Кали-юга, или приз Россия, часть 3

32. Шумер. Ай-Петри.





   Передо мной стояли Ленин и Портниекс. Лицо Ленина  напоминало лицо распятого Христа, как в воспоминаниях Бонч-Бруевича "Три покушения". «Ленин - аватара Шивы, могущественного разрушителя старого капиталистического мира, самый Великий Йог Современности, преобразующий свои идеи в реальность. Его деяния сравнимы только с сотворением мира из книги "Бытия", - вспоминал я, и сердце  мое  ликовало.» Я преклонил перед Лениным колени, потом выполнил простирание и возложил Его ступню себе на голову.

- Это лишнее!- вежливо сказал он, - Смотри не делай этого, я сослужитель тебе.

  Я увидел, что хорошо сумел наградить свои проекции реальностью.

  С Андрисом мы обнялись.

  Я легко поднял их вверх.


- Он  сбежал из под негласного контроля! Революция уже начинается!Представляешь!? - восликнул Портниекс в пещере, - Нацболовские хакеры  избавили его от электронных браслетов, вывезли из страны, и мы встретились уже в Риге у Линдермана. Потом мой корифан Юрка Алексеев обеспечил вертолет, и мы добрались сюда.

- Он воскрес!- продолжил он, - Это твои штучки?

  Я скромно промолчал.

- Как там? -спросил.

- Хоть глаза ушами закрывай! - ответил он, -  Мне не нравится мир без дружбы, взаимопомощи и интернационала.

- Звериный оскал капитализма!  Этим миром правят деньги и все, кто попадает под их пяту, становятся неодушевленными предметами. Всё больше закручиваются краники, чтобы эксплуатировать сильных, а слабейшим создать все условия, чтобы они сдыхали поскорей! - сказал Ленин,-  А пенсионеры? Они буржуям, как кость в горле!

- Они напоминают о нашем недавнем сверхгуманном прошлом! Которое так нагло извращают капиталисты! Полнейшее бесстыдство современной эпохи! Общество дебилов и потребления!  - проговорил Портниекс и добавил, -  Если в обществе нет единого правильного восприятия прошлого, то не будет ни справедливого настоящего, ни светлого  будущего! Человечество  теперь же строится холодно и рассчетливо, как примитивнейший конструктор. А новообразованные государства вообще проститутки. Вот у нас сейчас красно-белый флаг, когда надо было, мы были красные, сейчас  - белые.
 
- Посеянные семена дают обильные империалистические всходы:  ненависть богатых к бедным, расовую, национальную и,новую, — половую ненависть  гибридов к нормальным людям. Но  справедлива лишь наша классовая непримеримость, а именно - ненависть рабочего класса и трудового крестьянства ко всякого рода эксплуататорам, которая сейчас с целью дальнейшего разобщения трудящихся подменяется на национальную. Вы же знаете, что ещё с доплатоновских времен олигархи дают клятву ненавидеть народ? Представляете, какую клятву тогда дают правители? Нам надо изо всех сил противопостоять насылаемому ими на человечество фашизму, ведь все противоречия капитализма можно решать только военным путем. И только мощной ответной силой можно предотвратить надвигающуюся вечную беспросветную ночь! - произнес Ленин.

- Как вы это точно подметили, Владимир Ильич! - заметил Портниекс, - Тогда на нас с прощением из прошлого посмотрят отцы и деды, а из настоящего с надеждой  будут смотреть дети и внуки.

  Ленин удалился в глубь пещеры. Портниекс наклонился ко мне.

- При переходе в самадхи ум отмирает. Это правило. Но мозг Ленина не умер, а воля  его стала еще крепче! -  шепнул он.

  Я хотел сказать, что знаю, но передумал.

- Где золото партии? - спросил Портниекс.

- Там, где и лежало,- ответил я.

- Я ничего не наблюдаю!

- А как ты  хотел? Пусть Ильич отойдет. Чтоб  не раздавило! — сказал я и,когда Владимир Ильич подошел к нам, снял заклятие. Майя  растворилась, и пешера наполнилась золотым сиянием. Она даже не наполнилась, а стала золотой, ослепительной и желтой, как Солнце.

- Сезам! Ей богу, Сезам! - воскликнули они и продолжили,- Откройся! - имея ввиду дорогу к светлому прошлому.

- Тут, наверное, пятнадцать тысяч тонн,- произнес Ленин.

- Двенадцать тысяч четыреста,- уточнил Портниекс.

- Я их немного приумножил, - сказал я.

  Они очарованно смотрели на меня, обнимали, хлопали по плечам, долго жали руки, потом просто задумчиво стояли и восхищенно обозревали блестающее народное богатство.

- Хватит на дело революции? - спросил Портниекс.

- За глаза! - ответил Ленин.

- Сколько нас? Трое? - спросил он и воскликнул, - Мы уже партия!

- Сколько у тебя красных стрелков?

- Да уже практически все.

- А надежных?

- Семеро.

- Семеро? - переспросил Ленин, - Против пидоров хватит.

  Мы переглянулись.

- Кто сейчас самый большой и угнетенный, а следовательно, революционный класс в мире? - спросил Ленин  и сам ответил, - Самый большой  и угнетенный класс в мире - пенсы, они же - старперы, что означает в переводе: "как звезды." Сейчас их планомерно уничтожают, чтобы зажмотить их жалкие пенсии, которые они сами же себе в течение всей жизни и накопили! Заметьте, они фактически предоставляли займ этому государству без всяких накопительных процентов, а оно, хитренькое, уже пускало их в оборот! И что же теперь? Преждевременно свести их в могилу - задача любого капиталистического государства,необходимая для пополнения за их счет дыр в своем бюджете... Ну и, конечно, оно должно не забывать себя, любимого, огромного ненасытного нахлебника-дармоеда! Государство, кроме, разумеется, социалистического, всегда  меняет людей на деньги, тем более звезд. Поэтому, старперам в нем нечего терять! Даже той жизни, что у них почти не осталось, и ту отбирает людоед-государство! Пенсы вынуждены сопротивляться. Но это необходимо  делать вместе! И чем раньше мы начнем это делать сообща, тем лучше. Нам не нужно печальных воспоминаний, нам нужны реальные преобразования существующей действительности! Жизнь старперов неумолимо движется к своему концу, и лучше её  гордо и красиво закончить на баррикадах, в беспощадной классовой схватке за торжество идей справедливости и социализма! Мы должны... Нет, мы просто обязаны привлечь всех звезд на свою сторону, организовать и поднять самых лучших из них сражаться с гидрой капитала! Нам необходимо перевести, как можно больше народа из товарно-денежных отношений в человеческие. В бой, как говорится, идут одни звезды!

 - Все, кто еще помнит славное прошлое, не могут ужиться в этом пошлом мире с дебилами, гомиками и другими оцифрованными приложениями. Нам  совершенно невозможно ждать, когда нас тихо утилизируют в тотальной государственной эвтаназии! Мы давно уже слушим, как в нашив двери стучится новая реальность - старое мрачное средневековье с публичными ритуалами осмеяния, избиения и пыток. Непомерные налоги и предпенсионная смерть за станком - вот, что нужно этому алчному  капиталистическому  монстру от своих граждан! С ним в мир возвращается  рабство, только добровольное и с мечтой всех жандармов: тотальной слежкой за всеми, настоящий электронный концлагерь с немым автоматизмом, полной социальной смертью и только  одной радостью - гаджеты.  Так что  будущее человечества сейчас  зависит только от немолодых, но не потухших звезд!


- Галерея стариков наших; их надо перешевелить, - сказал из ПСС Достоевский.


- Восстановление Советского Союза — страшный сон капиталистов! - сказал Портниекс.

  Ленин задумчиво заходил по пещере.
            
