Мак Маг. Замок Комза, гл. 10

«Как же оставаться свободным?
                Овладевать и развивать «второе» мышление,               
                где вы, однако, сами себя можете громоздко               
                чувствовать. Но это будет свобода».


                Х.Д



Шёл десятый день моего пребывания в замке.
 Проливные дожди. Мысль побега ныне меня не волновала. Всякий след на суглинистой почве Придворовой земли был бы заметен.
Я видел, что с появлением Локки семья Комза изменилась.
Они стали  спокойны, менее досадливыми своими парадоксальными разговорами. Последний, вчерашний ужин, например, вполне спокойно.
Вера-Локка прислуживала.
Несмотря на ее августейший вид, на самом деле она оказалась довольно простой девушкой.
 Стоило ей переодеться, снять украшения, умыться, улыбнуться, как она уже не производила того тёмного, тугого впечатления мрачной ведьмы.
Однако заговорить с ней я не решался. Что-то сдерживало меня, или мешало, или не совпадало обстоятельствами.
Ей то нужно было срочно отлучиться, меня - то развлекали рождающиеся дела, события, например, Комза звали меня на общую игру и так далее.
Играли вариант настольной «Цитадели» Бруно Файдутти со сто пятнадцатью жетонами пяти цветов, пятидесяти шести персонажами и четырьмя фрагментами замка.
«Королевский двор» — карточная игра об интригах и скандалах  замка.
Цель - первым избавиться от всех своих карт персонажей.
Игровое поле разделено элементами стены на четыре области, куда разыгрываются карты.
Перед игрой все игроки получают с колоды два набора карт: стартовую руку и личную колоду. Оставшиеся - формируют обменник.
 Игрок может разыграть карту с руки на стол, добрать карту из колоды в руку, обменять одну карту с руки на одну карту из обменника.
 И так далее.
Игра в составе пяти участников была бы довольно простой и занимала около получаса.
Но если играть меньшим количеством участников, то повышается важность стратегического планирования, и партия может продлиться более часа.
Локку мы не раз приглашали присесть с нами, она отказывалась, ссылаясь на многочисленные дела по хозяйству.
Освободившись от игры с полным и довольным желудком, я отправлялся
гулять по замку.
Мне временно предоставили целый свод ключей, которыми я мог открывать любые двери.
Многие замки, между тем, дублировались, потому связка не была тяжёлой, и я не разделял ее и брал полностью.
Ничего подозрительного или вон выходящего не происходило за последнее время, не смотря на те давешние разговоры, что некий Пилс – «застенный» был разозлён на меня. О, нет. Его и след простыл.
Ко мне иногда приходила мысль, что та страшная картина нападения на хозяина Комза, коей непосредственным свидетелем я был, мне и вовсе причудилась.
Эта странная, совершенно нелогичная идея все больше-больше овладевала мною. Я не умел совместить "да" и "нет" ужас тех минут, с той общей нормальной атмосферой бытия сегодняшнего состояния дел, к которой с неделю уже свыкся.
Комза ничего особенного от меня не требовали.
Три лимитных дня, тех – обусловленных ранее, по договорённости мы решили продлить.
Я чувствовал себя уютно и разнообразно в гостях, планируя  и отодвигая день ото дня свой окончательный  отъезд.
Я не обладал никакой информацией о доставке моего послания к Демиру.
Как и упоминалось раньше, письмо моё, он мог получить с большим запозданием, вернувшись со своего похода.
Тем более, я знал, что он должен был отправиться в какие-то глухие места Индии. Последний раз его видели в Хампи.
 Фотографии Виджаянагара - могучего города, бывшей столицы империи. Это - да! С трёх сторон город забытый  окружён холмами, с четвертой - протекала река.
возвращаясь к замку, замечу, что исследования мои почти затухли здесь. Ничего экстраординарного.
Приключения с арматурой в кабинете Юташа, беседы о приведениях, само имя Пилс - не упоминались  больше. А если я пытался восстановить прошлую тему и зачать серьёзный разговор, Комзы отшучивались, отмахивались, смеялись забавно и искренне.
Я видел настоящее отдохновение их сил, с тех пор, как минули те первые тревожные сутки. И все же больше перемену действия нашего жития-бытия я бы связал с появлением служанки Локки, настоящим именем - Вера.
Она не возражала и того и другого автонима, но если я при обращении к ней вдруг объединял две номинации, - Вера-Локка, - она смотрела на меня как-то странно, внимательно. И порой казалось – вот-вот сейчас будто в самую душу сверлит.
Вечером, на кровати я раскладывал магические инструменты, разговаривал и заговаривал их, делал небольшие расклады и тихонько шептал себе под нос исцеляющие мантры.
