Дружба с привилегиями. Глава 4

Всё шло по плану. Света стала проверять нашего "Вильгельма", а я понимал, что скоро наступит тот самый важный момент. Если сейчас не получится, останется надеяться только на танцы, подумал я, ожидая, когда она закончит. Не желая мешать Свете, я вышел из гостиной, несмотря на то, что ужасно хотелось понаблюдать ее за инструментом. Света закончила проверку, я вернулся в гостиную и на моё: "И как?" ответила: "Отличный инструмент ". Потом она стала объяснять, что пока не знает кому можно предложить такой редкий и явно дорогой инструмент. На вопрос сколько он стоит, я ответил, что комиссионщик уже даёт нам 2.000 рублей (на дворе 1979 год!), а сам будет, естественно, продавать дороже. Света сказала, что скорее всего она за такие деньги никому не сможет предложить этот инструмент, несмотря что он, вероятно, этих денег стоит. У неё просто не было соответствующих связей. Идя ко мне, она догадывалась, что инструмент дорогой, но не думала, что настолько. Меня вообще не интересовало, сможет ли Света найти покупателя или нет. Инструмент оказался с подачи Лёни просто предлогом для встречи. Кстати, хорошо, что он не успел сразу продаться, родители недели через две передали мне из заграницы, что продавать не надо.

Я сказал Свете небрежно что-то типа: "Забудь", - махнув рукой, и тут же попросил её лучше сыграть мой любимый этюд Черни. Она улыбнулась и заиграла. Я стоял за Светой немного сзади, и, слушая её игру, одновременно наблюдал, как появлялись звуки этюда от экспрессивного и в то же время, элегантного танца её пальцев. С момента прихода Светы ко мне хоть и прошло всего где-то около часа, но я, несмотря на такое короткое время, совершенно отчётливо чувствовал, что между нами что-то образовалось, и Света прекрасно видит, что я явно делаю всё, чтобы как можно побольше сблизиться с ней. Кроме того, мне казалось, Света не только делала всё, чтобы не помешать моим попыткам, но и очень осторожно и непринуждённо помогала мне в этом. Этюд подходил к концу, и мне надо было решить, буду я прямо сейчас играть со Светой в четыре руки, или ещё рано. Проблема у меня была следующая - я чувствовал, что нужно ещё хоть немного пообщаться, прежде чем я позволю себе обнять её, и тем более поцеловать. Вроде было ещё рано, но в то же время я понимал, что и через пять, десять или двадцать минут будет так же рано. Когда Света заканчивала играть этюд, я решил ещё хоть совсем немного поболтать об этюдах Черни, прежде чем предложить сыграть в четыре руки. То, что очень скоро я обниму Свету у меня больше не вызывало ни малейшего сомнения, дело было решённое. Что случится потом зависело уже от неё.

После последнего аккорда, выдержав короткую паузу, я перечислил Свете штук 5 этюдов Черни, которые раньше играл и сказал, что к сожалению, не могу их больше хорошо играть, так-как уже 2 года ни разу не повторял. Тут Света подыграла мне, сыграв один из мной перечисленных этюдов. Закончив один, начала играть другой. Я вновь наблюдал за танцем её пальцев, и не только. Поскольку я стоял немного сзади, и Света была сконцентрирована на игре, я осторожно поглядывал и на неё саму. Я успел рассмотреть всё, что можно было рассмотреть из моего ракурса. Тут я обратил внимание, что не могу воспринимать видимые мне части её лица отдельно друг от друга, превращая их в объекты, да ещё изолированно от шеи, плеч, волос, и вообще отдельно от Светы. Обычно я мог сказать, что особенно нравится мне в той или иной девочке, а тут я с удивлением обнаружил, что со Светой подобная раскладка на, с вашего позволения, составные части не получается, и я рассматриваю её исключительно как единое целое, не отделяя её ни от чего, связанного с ней, в том числе от походки, манеры вести себя, голоса и всего, что делает человека индивидуальным. Как мне в этот момент захотелось со Светой по-настоящему близко подружиться! Да-да, именно подружиться, а не только чтобы она стала моей девушкой в классическом смысле. Девушки у меня уже были, но о настоящей дружбе с ними я как-то не задумывался, вполне достаточно, чтобы мне с ними было интересно, а тут я почувствовал настоящую, можно даже сказать, настойчивую потребность подружиться с девушкой, причем ни с кем иной, а именно со Светой.