- Идейные  хакеры Лимонова обещали по моей команде парализовать работу всех мировых государственных структур. В первую очередь, силовых. Москва, Питер, Лондон,Берлин, Брюссель и Вашингтон (там уже наш человек!) скоро будут за нами!  Как только старперы захватят там власть,  мы сразу создадим  глобальные социалистические Советы. Следующим нашим шагом будет  вооруженная защита завоеваний свершившейся мировой революции и образовавшихся Соединенных Штатов Мира под руководством настоящих коммунистов!

- Таким образом - наш  лозунг: «Звезды, то бишь старперы, всех стран, соединяйтесь! Вам уже нечего терять, кроме своих украденных или мизерных пенсий!"

- Для нашей решающей победы  нам необходимо сотрудничество всех оппозиционных сил мира, зачастую нам противоположных. И средства для этого у нас есть! - он  пронзительно взглянул на меня, выразительно посмотрел на груды золота коммунистической партии, - Оппозиция тем хороша, что любую оппозицию можно купить.

- Владимир Ильич, с таким локомотивом как Вы, победа, считай, уже у нас в руках! - сказал Портниекс.

  Но Ленин не обратил на его слова никакого внимания, ушел в себя, задумался.

- Бывают исторические моменты, когда возможно все! - твердо сказал он.

- Массы всегда терпеливы и послушны. Они там, где власть. Как овцы. Разве овцы кинуться на пастуха и собаку?  А молодежь обязательно к нам подтянется! Она горячо любит всё революционное! - словно про себя  договорил Ленин.


  Некоторое время они с Портниексом скрывались у меня в пещере. Мне казалось, что Ленин относился ко мне с  подозрением. Он не верил в чистую метафизику, мистику и волшебство, а квантовую теорию мира вообще не признавал. Всё относил за фокусы. Но увеличить покрывало майи над золотом партии перед своим уходом меня просили оба, чувствовали слежку. Ленин уверенно произнес:

- Нам бы больше таких! - и крепко пожал мне руку, - Материальная база для нас очень важна! Ну и эти твои штучки тоже.

  Они достали две небольшие спортивные сумки. Набили их золотом.

- Завтра сдадим в ломбард,- ухмыльнулся Портниекс, - и купим оружие. Оно нам необходимо для возобновления деятельности "Народной воли". Кто не хочет бороться, тот трус!

- Только нужно успеть! - добавил он, - Они отменили золотой эквивалент, отменят и наличную денежную систему. С такими-то долгами!

- Это правильно, -  сказал Ленин, - Только не совсем своевременно. Договоримся кое о чем с Европейским Союзом и США. В том числе и о рассчетах в золоте.

- Но давайте рассмотрим вопрос ещё глубже, - добавил он, прищурясь, - Как вам добровольное присоединение всей Европы, Азии и Китая к новому Советскому Союзу? Как вам СССР в его новых пределах? Распотрошим, Андрей, тушку капитализма?

  Портниекс восхищенно глазел на Ильича. Его восхищению не было пределов.

- Иль нам с Европой спорить ново? Иль русский от побед отвык? - восторжено процитировал он Пушкина.

 "Если "Интернационал" запоют в Москве, то его услышат и в Лондоне, и в Париже,- подумал я."




- Пошли с нами, - весело предложил Андрис.

- Нет. Я буду обитать здесь. Продолжу менять себя,  мир, помогать вам возвращать социализм  и  ждать прихода Тары.

- Ты думаешь, она живая?

- Она вечная. Я точно знаю это! В ней неразлучно переплетены жизнь и природа, смерть и любовь. Она обязательно придет сюда, - я хотел рассказать ему, что знаю, но подумал:"Зачем?"

- Тогда воскреси нам Нечаева и Засулич,- сказал он.

- Веру? - спросил я, - Как получится...

  Мы помолчали.

- Да-а-а...- протянул  он, - А что ты здесь ешь?

  За время отсутствия он заметно раздобрел.

- Днём ем свет солнца, ночью - луны! -  ответил я,- Иногда с росой и медом.

  Он улыбнулся.

  Они торопились. Я поднял их на гору. Там уже ждала машина. Потом долго смотрел им вслед.

  Нишкала-Шива, стремилась к Сакале-Шиве, а затем к Шакте-майе, потом опять Шакти-Майя устремлялась к Нишкале-Шиве. Так происходит вечно. Но скоро кончится. Мне иногда кажется, что с трезво мыслящими биологическими формами жизни будет покончено даже гораздо раньше, чем через какие-то 400 000 лет. В пралайе же предыдущего нет.

 Но не это, не это хотел я рассказать вам!  Ибо это Пратьякша, открытое для зрения, явное, понятное. Боги презирают то, что можно явно увидеть.




33. Гадес.


  Дули холодные западные ветра, а масоны  целеустремленно бурили скважину на Кольском полуострове в том месте, где по их расчетам должен быть Гадес. Но вопреки гипотезам о глубинном строении Земли, попали в Свердловский обком партии ( что, в принципе, одно и тоже), попали прямо к ЕБН, еще чуть-чуть им  до него оставалось. Они бурили-бурили, устали и сели передохнуть.

- С таким заданием не сможет справиться Архитектор перестройки,  -  задумчиво сказал масон в фартухе с эмблемой, похожей на пиратский флаг.

- С такими заданиями и за такие деньги не смогут справится только полные идиоты! - возразил брат 21 градуса.

 - Ну так дайте ему ещё наших прорабов, мастеров и бригадиров! - воскликнул  Бафомет, он же Мамона и он же Энлиль, - А главное, обеспечьте преемника! У меня прямо отдышка от вашего злополучного Горбачева! 

- Горбачев - специально обученный человек, отмеченный космоcом фиолетовой кляксой на черепушке... - робко сказали ему.

- Так прикупите еще парочку с кляксой на лбу и дыркой в темечке! Это же всё равно проще, чем  купить цельноголовый народ!




  Тем временем другие масоны измельчили в большой медной ступе траву омоми, смешали её с кровью заколотого волка и, читая заклинания, с не мигающими глазами аккуратно вылили магическую смесь в скважину.

- А вот и он! - сказал брат  40 градуса, когда в перископе появился...

- Мелькарт!? - спросил Бафомет.

- Нет, это не тот Гадес! - ответили ему,- поэтому, это ЕБН!

- Какая-то нехорошая аббвеатура! - тяжко вздохнул Баф, - Вижу благо, люблю его, но зло меня соблазняет!

  "Тыщи лет, как день вчерашний..."   - подумал он, - Ведь  скучно вечно жить без приключений и всяких занимательных историй... Но меняются только наименования, а так - всё по-прежнему, похожее, как две капли! - подумал он, - Но когда первый схватится со вторым, может выйграть только один. А проиграть могут оба. Интересно!".

 "Чем увлекательней лила, тем время пойдет веселей! И за давностью лет я помню все события и лица, - так думал он." Хотя в вечности время не ходит.

  Но в конце концов этот Гадес исчезнет, и люди станут счастливыми. Земля же станет ровной и гладкой, и будет одна жизнь и одно государство у всех людей, блаженных и говорящих на одном языке.






 34. Астрология.

  С виду все красиво на звездном небе. Но Меркурий  Рейгана был тесно связан с Венерой Горбачева, и, поэтому,  ему  необходимо было её трахнуть. Тем более, что он её и так часто с Нэнси путал. И Венера шепнула Горбатому:

- Миша, не будешь делать, как Рональд скажет — уйду из твоего астрологического дома! - но тот артист был превеликий, и у них там вся жизнь в общем-то сплошное шоу и намашка, а у нас она - по части трагедий...

  Раиса же  была Горбатому гораздо дороже  прокоммунистической водолейной  России со всем её немытым, как сказал поэт, населением. Кроме того, он был как и многие тогдашние "коммунисты" жаден до власти, денег и "красивой" западной жизни...

