Журналистика на службе у педагогики

                (Журналистика на службе у педагогики:
                значение редакторской и издательской деятельности А. А. Прокоповича-Антонского в интерпретации С. П. Шевырева)

        Одним из базовых компонентов современного медиаобразования обоснованно считается изучаемый в университетах систематический курс истории журналистики. Целесообразность обращения в рамках вузовской подготовки журналистских кадров к углубленному изучению исторических аспектов развития отечественной и зарубежной журналистики в качестве особого вида творческой и общественно ориентированной деятельности обусловливаются прежде всего тем общим законом образовательного процесса, согласно которому для успешного освоения любой профессией необходимо основательное знакомство с историей ее становления, развития и совершенствования, знание важнейших традиций, заложенных предшественниками, а также четкое представление о многообразии форм и методов работы. В таком контексте университетское преподавание курса истории журналистики позволяет создать у будущих журналистов углубленное понимание специфики выбранной ими профессии, подробно знакомит их с идейным наследием крупнейших деятелей системы средств массовой информации в разные периоды истории, дает возможность определить потенциальное направление интересов и творческих стремлений.

        Особенно значимым представляется то обстоятельство, что в рамках историко-журналистских дисциплин нередко рассматриваются такие стороны деятельности СМИ, которые в настоящее время оказываются либо вовсе забыты, либо оттеснены на периферию, тогда как они могли бы и должны играть одну из главных ролей в процессе взаимодействия журналистики с обществом. В первую очередь это относится к культурно-воспитательной и образовательно-просветительской функциям журналистики, оказавшимся в современных условиях, к большому сожалению, практически не востребованными или, во всяком случае, используемыми отнюдь не в полном объеме своих возможностей.

        Вот почему обращение к богатому опыту выпуска просветительских изданий в XVIII–XIX вв. призвано привлечь внимание будущих журналистов-практиков к образовательной и воспитательной миссиям журналистики, столь свойственным ей в эпоху Просвещения и продолжающим сохранять свою актуальность в наше время, когда культурный уровень общества во многом ощутимо понизился. В такой ситуации ориентация на идейные заветы журналистов-просветителей и творческое использование некоторых приемов их работы могли бы способствовать, как минимум, возрождению интереса к образовательно-воспитательной направленности журналистской деятельности, а в идеале – к постепенному повышению в общественном сознании ценностей гуманистической культуры и классического образования.   

        В ряду крупнейших представителей отечественного Просвещения, оказавших существенное влияние на развитие русской журналистики, почетное место по праву занимает выдающийся педагог и деятель культуры А. А. Прокопович-Антонский [1]. Уроженец Украины, воспитанник Киевской духовной академии, он продолжил свое образование в Московском университете, куда был переведен по инициативе Н. И. Новикова на средства организованного им Дружеского ученого общества – как стипендиат, проявивший выдающиеся способности в учении. В дальнейшем вся жизнь, научная и общественная деятельность Антонского оказались прочно связаны со старейшим русским университетом: в 1784 г. Антонский стал бакалавром Педагогической семинарии при университете, затем некоторое время работал в должности репетитора в латинском риторическом классе университетской гимназии, в 1790 г. был утвержден звании профессора университета по кафедре энциклопедии и естественной истории, а с 1791 г. начался самый важный этап его служебного поприща – он получил назначение сначала инспектором, а с 1818 г. – директором университетского Благородного пансиона для детей из дворянских семей, ставшего под руководством Антонского один из лучших учебных заведений в России [2–3].

        Ученый-энциклопедист, педагог-практик, литератор-просветитель, Антонский внес очень значительный вклад в отечественную культуру, и многие стороны его активной и многообразной деятельности самым тесным образом связаны с русской журналистикой. Анализ редакторских и издательских принципов Антонского, учет его плодотворного опыта организатора и руководителя учебных средств массовой информации (определяя их современной терминологией), выявление сохранивших свою содержательную ценность идейных заветов одного из наиболее авторитетных в свое время педагогов высшей школы позволят не только актуализировать классическое наследие русского Просвещения, но и вполне могут способствовать эффективному использованию потенциала отечественной педагогики и  журналистики для необходимой корректировки общественно ориентированной стратегии современных масс-медиа. Кроме того, немалый интерес представляет оригинальная педагогическая методика Антонского по развитию творческой активности учащихся, успешно внедренная им в практику образовательного процесса, осуществлявшегося в университетском пансионе, что могло бы найти применение в рамках осуществления комплексного процесса университетского медиаобразования. 