Было три вещи, которые напрочь не позволяли мне говорить на счёт скорейшего убытия из замка.
Желание познакомиться и узнать о потустороннем мире замка от самой новоявленной служанки Локки (мне казалось, ей было чем поделиться).
Желание разобраться в том, зачем Комза пригласили меня в замок, если все могло быть подстроено их же силами, фантазиями, и теперь они  вдруг делали вид, что все им смешно и что, собственно, они уже не нуждаются ни в какой моей работе.
Ещё мне нужно было разобраться в себе  самом : почему перечисленные два пункта выше так вальяжно  крепят меня, разрушая, нивелируя довольно плотный график работы мастера. Ведь, правду сказать, меня давно ждали в другом месте планеты.
А я не имел возможности даже связаться с назначенными клиентами.
Все же нечто наркотически-успокоительное находило на меня. Сон был крепок и длителен.
Вялое пробуждение, страстная лень - до вечера.
Только за игрой в компании Комза на меня находил какой-то азарт и воодушевление.
Распрощавшись же и вернувшись в свою опочивальню, я  долго ещё сидел за столом, ничего так и не делая, и будто ни о чем так и не размышлял.
Все это было довольно необычно.
Несколько раз я испытывал крохи еды, тайно собранные мною со стола на предмет яда и барбитуратов, и ничего не обнаружил.
Несколько раз я проводил исследования воздуха, коим дышу, но все изрядно - ноль.
Для проведения подобных опытов нет надобности в сложных измерительных инструментах и катализаторов, Мне нет. Довольно и тех, коими я владел.
Палочка Поттера, некоторые мелочи и мини-видеокамеру со встроенным дисплеем, на котором можно было рассмотреть запись, я тайно носил с собой, проверяя всякий раз одежду и не упуская ни на миг из виду, даже когда вешал пиджак при игре за собой на спинку стула. Кроме того, карманы были удачно скрытыми.
- Вы вот карточку-с сюда влепите и освободитесь от красной этой персонки, - советовал мне Юташ, умиротворённо положив руку на свою колоду и глядя на меня добросердечно.
- А как с резервом быть? – Посмеивался я, с удовольствием понимая, что Комза ещё не знает моего стратегического выноса из преждевременного и насыщенного набора, как на первый вид - излишнего и проигрышного набора карт.
- А вот я, пожалуйста, синюю пешечку сюда дам, вам же, дорогой мой мужичок! – Говорила Лиза мужу, - и отстаньте от нашего гостя, он вам шашлыков прошлый раз уж нанизал, и теперь я вижу снова, куда наш дорогой гость клонит, ага, - догадывалась Лиза о моих игровых  намерениях.
- Да. Многия, многия  карты  возвращаются в руку хозяина! – Соглашался Юташ задумчиво и аккуратно посмеивался, впрочем, выпуская мелкую влажную росу на лбу, остерегаясь пытки очередного проигрыша.
- «Рыцарька» дайте-ко! – Комза Лиза отбрасывалась на высокую спинку стула и мудрено поглядывала на мужа.
Я игнорировал их внутрисемейные эмоции. Они мне были ясны, прозрачны даже если я что-то упускал временно.
Меня развлекал «Волшебник», который вот-вот может скинуть любую карту в игре в резерв или того хуже «Шпион», имеющий способность менять местами жетоны на поле по своему усмотрению.
- Как вы сегодня себя чувствуете, Макс? – Задавалась Лиза, приятно мне улыбаясь. Добрые морщинки глаз ее не сходили, казалось, последними сутками. Я предполагал, что с ними она укладывается и в постель.
Покашливая в кулак, я сдерживался на первые слова. Ощущая теплоту, полное взаимопонимание нашей компании, чтобы не сказать что-то особенное, индивидуальное и не наговорить обещаний остаться ещё вдруг на неделю, как непредусмотрительно сделал это буквально девятым днём местопребыванием тут.
- Эй! – Отвлёкся Юташ, увидев в дверях, мимо проходившую служанку. - Эй!
Локка остановилась, заглянула в гостиную.
- Вы звали?
В это время я сделал вид, что особенно озабочен игрой и не поднимал глаз.
Однако, скользнув таки по лицу Лизы, я заметил внезапный контраст ее перемены настроения, в связи с бесцеремонным отзывом Юташа.
Молнией нечто сверкнуло в ней, но она осторожно, выгодно для меня, стараясь, как я убрал внимание, взглянула на меня, приклонилась, пряча определенно жёсткий выстрел в сторону мужа.
Она не нашла моего наблюдения.
Несколько раз, как и теперь, я читал в собственном состоянии, странном затвердении собственной мимики нечто несвойственное мне вообще. Что-то слишком стабильное, замершее, мёртвое. Что-то странное.
