.

 Степа поднял почти вылезшие из орбит глаза на тело грызуна, где вместо головы теперь торчал кровавый обрубок а сама тушка стояла как ни в чем не бывало, махала ему лапкой, потом и вовсе шагнула вперед. Поняв что мир сошел с ума, а сам он на грани, парень швырнул голову в сторону и подскочил на ноги. 
— Хрен тебе а не я, — защипел он, расталкивая людей выскочил в как раз открывшуюся дверь автобуса.

 Люди на остановке удивлённо отшатнулись от орущего и матерящегося, на чем свет стоит, молодого человека, который выпрыгнул из-за дверей автобуса и тут же кинулся на проезжую часть. 

***

— Да чё опять? — возмутился Максим, перехватывая голову от костюма другой рукой. Он стоял около полицейского уазика, напротив него стоял помятый сержант и требовал подробностей. История, участником которой он стал, была ему откровенно неприятна, и ещё больше расстраивала перспектива опоздать на работу, тогда ему светил выговор и штраф. 


— Давайте без этого. Случилось серьезное происшествие. Поэтому, все подробно, ещё раз, — пояснил сержант, тоном не терпящим возражений.


 Парень бросил печальный взгляд на бедолагу, вокруг которого собралась толпа свидетелей и просто любопытных, на врачей скорой помощи, которые не смогли помочь пострадавшему, теперь курили в сторонке, ожидая разрешения грузить покойника и на бабулю, в красном берете, снующую вокруг прикрытого простыней тела, что казалось вообще странным.


 Проведя рукой по огненно рыжей шевелюре, Максим начал рассказывать: 


- Еду я утром, на работу, в магазин в другом конце города, поэтому выехал пораньше, на такси денег не оказалось. Я и решил на маршрутке, ну, и костюм надел сразу, чтоб не переть его на себе, не мять, — полицейский посмотрел на бельчую голову в руках парня, которую он крепко прижимал к мохнатому пузу костюма. 


— Ближе к делу, студент, — вздохнул блюститель закона.

— Ну, сижу, в окно смотрю, музыку слушаю, — парень показал наушники которые болтались на шее, — Потом чувствую кто-то смотрит на меня, оглядываюсь этот чудик вылупил шары, глядит, и вдруг как начнет моргать. Я отвернулся, думаю может упоротый какой...а потом, он меня схватил, что-то говорит а я не слышу, в наушниках же, но вижу бледный весь, вспотел, трясется.

 Пытаюсь снять костюм, чтоб послать его, а он давай орать, да так что я сквозь музыку услышал, дернулся, растолкал всех, упал. Я испугался, точно, думаю плохо человеку, пытаюсь подойти, помочь, а он кричит, отползает, пинается. Я еле как снял голову, наушники, как назло, зацепились, так тянул, что она вылетела из рук и прям на того парня, он тогда вообще посинел. А бабка в него зачем то водой брызнула, парень как ужаленный подскочил, матерясь сиганул к выходу, как раз остановка была. Все, я больше ничего не видел. 


— Он, рванул на проезжую часть, там его и... — закончил сержант, разглядывая яркую прическу Максима. Ему самому стало не по себе от иррациональности происходящего. 


— А можно я поеду уже? Не хочу опаздывать, — переминаясь на мягких лапках взмолился Максим.


— Хорошо, ваши данные у нас есть, если понадобитя вызовем.

 

— Спасибо! —  Максим двинулся к остановке, покачивая рыжим хвостом.


— Эй, парень, стой, — окликнул его сержант, — Ты, это, прекращай в таком виде разъезжать по городу, особенно в понедельник с утра.


 — Я уже понял, — Максим кивнул, а про себя вообще решил сменить работу. На фиг такие стрессы. 


Сержанта тут же окликнула маленькая старушка в берете и очках.  
Ловко схватив законника за руку, она потянулась к его уху:


— Милок, бесы были в том парне, лярвы проклятые, я это сразу поняла, святой водичкой его окропила, а он как защипить, как заматюкается, точно бес ... — лицо блюстителя закона вытянулось, он с тоской огляделся, ища глазами напарника, найдя его взглядом понял, что тот расспрашивает свидетелей у остановки. 


— Хорошо бабулечка, мы во всем разберемся, виновные будут наказаны, спасибо за информацию, можете быть свободны, — уверенно заявил сержант и попытался ретироваться.


— Да как же вы, соколики, справитесь без воды то святой и слов божьих. Я там, напарнику твоему, уже все рассказала, и тебе тоже сейчас все подробно ... — не унимался бабушка. Она отвлеклась всего на несколько секунд, что бы достать полупустую бутылку из потрёпанной сумки, но когда подняла голову увидела лишь отдаляющуюся спину полицейского, — Куда же ты милок, я ещё недоговорила, к тебе там тоже прицепилась...


Сержант, сделав крайне  озабоченный вид, быстрым шагом, всеми силами стараясь не сорваться на бег, уже покидал место происшествия.


 Ему и так хватало забот, в это утро понедельника, чтоб ещё слушать бред от помешанной бабки. Башка трещала, в горле пересохло, все это после бурных выходных, и единственное о чем он мечтал это о баночке холодного пива, а тут ещё и труп с самого утра, и бумажной работы на полдня.


Бабка с святой водой в руках, с досадой глядела как на плече сержанта удобнее усаживается лохматое,  хвостатое существо, которое перебралось туда от ставшего бесполезным Степана. Теперь оно, обхватив голову нового хозяина, что-то то шептало ему в ухо.