        Сущность разработанной и результативно апробированной Антонским педагогической методики выразительно сформулировал бывший его пансионский воспитанник, тоже ставший профессором Московского университета по кафедрам литературы и педагогии, С. П. Шевырев: «В общественных учебных заведениях, кроме органического устройства классов, кроме многостороннего и классического преподавания, необходимо должно быть допущено саморазвитие учеников. Как бы вы превосходно ни устроили механизм учения, каких бы даровитых и знающих и опытных учителей ни пригласили, какие бы таланты, хотя гениальные, ни приобрели в учениках, – можете быть уверены, что без саморазвития все труды ваши останутся бесплодны: вы образуете учеников, которые будут отлично отвечать на экзаменах у всех учителей и изо всех возможных предметов, но никогда не образуете людей вполне способных на всякое дело – и, главное, не разовьете в них воли к труду и действию» [4, с. 18–19]. Эти принципы поощрения и стимулирования творческих инициатив учащихся неукоснительно соблюдались в рамках единого учебно-воспитательного процесса в пансионе, что способствовало превращению его в крупный культурный центр, из которого вышла целая плеяда активных деятелей русской литературы, журналистики и общественной мысли. Наглядное представление о поистине элитном контингенте выпускников пансиона дают прославленные имена «арзамасцев» В. А. Жуковского, А. И. Тургенева, Д. Н. Блудова, поэтов М. В. Милонова, М. А. Дмитриева, Д. П. Ознобишина, активных деятелей журналистики А. Ф. Воейкова, князя В. Ф. Одоевского и самого Шевырева.

        В своих чрезвычайно насыщенных богатым фактическим материалом воспоминаниях, посвященных памяти покойного наставника, Шевырев подробно осветил основные направления педагогической деятельности Антонского по подготовке творческой интеллигенции, подчеркнув, что «в литературе, как в науке, Антонский не столько любил выставлять себя, сколько возбуждать других к общественному действию. <...> Два средства было у Антонского для подобного действия. Первое – Общество любителей русской словесности, учрежденное при университете, в котором являлись перед лицом публики мужи науки и слова, уже опытные; второе – собрание питомцев университетского Благородного пансиона, которое служило рассадником для юных литературных дарований и по времени было зародышем первого» [4, с. 8].

        Особое внимание Шевыревым было обращено на стремление Антонского максимально использовать мощный творческий потенциал общественного объединения профессиональных литераторов в целях культурно-просветительного и педагогического воздействия на учащихся. По свидетельству мемуариста, возглавлявшееся Антонским с 1811 г. Общество любителей российской словесности неоднократно использовало в качестве площадки для проведения своих открытых заседаний с привлечением большого количества участников актовый зал университетского пансиона: «Это придумано было не без цели. Собрание ученых и литераторов и чтение их произведений действовали нравственно и эстетически на питомцев пансиона и возбуждали их к литературной деятельности. Художники-чтецы давали ученикам уроки хорошего чтения и произношения, а педагог обращал и на это особенное внимание» [4, с. 14].

        Примечательно также описание Шевыревым распорядительской деятельности Антонского в качестве руководителя публичных заседаний Общества, явственно свидетельствующее о незаурядных организаторских способностях педагога, сумевшего с большим успехом применить свои наработанные профессиональные навыки и гибкий индивидуальный психологический подход к личности каждого человека для планомерного осуществления совместной работы разнородного коллектива: «Душою и двигателем всех занятий был Антон Антонович. Своими речами он открывал торжественные заседания. Но главная задача его состояла в том, чтобы всех согласить к одному действию. Здесь его общительный, его миротворный характер обнаруживался во всей своей силе. Самолюбие есть вместе и важное орудие для общественного дела, и самый опасный враг единодушия. Самолюбие же писателей вошло в пословицу. Надобно было искусно возбудить его в одних, остановить в других, избежать неприятных столкновений, которые могли бы нанести вред мнению, каким пользовалось Общество. Надобно было знать характеры: тот пылок, другой холоден и любит раздразнить пылкого, а действия обоих важны и необходимы. Нелегко было также отмахиваться от литературных шмелей, от этих охотников всюду навязываться с своими произведениями. Предварительный комитет служил оградою против этого и решал, что читать перед публикой и чего нельзя» [4, с. 10]. Закономерным результатом организаторских усилий Антонского стало широкое распространение гуманитарных интересов в общественной среде, связанной с университетом, что с удовлетворением констатировал Шевырев: «Надобно сознаться, что Московской университет никогда не имел такого сильного влияния на русскую словесность, как то было при Антонском» [4, с. 10].