На ум мне пришли  пророненные когда-то слова о некоей мёртвой стороне  замка Комза, когда мы с Юташем выбрались в ажитации после нападения Пилса в его кабинете.
- Вы звали меня? – Локка прошла в гостиную к столу.
- Да, пожалуйста, э-э, - Юташ поделился со мной иронией, - Локка, будьте любезны, пожалуйста, принесите нам чаечку!
- Ты пьян, что ли, друг мой? – Спросила Лиза его, не обращая на меня внимание.
Юташ ещё раз поглядел на меня равной той иронией и буквально мне, а не жене ответил:
- Вот ещё! Я бы пил! Когда я пью, я – оу-у! – воскликнул он и дал распяленными пальцами по краю стола.
Лиза смутилась, тайно ещё раз посмотрела на меня, пока я переваривал вариант обращения со служанкой.
Локка тихо удалилась.
 А я продолжал думать о поведении Юташа. Я не мог утверждать, что он был не трезв. Даже самые близкие симптомы, признаки опьянения отсутствовали. Мне, впрочем, приходила догадка, что все мы, а не только я, - Лиза, Юташ Комза, находились в последнее время в каком-то эйфорическом состоянии, выдуманной дружбе.
И в этом ничего вроде такого не находилось, но стоило подумать о себе, как о себе самом, Самости своей, индивидуальности – находили неприятные мысли, расположения о чрезмерной и неоправданной своей дурашливости (а она - да, иногда она может быть удобной).
И вот один и тот же пунктик снова и снова вставал мне – сосредоточиться и разобраться в себе, отклоняя всяческую леность, сонливость, общность. Перейти на способ «второго» мышления.
- Скажите, Макс, - продолжал Юташ, отирая почти слипшиеся от заразительного самодовольствия глаза, - вот скажите, нужно ли нам продать этот замок и выехать куда-нибудь за рубеж?
Я сверился с Лизой. Она молча рассматривала свою позицию на игровом поле.
- А иному и ваша заграница – заграница. Что вам тут не достает?
- Я бы хотел жить где-нибудь ближе к морю! – Подкатил глаза Юташ. – Я хотел бы вечерами ходить по берегу, слушать этакие крики чаек, шум волн бьющихся о пирс и все такое прочее. Мне забавны  продуктовые палатки, знаете ли, которые голыми предпринимателями раскладываются на время сезона. Наблюдать очереди за мороженым в знойный день. Вы, думаю, согласитесь, что любой человек не человек, если не чувствует некоторое преимущество перед соседствующими особями.
Я не понимал – серьёзно ли говорит Юташ и зачем он начал этот разговор.
По скованным жестам Лизы я видел, что и ей не очень-то нравится данная тема, но я стал отвечать. Мне ведь было, как всегда интересно.
- Вы правы, - говорил я, - в этом, как бы мы все не скрывали, есть смысл и правда. Ведь с точки практической безумный прогресс человечества с этого и  начался. С преувеличения именно своей особенности.
- Он начался от разделения труда, - не глядя, передвигая карты под собой, заметила Лиза.
- Верно, - не возражал я, - но без ключа безумства никакой научный, производственный прогресс не имеет дела.
- Вот это да! Дело имеет дело и прогресс! – Засмеялся Юташ и тут обратился сугубо к жене, - я говорил тебе, Лиз, этот наш Мак – огромный философ!
- А как же без неё? – парировал я.
- То есть, без философии и шагу не ступить? – Вступила в беседу Лиза.
- Ступить можно куда угодно и здоровым остаться. Главное, чтобы сон – хорош. Но  дело в том, что мы давно перестали обращать внимание: когда мы спим, и когда мы бодрствуем. – Ответил я.
- Мда-с! – Юташ потащил карту к себе со своей позиции и, отмерив меня таинственно, сказал, - а вот тут вы и проигрались. Извольте-к, пока я вас эдак отвлёк домыслами, вы и проигрались!
Он смеялся.
- Я прошу тебя, Ют, не начинай подобные уловки. Вся эта философия, вся эта политика – обман. И до добра не доведёт!
- И все же ложь думать, что мы в ней не присутствуем даже, если скрываемся за такими толстыми стенами вашего замка, не так ли? – Отметил я.
- Что ж, может быть. Я где-то читала такое. Да вот даже недавно…
В это время в «игральную» нашу зашла Локка с подносом. Мы с Лизой посторонились, не убирая ничего со стола, а только вежливо отклоняясь от действий служанки, когда та устанавливала разнос.
Справившись, Локка задержалась, не спеша покидать наше общество, как это было  всегда. Юташ глядел на служанку исподлобья. Карта шла ему. Поднятая им, она застыла на подъёме.
