Миф о демократии

Из цикла «Вопрос власти»

«Советская власть есть власть трудящихся
в интересах трудящихся,
осуществляемая самими трудящимися»*

(В.И. Ленин)

     Продолжает оставаться несомненным, что цивилизованная диктатура предпочтительнее, чем пещерная демократия. Чем же они отличны – и в какую сторону?
     Совершенно очевидно, что народовластие в подлинном смысле этого слова – вещь такая же возможная в наше время, как коммунизм. (Собственно, это и есть коммунизм – в подлинном смысле этого слова.) Современное общество совершенно не приспособлено к осуществлению власти непосредственно самими народными массами. Речь может идти только о власти в интересах народа; но такая власть возможна и в условиях диктатуры. «Интересы» – это одно, а «воля» – другое понятие; они разделены дистанцией, измеряющей «компетентность». Если бы власть всегда исполняла волю «демократического большинства», мы бы до сих пор жили в пещерах. Я так думаю.
     Что в таком случае мы называем «демократией»? Если отбросить лицемерные эвфемизмы и экивоки, в твердом осадке остается только «демократическая» процедура массовых выборов, к которым не забывают каждый раз приписывать эпитеты «демократические», «свободные», и другие бла-бла-бла. Согласно агрессивно распространяемому мифу, система власти, сформированная таким образом, гарантированно будет уважать интересы избирателей. Ну, или имеет на то больше шансов, чем диктатура.
     Результаты практической проверки этой гипотезы хорошо известны, и нам остается только подвергнуть ее теоретическому анализу, чтобы подготовить к списанию в архив, где уже упокоены теории флогистона, теплорода и эфира.

     Понятие «власти» предусматривает: определение целей, постановку задач, назначение исполнителей, установление плановых сроков и контроль их исполнения. И, наконец, ответственность исполнителей за достижение целей, определенных источником власти. В случае демократии таким источником является народ, а целью – соблюдение его интересов. (Других вариантов целеполагания нет?)
     Хорошо, тогда переходим к постановке задач. Ни одна избирательная программа не содержит никаких конкретных обязательств перед конкретным избирателем на его бытовом уровне. Что касается обязательств политических, то – да, они бывают и конкретными, и плановыми; но только в том случае, когда их связь с интересами народа… умозрительна, мягко говоря. «Давайте сделаем вот так, и вот посмотрите, как вам станет хорошо», – говорят соискатели власти. Когда же избирателю становится плохо от осуществления их планов, никто даже не потрудится сделать вид, что произошла, дескать, ошибка в расчетах. Потому что хваленая, пресловутая «демократическая процедура» не предусматривает ни контроля, ни ответственности исполнителей. «Бачили очі, що купували». Так ли это?
     Самое время предъявить те основания, которые позволяют автору называть выбор из предложенного списка демократической формой рабства. Избирателю предъявляется не только список заданий, но и список исполнителей – которых он и в глаза не видел, поручиться за них не может, и чем больше знает о них, тем меньше доверяет. Но других нет, под списками подведена черта. В результате, избиратель никогда не поддерживал никого из кандидатов, а всегда голосовал против конкурентов – тех, о ком он знает больше.
     Уважаемые авторы здесь на сайте настоятельно призывают удалить из русского языка слова иностранного происхождения. Категорически возражаю – и вот же ж почему. Русский язык нуждается и в слове «демократия», и в слове «народовластие» – как антонимах.
     Независимо ни от чего и по определению – источником власти в обществе является народ. Но «представительская демократия» имеет такое же отношение к народовластию, как суррогат со вкусом кулинарной химии – к натуральному продукту. И имеет такую же ценность, как ключ от чужого замка. Для того, чтобы такая «демократия» была полезна честному люду, надо хотя бы три вещи: порядок, закон и гражданское общество. Только в этих условиях можно рассчитывать на какие-никакие формы народовластия – о, самые простые поначалу! Но само выполнение необходимых условий может происходить только в условиях диктатуры, авторитаризма и патернализма.

     Ну, а список родовых признаков демократии исчерпан, читатель. Однако, остается не проясненным один существенный вопрос, которым обычно пренебрегают при анализе. Вопрос о свободе; это ведь тоже форма власти – власть над собой.
     Центральным моментом в философии самоназначенных «избранных» является убеждение, что все люди одинаковы – только кто-то покрепше, а кто-то послабже. Конечно, любой и каждый из нас стремится к свободе и старается держать власть над своей судьбой в собственных руках. Но четверо из каждых пяти только приспосабливаются к обстоятельствам и не помышляют изменить их в своих интересах. Поэтому восемьдесят процентов электората нисколько не верит, что сможет повлиять на свою судьбу через общественные процессы – и имеет на то все основания.
     Компетентность избирателя – это не вопрос осведомленности, или образования, или банальной эрудиции. Просто… человек – любой человек – не способен толком соображать, если не видит в том собственного интереса. Интеллект засыпает. В результате, большинство делает свой выбор не сердцем и не головой, а правой пяткой (которая всегда права). А самые добросовестные и сознательные граждане на избирательные участки просто не являются, реализуя таким образом священное право народа безмолвствовать.

     Что касается остальных, в чьи жизненные планы входит вмешательство в общественные процессы – они делятся на две неравных группы, непримиримо враждующие друг с другом. Лишь около 9% населения психологически способно управлять в интересах честного народа. Не ищите их в списках, читатель, там их нет. Это списки суррогатной элиты (примерно 13% населения), которая всегда пользовалась – и по психологическим показаниям всегда будет пользоваться – властью в своих шкурных и групповых интересах; и в конечном счете – в интересах Системы. Вопрос власти заключается в том, кто будет контролировать массу исполнителей, кому будет подчиняться большинство. Этот вопрос разрешается историческим процессом, и от электоральных игрищ никак не зависит. Поэтому инертный обыватель зря воспринимает свое избирательное право как общественный долг; обществу это не нужно. А кому нужно? Перед кем – долг?
     Продолжает оставаться несомненным, что народ участвует в процедуре демократических выборов. В качестве кого?

2020

* Цитирую по памяти.