  Нэнси Рейган тем временем приревновала Раю и сказала империалистическому мужу и такой же продажной прессе:

- Я видела первых леди, принцесс, королев, но никогда не видела, чтобы кто;то из них вёл себя подобным образом!


  И чуть позже - с глазу на глаз - Тэтчер предложила кляксоголовому:

- Мы должны менятся супругами и странами по очереди...   

- Хорошо, - согласился Горбачев, -  это по-настоящему ново и сблизит наши народы. Только первым буду управлять я... и женой меняться я не буду!

- Отлично! - Немного подумав, сказала Элизабет, - Ведь ты из нас самый гениальный!

  У нее на рабочем столе его фотография для понта стояла.

  Рейган внимательно и почти с  плотоядным чувством смотрел на него через телевизор. Очень хотел Советский Союз сожрать.Но только торты с изображением контуров Союза ему по капитиалистическим праздникам доставались. Поуправлять ни Англией, ни тем более, Америкой он ни минуты никому не дал.  Горбачев его не ослушался, потому как хотя и хотел,  хотелка его была ограничена личной драмой и международной политической ситуацией почти до нуля.  И очередь управлять РФ тогда выпадала только США.

  Коротка любовь артиста. Но любовь империалиста еще короче. А тут еще масоны ЕБН принесли, который стал для популизма на автобусах и метро с советским еще народом  ездить и в открытую тогда не запивал. Тогда это еще на таком уровне принято не было, хотя работа политиков во все времена очень напряженная и от этого нервы их завсегда на пределе.

  «Не прост, гад! - понял Горбачев, но Ельцин таки-так подловил его в Беловежской пуще и смял его, как какого-нибудь лоха.  Хотя масоно-англо-сакская очередность в управлении страной от этого не поменялась.
 
  И Раиса сказала Михаилу, совсем как Екатерина II:

- Я ошибалась! Закроем наши высокоумные книги и засядем за букварь!

  А Горбатый успел таки  позвонить Бушу (не зря небо коптил, землю пачкал), доложить об успешном развале СССР, он у них к тому же на полставки работал и ещё по-черному получал, в конвертах:

- Джордж, дорогой, приветствую! Хочу начать с приятного!.. Хочу поздравить Вас и Вашу жену!.. В связи с моей отставкой я также ухожу с поста верховного главнокомандующего СССР... Джордж, теперь ты можешь спокойно провести свой Рождественский вечер!»

  А потом   тезка из народа ( мало ли простых мишек),  один из всего двухсот  милионого бывшего советского народа публично по шее съездил. Только единицы из всего двухсот милионного бывшего советского народа не согласны были с изумившими весь мир результатами гласности и перестройки: рабочий, швея, продавец газет. А военные? Как вы думаете, какая у военных субординация: Родина, народ или президент?.. А что клятвы давали, так это совсем другое дело и понарошке! «За предательство интересов страны, за развал Советского Союза! - сказал и съездил."  Потом, конечно, дальше, в сумасшедший дом поехал, уже по принудительному льготному билету.  Им что, больше всех нужно?  Куда катится эта страна? Черт знает что!

   



35.Таня.Москва-Гавгав.





  «Эк куда тебя, Гвидон, бочка вынесла! -  подумала она, вспомнив Пушкина: Гвидон, Дадон, скопцы, пидарасы... Мало я тебе денег за нечитанные лекции переплатила...»

  Она  не нашлась, что сказать вслух и вышла. Американцы хотели её удержать, но она вышла.

- В кремлевском зале за столиком нас было четверо: четвертое лицо в правовой верхушке республики  Гвидо Какевич, я и два пиндоса,  –  рассказывала мне она, вернувшись со встречи советско-американских юристов. Нас там по пятьдесят с каждой стороны было, двадцать пять столиков, целый ресторанчик. 

- Сначало всё было мило. Но когда мы пригубили третью бутылку конька, «Партия набрала очень много не нужного баласта и тонет,- подумала я».
 
- КГБ, - кивнув на меня, нетрезво пошутил Гвидо. Хотя мы с ним работали в одной сугубо хозяйственной системе.

- Рядом не стояла,- ответила я для американцев. Американцы поняли только КГБ.

- ЧК? Андропов? - переспросил американец, Стив.

- Ja,ja... - сказала я, - Kemska volost...

  Он, конечно, юмора не понял.

- Вы за репрессии? - спросил.

- Нет, я за любовь, мир и жевачку!

- No man's land...

  Он улыбнулся и поднял рюмку.

- Маскируется! На деле она отпетая ставленница тоталитарного режима! Сейчас он называется "Интерфронт", - гневно сказал Гвидо, выпил и пожаловался, — Она живет в Латвии, а говорит по-русски!

  " Того режима уже скоро сорок лет, как нету, - подумала я,-  Какая за всё хорошее что он дал, ему достается черная неблагодарность! Клятву  верно служить Советскому Союзу давали все. И ты давал, наверное, тоже! Клятвоотступники..."

- Мы не нацисты какие-то! Мы националисты! Без нас нация пропадет! У нее нет другого дома, кроме нашего! - заливался Гвидо.

 «Поэт,- подумала она».

- Да вы и его разрушите!- сказала.

 - А она... - он кивнул, на меня, — Она наш враг, враг демократии, нации и мой личный! Поэтому, мы враги! Враги до гроба!

 «Тянет тебя за язык кто? - думала она, - Про индейцев же ты им правду не скажешь под советский коньячёк с икорочкой.  Козел, ты просто пешка в чужой игре!"

 (Кстати, в недалеком будущем он будет местным ставлеником Газпрома.)

- У нас,когда одно зло перестает быть злом, на смену ему идет новое, совсем новое, но со старинными исполнителями. Оно пришло, зеленое, и все подумали,что  это вечная весна, а оказалась — доллар. Опять хвост морковки перед  мордой. Мол каждый теперь может стать миллионером! Типа, как раньше членом ЦК КПСС... - говорила она мне.




  В кооперативномй лавке мы взяли бутылку  «Клико»,  поехали в лес, легли на земляничной полянке, пили и закусывали земляникой прямо с куста.  Потом я исцеловал ее в вереске, под высокими корабельными соснами. Она была слаще всех вместе взятых женщин на свете.

  Потом она говорила:

- Когда мы уже запускали людей в космос, у них еще негров в кафе не пускали, линчевали еще негров у них ещё! А теперь они нас демократии учат... И наши партбонзы бегут впереди паровоза!

- Фолкнер описывает, как недавно ещё у них  негров жрали,  - сказал я.

- Вот, вот...- сказала она.

- Государственный строй губит алчность богатых, олигархи клянутся в ненависти к народу, а все малые народы склонны к деградации и сумасшествию, - перечислил я в одном предложении сразу Платона, Аристотеля, Рассела и   Фрейда.

  Да она могла говорить о чем угодно. Когда она устала говорить, она вздремнула, а я любовался ею. Но уже  чувствовалась печаль , и грустно пели ангелы.  Жалко, что жизнь можно понять только назад. Близко, близко прошлое, только никак до него не добраться.

   Она была тоже в разводе, у нее было два сына, и дело не в том, что у старшего, четырнадцатилетнего, был скверный характер... А в том, что паскудней его характера был только характер Мурзика, и  они круто не уживались друг с другом.  Мы старались встречаться без детей, какое-то время жили перебежками на даче у моря, но родительский долг давил нас, не давал покоя, а, со временем, такие встречи стали вообще невозможны. И мы таскали детей с собой -  потому что больше не с кем их было оставить - и на море, и в горы, и в разные города. Думали срастется. Вернее, так думал я один, а она просто ждала. Но они грызлись, хоть уплыви по суше.

  Последний раз одни мы поехали на 1000-летие Крещения Руси. Мы останавливались у семьи ее друзей на Кутузовском.

- Если бы он тебя любил, женился не раздумывая! - говорила ее подруга, после каждого мероприятия. 

