11. 11. 2020

Гражданом можешь ты не быть.
Но и поэтом — не обязан.
© Иван Щён.

Бесподобны вечера в деревне Пирогово!
Тишина. Не пиликает гармошка, не мычит корова (она давно уж в местной Красной книге), да и петухи успокоились. Лишь телевизор, то шипит самоваром, то ворчит, то вдруг заверещит истерически. Это когда ток-шоу какое-нибудь...

Да кто ж это там, поодаль от телевизора? А это попивают чай после бани три члена. Член союза писателей Иван Прекрасный, исследователь луораветланской культуры эпохи Возрождения, проездом из Европы, заехавший в гости к другу. Друг, он же хозяин дома, он же банщик, он же тоже член союза, Эскимос Микроскопов. И ещё один член, старший редактор — или как там у них, у газетчиков? - главный, что ли, редактор районной газетёнки, Кузьма Пристяжнюк.

Языки после бани развязались, как шнурки на китайских кроссовках. Сначала трёп шёл о поэзии сельских вечеров, а потом — о Поэзии. Нет, не о том рифмоплётстве, которым грешили эти три члена. А о Поэзии!

- Что бы кто ни говорил, а Поэты рождаются только на селе. Хоть Есенин, хоть Лермонтов, хоть Рубцов, хоть Ольга Фокина, - молвил Микроскопов. - Исключение всего одно. Зато какое! Пушкин родился в Москве. Но кто бы сомневался, что зачат-то он был в деревне, в золотую осень. Наверняка, в Болдине. Отымите девять месяцев от даты его рождения, и вы не будете возражать. Недаром он все почти сочинения написал в Болдинскую осень, её богу, недаром.

- Да, были Поэты. Были... - согласился Кузьма Пристяжнюк. - А нынче? А нынче вон — телевизор, и вся тебе поэзия. Нынче утверждают, что лучший поэт это Сергей Шнуров. Даже официальные всякие представители того Шнурова чуть ли не каждый день цитируют. Да ещё этот, как его, толстый такой, весь лоснится и материться всех агитирует. С усами, глаза чёрные, власть ругает. Фамилия... Лошадиная фамилия, никак не вспомню...

- Наверно, Быков? - подсказал хозяин.

- Точно, он! - вспомнил Кузьма. - Только разве ж нынче в деревнях-то рождаются поэты? Там нынче и трактористов-то днём с огнём не найдёшь, не говоря о доярках. А ты говоришь — поэты...

Тут вступил в беседу третий член, всевозможный лауреат Иван Прекрасный (он же Щён).

- Нет, не перевелись ещё в русских деревнях Поэты. Конечно, Поэты рождаются не каждый день. Это вам, всё-таки, не доярки. Тут божье провидение нужно. Хотя, согласен с предыдущим оратором, и доярок нынче не густо рождается. Да и откуда бы дояркам взяться, если такие вот как Кузьма из родной деревни уехали чёрт-те куда, не только деревенских девок на произвол судьбы бросили, а и родную мать лет двадцать не навещали? Конечно, следом и девки те тоже, куда ни попадя, разъехались. Но есть в костромских лесах одна деревня...

- Мне ли костромских лесов не знать, - заерепенился Пристяжнюк. - Иван Сусанин там, царевич Дмитрий убиенный...

- Сусанин, заметь, не сбежал из родного села, а принял мученическую смерть за веру, царя и отечество в родных лесах. Но не будем о грустном. Ведь мы о ней, о Поэзии, - перебил старшего редактора (или как там у них, у редакторов?) Иван Прекрасный. - Ведь все кругом говорят, что Поэтов не видно, что нет того, кого можно назвать Солнцем Русской Поэзии. А есть! Есть в костромских лесах одна деревня, где живёт оно — Солнце Русской Поэзии. Встаёт с рассветом, не всякий разглядит за высокими соснами. В маленькой деревне, в Парфеньевском районе, который дал России много славных её сынов, там, где русский дух, где Русью пахнет, там случилось редчайшее для современной России явление. Там живёт Поэт! Да что я буду трепаться-то? Лучше слушайте, и читайте:

За чаем.

«Пей, андел, — приговаривала бабка, —
Пей, ду-у-ронька... ешшо добавлю, чай.
Подлож-ка сахарку, коли несладко.
Я давя мяты насбирала в чай.
Да не стесняйся, андел, не стесняйся.
Автобус-от не скоро, чай, подёт...
Поди, взопрела, дак разболокайся.
Вон, погляди-ка, ноне огород
Не посадила. Нету боле силы.
А пензии-то много ли дают...
Все — на лекарства, чтоб им пусто было!
А без бутылки рази веть подут
Работать-то?! Ешшо заране спросят.
Коль нет, — «Копай-ка, старая, сама».
Землицу жаль! Траву-то Танька скосит.
Пырей да сныть козе подут в корма...
Да рази можно так-то?! Веть землица
Ухоженная с эстоль-то годо-о-ов!
Да рази матка деток докричится,
Доколь нужда сама из городов
Не выгонит?!
Пей, ду-у-ронька.
Я стала
Совсем стара, — не вижу ничево.
Намеднись Галька в Питер написала
Сынку мому ответное письмо.
Да што-о-о!.. Там у ево жена да детки.
Куды ему, сердешному, со мной?!
Помру уж тут. Понастарят соседки.
Приедет помянуть, да дом-от мой
Продать. Веть туточки лежать охота.
Родное всё! Нали душа болит.
Пей, ду-у-ронька...»

 

Так продолжил Иван после грустной паузы:
- Автор этих изумительно красивых строк, разящих прямо в сердце, живёт в маленьком костромском селе Матвееве. Зовут автора Ольга Колова. Слышали вы о ней? Видели вы её по телевизору? Дерутся между собой издатели за право публикации её стихов? Нет. Не дерутся. А на телеэкране всякие бабки с уродливыми силиконовыми губищами, да кривляющиеся персонажи, нахально называющие себя «юмористами», от которых тошнит.
А Поэты, как и в старину, рождаются только на селе.
Вот ты, Кузьма, чуешь. Это ведь о тебе:
«Там у ево жена да детки.
Куды ему, сердешному, со мной?! Помру уж тут. Понастарят соседки.
Приедет помянуть, да дом-от мой продать. ».

Эх... Кузьма...

И Кузьма Пристяжнюк, суровый старший (или, всё-таки, главный?) редактор понурил голову, и даже, как показалось, смахнул какую-то каплю с глаза левой рукой.

    И хозяин... хозяин, вопреки всем своим привычкам и правилам, не стал ставить, в очередной раз чайник, а достал из дальнего шкафчика бутылочку «Балантайнс финест» двенадцатилетней выдержки, что была подарена ему когда-то давным-давно, всё тем же Иваном Прекрасным. Который, возвращаясь из дальних странствий в холодную (или, всё же, холодный?) Анадырь, всегда заезжает к закадычному другу.

Вот как было дело 11.11.2020 года в деревне Пирогово после бани.