        Но главным направлением деятельности Антонского как директора университетского пансиона было целенаправленное просветительское воздействие на воспитанников, осуществление комплексной педагогической программы их гуманитарного образования, развития творческих способностей учащихся. Наиболее действенным средством активного привлечения молодежи к участию в литературном процессе стали регулярные публикации лучших сочинений воспитанников пансиона на страницах издававшихся Обществом любителей российской словесности сборников литературных трудов. В 26 вышедших под общей редакцией Антонского томах были напечатаны не только выполненные с сугубо учебными целями «образцовые переводы из древних классиков», но и многие оригинальные произведения молодых авторов, только еще начинавших свой творческий путь и в дальнейших составивших себе имя в отечественной словесности. Участие с молодых лет в серьезном периодическом издании стало для них настоящей школой мастерства, помогало укрепить веру в свои силы и способности.

        Стремясь ко всемерному раскрытию творческого потенциала учащихся, Антонский, являвшийся куратором собрания питомцев университетского пансиона, выступил инициатором издания силами самих воспитанников собственного периодического литературного издания, ориентированного на тип сборников трудов Общества любителей российской словесности. С 1802 по 1808 гг. пансионерами было издано шесть выпусков альманаха «Утренняя заря», а год спустя лучшие из опубликованных в них сочинений были переизданы в виде двухтомника стихов и прозы под тем же общим заглавием. Можно рассматривать этот литературный альманах как отдаленный прообраз учебного СМИ, причем сам Антонский принял в нем непосредственное участие, специально отдав для напечатания в выпуске альманаха за 1807 г. свое главное педагогическое сочинение «О воспитании». Таким образом на практике осуществлялось эстетическое воспитание и закладывались прочные основы литературного образования воспитанников пансиона. В 1810 г. ученики Антонского, воспринявшие горацианские постулаты своего наставника, выпустил в свет объемистый сборник своих новых трудов под красноречивым заглавием «В удовольствие и пользу».

        Традиция совместной подготовки пансионских литературных изданий оказалась весьма плодотворной: с 1815 г. регулярно выходили в свет выпуски альманаха «Каллиопа», представлявшего собой разнообразные труды участников собрания университетских питомцев. Тем самым у учащихся планомерно формировались базовые профессиональные навыки редакционно-издательской деятельности, вырабатывался устойчивый интерес к литературному творчеству и журналистской работе. Практиковался также выпуск наиболее удачных и интересных сочинений пансионеров отдельными изданиями, бесплатно распространявшимися среди учащихся и служившими для многих из них вдохновляющим стимулом для собственных творческих занятий. На тематике литературных работ пансионеров ощутимо сказывалось влияние Антонского, старавшегося, в соответствии со своими педагогическими принципами, дать воспитанникам глубокое религиозно-нравственное образование: «Труды старших и отличных учеников печатные были все исполнены религиозного чувства. Они раздавались в награду ученикам, составляли одно из любимых чтений для младших товарищей и питали постоянно в них то же самое чувство» [4, с. 22].

        Кроме того, в пансионе действовала введенная Антонским система своеобразной нравственной цензуры, призванной уберечь подопечных от преждевременного знакомства с такими книгами, которые могли бы оказать пагубное воздействие на их неокрепшее сознание, вкус и моральные устои, отвлечь от серьезных занятий и приохотить ко всяческим соблазнам. Подобная печатная продукция строго изымалась из обращения учащихся, а вместо нее, благодаря стараниям Антонского, сумевшего изыскать для этого необходимые средства, воспитанники пансиона получили возможность регулярно читать все лучшие отечественные и зарубежные журнальные новинки и пользоваться тщательно составленным библиотечным фондом, содержавшим многочисленные пособия по гуманитарным дисциплинам. Шевырев с одобрением вспоминал, что «вырывая у нас из рук бесполезные или вредные книги, наставники наши удовлетворяли нашей жажде к чтению книгами полезными. Высший класс – и особенно Собрание – имело отличную библиотеку, где были все произведения русской словесности и классические сочинения на языках древних и новых. Пятый и четвертый классы имели отдельные библиотеки, которые составились на добровольные пожертвования самих учеников. При каждой библиотек был свой библиотекарь. Кроме того, инспектор и лучшие надзиратели были также богаты книгами и не скупились на них для нас. Журналы: “Вестник Европы”, “Сын Отечества”, “Соревнователь просвещения и благотворения”, “Revue Encyclopеdique”, первый тогда ученый журнал в Париже, переходили к нам в руки из рук наставников. Да, книги нам были всегда доступны. Всякая минута, свободная от трудов по классам и собранию, отдана была чтению» [4, с. 23–24].

