Ошибка. 12

Однако был и ещё один человек в Орловке,  которому  сумма заработной платы бригадира не давала покоя,  и этим завистником являлся никто, иной, как  его помощник Анатолий Галушкин:
- Вот, Катерина, где же справедливость? – Раздраженно махал он руками перед женой, - работаем вместе, я, так же как и Баженов, за бригадой присматриваю, часто остаюсь один, когда он в МТС уезжает, а зарплата у нас разная.
  То, что эта зарплата, всё – таки, у него была выше, чем у трактористов, он в расчёт не брал.
- Так он вроде ещё и механик, - попыталась высказать здравую мысль Катерина, чтобы хоть как - то успокоить мужа.
- И ты туда же, мать твою…  - совсем вышел из себя Галушкин, - механик, так пусть тогда идёт в МТС и не путается тут у меня под ногами, - он действительно чувствовал себя единоличным, полноправным хозяином, когда оставался наедине с собой.
- Ладно, ладно молчу, ты конечно прав, - пожалев о сказанном, приняла Катерина сторону мужа, - надо уж делать что – то одно; или быть бригадиром, или уж механиком.
- Вот, вот, - подхватил Галушкин, - он и меня заставляет в моторах рыться, мол, какой же ты помощник бригадира, если в технике не разбираешься. А мне это зачем, я прикажу трактористам, и пусть они роются в своих железках.
Вдруг во дворе громко залаяла собака, хозяева насторожённо притихли, ожидая, когда этот лай прекратится, но пёс лаял всё сильнее, и слышно было, как гремит о стенку натянутая цепь.
- Кого это там черти принесли, - заволновалась Катерина, - выйди, посмотри.
Галушкин, выйдя на крыльцо, поймал собаку за ошейник и, обернувшись к воротам, увидел Кабанова Костю, лицо которого расплылось в наигранной приветливой улыбке.
- Чего надо, что ты припёрся, на ночь глядя? – испытывая неприязнь к Кабану, как и все деревенские жители, грубо спросил Анатолий.
- Поговорить надо, дядя Толя, - погасив улыбку, твёрдо заявил Кабан.
- О чём мне с тобой разговаривать? На работу пришёл проситься, так я дома никого не принимаю.
- От работы кони дохнут. Я серьёзно, для твоей же пользы. Слышал, обидели тебя, так вот хочу оказать помощь в восстановлении справедливости. Ненавижу кулацкое отродье, да и тебе, знаю, оно поперек горла стоит.
Галушкин хотел сначала послать куда подальше, неожиданного посетителя, но тут давняя обида на Баженова, подогретая ещё и разницей в зарплате, пересилила здравый смысл происходящего.
- Ладно, проходи, но только не в дом, а в баню, там поговорим, -  и, прикрутив по короче, собаку, Галушкин распахнул двери деревенской бани, пропуская перед собой Кабана.
- Ну, выкладывай, что тебе от меня – то надо? - сразу переступил к делу Галушкин, - хочешь, чтобы мы вместе кинулись на Баженова и отобрали у него деньги? Так он мужик здоровый, наваляет нам обоим по самую репицу. А после нас в лагерь, тебе – то не привыкать, а мне это на хрен не нужно.
- Да нет, что ж ты меня совсем за дурака держишь, дядя Толя.  Мы с приятелем без тебя справимся, по тихому, по башке дубинкой хрясь и дело в шляпе. Денежки себе в карман, а этот кулак очнётся, а карманы пустые.
- Ну, так, а я то тут при чём, ко мне – то ты зачем припёрся.
- Пришёл, значить надо, мы же не днём это всё хотим провернуть, нужно, чтобы темно было. Вот ты в день выдачи зарплаты и придержи его до темна. Предложи выпить вместе, с радости он не откажется, приведи его домой к себе, угости, как следует, а попозже проводишь его за ворота. Живёт – то он на другой стороне речки, а мы его пьяненького у моста и встретим.
- Ну, ты Кабан расписал всё прямо, как в сказке, твоими устами, да мёд пить. Во первых; он ко мне не пойдёт.  Во вторых; мне – то от этого, какая выгода? – взялся за ручку двери Галушкин, давая понять, что разговор окончен.
- Да, подожди ты, не спеши, - остановил его Кабан, - если всё пройдёт удачно – тысяча рублей твоя. Кроме того, мы твоему начальнику руки ломиком переломаем, какой после этого он бригадир, вот тебе и желанное место работы. А потом, ты теперь всё знаешь, если, что не так пойдёт, мы этим же ломиком можем и тебе руки переломать, а за одно и голову. Усёк?! – злобно сверкнув глазами, Кабан вплотную приблизился к хозяину.
- Да, теперь мне всё понятно, - отстраняясь, произнёс Галушкин, однако страха в его словах Кабан не уловил, - он и у меня поперёк горла давно стоит, даже если вы его прихлопните совсем, я о том жалеть не буду. Постараюсь всё сделать, однако не всё от меня зависит, Баженов человек принципиальный и осторожный, его просто так бутылкой водки не заманишь.
- А ты постарайся дядя Толя, - почувствовав заинтересованность предложенным в голосе собеседника, приободрился Кабан, - если ты сомневаешься в том, что я тебе не отдам тысячу, так ты теперь всё знаешь, если что заложишь нас. А Баженова постарайся задержать хотя бы  часов до десяти вечера, в это время темно, в двух шагах ни черта не видно.
Дверь бани захлопнулась, собака зашлась в злобном лае, скрипнула калитка, и фигура Кабана растворилась в темноте.
- Кто приходил – то? - спросила  Катерина, вошедшего в дом хозяина.
- Да так, один поселковый мужик, хотел пшеницы купить курам.
- Чевой – то он на ночь глядя?
- А кто их поймёт поселковых – то, им что день, что ночь, всё равно, восемь часов отработал на своём заводе, а после делать не чего, вот они и болтаются туда - сюда, не соблюдая времени.