Литературная мафия никуда не делась

               Здравствуйте, уважаемый редактор «ЛР»!
Рискну выслать такой материал:    "Если нет критики, то кто «присматривает» за литпроцессом? Если не примете к печати, не обижусь, исповедуя философский взгляд и на такое явление, как отказ. Тем не менее, наверно, проблема всё же существует не только для одного автора, который пытается осветить её, но и для других. Кстати, заодно коснусь ваших очерков о брежневской эпохе. Я пытаюсь закончить свою хронику народной жизни брежневского-горбачёвско-ельцинской эпохой. И то, о чём Вы пишите отчасти как раз в эту же тему. Так что Вы вершите благое дело. Если Вам госархив чинит препятствия, то мне к нему вообще не подступиться. И вот так приходится по крохам добывать исторические факты, читая ваши очерки. Хотя материла собрано много не только из книг других исследователей, но также из иных источников. Например, воспоминание ещё живых чиновников той эпохи. Предыдущая хроника "Расслоение" закончилась приходом к власти Брежнева. На очереди он сам и его окружение.
С уважением Владимир Владыкин.
      
    Напечатана В «ЛР» №41 2020 г.
  ЛИТЕРАТУРНАЯ МАФИЯ НИКУДА НЕ ДЕЛАСЬ
 Если нет критики, то кто «присматривает» за литпроцессом?
Недавно неотвязно задумался по такому поводу. Почему литературное сообщество не признаёт авторов-самоиздатовцев? А только стоит кому-то издать в том же АСТе первую книгу, как о нём и его творении тотчас замолвят слово, а то и организуют полемику, обсуждение. Хотя такое «слово» продвиженца скорее всего назначается. Но всякий мало-мальски талантливый или даже очень талантливый самоиздатовец всё равно остаётся в тени. Хотя его книга по художественному, а то и по историческому охвату событий значимей тех, авторы которых оказались под крылом  ЭКСМО или АСТа и других известных издательств.
Сошлюсь на свой самиздатовский опыт. Пусть меня простят за нескромность, но без этого здесь не обойтись.  И таких писателей сообщество легко признаёт, а к самоиздатовцам относится, мягко говоря, настороженно, а то и с подозрением, не украл ли ты, имярек, произведение?
Именно почти так однажды довольно известный не только в нашем крае поэт, которому я подарил три тома своих сочинений, в следующую встречу не без искреннего удивления спросил: «Это ты правда написал серию исторических хроник о русском народе?» «Ну, вы меня прямо-таки удивляете своим сомнением», – в недоумении ответил я, а он продолжал:  «Я должен честно признаться: крепкие они у тебя!»
А спустя время, подписывая свою книгу стихов, он выдал такой перл, которым меня смутил:   
«Твои романы крепкие.
Из памяти не выкину.
И кланяюсь без кепки я
Писателю Владыкину».
А другой хорошо знакомый мне писатель сказал: «А какую критику недруги могут написать о твоих  книгах, когда своими перьями они до тебя не дотянутся. Им сказать нечего ни в похвалу, ни в осуждение. Ведь сегодня, к нашей всеобщей беде, редко когда писатели читают другу друга».
Живя в вечном сомнении, приходится думать, почему у нас нет таких литературоведов, критиков, которые бы живо откликались на издаваемые книги не только по их художественным достоинствам, но и по их недочётам?  А те, что появляются спонтанно или не спонтанно, они на давно открытых именах делают свои имена. Открывать в литературе новых авторов могут только квалифицированные издательства и критики. Последние у нас просто не могут быть, в силу утраты критикой своих привилегий. И ни одно издательство не будет рисковать, чтобы напечатать книгу неизвестного или малоизвестного автора. Но у них бдительно работает маркетинговая служба, которая изучает книжный рынок коммерческой литературы. Хотя над ней в свой черёд стоят рангом выше менеджеры, то есть «спецы» при хозяевах издательств. Вот они и формируют и создают читательский бренд со своим «идеологическим уклоном».