  Шумела праздничная Москва:

- О, если бы он любил, женился не раздумывая!


  Любовь и страх египтяне считали дополнительными цветами одного и того же
спектра.





36. Ай-Петри.




  А лжечекисты шли за Лениным и Портниексом по следу, почти ноздря в ноздрю. Может, на пару шагов отставали. Это было спланировано так, чтобы выйти на народные коммунистические сокровища и сплавить их, куда не надо.

  Шли они и вполголоса переговаривались.

- Золото не в цене, - говорили они между собой, утешая друг друга, - За последние годы только один раз по настоящему оно выстрелило.

- Это потому, что империалисты не желают от своей зеленой бумаги избавиться. Так говорят, оно уже пятьдесят тыщ зеленных за унцию стоит.

- Это ещё потому, как ненавидящие весь мир олигархи хотят все расчеты перевести на карту, а золото все себе по дешевке забрать.

- Да-а... - протянул другой,- К бабке не ходи, они сделают всё, чтобы убрать нал: от чумы до войны. Заодно и численность человечества сократят, как хотели... Но золото всё равно выстрелит!
 
- Недобитые фашисты подлым нутром чувствуют будущую прибыль и цену на золотой товар скидывают, чтобы мы сдавали его по демпингу, а они забирали его себе нам на зло. Глупые! Мы все равно все  назад опять заберем! Их же об этом еще  Бисмарк предупреждал, но они, как гады, все равно на рожон лезут и лезут!

- Надо, надо было товарищу Сталину дойти до Фашингтона и Гондона, чтобы человечество спокойно зажило! - говорили они между собой.



  Словно вправду слыша их, шурша, как в каком-то древнем компьютере:

- Золото, как всегда, заберут анунаки! - сказала Нинлиль и обратилась к Энлилю:

- Выбирай, - сказала, - или я, или золото!

  Он подозвал Энки.

- Брат, как там Шумер?

  Чтобы вы ответили?



  Лжечекисты  тем временем по альпинсткому снаряжению прямо  в пещеру вползли, прямо в Сезам.

- Ты кто таков? - спросили они, увидев меня.

- Я коммунист в ретрите,- сказал я.

- В чем, в чем? - переспросили они.

  Я посмотрел сквозь их.

- Что с  вами разговаривать, если вас нет.

- Кто же мы? - спросили они.

- Пиксели.

- И тут  ничего нет, - продолжил я,- И меня скоро не будет.

- Но кто это, кто? - спрашивали они друг у друга, - И как он сюда попал?

- Да какой-то сумасшедший, наверное...

- Вяжите его! - приказал главный.

- Да это же наш Йог! - сказал один из них, - Григорий, это ты?

- Да нет, он в Петербурге на Гороховой улице! Помешкайте! Колодец-то глубок, а у вас веревки коротки!

- Может ты и есть сокровище! - почти угадали чекисты.

  Лжечекист, обозвавший меня Григорием, деланно вздохнул.

- Ох, Григорий, социализм вздумал восcтанавливать? Гляди, отправишься опять в Чесменскую богадельню!  -  сказал узнавший меня лжечекист и внезапно добавил, - Желает Господь, чтобы всё, что невидимо, видимым стало!

  Я насторожился. Есть только два времени: будущее минувшее и будущее не наступившее. Чтобы не случилась неприятность, я трижды ударил пяткой о землю, произнес "пхат", свиснул и изчез в будущнм ненаступившем. У лжечекиста от этого сильно зазвенело в ушах. Сквозь этот кромешный звон в его голове пронеслось: "Если не сыщим, то всё просвищим..."



  Лжечекисты недоуменно осмотрели пещеру, простучали и прозвонили  все стенки, пол.

- Пусто! - сказали они. Скорбно помолчали.

- Как мы доложем Главному? Скажем, что у нас глюки?

- Надо брать Ильича!

- Как же мы его возьмем, если он в Риге?

- Он уже в Польше.

- Как?!

- И Портниекс с ним. Говорят, что в целях конспирации они сменили плоть.

  Но никакой плоти они не меняли, хотя это было им предложено  национал-большевиками. Но их несгибаемому духу это западло.



  На самом деле после ухода с пещеры Ай-Петри они договорились с ЕС И США. Я лично сделал их невидимыми и перенес в резиденции Ротшильдов и Рокфелеров. На очереди была английская королева, только у них  пока не было времени её принимать. Если с монархами и аристократами разными еще теоретически можно договорится, то разве можно договорится с буржуинами? Их можно только взять в аренду на недлинное время, а потом убрать с глаз долой. А в большевицком сердце для них вообще места нет.










37. Капиталистический лагерь. Москва.






- ... На систему «Мир» не хватит денег, - подвел резюме старший экономист «Центробанка», - Мы все исчерпали.

- Работайте бесплатно! Пока... - приказала главный банкир.

  И людям было неясно, пока работать или пока бесплатно? Да и хер с ними!

 "Зачем нам деньги, если у нас есть Набибулина? - начал, наконец, правильно думать народ."






  А тем временем Ленин выступал в актовом зале центрального отделения  "Сбербанка».

- Тише ты! - шушукали друг на друга банковские, - Ленин базарит.

  Ленин знакомо вытянул руку. Она указывала в сторону «Центробанка» России. Он продолжал.

- Американский доллар не обладает спокойной уверенностью советского рубля. Покупательный курс доллара часто меняется от конъюнктурных соображений капиталистического рынка. За доллары ведется беспощадная эксплуатация трудящихся всех капиталистических стран. Следовательно, доллар выполняет роль бессердечного хищника, усердно служащего своему хозяину – капиталисту. Доллар является средством обогащения капиталистов и обнищания трудящихся. Характер доллара такой же, как характер его хозяина, – бессердечно-жестокий, наглый, хамский - такой самоуверенный, напыщенно-важный и хвастливый. В отличие от доллара советский рубль обладал твердой покупательной способностью. Его покупательная способность с каждым годом все увеличивалась. Советское государство сделало рубль устойчивым и надежным, верно служащим росту повышения благосостояния трудящихся Советского Союза и росту народного хозяйства страны социализма. Следовательно, характер советского рубля совсем иной, чем характер доллара. Советский рубль обладал внутренней силой, достоинством и благородством, - говорил Ленин, -   Советский человек был уверен в завтрашним дне безо всяких ихних денег и уж, конечно, без их ссудных процентов. Империалистический дух Запада находит свое последнее воплощение в фашизме, подтверждая этим свои захватнические войны, работорговлю, инквизицию, варфоламеевскую ночь и бесчисленную череду своих ужасов. Отменим же этот капиталистический строй, товарищи, вместе с его надоевшими атрибутами и всей этой буржуазной сволочью!  Отменим этот проклятый, нежданно-негадано вынырнувший  из клоаки истории, капиталистический строй с его гнилой финансовой системой, которая, как черная дыра, засасывает в себя всё!

- Отменим!- закричали банковские клерки, -Да!

- Сегодняшняя наша ситуация уже не имеет выхода. Центробанк отвечает за банки, и если они не будут давать кредиты населению, то как они будут выживать? Чтобы платить проценты по депозитам, банки вынуждены кого-то кредитовать, ведь экономика находится по сути в застое и вся надежда на простой и не очень народ. Население берет кредиты, покупает недвижимость, товарыи хоть как-то всё ещё держится. Деньги, вроде бы, нужно будет возвращать… Но это потом, а если сейчас начать закручивать гайки, то обвал произойдёт прямо сегодня. И это коснется всех, даже банковских служащих. Что делать? - закончил Ильич названием романа своего люмимого писателя.

- Что? Что? - засуетились служащие, для которых это было напоминаним не об этом замечательном романе, а о своем больном финансовом мозоле.

