Прогулки по Парижу. Навестить старых знакомых

          Мегрэ миновал арку, поглядел на двор, потом на площадь Дофина.Ему
          следовало пойти на набережную Орфевр. Двор был пуст. Он повернул на
          площадь, решил зайти в  пивную «У Дофина» и угоститься аперитивом...
                Жорж Сименон «Гнев Мегрэ»               

     В первых числах октября 2007 года, я прошёл по мосту Менял через правый рукав Сены (Pont au Change был когда-то застроен лавками менял и торговцев), пересёк остров Сите по бульвару дю Пале и у моста Сен-Мишель на левый берег, повернул направо. Здесь на набережной Орфевр, трудился комиссар Мегрэ. Можно было увидеть помянутый Сименоном двор на задах Дворца Правосудия и уютную, сужающуюся к Новому мосту, площадь Дофина. Но привел меня на эту тихую площадь в центре Парижа, названную при короле Генрихе IV в честь наследника – будущего Людовика XIII, не Сименон. Я хотел увидеть место, где жили Ив Монтан и Симона Синьоре. В середине прошлого века фильмы с их участием и песни Монтана были событиями в нашей скромной культурной жизни в СССР.

     В 1956 году Монтан с женой приехал в СССР на гастроли: Москва – Ленинград – Киев. Принимали их по высшему разряду. Четыре вечера Монтан пел на переполненном стадионе в Лужниках. Концерт в зале имени Чайковского посетил Хрущёв со свитой – политбюро в полном составе. Газеты и радио рассказывали о каждом шаге гостей из Франции. Помню, как на маленьком экране нашего телевизора КВН с водяной линзой, Сергей Образцов объяснялся Монтану в любви и норовил его облобызать.

     В 1963 году супруги ещё раз приезжали в Москву на международный кинофестиваль. Визиты зарубежных знаменитостей способствовали легитимации одиозного советского режима в мировом общественном мнении. Кремлёвские правители старались делать красивую мину. С другой стороны, для нас, живших за железным занавесом, возможность заглянуть за пределы убогих рамок соцреализма стала началом освобождения сознания, и «важнейшее из искусств» – кино делало этот процесс интересным и массовым.

     В фильме Анри Клузо «Плата за страх», с Монтаном в главной роли; четверо бедняков на двух грузовиках везли баллоны с нитроглицерином. Два часа, затаив дыхание, мы ждали неизбежного взрыва и гибели героев. Фильм «Тереза Ракен» – история страстной любви, убийства и возмездия, запомнился замечательным дуэтом Симоны Синьоре и Рафа Валоне, игравших Терезу и её любовника, и мастерской режиссурой Марселя Карне, придавшей динамизм сюжету местами растянутого романа Эмиля Золя.

     Синьоре (1921-85) и Монтан (1921-91) встретились в 1949 году и поженились через два года. Вся их совместная жизнь прошла здесь на острове Сите, в одном из домов, отделяющих набережную Орфевр от площади Дофина. Я зашёл в сквер, повторяющий треугольную форму площади, присел на скамейке под деревьями с желтеющей листвой. Представил себе, как Симона выходила сюда с Катериной – дочкой от первого брака. Оставалось выяснить, в каком именно из окружающих домов они жили.

     В книжном магазинчике на южной стороне площади, дама за прилавком была занята разговором с покупателем. Улучив момент, я спросил говорят ли здесь по-английски. Она довольно резко ответила «Non!». Я понял, что Столетняя Война с англичанамии оставила неизгладимый генетической след в памяти некоторых французов. За десять дней пребывания в Париже это был не единственный случай проявления сдержанной англофобии. Пришлось ретироваться, но уходя, я всё же назвал имя Симоны Синьоре. На это продавщица пробормотала несколько слов. Помог покупатель, пожилой месье, сказавший по-английски, что супруги Монтан жили в доме № 15. По его взгляду и улыбке было понятно, что он верно оценил мизансцену. Осталось лишь поблагодарить их обоих.

     В 1952 году Симона снималась в фильме «Золотая Каска» и впервые рассталась с мужем на два месяца. По окончании съёмок она объявила о решении уйти из профессии. Никто не мог этого понять. К своим 30 годам Синьоре снялась в двух десятках фильмов и была востребована. Вот что она пишет в своих мемуарах: «Я отказалась от новых предложений, потому что хотела всё время быть рядом с Монтаном – стать членом его команды и сегодня, вероятно, была бы его экс-поклонницей, экс-актрисой, а может быть и экс-мадам Ив Монтан, если бы не маленький инцидент, нарушивший однажды мирное течение нашей жизни.