Поэтому реалистическая литература, а тем более патриотическая, рассказывающая исключительно о подлинной истории не приветствуется, так как для искажённой истории существуют как раз такие издательства, которые не заинтересованы в продвижении патриотической книжной продукции на рынок. И тем более не будут формировать и воспитывать литературный вкус к серьёзной литературе, тут ещё действуют менеджеры по упрощению и обеднению не просто русского языка, а литературного. Всё это говорится к тому, что такие авторы отбраковываются ни временем, ни читателями, а намеренным равнодушием издателей к их творчеству. А то и просто по команде сверху замалчиванием всеми СМИ, а также зависимыми от рынка издательствами, потому таким авторам приходится прибегать к самиздату. И как сейчас увидим, что произойдёт из нижеприведённого примера поведения спонсора, тот не будет финансировать что зря.
А те критики, которые есть, они пристроены при журналах, а то и в свободном «плавании», работают в поденном оплачиваемом режиме. Один местный критик, он же и преподаватель, и научный деятель-филолог, а также и историк, на мой вопрос, сможет ли он написать разбор моего романа, сказал: «За рецензию я беру пять тысяч рублей». У меня таких денег в кармане не оказалось. Рецензия мне была нужна для издания книги, когда лет восемнадцать назад я искал спонсоров. Я пришёл к широко известному уже тогда спонсору (впоследствии создателю «музея меценатов»)  и объяснил ему свою ситуацию, и тот мне откровенно объяснил, как он работает на ниве меценатства: «Нет, дорогой, у меня так не проходит, чтобы просто по письму отваливать запрашиваемую сумму неизвестно за что. Ты не знаешь, а я отвечаю: кота в мешке я финансировать ненамерен. Приноси рукопись, если мне понравится, я дам тебе денег».
Я так и сделал, он прочитал, точнее, прошёл месяц или больше. Когда я пришёл после того, как мне позвонила его секретарь, что меня хотят видеть, но того предпринимателя на месте не было. А секретарь мне говорит: «Я возвращаю вам рукопись, мой шеф её внимательно прочитал. Мне было велено передать конверт. Моему шефу понравился ваш роман».
Так была напечатана моя вторая книга. Впоследствии мне стало легче обращаться к спонсорам. Видимо, в их кругах обо мне прошёл слух… какой? – нетрудно догадаться. Я издал ещё четыре книги. Можно ли такой подход к решению – что печатать, а что нет, – назвать самиздатом, если спонсоры выступают в качестве строгих читателей, а то и критиков?..
 О том, как я издавал свои сочинения, а потом и журнал «НЛ» можно написать книгу воспоминаний…         
Разумеется, за здорово живёшь, сегодня никто читать твою книгу не станет, какой бы она ни была интересной, талантливой. А если играет роль фактор зависти, тогда подавно. Но это явление больше свойственно литературной среде. А вот таких фанатиков критики, какими были Добролюбов, Белинский, Стасов, сегодня нет. На местной почве Ольга Горелая (автор опуса «Цензура и вседозволенность») им даже в подмётки не годится, поскольку Сорочкин решил из неё вылепить «придворного критика», и чем невольно  ту непременно  «погубит», направив по  безнравственному, оговорному  пути…
 Раньше авторы приносили свои изданные сочинения в редакции газет, а литературные работники их читали, затем писали обзоры, а то и печатали о книгах заметки читателей. Но сегодня такой практики, увы, нет.  Сегодня литературные издания бесплатно не будут печатать на книги даже профессиональные отзывы. Впрочем, почему «даже», если сами журналы еле-еле сводят концы с концами. А ведь из-за отсутствия критики, лежит в столах другая литература, на которую сознательно не создаётся «мода», поскольку известными «забугорными» и внутренними кругами, то есть их «идеологами», задан тот курс, который необходим для воспитания нового потребителя-читателя развлекательной литературы.    
 Критики нет не потому, что она сегодня не приветствуется и вовсе не только потому, что она малооплачиваемая даже в толстых журналах, но есть ещё основная причина. Литначальники сегодня измельчали и талантами, и человеческими качествами. Недаром сложился термин «литературная мафия».
Когда в областной библиотеке мне сказали, что моими книгами заинтересовалась областная прокуратура, я спросил: «Это, по каковому праву она такое вытворяет?» И одна уважаемая мной сотрудница келейно призналась: «А вы сами подумайте, разве не знаете, что существует «литературная мафия», и она не безразлична к тем книгам, которые издаются мимо так называемого контролируемого ею основного литературного процесса, и потому ваши книги ею не остаются без внимания».