- Бизнесу делают деньги  люди, а загребает их одна финансовая уже нечеловеческая пропасть, которой сколько не дай, все мало. Наш план сводится к тому, чтобы истощить мировые рынки драгметаллов, вернуть их в свои руки, осознавая, что только это реальные деньги, в отличие от бумажных валют, которые скоро невозможно будет обналичить. Золото и серебро являются прямыми конкурентами для любой бумажной валюты и единственно настоящим платежным средством. Да, бумажные деньги - это ценность, но ценность преходящая, а золото вечно! Все мы прекрасно понимаем, что долг США и долг Запада в итоге неоплачиваем и в конечном итоге сводится к нулю, то есть становится бесполезным. Вкладывайтесь,  товарищи, в наши золотые облигации, будьте уверены! Не пожалеете!

  Он выдержал паузу.

- Плохо, товарищи, плохо не то, что этот не социалистический мир безумен. Плохо то, что люди опять не разумны, - продолжал Ленин, - Умнейте! Времени на это почти не осталось!  Лучше умереть богатым, умным и смеясь, чем сдаваться глупым, нищим и плача! Преодолевайте себя, свои замшелые комплексы, приобретайте наши облигации, и всё у нас получится!

- Если мы не победим, победят нас! Захомутают ко всем чертям в постылое кредитное рабство в царстве вечной девальвации!

  И к ним подписываться на золотые облигации, за которыми ровная дорога в светлое гарантированное будущее, живо выстроилась длинная очередь.

- Мы залезем в сейфы к зажравшимся олигархам и заберем от  них  все наши кровные деньги! - возбужденно говорили между собой банковские.- И нам за это ничего не будет! С нами Ленин и крепкий золотой тыл!

- Мы можем жить и процветать только все вместе. По отдельности и за наш счет могут процветать лишь некоторые. Вперед, товарищи! Запасайтесь золотыми облигациями, вечную ценность которых гарантирует коммунистическая парти и я лично! А потом - все на баррикады, на борьбу с проклятым капиталистическим режимом! Я скоро предупрежу вас о времени "Ч"! - закончил свою речь Ленин.

- Подумать только! Если бы я имел такого отца, как он... -  физически ощущая царившую в банке атмосферу праздника демократии и свободы, сказал американский посол, зашедший сюда  за зарплатой.

- Да это не тот Ленин. Это Михаил Францевич! - сказал ему Греф. Он заблуждался.  И тут его поправил Башилов:

- Это родной внук Радищева!



- Вот! - сказал Ленин Портниексу, - А ты, как этот ренегат Каутский, бубнил,"всё пенсы и пенсы..." За нами последуют не только пенсы! За нами последуют все!

- Я ленинист...- Заметил тот. -  Вы так много сделали для моего народа!

 А Ленин заметил:

- Перед войной люди инстинктивно избавляются от бумажных денег, но капиталисты ставят им новые ловушки.


  Портниекс же ответил:

- Наша цель - ракеты, но не космические: космические у нас цели!






  Когда все это крымское "ЧК" рассеялось, оставшись с носом, я, незаметным, прошмыгнул в свое дупло в Ай-Петри и начал, как дурак,  наращивать рост курса золота на гнилых капиталистических биржах. Если коммунистической партии будущего Советского Союза так надо, то - надо, и с тех пор золото полетело там ленинским курсом. В итоге Россия заработала на золоте больше, чем на экспорте газа. Да не зависит от других тот, кто может зависить только от себя самого.

  Ну куда нам деваться, если даже Нострдамус предсказал: "Коммунна грядет".

 "Очаг войны вспыхнет рядом с Турцией,- предсказал пророк." Ждем. Чтобы прибить ядерный щит на ворота Царь-града.

  Кто знает так, тот будет процветать.





38. Конспирология





   Джордж Буш, сообщил советскому послу Исраэляну тоном, не терпящим возражений: «Вашим следующим лидером будет Горбачев». И он стал. Мне было интересно: как? Только спросить было не у кого.

   Бандиты Гавгава вдруг получили в аренду  очень прибыльные коммерческие места. Для получения права собственности, их оставалось только приватизировать.

-  Мы им с выборами помогли, - сами пояснили они мне. Мне было интересно: как, но я почему-то не спросил и так ясно, что урки помогли с выбором этой власти.

   Среди множества обслуживаемых мной фирм, вдруг была одна, типа союз « Меча и орала». За две недели до выборов, ее шеф - ещё советский чел -кивнув на заместителя, сказал мне:

-  Он через две недели будет мэром, я заместителем, а ты начальником юротдела.

   Мне было интересно: как, но я почему-то не спросил.

-  Нет, Григорий Михайлович, если можно, я буду обслуживать вас своей фирмой по договору,-  не хотел я быть ни  у кого  в подчинение.

-  Можно, - разрешил он.

   П.С. Ну все-равно интересно, почему американцы командуют нам как и когда надо было топить космическую станцию "Мир", составы групп и английский язык общения на нашем МКС, организацию постсоветского пространства и пр., пр., пр... Может, мы подпольный член ЕС и НАТЫ, только это от нас скрывают?




39. Гавгав





   Пришла зима. Черное стало белым.

          
   Народу показали витрину капитализма, и он повелся. На свою родную витрину он уже давно не обращал никакого внимания, думал, что она вечная, как мама. Что имеем не ценим, потеряв плачем. Мы ловко подрубили толстую плодоностную ветвь на которой гарантированно сидели, кушали, спокойно встречали старость и шлепнулсь на грубые острые камни. На оставшимся суку нам тотчас повесили жирную петлю. Сказали, что это деталь  декоротивного орнамента из востановленной преемственности культур. И лишь потом даже для особо тупых и оптимистичных дошло, что это инструмент для их сегрегации. Нам очевидно мстили за победу в 45-ом. И никому до этого не было дела. Даже своим. Никакого. Действительность теперь всегда превосходит реальность, потому что последняя исключает сюр.  Я уж умолчу об уходящих войсковых частях и их имуществе. Я вообще почти о всем умолчу, чтобы не терять времени на главное.


   О человеке, как о дереве, судят по личной  выгоде и пользе.

 
  В те после  дни болезненного падения народа на острые камни ко мне завернула главврач  поликлинники и слезно пожаловалась на судьбу.  Она уходила на пенсию и собралась к дочери в Израиль, а тут возьми и лопни банк со всеми её накоплениями, ни снять, ни отдать. А у меня по банкротящимся банкам уже  был большой очень положительный во всех отношениях опыт. «Удачно вытащил деньги с  двух,  вытащу и с третьего, - решил я.» Правда этот был самый большой в сране. Вместе с ним навернулось и многие  градообразующие предприятия.  Из-за этого банка наверняка изменят законодательство, но у нас еще месяца два-три карт бланш. 


  Уезжали, кто помирали с горя, последние советские специалисты, а новые все знали чисто теоретически, да и то неправильно.  И бардак принимал все более и более ужасные последствия и кошмарные очертания. Людей практически не осталось. Только гибриды: дебилойды и приматойды.  И всё разваливалось, всё. А, что не разваливалось, продавалось и разваливалось потом. За деньги стало продаваться всё. ВСЁ. И чем дальше, тем бестыдней и больше. Как сказал бы типа американский поэт: "Ведь все продано там и существует лишь для того, что бы проданным быть." Узура, блин!

  Следом за главрачом зашли бандиты,  знакомые и незнакомые.

- Ты крученный перекрученный...  - сказали знакомые, - У тебя все схвачено-перехваченно...

- У нас документы на приватизацию не прошли, -  сказали незнакомые и протянули папку.

  Я посмотрел бизнес - план: трезвый так не составит,  даже  пьяный, если специалист, не составит так тоже.

- Кто составлял?
За окном дорогу перебегал кот. Он был большим, жирным.

- Кошак,- сказал спокойно Флинт, - Челентано.

- Да так... - помолчав, ответил он, - один прокурорец.