     В тот день я вязала, как скромная и преданная жена. Монтан репетировал, но не мог достичь желаемого результата... Позвякивание вязальных спиц действовало моему мужу на нервы. -- Что ты возишься здесь со своим вязанием? -- Я здесь потому, что хочу быть здесь. Если б я не была здесь, то работала бы. -- Это легко сказать. Чтобы работать, кто-то должен предложить тебе роль.

     Я не работала 18 месяцев. Отказывалась от предлагаемых ролей с легкостью человека, не заботящегося о пропитании. Единственный отказ, причинявший боль, была роль Терезы Ракен, предложенная продюсерами братьями Хаким ещё во время съёмок «Золотой Каски». Я тогда согласилась на словах, при условии, что режиссёром будет Марсель Карне, но потом отказалась и наверняка была классифицирована как «зануда, которая сама не знает чего хочет».

     -- Если кто-то предложит мне роль? Я сегодня могла бы быть на полпути к завершению Терезы. -- Они на самом деле не хотели тебя на эту роль. Я слышал, что Х будет вот-вот утверждена. -- На этом я всегда попадалась. Медленно встала, не спеша собрала своё вязанье и направилась к телефону, долго искала номер продюсера, хотя прекрасно помнила его. Я говорила себе: «Он остановит меня. Он должен меня остановить!» Он читал газету. Медленно набрала номер --: Роберт, это Симона. Я передумала. Я бы хотела сыграть Терезу. -- Я была готова ко всему: слишком поздно... Мы не заинтересованы... Карне возмущён... Мадемуазель Х подписала контракт. -- И хотя голос Роберта Хакима обычно не отличался ангельскими интонациями, в тот день я их услышала, -- очень рад, завтра же подпишем контракт. -- Я положила трубку. Сказала Монтану, -- вот видишь!»

     В 1976 году Симона Синьоре шесть дней отвечала на вопросы Мориса Понса. Приведу её слова в конце этого интервью: «Не думаю, что какая-либо пара застрахована от возможного разрыва. У меня никогда не было абсолютной уверенности в прочности нашего брака. Мы с Монтаном почти одного возраста. Он жил рядом со мной, пока я старела, и я жила рядом с ним, пока он мужал. В этом одно из различий между мужчинами и женщинами. Они «мужают»; у них «серебрятся виски», морщины «облагораживают» их лица и т. д. Если при этом мужчина оказывается хорошим актёром, если он чуткий, знаменитый, и богатый, было бы ненормальным для девушек не замечать его, и ненормальным для него не замечать этих девушек. Самонадеянно не допускать возможность того, что однажды он влюбится, и при этом вовлечённая девушка не обязательно окажется шлюхой.

     Надеюсь, могу честно сказать, что если Монтан влюбился бы в прелестное молодое создание и решил изменить свою жизнь – это значит просыпаться в постели, которая была бы их общей постелью в доме, принадлежащем им обоим – я бы не кричала: «Ты не можешь так поступать после того, через что мы вместе прошли!». Думаю, я бы смирилась. Возможно, я самообманываюсь и могу показаться лицемерной, но я действительно так думаю. Я бы не хотела, чтобы это случилось, но если случится, надеюсь, смогу быть на уровне этого важного заявления».

     Этого не случилось. Синьоре и Монтан прожили вместе 36 лет до смерти Симоны в 1985 году. Жизнь эта была не простой. Когда они встретились, Синьоре была три года замужем за режиссёром Ивом Аллегре. У Монтана в начале карьеры был роман с Эдит Пиаф, которая вывела его на эстраду. И после женитьбы он не был привержен моногамии. Это читается в интервью Симоны. Его связь с Мерилин Монро в 1960 году получила скандальную огласку. Но Симона была и осталась единственной женой Монтана, и, умирая, он завещал быть похороненным в её могиле.

     Возле их общей могилы на кладбище Пер-Лашез я вспомил, как в 50-е годы прошлого века они появились в нашей жизни, олицетворяя время оттепели и надежд. Вспомнил их фильмы, голос Монтана, нестандартную внешность Симоны, её светлые, широко расставленные глаза. Казалось она не прикладывала никаких усилий, чтобы быть привлекательной.

     На каменной плите надгробья на кладбище Пер-Лашез рядом с недолговечными цветами стоит мраморная табличка: «SOUVENANCE DE CINEPHILES» (ЛЮБИТЕЛИ КИНО ПОМНЯТ).