        Собрание пансионских питомцев, патронируемое Антонским, явилось оптимальной формой развития творческой инициативы учащихся, обеспечивало успешную реализацию совместными силами многочисленных литературных и журналистских замыслов, служило средством не только педагогического, но и духовного сближения воспитанников со своими наставниками, и Шевырев имел все основания констатировать, что «Антонский в окружении университетского товарищества мог воспитать сам в себе общественную силу и перелить ее в дух того заведения, которым после правил» [4, с. 16].

        Для нас особенный интерес представляет то обстоятельство, что пансионское Собрание сыграло важную роль в развитии отечественной просветительской журналистики, заложив плодотворные традиции подготовки периодических изданий, рассчитанных преимущественно на студенческую, молодежную аудиторию и призванных решать в первую очередь широкие педагогические задачи, включая нравственное воспитание и формирование целостного мировоззрения. Являясь ближайшим преемником существовавшего в конце XVIII в. при Московском университете отдельного студенческого Общества, пансионское Собрание примером своей масштабной журналистско-издательской деятельности наглядно доказывает, какую большую значимость имеет историческая традиция в творческом процессе, подпитывая инициативу последователей и давая вдохновляющие образцы для подражания и продолжения, то есть дальнейшего развития и совершенствования.

        Подробный рассказ Шевырева о преемственной связи пансионского Собрания со своим университетским предшественником будет уместным поместить здесь как весьма ценную страницу из истории русской журналистики: «Основано было оно, конечно, в подражание Обществу университетских питомцев, которое существовало еще до вступления Антонского в университет, а в самый год его вступления, 1782, печатало ежемесячное издание: “Вечернюю зарю”. Сила общительная действовала тогда благородно и полезно в университетской молодежи. Издание служило продолжением “Утреннему свету” и отличалось своим важным и строгим характером. Рассуждения философского и даже богословского содержания являются на первом плане. Оно посвящено было кураторам университета: Шувалову, Мелиссино и Хераскову. За “Вечернею зарею” последовал “Покоющийся трудолюбец” в 1784 году, также издание периодическое, продолжавшееся и в 1785. Антонский был тогда уже председателем в Собрании университетских питомцев. Имена издателей объявлены после краткого предисловия – и здесь мы находим старшего брата Антонского, Михаила Антоновича, Василия Сергеевича Подшивалова, за ним Антона Антоновича, Павла Афанасьевича Сохацкого и других. Характер издания тот же: философско-богословский, важный и строгий. Можно заметить статьи педагогические, особенно в начале. Есть улучшение в слоге: более простоты и легкости. Издание посвящено “любезнейшему Отечеству и всем верным сынам его”. За “Покоющимся трудолюбцем” последовало “Детское чтение для сердца и разума”. Антонский издал первые четыре части. Здесь уже на самом первом плане является направление педагогическое и литературное. Издание посвящено благородному российскому юношеству. Слог необыкновенно прост и легок. Рука даровитого Подшивалова везде видна. Это издание продолжалось до 1789 года включительно. В нем участвовал после и Карамзин. <...> “Детское чтение” было вместе и детскою школою самого Карамзина, где он выработал слог свой» [4, с. 14–16].

        Шевырев, имевший еще в годы своего обучения в пансионе возможность внимательно ознакомиться с периодическими изданиями Московского университета, верно оценил журналистский талант молодого Антонского, его передовые (для той эпохи) эстетические принципы и ту немаловажную роль, которую Антонскому довелось сыграть в становлении нового типа русской журналистики: «Надобно сказать, что Антонский был в числе старейших двигателей того же направления, какое окончательно дано было русскому языку и слогу гением Карамзина. В “Чтениях для сердца и разума”, еще с 1785 года, след<овательно>, за 7 лет до появления Карамзина на поприще литературы, мы замечаем то же стремление сблизить речь нашу литературную с разговорною, упростить язык, дать ему характер беседы общежития. В этом издании Антонский открывал поприще для друга своего Подшивалова, известного переводчика Мейснеровых повестей, который по справедливости может быть назван замечательным даровитым предшественником карамзинского периода» [4, с. 7–8].