 «Поэтому и не прошел,- подумал я. Потому что старые прокуроры разъехались, а имеющиеся или не знали, или не умели, или не умели знать."

- У каждого своя специфика, - меж темсказал я.

- Так как? - спросил Фдинт.

  "Зачем отказывать, когда можно не отказывать, - подумал я."

- Ты — крученный-перекрученный... Сделаешь?

- Да, - сказал я и назвал цену.

- Ого! - пошутили они, - а мы-то думали, что это у нас рэкет.

= Кошак откормленный...- сказал Флинт, глядя на меня, - грохнуть бы!

  Я так люблю кошек, собак и женщин, что мне их жалко, себя нет.





40. Гавгав. Таня.


 

  Агапе – полная любовь, направленная вовне. Эрос – это любовь, происходящая из нехватки. Эрос – это поток приобретения, Агапе – это поток жервоприношения.   Когда любишь – хочется кричать: «Крылья!».  С сердцем ничего не поделаешь – его всегда хочется отдать, как говорил Селин.

  Отношения с Таней замирали и зависали, а новая жизнь сотрясала и зло ломала все привычные устои.

- Ты же знаешь, этот город стоит на понтах, - говорил я, когда она предлогала переехать в Гавгав.

- На понтах теперь стоит все, - говорила она.

- Кроме тебя,  -  говорил я.

   Отношения между нашими детьми были — чума и было ясно, что при таком раскладе нам — не судьба. Можно было всё принести в жертву, а нужно ли? Если задумываешься об этом — уже плохо.  Или нет? Для судьбы — это детали, она все равно растусует, как предписано  ей.

   Я стал запивать. Нет, на судебные заседания я ходил,  иски тоже клепал и по-прежнему составлял договоры, готовил пакеты документов... Только с утра слегка похмелялся и с вечера опять пил.
      

  Тут на меня свалилось крупное дело, и я замотался между Новополоцком, Псковом и Москвой.





 41. Гавгав и др.


  В один прекрасный день, в начале 90-х, собрались вместе мои клиенты теплосети, финики и дума. Теплосети сказали: мы тут милион баксов за мазут авансом на одну московскую фирму со сказочным названием  скинули, а они этот мазут нам не поставляют, шум пошел, помоги!  Я ознакомился с договором: наши власти нарушили все условия, которые были в нем, пропустили все сроки и  все споры, вытекающие из этого договора, кроме того, все споры из него должен был  рассматривать Стокгольмский арбитраж. Ну нарочно не придумаешь!

  Если бы сказали, сделай вид, что возвращаешь, я бы сделал. Но не сказали. И я взаправдошнюю вернул. Я взял аванс 10% , 5% сразу, оставшиеся 5% должен был получить после возврата денег или мазута.

  Менее, чем через полгода представитель московской фирмы сказал:
 
- Пусть нам доплатят 20 штук, что остались должены, и мы поставим городу мазут, -  ну я и сплатил им двадцать штук из своего аванса... Чистыми же я зарабатывал  все равно плюс минус 80 тысяч.

  Только городским властям впоследствие деваться было бы не куда от неминуемых теневых разборок, и накивавшись друг на друга, они возвращаемый мазут не приняли, отказались, мол сливать его нам  не куда. И узколобый сказал:

- Ты же знаешь, если мы примем этот мазут, меня на кусочки разрежут! - и мазут не принял, и не выплатил мне вторую половину гонорара. Хотя, если бы сразу сказал, что надо только сделать вид, что этот мазут возвращаешь, я бы сделал.



  Городская пресса написала, вот молодец, вернул денежку хоть эти 20 штук из, пардон, милиона. Даже задницу городская пресса не подняла, чтобы посмотреть на отказ думы от возврата мазута почти на милион и соответствующие решения судов. С тех пор этот мэр на меня очень косо смотрел, словно я ему в карман полез, словно почти выхватил из его рта этот кусок в почти милион американских рублей. Короче, все самоуправленческие и откатные фирмы старались со мной больше не работать, чтобы их городские власти не покоцали.

  Но так всегда: плохое рождается из хорошего, а хорошее — из плохого. И только сверхъестественное случается от настоящего отчаяния, и больше не возвращается в него. - Никогда? - Не знаю. Зачастую не знаешь, где потеряешь и где найдешь.

  С тех пор я стал работать с крутыми московскими фирмами.

Часть вторая.




42.Гавгав

Когда влюбленные сердца стучатся в блузы,
И страстно хочется распять их на кресте,
Нет большей радости, нет лучших музык,
Как хруст ломаемых и жизней и костей.
Вот отчего, когда томятся Ваши взоры,
И начинает страсть в груди вскипать,
Черкнуть мне хочется на Вашем приговоре
Одно бестрепетное: «К стенке! Расстрелять!»
А.Эйдук

На расстрелах за Петерсом бегал его девятилетний сын и канючил : « Папа, дай пострелять...»
Г. Соломон, «Среди красных вождей».

«Hационал-социалисты превосходно выходят из коммунистов".
Рейхсминистр Рудольф Гесс

«Держись за свою дорогую и любимую Родину, - в ней мощные корни твоей силы».
Ф.Шиллер

"Вот болезненный знак: прогрессирует ад."
Александр Еременко

 


   У Советского Союза множество разных историй. Он  насыщен. А у буржуев одна, и она повторяется, как заезжанная пластинка. Они нам гнусно не завидуют. Как бы. Потому, что выжидают...

 ...и вот, надо же, дождались:  у нас спочти воскресли Петерс и Эйдук, Сея и Цукурс, Вагуланс и Арайс...  И заходили единым генетическим кодом. Для реальности не хватает нескольких кровавых штрихов, которые, как угли, уже повсеместно  вспыхивают. Ну что, вы опять хотите наступить на те же  грабли? Шуганет ещё сильней! У акынов так дайны в горле и застрянут. Вот такое ГКЧП.

  Я продрал глаза на грани эпох и миров. И тут разные люди обиженно кричали:


- Колбасы нет! - орали они. Теперь я понимаю, что они были химиками, они за рынок ГМО и синтетических продуктов боролись.

- Нет джинсов! - кричали нудисты.

– Кафки нет!  - и этим было по-настоящему трудно. Это же надо быть такими козлами, чтобы поверить, что Кафка и Оруэлл писали обстоятельства СССР. Это как верить, что Достоевский писал об Африке.





 
  Стояло войско  Чингиз-хана:  в зеленке, в шинелях с погонами, из училищ им.ДВАИУ, Алксниса и Яна Фабрициуса.  И  членились они по законам красной звезды,  золотых серпа и молота, короче: полные кочевники, скифы, татары и примкнувшие к ним лица. Их намылили уходить, и за ними вслед собиралось многое население, кто на восток, кто на запад, инструментум вокале... Где и как  будут жить они? Кем будут их дети и внуки? Не хватит им юрт.... Где возьмут?  И вылезут тут из земли те, которых об этом почти  совсем  не просили,  присвоят всё, и чужое-свое уже не отдадут.

- Уходите в свой Какракорум!


  В воздухе за окном, которое я приоткрыл для проветривания помещения,  там над скамеечками висли слова:

- Кто ж налоги платить будет? С работой-то понятно: по задумке ее не будет.

- Пролетариат должен затерятся в  рядах творческой интеллигенции (и прочих без масти, - подумал я). А  вообще лучше бы ему сгинуть, чтоб в Азию.

- Кто же будет создавать прибавочную стоимоть?

- С прибавочной стоимостью – фигня! Всю эту чушь, как и само социальное государство, придумал Маркс с подачи Платона, Аристотеля и прочих мракобесов...

 "Гонит совсем по Попперу, - от любопытства я даже высунулся в окно, но увидел только моложавую лысину говорящего."

- А налоги платить кто будет? Все ж разбегуться, как крысы...

- Так это тоже фигня! Запад нам поможет,а потом мы и сами поднимемся! Сотворим свою "Нокию" и завалим весь мир нашим беконом!