Я смотрел на Веру-Локку и который раз в голове моей протянулось: «она  своеобразно и нетрадиционно красива», и который раз я не умел дать объяснение этому.
- Ты, - почти неслышно произнесла Лиза служанке, - можешь идти!
Но та не спешила. Она убрала руки за спину и наклонившись к хозяйке, прошептала что-то на ухо.
То, что произошло дальше, стало для меня полной неожиданностью.
Лиза выслушала служанку, глаза ее округлились, она дёрнулась, отодвигая стул под собой, освобождая место. Вытянулась за стол всем торсом, посмотрела вниз и ахнула. Всплеснула руками и чуть не закричала. Неподдельный ужас я видел в искажающемся ее лице.
 Сказать откровенно – меня картина эта довольно сильно встряхнула.
Юташ подавился собственным дыханием.
Кратко я видел, что лицо его в подобие сочувствия жене исказилось.
Только Локка…
Локка. Локка сделала спокойный отступ назад в шаг и не меняла  ровное своё состояние.
Лиза вскочила и глядела на пол в одно и то же место. Юташ стал подниматься. И я за ним.
- Это невозможно! – воскликнула Лизавета и нагнулась, перегибаясь ровно надвое, чтобы поднять что-то с ковра. Я обратился туда и увидел всего лишь карту. Карту, выпавшую из игры случайно. Одну карту.
В ту минуту я не понимал, что так могло возбудить, устрашить хозяйку.
Она выцарапала карту, перевёрнутой к нам рубашкой,  с пола, поднялась и бухнулась назад на стул.
Раскрасневшееся лицо, остекленевшие глаза, в опять таки непонятном выражении ужаса - лицо.
Локка – оставалась спокойной.
Юташ  присел на место, не успев толком и подняться. Я тоже вернулся назад.
Лиза какое-то время неотрывно смотрела на достоинство карты. И это же время мне казалось, что никто более не будет посвящён в значение страшного символа.
Но она обернула карту ко мне лицом, и я увидел - ничтожную шестёрку.
Чёрную шестёрку. Всего-то.
- В чем дело, Лиза? – Спросил Юташ, когда ознакомился также.
- Просто одна карта выпала. Ничего ведь существенного не случилось? – Невозмутимо спросила Вера-Локка, поглядывая на меня, придерживая все ещё руки за спиной.
Лиза постепенно успокаивалась.
Вегетативная система делала с ней обязательное – пятнами лицо стало белеть, желтеть, отпуская жар.
- Действительно, - заметил Юташ, - ничего и особенного.
- Но как возможно отсутствие ее не заметить? – Выдавила Комза. - Как?
- Ну, и не заметили, и что?
- Это несколько нечестная игра получается, - произнесла Локка, приблизившись к столу и теперь начиная  выставлять чашки с напитком на стол с тем, чтобы убрать поднос.
- Ах, ты, милая, ты сама меня напугала! – Передала Лиза, подхватывая веер из первых попавшихся карт и обмахивая себя. – Напугала!
- Вот те – на! – Заявил Юташ бодро, - то ты приведений боялась, то маги тебя настораживали, а теперь от каждой мелочи шарахаться станешь?
- Вы сказали маги? – Спросил я Юташа.
В секунду и несколько следующих все вокруг смолкло.
Слышался ход дальних часов.
- Вы сказали же «магов»?
- Я? – Юташ ткнул себе в грудь указательным пальцем. Посмотрел на жену, которая пока ничего не понимала. Это мне дало дополнительный козырь.
Юташ не мог рассчитывать на скорую поддержку супруги, приходилось самому.
Не снимая краткого и пустого вопроса своего, он, опустил глаза, и я видел  - готовился отвечать.
- Я ничего такого не говорил! – Отправляя мне небрежно.
- Вы говорили о Жежбе, Жилинском, как об одном, единственном, кто побывал из магов здесь, но вы же обмолвились множественностью.  «Маги» - сказали вы.
Что же  это может значить? Если даже приплюсовать меня, - рассуждал я наскоро, ухватив мысль, не стесняясь, в невероятное изумление публики Комза, Локки, последняя из которой внимательно слушала.
- Приплюсовав меня, - повторил я, - что я ещё не убыл, меня присовокуплять к множеству тому вроде рано, не так ли? Кто же ещё был в вашем замке, что есть это множество, о котором вы, Юташ, обмолвились?
Я сказал все, отклонился на спинку стула и наблюдал.
Лиза беспомощно раскрыла рот. Юташ сидел недвижимо, тупо уставившись в полотно стола.
Только Локки… Локки спокойно и беззвучно продолжала переставлять чашки с подноса на  игральную нашу площадку.

11