        Если же рассмотреть в целом журналистское поприще Антонского, то и в этом случае картина будет достаточно впечатляющей. По подсчетам еще одного бывшего пансионского воспитанника, литератора-дилетанта Н. В. Сушкова, Антонский за годы своей активной работы в периодической печати выступил в качестве редактора и издателя целого ряда журналов: «Магазина натуральной истории», в 10 томах, «Трудолюбца», в 4 частях, «Детского чтения для сердца и разума», в 4 частях, «Трудов Общества любителей российской словесности», в 26 томах. Кроме того, Антонским регулярно выпускались в свет официальные «Постановления Московского университетского Благородного пансиона», а также были изданы составленные им 4 тома публичных речей профессоров Московского университета, не говоря уже о нескольких учебных пособиях для воспитанников пансиона по самым разным предметам обширной программы.

        О серьезных редакторских принципах Антонского, старавшегося придать выпускавшимся им изданиям четкую концептуальность и нравственно-воспитательную педагогическую направленность, можно составить представление хотя бы по такому свидетельству Шевырева, проанализировавшего лучший из журналов, в которых участвовал Антонский – «Детское чтение для сердца и разума»: «Первые четыре части, изданные Антонским, отличались особенно тем, что каждый номер “Чтения” начинался стихом из Евангелия. Издатели в предисловии так объясняют происхождение этого обычая: “Желая воспитывать детей наших как можно лучше, стараемся мы узнавать всякие добрые обычаи, ведущиеся в честных фамилиях, и подражать им, если позволяют то наши обстоятельства. Например, мы узнали похвальное обыкновение одного отца, который всякое воскресенье давал детям своим вытверживать по одному стиху из Священного Писания. Это обыкновение нам столько полюбилось, что мы также в листах наших будем помещать по одному такому стиху, и советуем вам по воскресеньям выучивать их наизусть и никогда из памяти не выпускать”. Этот обычай в пятой части продолжался только в течение первых трех нумеров, но далее прекращается» [4, с. 16].

        Сосредоточив в дальнейшем свою деятельность на педагогике, Антонский уже не столь активно участвовал в журналистских трудах, но, как свидетельствует постоянно общавшийся с ним Шевырев, продолжал и в поздние годы своей жизни сохранять повышенный интерес к текущей журналистике: «Любовь к литературе, живое участие к ее современному движению Антонский сохранил до самого конца своей жизни. Все журналы выписывал он и все прочитывал со вниманием. Из разговоров его видно было, что он знал все подробности отношений литературных нашего времени. Ни одна замечательная книга не укрывалась от его взоров» [4, с. 10].

        И всё же главным вкладом Антонского в отечественную культуру стал разработанный им метод развития творческой деятельности учащихся, в том числе будущих литераторов и журналистов. Именно этой педагогической заслуге Антонского Шевырев отводит центральное место в своих воспоминаниях о покойном наставнике. По объективному свидетельству Шевырева, одним из ключевых компонентов педагогической программы Антонского была внедренная им система поощрений учащихся за проявляемую ими творческую активность и достигнутые на учебном, научном и литературном поприщах успехи. Благодаря строгой объективности и непредвзятости при распределении наград, выдвижении на первые места действительно самых лучших учащихся, директору пансиона удалось превратить его в элитарное учебное заведение в настоящем смысле этого слова, подразумевающем не социальную или имущественную элитарность, а элиту талантов, творческих личностей, будущих успешных двигателей отечественной культуры и науки.

        Шевырев очень ярко и выразительно воссоздал уникальную по своей насыщенности духовно-интеллектуальную атмосферу пансиона: «Антонский понимал, что училище цветет и славится дарованиями и трудолюбием учеников, и потому дарованиям трудолюбивым всегда готовы были у него и первые места, и первые награды. Здесь не было возможно никакое потворство, никакое снисхождение ни в пользу рода, ни в пользу сана, ни в пользу богатства. Первый выходил в пансионе Бог весть откуда. А заведение поставлено было на такую степень в общественном мнении, что быть первым учеником Университетского пансиона значило иметь уже некоторую славу в самой столице, славу, которую должно было поддерживать и поведением и ученьем. Ученики пансиона знали, что дарование и труд в нем никогда не погибнут и не заглохнут, что им всегда открыта дорога на первое место, – и потому в духе заведения была какая-то жизнь, бодрость и полное доверие к своим наставникам» [4, с. 27–28]. Столь высокий общественный престиж учебного заведения, справедливо заслуженная им репутация питомника и рассадника творческой элиты не только помогали его выпускникам найти себе достойное место службы и работы, но и обеспечивали постоянный приток желающих обучаться именно в Благородном университетском пансионе.

