Мой Любимый Класс

Я приняла класс от одной из лучших учителей начальных классов. Это был элитный класс. Я уже имела опыт работы с детками начальников. С одной стороны, с ними было легко: они воспитаны, не воруют, не сквернословят (в открытую), не курят (опять таки, открыто), т.е. все делают как обычные дети, но понимают, что это можно, а вот так нельзя. А с другой стороны, читать нотации им бесполезно. Они ведь знают, «что такое хорошо и что такое плохо». Вот тут и самая большая трудность.

Но я ведь уже не была новичком в учительском деле, у меня уже было 10 лет опыта за спиной. Причем, не забудьте, я начинала с «хорошего» класса.

Я помню наш первый день. Они пришли испуганные, прижимались друг к дружке. Они только что закончили три класса. Их первая учительница вновь приняла первоклашек и они теперь стояли как сироты при живой «маме». У меня защемило сердце от такой картины. Нет, мои дети никогда не будут чувствовать себя сиротами. И я подошла к ним и сказала: «Здравствуйте, ребятки, я ваш классный руководитель».

А потом побежали серые школьные будни: уроки, классные часы, встречи, экскурсии. Сколько их было! Хороших и так себе, интересных и не очень, веселых и со слезами на глазах. География их была обширная. Они меня впервые удивили, когда мы приехали в город-герой Брест 9 мая. В крепость они уже входили притихшие, уже никто не смеялся, не хохмил. Но когда возле одного из мемориалов они вдруг, как по команде, сняли с себя пионерские галстуки и повязали их на оградку, я поняла: наш класс стал одной семьей, где все стали понимать друг друга по одному только взгляду.

Сколько я переживала, когда некоторые из них решили идти учиться в техникумы и училища. Мне так хотелось крикнуть: «Не уходите! Как же я без вас?» Но я не имела на это никакого права. И как я радовалась (!) когда они возвращались, потому что не прошли по конкурсу. Да, я была эгоисткой. Я всегда верила, что только со мной они будут в полной безопасности. У меня не было границы между своими биологическими детьми и ими. Я думаю, что они теперь это все понимают, потому что сами стали мамами и папами, хотя для меня они все те же мальчики и девочки.

А разве можно забыть наш последний звонок? Да, они к нему стремились, ждали, хотели стать самостоятельными. Я, конечно, все понимала. Но мне было так страшно остаться одной, без них. И последние недели мая 1993 года были самыми трудными для меня. Я очень не хотела, чтоб кто-нибудь увидел мои слезы. Ведь не каждый мог меня понять. Но я ведь видела, как и им было трудно. Стало опять страшно, как и в начале 4 класса.

А все выплыло в день последнего звонка, 25 мая. Мне, к сожалению, не помогли никакие таблетки и никакие капли. Слезы лились ручьем, и я, всегда «железная»,не могла сама себя успокоить. К такому обороту даже я не была готова. Но и они были не лучше. Девочки плакали, не стесняясь слез, а мальчики смотрели в потолок, как будто там что-то увидели очень важное. Мальчишки, мои дорогие, все-таки они оказались настоящими мужчинами.

Я ведь даже толком не слышала ту песню, которую они мне посвятили. Только такие слова врезались в память:
«Ты всегда в этом классе встречала,  а теперь вот пришла проводить.
Мы тебя никогда не забудем, ведь тебя невозможно забыть.
Ты прости, ты прости, если сможеешь наши шалости, наши прогулы.
Ты ведь нас никогда не забудешь, потому что нас трудно забыть. 
И спасая тебя от мучений, мы уходим, прощаясь со школой.
И теперь понимаем мы точно, мы тебя никогда не забудем.
И текут и текут эти слезы, и не надо пытаться их скрыть.
Мы же все тебя очень любим и вообще никогда не забудем».

Но все же пришла пора расставаться. Я держалась и даже шутила. Им было не легче, чем мне. И мы щадили друг друга, плакали втихаря.
Но с тех пор слезы у меня не просыхают вот уже почти 27 лет. А тут еще моя иммиграция. Мне казалось, да и кажется, что, если бы я была там, у них бы все было хорошо и в семье, и в труде. Может, я много беру на себя? Возможно, и так. Но я так хочу, чтобы они все были вместе, держали марку 11-Б, чтобы никакие невзгоды не могли их разъединить, рассорить.
А потом отгремел выпускной вечер и я первая рванула из города. Мне было страшно видеть их. Страшно остаться без детей, моих любимых детей.