Ч. 2. Вологодская кружевница. 11

       Даже в сумерках друзья разглядели причудливый растительный узор на калитке и столбах. Заметив тусклый свет в окошке на втором этаже, они спешились. Ворота были такими высокими, что спустившись на землю, парням показалось, они находятся в глухом тёмном колодце.

       – Вечерается. Может, хозяева уже спят? – Замешкался у калитки Степан.

       Раздался громкий лай. Сначала натужно, одиночно, затем целая свора собак включилась в разноголосый хор.

       – Ежели и спали, то уже проснулись. Стучи! – Сдерживая разволновавшихся коней, крикнул Сашка.

       Стёпка схватился за кольцо и потянул. В глубине двора зазвенел колоколец. Собачий лай разлился с новой силой. Телегин припал к щели в калитке и увидел, как на крыльце метнулись три огонька и начали рывками приближаться.

       – Кого с ветром принесло? – Раздался грубый охрипший голос.

       Собаки, как по команде, угомонились, а Стёпка даже поёжился и тихо промямлил:

       – Из Вологды мы...

       – Какой, на хрен, Вологды! – Рыкнули за калиткой.

       – Вот, баламошка*! – Сашка размашисто подошёл к другу, сунул ему уздцы, и оттолкнул. Сам же гаркнул незнакомцу за воротами:

       – Открывай, ухальник*! С письмом мы от Аксиньи Вороновой к ейной сестре! И по делу к Дорофею Калитникову!

       Ворота открылись с каким-то напевным звуком, и над тройным подсвечником показалась косматая чёрная голова с такой же нечёсаной бородой, и горящими, под стать свечам, глазами. Кони за спинами вологжан заржали. Сашка мысленно поблагодарил Господа, что темно и не видно, как он вздрогнул, и «пошёл в наступление», сделав шаг вперёд.

       – Куда бы лошадей пристроить? Да и к хозяевам нам надо, поздно у ворот стоять и порог обивать.

       – Ишь ты, сверчок! Перёже* письмо покажь, тожно и пристрою. – Пробасил страж - ваган*.

       Стрешнев достал из-за пазухи письмо и махнул им перед носом громилы, не решаясь отдать тому в руки. В ответ страж зарычал, и его рык подхватили собаки, лая и звеня цепью.

       – Силантий, кто там? – Услышали они приятный женский голос.

       Сашка ступил вправо и крикнул:

       – Мы к Агафье Калитниковой от сестры ейной!

       – Силантий, пропусти! Жду я весточки от Аксюши! Извелась вся. – К воротам приближалась женщина со свечой в руке, в платке на расшитом золотом подубруснике, в зелёном сарафане, надетом на беленую верхницу, без какой-либо накидки. Казалось, она в одно мгновенье осмотрела парней, лошадей, схватила письмо, и кинула на лету:

       – Негоже держать гостей у порога. Коней – в конюшню, оботри насухо и напои. Гонцов – к Марфуше, пусть накормит, и в гостевую. Ежели Дорофей и Федюша вернутся, скажи им, что у нас гости. Я к себе. – Женщина припустилась к дому, прижимая письмо к груди.

       Когда разомлевшие после горячего солёного рыбника и холодного с горчинкой пива вологжане поднялись из-за стола, им хотелось только спать, и не важно, где и на чём. Не успели они поблагодарить добродушную Марфу за вкусный ужин, как сверху послышались какие-то голоса, топот, и через некоторое время к ним ворвался молодой человек. Высокий, вихрастый, со светло-серыми сияющими глазами.

       – Это вы из Вологды? – Он улыбнулся, когда ребята закивали, оглядел уже полупустой стол, схватил кувшин, понюхал, достал себе кубок, разлил пиво на троих, и произнёс. – Садитесь! Попутного ветра нам до Архангельска!

       – Да ты разденься сначала, угара*! – Марфа поставила перед юношей блюдо с нарезанным рыбником. – И покушай! Небось, с отцом весь божий день ничего не ели? Щи будешь?

       Парень жуя помотал головой, отпил ещё пива и только тогда ответил:

       – Марфушечка – душечка, пирог твой в сабину* вкусен! Налей покуль нам пива, пава!

       Немолодая уже кухарка раскраснелась и шутливо шлёпнула парня полотенцем. Он, наконец, снял синюю душегрею, отороченную волчьим мехом, посмотрел на свои руки, вытер их о порты, и правую протянул по очереди вологжанам.

       – Фёдор Калитников! Сын Агафьи и Дорофея Калитниковых! Добро пожаловать!

       Вологжане тоже представились, пожелали мира и добра, затем все трое по-мальчишески улыбнулись, и поняли, что готовы отправиться вместе куда угодно, хоть на чужбину. Федька доел ломоть пирога, отхлебнул пива, вскочил из-за стола, поблагодарил Марфу, подмигнул парням и махнул, чтобы следовали за ним.

       Поднимаясь на второй этаж по широкой украшенной деревянной резьбой лестнице, Федька спросил:

       – Как там моя Машка поживает? Всё такая же, как Марфа бакулит, угарная? Понравилась?

       Сашка лишь головой кивнул и рад был, что подсвечник один, только у Фёдора. Стёпка же довольно громко согласился и сказал:

       – Баская у тебя сестрёнка!

       Дверь в горницу была полуоткрыта. Фёдор вошёл, поставил подсвечник на стол, и показал рукой направо, на деревянную скамью с витыми ножками и спинкой, обитой цветастой тканью. В комнате даже пахло ромашкой и шиповником.