- Где все-таки будут жить  дети и внуки?

- На Великом Западе! В обществе всеобщего благоденствия!

- Ну ты и гонишь, Повар!- сказал один из слушателей.

- Уже сейчас спешите! Записывайсь в граждане, потом поздно будет! - предложил Повар, - Я уполномочен Комитетом.

  "Ах, диевс... Не всем хватит теплых местечек с кофейными паузами,- подумала сидящая рядом с ними девушка, волосы её были выжжены перекисью."

  Я отошел от окна.

   
  На скамейке осталась кучка листовок. Я взял одну из них. «Наступила пора осмыслить то, что эта земля – наша Родина на веки вечные, что независимая Латвия будет страной, считающей первичными обязанности государства перед своим населением. Мы не намерены в этом независимом государстве отделять латышей от представителей других народов. Закон для всех будет одним. Все будут иметь равные права. И не будет разных правд – правда будет одна. Решать будем сообща. Но решать сами. Будем свободными людьми в свободном государстве.»

  И не будет разных правд – правда будет одна. И она будет не правдой. Сдается мне, что мечта хуторян побыть временными царьками. О - и появятся те, кто будет знать всё лучше, чем те, которые тут жили!

 
  «Все  они твердят о равенстве, пока не добьются политической гегемонии! - подумал я и вспомнил Гудаури,  как прямо на моих глазах между грузинами и осетинами возникала вражда. За шашлыками и вином мне удалось примерить их. Но кроме плохого, всё быстро кончается.»  Из национальной толпы всегда вылезает гомо монструкус. Я бы не хотел попадать в эту популяцию профессиональных проплаченных бунтовщиков и негодяев, предателей -  выпускников университетов марксизма-ленинизма, членов горкомов, райсполкомов, парткомов и ЦК.
Запад —  хороша только форма, а содержания нет; а в Советском Союзе форма для отличного идеологического содержания вообще затрещала по всем швам и лопнула.  Теперь по обе стороны океана  происходят массовые сбои в генотипе. Таки вперед! Навстречу со всемирной драмой. Или траги-траги-комедией. Свою Родину мы уже потеряли. Профукали ценности и скрепы. Теперь ценность только понятие "цены" с высокой прибавочной стоимостью и пониженной социальной ответственностью.






  А я  ходил и ходил за водкой. Я выпил ее на одной точке, и доканчивал на второй. Всего за ночь тридцать три пол-литра ушли в меня, как пивчик.

- Так не бывает,  - скажете вы. Я тоже так раньше думал. Но необоснованно.  Потому что не было такого личного опыта, не умел, как следует, задумываться, не знал ответ на «почему?» и как его задавать правильно, часто был пьян  от молодости, глупости и от водки. Но это тоже иногда, по счастью, проходит.

  Все вокруг за пределами кухни, где я только завтра самолично составлю вдоль стеночки три ряда по десять и  ещё три штучки пустых бутылочек поллитровок, покажется мне еще более нереальным, киношным,  сюрреалистичным, чужим. Не своим в доску. Тогда возникло и навсегда осталось вечное чувство нереальности происходящего, как будто реальность взяли и переместили в другой мир.

  А вот сегодня, ровно в  10 вечера спиртное кончилось, два бухих в доску соседа, отправились спать по чужим квартирам, а мне не спалось, не шел счастливый выпивший сон, мало ему было, и я пошел на точку, чтобы  добавить.  Стояла ночь 1991 года, и точками - от звезд до земли и жизни - становилось всё. Я вышел.  На улице, прямо по выходу из подъезда, повсюду пылали костры, (я почему-то не удивился). Горели не сгорали высохшее белье и выбитые ковры, не сгорая, горели деревянные шесты, на которых они были развешанны по всем дворам многоэтажек,  и сами бельевые веревки  горели не сгорали, как длинные, пропитанные парафином, фитили пространства, запаленные кем-то для взрыва.

 Возле костров сидели люди,  с желтыми скуластымии лицами, такими желтыми, что от этого казалось - горит все. Языки пламени лизали разорванную тьму, и огонь освещал медные  лица  войнов, целой армии. Мир, как превратился в сон, который я не спал, и я не мог понять, какой он будет. (Всё было, как во сне,а это был не сон, не глюк - это  было взаправдышнюю со мной, на самом деле.)  Повсюду царил порядок: стояли в целости и сохранности дома, ни грабежей, ни насилия, ни мародерства. Только ржали лошади и  ревели верблюды, щипая пожухшую траву с газонов и клумб. Пепел  СССР засыпал меня. Он кружился, как серый снег. 

  И, поэтому, я думал, что сплю, сплю на ходу, как лунатик, хотя глаза мои слезились от дыма, а на кроссовки налипало верблюжие дерьмо. Одинокий прохожий, что встретился на моем бесконечном  ночном пути, наверное, тоже так думал, по-крайне мере, производил такое же впечатление: он всё тоже видел, но его это не касалось, поэтому он своим глазам и верил, и не верил; не знал, что делать. Не мог решиться.

  Было видно, что  бойцы  отступали вынужденно, ничего не понимая, нехотя и уныло. Их предал на самом-самом верху по согласованию  ЦК КПСС   Верховный-с-жопы-Главнокомандующий, купленный за  кровь соотечественников иноземцами, иноверцами, заклятыми врагами, как гнилой овощь на глобальном рынке (некоторым международные понты  дороже любых денег); и теперь людям  надо было просто так, без боя, отходить, отдать и бросить все, даже не успеть всё загнать по дешевке; отступать под надвигающее улюлюкание  недавно дружественных племен; победители, как известно, так не уходят. Осел же, груженный золотом, может взять любую крепость. И нашелся же в одном лице, т.е. морде, такой осел (даже не осел, а еще хуже - Иуда) и он же "крепость", да еще с фиолетовой  форточкой выше фундамента.

 Мы, конечно, знали, что "армия и партия едины", но не знали только, что с демократической или республиканской партией США. Вот тебе и учения, вот тебе и парады "славных" армий стран варшавского договора. Когда нужно, не пригодились. А так заверяли... Лицемеры! "Кто был в ВС, тот в цирке не смеется!"

  Горбатый заговорил впоследствии, что он хороший, а ЕБН плохой, но по сути они оба продажные агенты  ползучего мизантропического империакретинизма.


- У него на лбу образ от врага рода человеческого,- говорили старики про Горбатого.

- Не оправдал он своего имени, - соглашались другие, - в смысле архангела.
 
- Плачьте!- говорили самые умные из них, Иеремии, - плачьте... Скоро все будем  плакать на реках Потомакских...





  И я  уходил и уходил за водкой, даже не шатаясь, ну как после семисотки. Я выпил ее всю и на второй точке, и уже доканчивал на третьей, для собственного, так сказать, неудовлетворенного личного суверенитета.

 
  И уходила Золотая Орда, Парадная Юрта, авангард истории, ум, честь, совесть и стыд, доблесь и трусость; уходила, оставляя эту землю, свои богатства и своих живых и мертвых братьев. Изображение побед их стиралось с лица земли. "И покраснела луна, и устыдилось солнце..." А граммотные живые и мёртвые потом роптали: "Горе нам! Какой благодати мы лишились!"

  Изчезала империя от моря до океана. Надцатый раз, когда я проходил мимо, старый воин  сказал мне укоризнено:

- Ну что... Всё пьешь? - как будто  во всем была виновата моя пьянка.

- Ты чувствуешь, что наступает новая эра? И сюда приплывут не уже Кеоцетакли, а ненасытные захватчики и  заберут всех и все вслед за собой.    

- Чувствую,- сказал я.

- Почему же ты уходишь? - спросил я и скорбно пошел в сторону  горькой.

- Лучше бы нам погибнуть! - напутствовал он меня вслед.

