Полковник Востроносов. Из цикла Байки рядового Сав

  Наш полковник, Востроносов Пётр Андреевич, любил говорить своим подчиненным из командного состава: «Офицер должен знать каждого солдата вплоть до его внутренностей». Молодые лейтенанты, слыша такое, улыбались в ладошку и дали полковнику прозвище  «Патологоанатом».
  И на полковых зимних  учениях он доказал, что прозвище это он получил не зря.
  Перед нашей ротой была поставлена задача: по    лесной дороге выйти в тыл условного противника и разведать его огневые точки.
  Рано утром на трёх стареньких БМП, то есть, боевых машинах пехоты, мы  въехали в заснеженный лес. Дорогу было еле видно, а километра через три передовая БМП, вообще,  уткнулась грудью в огромный сугроб, охрнпла и заглохла.
  - Приехали! – сказал мой «земеля» из Армавира Жора Айрапетян и полез в карман за сухарями. – Дальше пёхом пойдём.
 - Не пёхом, а на лыжах,- подсказал я,– по такому снегу без лыж не пройти.
 - Кто – на лыжах, а я – пешком. Я их и в руках не держал.
  - Так мы же целую неделю  учились на лыжах ходить, - удивился  я.
  - А я медбрату Бузикину бутылку армянского коньяка поставил, и  всю эту неделю в медпункте провалялся. С диагнозом  ОРЗ,  в скобках – грипп. Ко мне в палату даже капитан медицинской службы Богомолов остерегался заходить. Только в хорошем подпитии  и в маске.
 Тут прозвучала команда покинуть машины. Лейтенант Данилин построил нас в шеренгу и приказал взять шанцевый инструмент, чтобы  расчистить в сугробах проход для техники.
  Я не успел подумать, откуда же мне взять этот самый шанцевый инструмент, когда услышал другой приказ:
  - Рядовым Айрапетяну и Саватееву на лыжах отправиться на разведку дальнейшей дороги и выяснить, на сколько километров тянутся заносы. В случае обнаружения условного противника в бой с ним не вступать и скрытно вернуться  сюда.
   Я уже говорил вам, что наш лейтенант очень невзлюбил  меня, получив выговор из-за моей неосторожности на кухне. Так вот вам еще  одно доказательство его предвзятого отношения ко мне: все будут копаться в снегу сапёрными лопаточками, а мы с Жорой, который лыжи даже в руках не держал, должны идти по сугробам  неизвестно сколько километров, да еще и остерегаться условного  противника.
  Но приказ есть приказ…
   Мы пошли по сугробам, встав на лыжи. Правда, шел только я, а Жора бесконечно падал, ругаясь по-армянски. Когда наши БМПешки скрылись из виду, он снял лыжи, воткнул их  стоймя  в снег и сказал:
  - Заберем на обратном пути, если живы будем.
  Метров через триста заносы закончились, и мой напарник сразу определил их причину:
 - На этом месте  дорогу пересекает широкая просека, по которой ветер гуляет, как хочет. Вот он  и намёл эти сугробы,  которых нет в густом лесу.
  Я удивился его мудрой рассудительности и подумал, что не зря ему в роте дали прозвище    « Ботаник».
  Кода мы вышли  на дорогу, Жора присел на бревно и предложил:
  - Давай отдохнем. Всё равно спешить некуда, ребята еще долго будут раскапывать проход  в снегу  лопатами, похожими на детские совочки. К тому же нам надо осмотреться: нет ли здесь следов условного противника.
  Он снова достал из своих бездонных карманов  любимые им сухарики и задумчиво захрумтел  ими.
  - Смотри! – вдруг вскрикнул он. – Что это там на елке?
  Я пригляделся и увидел недалеко от дороги, висевшую на дереве… санитарную сумку. Заметить её было  очень трудно, если бы не красный крест на ней, слегка выгоревший, но всё же бросавшийся в глаза на фоне сплошной еловой зелени.
  - Автомат наизготовку! – приказал громким шёпотом Жора.
  - Зачем? – спросил я.
  - А ты подумай,  откуда могла взяться здесь эта сумка? – сказал Жора, снимая с плеча свой автомат. – Санитар или санитарка из подразделения условного противника  повесил или повесила ее на елку, чтобы отлучиться по нужде. Через пять – десять минут он или она вернется за ней, и тогда нам достаточно щелкнуть затвором и крикнуть: «Руки вверх!», чтобы взять его или её в плен. За что мы точно получим с тобой отпуск на десять дней, включая дорогу туда и обратно, и поедем  в Армавир. То есть, я – в Армавир, а ты – в Туапсе.