        Конечно, применение любых, даже самых прогрессивных педагогических методик, само по себе не может гарантировать достижения равномерно качественных результатов: слишком многое зависит от индивидуальных способностей, наклонностей и интересов самих учащихся. Однако создание вокруг них, в условиях передового учебного заведения, особой культурной среды, способствующей наиболее быстрому и полному раскрытию врожденных талантов, всегда обеспечивает заметное повышение общего интеллектуального и духовного уровня в коллективе, оставляет на человеке зримую печать гуманитарного образования и в итоге оказывает немалое влияние на выбор дальнейшей профессионализации выпускников. Шевырев, предавая свои впечатления от общения с бывшими однокашниками по пансиону, с удовлетворением заметил, что для каждого из них «было полезно это умственное развитие, это литературное образование, которые связаны были с обществом. На других поприщах жизни, особенно на службе государственной, ученики пансиона всегда отличались уменьем постичь, развить и выразить мысль. Даже и те, которые не участвовали в заседаниях общества, от товарищей заимствовали образование словесное и шли вперед» [4, с. 21]. Это наблюдение в очередной раз подтверждает эффективность педагогической программы, настойчиво проводимой в пансионе его руководителем Антонским.

        В этой связи нельзя не привести обобщающего суждения Шевырева о главной причине достигнутого Антонским успеха. Решающим фактором стало претворение в практику принципа свободного, активного и равноправного взаимодействия наставников и воспитанников в процессе совместного осуществления ими разнообразных творческих проектов – в частности, выпуска периодических литературных изданий. При этом педагогам отводилась ответственная роль координаторов деятельности учащихся, чья творческая самореализация занимала центральное и важнейшее место в педагогической программе Антонского: «Вот в чем заключалась тайна той пользы, которую приносило собрание питомцам пансиона: нравственная основа, на которой оно утверждалось, было саморазвитие. Кроме тех уроков, какие мы имели счастие слышать из уст достойнейших мужей университета, мы, на глазах у наставников, учились сами друг у друга, мы развивали общими силами самих себя и воспитывали в себе волю, всегда готовую на дело и труд по чувству долга и взаимной связи» [4, с. 19]. Учитывая творческую специфику медиаобразования, представляется вполне целесообразным использовать и в наши дни положительный опыт и традиции отечественной педагогики, те методологические принципы, которые были предложены и успешно применены в ходе многолетней практики замечательным русским педагогом-новатором своего времени Прокоповичем-Антонским.

        Основополагающие заветы Антонского, безусловно, остаются вполне значимыми и для современной журналистики. Другое дело, что реальные условия функционирования системы средств массовой информации не всегда дают сейчас возможность проявить просветительский, культурный и образовательный потенциал, присущий журналистике и традиционно составлявший одно из главных ее достоинств. Но вряд ли правильным было бы только ссылаться на неблагоприятные условия, не пытаясь при этом повлиять на них. В конечном счете, ведь от журналистки тоже во многом зависит состояние общества: она способна ощутимо влиять на общественное мнение, формировать культурные ценности, стереотипы и предпочтения, проводить в жизнь те или иные идеи, напоминать нам о том полезном и актуальном, что выработала отечественная история. Так что изучение идейно-организационного опыта просветительских изданий XVIII–XIX вв. могло бы, как представляется, способствовать постепенному возвращению культуроформирующих приоритетов в деятельность современных масс-медиа, призванных отвечать самым насущным потребностям текущего дня, в том числе и повышающимся образовательным запросам общества.       

                Литература

    1.  Нешумова Т. Ф.  Прокопович-Антонский Антон Антонович // Русские писатели. 1800–1917: Биографический словарь. Т. 5. – М.: Большая Рос. энцикл., 2007. – С. 152–154.
    2.  Шишкова Э. Е.  Московский университетский Благородный пансион. 1776–1831 // Вестник Московского университета. Серия 8. История. – 1979. – № 6. – С. 70–83.   
    3.  Пономарева В. В., Хорошилова Л. Б.  Университетский Благородный Пансион. 1779–1830 гг. – М.: Новый хронограф, 2006. – 432 с.    
    4.  Шевырев С. П.  Антон Антонович Прокопович-Антонский (Воспоминание, посвященное воспитанникам университетского Благородного пансиона) // Москвитянин. – 1848. – Ч. IV, № 8. – С. 190–206. В тексте данной статьи все цитаты из работы Шевырева приводятся по специальному оттиску из журнала со своей отдельной пагинацией.   

         Март 2008