- Лучше... - согласился я.  Он же только покачал восточной головой. Как солнце, когда на него смотришь ночью пьяным. Ведь было уже подмеченно, что в периоды, когда заканчивается эпоха, солнце становится черным.

-  ...конец вечности. Было время собирать земли русские, настало — разбазаривать. - Услышал я обрывки разговора у другого костра. - Заканчивается история. Свергли советскую власть, и перешли на тупиковый путь развития...


- Что  останется аборигенам? - спросил у ночи  монголо-татар.

- Им достанется их маленькая Родина, которую они же бысто прожуют и растопчат, как стадо баранов! - ответила она.

-  Может, какое-то время протянут на нашем... - помолчав, сказал другой, -  А там посмотрим, кто сдохнет первым.

- Точно, можно пока жить и не работать. Потом  империалисты из них  колонию заделают с перспективой на полигон. И в этот мир вернется безработца, разруха, междусобные войны и стихийная миграция. Рассыпят его, как карточный домик. 

- Да... - протянул первый татар, - Незавидное у них будущее, разойдутся в семье неединых народов, как круги по воде мирового океана развитого капитализма. Только булькнуть успеют. Чурки не русские, и всё у них по-чурекски...

- Вернутся к средневековой классике - элита будет развлекаться в своем узком кругу, небольшая прослойка мастеров и поденщиков приспособится обеспечивать ее потребности, а остальные будут пахать, как папы-карлы, платить непомерные налоги, ходить в кирху и умирать к полтинику,  - константировал он, - Сейчас они мнят о беспросветном счастье, но знание и мнение различные вещи: знают немногие, а мнят почти все. Последние туманнее небытия и кажутся еще более несуществующими, они не знают ничего из того, что мнят.

- Ну ты Сократ! - Сказал другой татар.- Знаешь, что будет с этой страной?

  Сам же ответил:

- Она развалится! - и они понеслись назад дальше.





  Надо вообще стереть упоминания о той земле, где  верные нукеры Чингиз-хана заботились  о простых людях и чужих странах больше, чем о своей, многострадальной. Каждый сейчас стал отдельным, как уснувший и   видел только свой сон.  Да это уже и не люди, а сны. Какие духи в них вселятся, теми они и будут. Но  никогда они не станут сражаться. Они будут лучше пропадать, как выкинутые за ненужностью на помойку поломатые вещи. Пришел капитализм, и люди стали не любить друг друга не за что. Они перестали быть коллективными, но неожиданно оказались совсем обезличенными.



  Я ходил за водкой и ходил. Татары меня не смотрели. Сначала мы предадим Родину, потом друг друга, потом себя... Или себя, всё-таки, мы предали в первую очередь?

 

  И они ушли, унося собой Землю Обетованную.  Еще дымилась пролитая здесь кровь предков, но ее уже предали. Как быстро меняются убеждения...  Ни за что не поверишь. Историю делает пропоганда. Против СССР были все: враги,спекулянты, форцовщики, пидорасы. И некоторое количество идиотов из народа. Всего — 22%, но эти якобинцы и сансклюты были настоящими героями: то на двери коммунистам насцат, то им же под  дверью кучу наложат... Правда,всё понарошке. Тем не менее скоро уже груднички в роддомах начнут кричать: "Наша мама не ваша мама!" и "Вас тут отродясь не стояло!" Хотя их законно продали еще в 1721 году.


  Книги трепетали, и я их погладил.   

- В смутное время колебаний или переходов, всегда и везде поднимается всякая сволочь, которая есть в каждом обществе. - Сказал Федор Михайлович.

  Если моя родина умерла, как же я мог остаться жив? И всё во мне упало.

 На утро  ничего не присутствовало, кроме говна и пепла. Но я их не видел.  К тому времени, как я очнулся, территорию уже убрали дворники.



 Я тогда совсем ослабел  от  водки, от немеренно выпитого. Все, что не уплыло, уплывало. В последние времена люди будут спасаться скорбями. Она пришла ко мне, в  пьяном полусне, когда,  наконец, меня уже развезло или почти развезло, не помню. Вся растерянная...

 Я ласкал ее , и мы горячо обнимаясь, шептали друг другу сбивчивые слова любви, прощения и прощания.

  Я ничего не смог. Даже проводить. Если бы не тара, я бы вообще считал, что мне всё приснилось. Пророки говорили, что концу времен все перемешается. Я думал,  что, как  всегда, люди,  а вышло не только, но и небо с землей и под. Констелляция светил нам не благоприятствовала. Так что же осталось, если всё прошло...

  И я опять встал и пошел... А тару-то больше не принимали. И я не знал, чему удивляться больше: тому, что я столько выпил или тому, что прошёл через мираж, как реальность? А надо было больше всего удивляться прощанию.


- Труповоз, погнали в Фигу! - услышал я, оглянулся, но никого не увидел.



                ***

  Труповоз - это ко мне. Это меня сейчас так кличут. А раньше я был ученым, аспирантом, физиком. Но в 89, из-за недостатка финансирования,  устроился  в спецмедслужбу при морге, вывозить остывшие бесхозные трупы никому не нужных бывших  людей с квартир, дач, хуторов и прочих земных времянок. А чего?.. Платили неплохо. Правда, облик свой научный я катастрофически терял. Но жрать-то хочется!

                ***




43. Гавгав.Фига.



   На улицах хлопали красно-белые флаги. "Аншлюс, блин! - подумал я".



   Послезавтра я хотел идти на работу,  но вдруг встретил Леща,  нашего кадровика и секретаря  парткома по совместительству. Он бибикал мне из  своей вишневой девятки. В случае промашки, наши так и говорили: "Дать Леща..."



- С суда? - спросил Лещ.

- Оттуда.

- Завтра еду в Фигу. Оказывать поющим революционерам посильную помощь. Поедешь?

  Гоняли меня раньше на партийные собрания, но так  до конца и не загнали. Я, к слову, беспартийный. Как-то: ловил меня век, не словил. А тут, как бревном по субботнику. Я с интересом посмотрел на него. Вот уж кто всегда пристроится в несветлом для большинства будущем. Вспомнил, как под его руководством меня хотели загнать в КПСС, с гвалтом разбирали на общих собраниях за пропуски демонстраций и других массовок... "Сами же сосцали при первом шухере! Так всегда бывает: кто громче всех кричит, тот меньше всех делает! И делает только для себя... - горько подумал я."

- Поехали,- сказал я от любопытства посмотреть ход истории. На местной волне включили «Кам тогезе»,  по заказу Светы. «Походу продолжу быть наблюдателем, - решил я.»
               


                ***


  Шёл дождик, сиволапый специально проехал на своей девятке по улицам и мостам. Кругом народу никого, на мостах стояли БТР, у телефонной станции тоже были солдаты в касках и брониках. На БТРы никто не кидался, всё тихо. Командующий ПрибВО Ф.И. Кузьмин за 3 часа взял под контроль всю Прибалтику. Так по тихому войска постояли и уехали по казармам, ещё не восвояси.


                ***



 Как угли упали на Старый город: горят костры, разносят горячую пищу и водку, льются песни свободы, ни одного танка, только противотанковые заграждения, и коммунисты  всех отпустили на неделю с работы. 

 Каждый камень в вашем жилище будет теперь против вас. Поганый КОМИУДОХРИСЛАМ — тюрьма для Земли-Мидгарда и дайн.


- Нет у нас с Ордою общей судьбы!
 
- И слава богу! - думали в Орде.

 


  Это Плутон изменил положение страны в (благоприятном вообщем-то)гороскопе.

  Однако, после смерти СССР многие на территории стали брить головы и делать татуировки, чтобы носить их, как каинову печать. А обритие голов равнозначно их срубанию, так неизменно говорится в ведах.

 "В мгновение мир формируется, и в мгновение он разрушается,- подумал Горакшанатх."

               
                (Продолжение следует)