       С левой стороны на такой же скамье сидел седовласый мужчина, склонившийся над письмом. Рядом с ним женщина, та, что выбегала к вологжанам навстречу. Она была невероятно красива. Правильные черты лица, фарфоровая кожа с лёгким румянцем на щеках, губы, словно в клюквенном сиропе, и тёмные ресницы над сияющими глазами, цвета молодой листвы. Золотой подубрусник казался короной, а ярко-зелёный сарафан был достоин королевского одеяния. Такой эффект достигался не только россыпью искусно вышитых цветов из золотых нитей, но и благодаря величественной осанке и плавным движениям хозяйки.

       Вологжане поздоровались. Агафья улыбнулась и тронула мужа за локоть. Тот встал, подошёл к гостям и пристально посмотрел обоим в глаза. Высокий широкоплечий Дорофей Калитников и выглядел-то настоящим купцом. Лет пятидесяти, с седой аккуратно-постриженной курчавой бородой, в длинной голубой рубахе с затейливыми узорами, и опоясанной ремнём с серебряной пряжкой, украшенной орнаментом из сине-жёлтой эмали. Сверху расстёгнутый отороченный мехом кафтан из красивой парчи, а на ногах добротные кожаные сапоги. Крепкое рукопожатие купца удивило парней не только своей силой. Его ладони были широкими и мозолистыми, как у заправского грузчика или ремесленника. Взгляд серых умных глаз Дорофея казался стальным и пронизывающим. Он не стал наводить тень на плетень и сразу перешёл к делу.

       – Завтра до рассвета Посад должны покинуть два моих баркаса. Людей не хватает, в сабину на втором, абы кого послать я не могу. Не позднее пяти утра нужно загрузить на баркасы разные короба и четыре дюжины тяжёлых бочек. В пути от дела не лытать*, помогать шкиперу и матросам, а в Архангельске разгрузить товар и доставить его туда, куда укажет мой сын, – при этом Дорофей тепло посмотрел на Фёдора. – Знаю, что у вас поручение в Архангельский град, далее не задержу. Баркасы вернутся без вас, но ежели что нужно будет, подскажу к кому обратиться. Да, по вашему поручению, есть у меня там лихач, знает всё, что и где доспевается*. Федька с ним сведёт. Токоть сороки* и зепы* мне не нужны. Что, от кого и кому отвезли – не бакулить ни слова! – Калитников ещё раз пристально посмотрел на парней. – Ежели согласны, подъём в четыре утра! А нет, так заночуете и с миром!

       Стрешнев с Телегиным переглянулись. Степан кивнул, и Александр, как старший, заверил Калитникова, что в пути не подведут, и про груз никому не расскажут.

       – Токоть письмо в Вологду нам надобно отправить, да коней пристроить. – Смело заявил Стрешнев.

       – Коней тут оставите, конюшня у нас тёплая и конюхи славные. Накормят, напоят и приглядят. На обратном пути и заберёте. А письмо, – Дорофей махнул рукой, – вона, садись за конторкой и пиши, бумага и чернила там. Теперь пиши, утром недосуг будет. Тожно и передам нашему почтовому, быстро отправит.

       Сашка медлить не стал. Уселся за резной столик, засучил рукава, аккуратно положил перед собой бумагу, опробовал перо, на секунду задумался, и зашуршал по листу, словно не в кузне проводил дни напролёт, а за сочинительством. Видимо не зря Стрешнев старший, глядя на друга Александрова, позаботился об обучении сына грамоте.

       Стёпке же пришлось отдуваться за двоих, рассказывая Калитниковым, в каком состоянии они нашли Михайло. Агафья переживала, что сестра не написала всей правды, и ситуация, в которую они попали, гораздо хуже. Телегин напомнил про пушнину и про щенка, которого ждут в доме Вороновых. При этом он, как всегда, раскраснелся. Его смущало не столько осознание того, что его принимают в богатом доме на равных, сколько красота и открытость хозяйки, а её невероятные глаза не давали ему покоя. Стёпка не знал, куда смотреть, куда убрать руки, как ровнее сесть, правильно ли он говорит. Вспомнив про баул со снадобьями, он в нетерпении вскочил. Огляделся, совсем растерялся, но с облегчением вздохнул, когда Федька предложил сбегать за баулом вместе.

       Наконец, в большом доме Калитниковых все угомонились и легли почивать. Стрешнев долго не мог заснуть, вспоминая Машу. Когда его разбудили, он решил, что только прикрыл глаза. Стёпка Телегин, наоборот, заснул сразу, и спал, как дитя, подложив ладони под щёку. Проснулся же он от того, что поцелуй девушки невиданной красоты, становился явным.

       – Рыжик, поди ко мне! – зазвенел высокий голосок.

       Нос и губы Стёпки облизывал какой-то рыжий ушастый щенок. В дверном проёме при свете свечи Телегин увидел девочку с длинными светлыми волосами. Белая рубаха до пят окутывала её худенькую фигурку, и казалось, на пороге стоит маленький ангел. Стёпка тряхнул головой, послышался визг, лай и частое шлёпанье удаляющихся босых ножек.


       * Баламошка – медлительный, глуповатый человек.
       * Ухальник – бойкий, сильно возбужденный, забияка, сквернослов.
       * Перёже – прежде, сперва.
       * Ваган – житель с берегов реки Ваги, прозвище жителей г.Вельска. Грубый, ленивый человек, отлынивающий от работы. Шутник, весельчак.
       * Угара – смелый, удалой, отчаянный человек.
       * В сабину – в особенности, особенно.
       * Лытать от дела – отлынивать от дела.
       * Доспеться – происходить, случаться, состояться.
       * Сорока – болтливый человек.
       * Зепа – тот, кто кричит во всё горло.

       * Иллюстрация из свободного доступа в Интернете. Фото пряжки, поясного мужского украшения, датируемой XVII веком.

       "Вологодская кружевница". Глава 12: http://proza.ru/2020/11/17/1660