  Это объяснение  показалось  мне резонным и радостным, и я тоже изготовил свой автомат.
  Но прошло пять, десять и двадцать минут, а за сумкой никто не приходил. Тогда мы ползком, как нас учили, продвинулись по направлению к ней.
  - Следов под ёлкой нет, - сказал Жора.- Значит,  сумку повесили давно. Но  все равно надо действовать скрытно. Ты иди и сними её, а я буду тебя прикрывать.
   Я снял сумку и вручил её Жоре, который всё еще лежал на дороге, сжимая в руках автомат. Он ущупал  сумку, зачем –то понюхал её и сказал:
  - Сумка твердая, значит, сначала она  попала под дождь, потом ударили морозы, и  вода превратилась в лёд. Выходит, что здесь она висит с прошлых учений.
 Он с трудом открыл сумку, и я заглянул внутрь. Там было несколько пакетов первой медицинской помощи, пластинки с таблетками и множество флаконов  разной ёмкости.
  Жора взял самый большой из них и прочитал на этикетке:
  - Спирт медицинский , этиловый, чистый, 96 градусов.150 миллилитров.
  И после недолго раздумья добавил:
  - Это то, что нам надо. Выпьем по пятьдесят граммов, еще пятьдесят останется на опохмел. 
- А чем будем закусывать? – спросил я.
- Спирт не закусывают, а запивают. Вода для этого есть у нас во фляжках на поясе. В крайнем случае, ты можешь закусить сухариками, но уже после запивки.
  Мы сделали так, как он сказалЮ и пошли назад, довольные и веселые. Жора вообще был на таком взводе,  что мне казалось: сейчас он на весь лес затянет какую-нибудь армянскую песню.
  Мы были уже на вершине сугроба вблизи того места, где мы застряли,когда услышали зычный голос полковника Востроносова:
  - Почему стоим на месте?!  Кто будет выполнять поставленную перед вами задачу, вы или я?
  Перед ним стоял бледный лейтенант Данилин  и лепетал:
 - Мы  расчищаем, товарищ полковник…
 - Пусть ваши жены так мозги вам расчищают! – орал полковник.
 И тут лейтенант заметил меня и Айрапетяна, стоявших на горке, и  увидел в нас своё спасение, поспешно промямлив:
  - А вот и наши разведчики вернулись, сейчас они доложат об обстановке впереди.
 И, набрав полную грудь воздуха, он закричал:
  - Рядовой Айрапетян, доложить товарищу полковнику обстановку!
 Жора живо сбежал  с горки и, не доходя до полковника шагов  пять, бодро  и четко произнес:
  - Товарищ полковник, впереди заносы на расстоянии двухсот тридцати пяти метров! Дальше дорога нормальная!
  Я не знаю, откуда он взял эту цифру, 235 метров, но прозвучала она вполне убедительно.
  Но главным было совсем другое. Полковник вдруг хищно повёл носом и снова закричал, но как-то растерянно и глухо:
  - Да ты никак пьян, рядовой Айрапетян? Где взял водку?!
 - Нашел, то есть, нашли, товарищ полковник!
  - Где нашли?! С кем нашли?!
  - С моим напарником, рядовым Саватеевым, нашли в лесу санитарную сумку, а в ней флакон со спиртом. Решили попробовать, спирт это или что другое.
 - И где эта сумка?    
  - У рядового Саватеева на шее, товарищ  полковник!
  - Рядовой Саватеев, ко мне марш!
  Я подошел к полковнику и отдал ему честь. Он пощупал сумку, открыл её и достал изнутри флакон со спиртом. Затем прищурился и осмотрел  флакон на свет, сказав совсем миролюбиво:
  - И вправду попробовали… Хотя могли бы и поменьше. 
  Но такой исход дела, видимо, его не устраивал, потому что он снова  начал кричать:
  - И всё равно, пять суток гауптвахты! За нахождение  в районе учений в нетрезвом состоянии!
 
  Учения прошли благополучно.  Для всех, кроме нас с Айрапетяном.  Но  основной темой разговоров об этих учений был такой вопрос: как на расстоянии пяти  шагов полковник Востроносов смог учуять запах спиртного? Может быть, фамилия всему их роду была дадена за такую способность
Но все вскоре  пришли к другому выводу: не зря, видимо, ему дали прозвище Патологоанатом, и он, действительно, видит своих подчиненных «вплоть до их внутренностей» .

  А о том, как мы с Жорой отбывали гауптвахту, я расскажу вам в следующей своей правдивой байке.