Я понял, что теперь ожидаю от Светы и себя нечто большего, нежели ещё минуту назад. Я растерялся, так как совсем не был готов к такому неожиданному развитию дела, ведь всё стало сложнее, и успех задуманного мной плана мог теперь удовлетворить меня лишь частично, если вообще можно говорить о каком-либо удовлетворении. Он (план), являясь до этого момента как бы планом-максимум, теперь стал планом-минимум, и, по большому счёту, больше не устраивал меня. Я понимал, что если решение обнять или не обнять Свету лежало в области мной лично исполнимых желаний, то с дружбой такое было сделать невозможно. Поскольку дело резко поменяло направление, у меня возникло опасение, а что если я сейчас своими дерзкими действиями всё испорчу. Я по-настоящему забеспокоился и не знал, как быть дальше. Тут мне вспомнилась пословица о лошадях, которых на переправе не меняют, и я решил немедленно, пока не появилось ещё больше сомнений, привести мой план в действие. Я чувствовал, что вот теперь по-настоящему рискую, но ещё хуже было бы начать нерешительно тянуть резину.

Как только Света закончила играть, я выразил ей своё мнение по поводу отличной игры, и тут же совершено непринуждённо по-компанейски предложил сыграть в четыре руки. Чтобы не продать себя и не посмотреть ей в глаза (мало ли что), я стал оглядываться, делая вид, будто что-то ищу. Перестав оглядываться, я произнёс: "У меня есть ноты". "А что будем играть?" - спросила Света. Услышав, что я выбрал, Света заулыбалась, поняв, почему именно Грига, и согласилась. Я принёс ноты, естественно, подойдя справа, раскрыл их и, поставив на пюпитр, примостился на стуле. Нам было тесно, но мы, немного поёрзав, поместились. Очень волновался.  "Педаль твоя, а я буду перелистывать ноты", - сказал я, Света кивнула головой. "Всё, назад дороги нет", -  что-то типа этого пронеслось у меня в голове. Света начала первой, я вступал минутой позже. Играл уверенно, не фальшивя, благо что не даром потратил время. Как только начал играть, тут же совершенно перестал волноваться. Видимо сказалась механическая привычка не волноваться во время исполнения. В детстве, на школьных концертах, как только начинал играть, у меня сразу же пропадало волнение. Ну а перед гостями я не волновался вообще. Даже приближаясь к концу, я обратил внимание, что абсолютно спокоен.

Мы взяли последний аккорд, посмотрели друг на друга, и рассмеялись. Наши глаза встретились, и я тут же, чтобы случайно не прервать позитивный посыл, предложил поменяться местами. Свете идея понравилась (она ни разу не сбила меня с плана), и я первым приподнялся со стула. С этого мгновенья всё что происходило, происходило по ощущению как бы не со мной. Я, естественно, не стал отодвигать стул немного назад, чтобы Света без труда могла пройти спереди, и остался на месте. В этот момент я смотрел немного вниз, чтобы не встретиться с ней взглядом. Света начала передвигаться на мою сторону, в то время как я не двигался. Она передвигалась спиной ко мне. Мы, как я и задумал, оказались боками тесно прижаты друг к другу. Я, как бы для удержания равновесия, положил правую руку Свете на талию, когда она уже на пол корпуса была передо мной. Почувствовав мою руку, Света на мгновенье остановилась, и я интуитивно отодвинул руку немного правее, чтобы Света, как бы без помех, могла продолжить движение, что она и сделала. Тут Света оказалась прямо передо мной, и я положил уже обе руки ей на талию. Она замерла, и тут же попыталась очень-очень осторожно двинуться назад влево, но моя левая рука так же очень-очень осторожно препятствовала ей. Света остановилась, но тут же снова попыталась двинуться влево. Я вновь очень-очень осторожно удержал её. Так мы оба стояли, решая, что делать дальше. Моя позиция была не слишком удобной, и я немного растерялся, почувствовав, что не хочу обнимать Свету сзади, - в тот момент мне это показалось не совсем честным. Я напряжённо пытался найти решение, понимая, что времени у меня на это фактически нет. Тут Света медленно повернулась и положила руки мне на плечи. Мы обнялись в унисон, и наши щёки оказались прижаты друг к другу. Что со мной творилось в эти моменты! Я ещё никогда не держал такую красивую девушку в объятиях. Как же мне было хорошо! Я готов был стоять так хоть до утра, но это было невозможно, и я, осмелев, очень осторожно поцеловал Свету в щёчку. Затем последовал поцелуй тоже в щёчку, но уже близко от уголка губ. Света не сопротивлялась, продолжая обнимать меня. Следующий поцелуй пришёлся уже в уголок губ, и тут мы одновременно поцеловались.

Мы целовались может с полминуты, может немного дольше, пока Света не сказала, что ей пора. Я стал отодвигать ногой стоящий позади меня стул, освобождая нам место. "Пожалуйста, не провожай меня", - попросила она, не совсем прямо глядя мне в глаза - "и до двери тоже. Оставайся, пожалуйста, здесь". "Хорошо", - ответил я, и остался в комнате. Света ушла. Я подошёл к окну и, спрятавшись за занавеской, наблюдал за ней, пока она не скрылась за поворотом.

Следующая глава на: http://proza.ru/2020/11/11/1837