Разумеется, на меня это не могло не произвести  впечатления. И я не мог не задаться вопросом, а знает ли Бог, который наделяет избранных им имярек талантами, а они вдруг организуются в тайное «преступное сообщество» против таких же им избранных на приумножение духовной энергии, которая призвана очищать нравственность, совершенствовать общество. И думаю, что  просто такая деструктивная деятельность не сойдёт им с рук и ни для кого из них от кары того же Всевышнего не уйти? На эту тему можно долго рассуждать, а что от этого изменится, коли такие «писатели» существуют, которых в силу их «тайной деятельности» даже зная их, невозможно разоблачить. У них своя публика, аудитория, своё прикрытие, они почитаемы даже в эшелонах высшей власти. Но их разоблачение, как и всякое обличение, может случиться только под влиянием всесильного времени. Между прочим, такое пресловутое сообщество существовало и в позапрошлом веке. Почему-то сразу приходит на память князь Александр Александрович Шаховской. Вот что о нём сказано в истории литературы:  «Известный в своё время драматург и театральный деятель. Сын небогатого смоленского помещика. Обучался в московском Благородном пансионе, оттуда поступил в лейб-гвардии Пребраженский полк. Увлекался театром, пробовал писать комедии. В 1802 г. вышел в отставку с чином штабс-капитана и занял место начальника репертуарной части петербургских театров. Был ярым классиком и литературным старовером, вместе с Шишковым стоял во главе «Беседы любителей российского слова» и вёл борьбу с Карамзиным и Жуковским…».
А вот что говорится в другом источнике о том же периоде развития русской литературы: "ЛИТЕРАТУРНАЯ МАФИЯ" – точка зрения. Следы «литературной мафии» можно обнаружить ещё во времена Пушкина. Цензор Пушкина – Михаил Александрович Дондуков-Корсаков, занимавший пост вице-президента Санкт-Петербургской Академии наук – по указке графа Уварова, ненавидевшего Пушкина, чинил препятствия к изданию пушкинских сочинений. Уваров и Дондуков-Корсаков находились в гомосексуальной связи. За это Дондуков-Корсаков и получил свою должность. Говорят, у нас тоже есть такая пара, но только другого пола...
Пока и этого достаточно, чтобы с глаз спала пелена. Живя в вечном сомнении о том, то ли я пишу и так ли отображаю действительность, я убеждаюсь, что у нас нет литературоведов такого плана, как В. Кожинов, перевелись  теоретически грамотные  читатели и они же писатели, нет критиков-профессионалов, которые, если, где и обитают, так только, как бы сами по себе, не задумываясь о литературном процессе, как неординарном явлении, который сегодня очень и очень разрознен и раздроблен не без влияния этой самой «мафии».
Может, это нормальное явление, что раздроблен, так как он не нужен как единый процесс? А такие деятели, как Николай Иванов, опасны как руководители для непохожих по результату творчества на него литераторов. Не сравнить же его романы с романами Р. Сенчина и М. Елизарова, а В. Сорокина, с творчеством Г. Садулаева, а то и З. Прилепина и Водолазкина, каким бы выразительным языком они бы ни писали свои шедевры. Ромны Н.Ф. Иванова  менее литературны и художественны, просто они по-журналистки публицистичны. Проблема правды жизни остаётся по-прежнему открытой, и правдивей изо всех них Сенчин и Прилепин. Можно писать о средневековье, но не передать атмосферу или материю того времени через сознание тогда живших людей. А надуманность и плюс воображение автора сливаются неравноценно с сознанием людей 16 века, если  авторы с  сознанием 20-21 веков не позволят отображать нравы, культуру, бытовое или социальное сознание общества средневековья, чтобы отобразить реалистично и органично среду того времени.
Жанровые слияния, но оторванные от действительности прошлого, и окрашенные «художественной" надуманностью, органично не создают представления о средневековье. Для этого мало быть только филологом, надо ещё обладать историческим мышлением, чтобы талантливо и цельно воссоздать атмосферу далёкого прошлого, что Водолазкину, на мой взгляд, не всегда удавалось добиться гармоничной пластичной картины... 
Среди самоиздатовцев, как бы их ни игнорировали и не замалчивали немало по-настоящему талантливых авторов… Я нарочно не назвал ни одного имени, чтобы ненароком не обидеть мне неизвестных, но того стоящих…
Но как раз для «мафии» они лишние и как бельмо на глазу…
Владимир ВЛАДЫКИН
Брянск