Сосновая шишка встреча со староверами

   Иван все забирал в сторону, тесно стало на тропе – появилось много людей. Продолжали свои скитания в поисках лучшей доли джунгары, они оказались на границе интересов Государства Российского и Цинского государства. Китайские воины с открытием перевалов приходили в Чуйскую степь и останавливались, якобы поклоняться священному дереву. На самом деле,  использовали местность для выпаса коней и заодно продвигали на север свои рубежи, обеспечивая тем самым возможность сбора ясака с местных сеоков алтайских народов. Кроме того, налаживалась торговля с русскими купцами, что проникали через местность контролируемую Джунгарским ханством прямо к границе с Китаем.

   Такая обстановка заставляла Ивана применять новую тактику, слишком много народа приходилось на каждую версту Чуйской тропы. Поэтому он искал удачи на параллельных проходах, где более спокойно и можно устраивать засады, оставаясь  вне досягаемости врага. Да и отряды, проникающие в горы второстепенными тропами, малочисленны и боятся углубляться в незнакомой местности в глубину ущелий и гор.
Нетронутая природа показывала себя в полной красе: чистота озер и рек до хрустального звона в утренней росе, чернота туч и могущество молний, ударяющих в каменные макушки, обилие зверя в тайге, который не боится человека и принимает его, как равного. Остановил коня под могучим и раскидистым кедром, отпустил пастись  и принялся за разжигание костра. Дрова подбирал всегда сухие, чтобы меньше  дымили, и не возникло  угрозы обнаружить себя.

   Принялся осматривать ущелье,  в котором оказался. Забирая вверх,  расщелина узким проходом пронзалась сквозь каменные скалы. Перепады высот круто ломали русло реки и порой пробираться между камнями было сложно, так как совсем нет места, чтобы протиснуться, тем более конному. Хвойные деревья цеплялись за самые незначительные кусочки земли, обнимали корнями камни и поднимались ступеньками вверх, под облака. Между этими громадными скальными ступенями  опускались к реке осыпи. По ним не только человеку опасно ходить, зверь сюда не шёл, чтобы ненароком не попасть под обвал.

   С южной стороны, где и находился Иван, открывались поляны и площадки, свободные от скальных обломков. Здесь  росли большие кедры, несколько могучих великанов. Чтобы обхватить их,  нужно кликнуть не одного человека, столь могучи стволы у земли. Кора огромными рубцами бугрилась у подножья, и чем выше по стволу, тем глаже она становилась. От комля  тянулись вниз к реке, к живительной влаге, корни. Видимо, дерево не смогло раздробить сплошной гранитный массив корнями, и пустило эти рукава по поверхности земли.

   Через крону не видно и солнца, столь густо наросли ветки. Бросилось в глаза и дупло на приличной высоте от земли, убежище  бурундука, а, может, и белка поселилась здесь. Дерево приносило обильный урожай, большой участок местности под ним толстым слоем укрывала землю шелуха кедрового ореха.

- Сколько ж лет ты кормишь лесную братию, – подумал Иван.

   Хвоя кедра устроена интересно: из почки выходит пять иголочек,  потому и густа крона дерева. Кроме того, дождевая вода скатывается по веткам так, что у ствола всегда сухо – лучшее место для ночевки. Одним словом, кормилец таежный и спаситель от невзгод природных.

   Замолкали птицы, солнце опустилось за гору  и хотя время еще раннее, стало темно. Иван за своими мыслями о судьбе своей незавидной, не заметил, как вдруг стало светло. Только свет этот был не от луны. По всему небу высыпали россыпи звезд. Говорили, что алтайские камы по звездам определяют жизненный путь человека. Да и не удивительно, столь ярки они в горах, видны любому, кто заинтересуется.

   Через все небо, словно хвост белки, пролегает от  горизонта  до горизонта полоса сверкающих огоньков.  Густо насыпано, дорожкой. Будто нес кто мешок с овсом, в дырку зерно сыпалось. Часть звезд укладывалась в разные фигуры: вот лебедь плывет по небу, а тут большая медведица с медвежонком прямо над вершинами бродят. Вот дракон извивается по всему небу, ниже его Волопас с трубкой сидит. Высоко  и строго на север – яркая звезда, Полярная. Направление на север указывает. А у алтайцев она символизирует след от кола, которым бог Ульгень Землю закрепил, когда мирил небесных братьев, что в ссоре своей не заметили, как Земля крутиться беспорядочно начала. С тех пор, как остановили, вращается строго в одну сторону, меняя день и ночь и чередуя дни в течении всего года. Ох, и любил он красоту этого ночного неба!  Звезды, словно девки на вечеринке, подмигивают, светятся разными огоньками. А пролетит тучка – прячутся за ней,  заигрывают. Звездный небосклон,  словно кто пришил к горам на земле, и кажется, что все это единое природное чудо живет одной жизнью. А может, так оно и есть. Недаром говорят: скатилась звезда по небосклону, душа человека в рай полетела. Сколько их пролетает за одну такую звездную ночь. Скоро за мыслями и рассуждениями своими задремал.

   Проснулся поздним утром, тень от гор уж отступила к подошвам. Ручей открылся солнцу, и густой туман рассеялся, прицепив крупные капли росы к кончикам травинок, кустов и нижних веток деревьев. Каждая капелька замерла и перед тем, как осыпаться на землю окрасилась цветами радуги. Вот ведь какая интересная природа, всякий раз играет одними и теми же цветами и что интересно – порядок не нарушается. Иван уж давно за этим дивом наблюдает.

   Позавтракал, оседлал коня и двинулся дальше. Скоро подъем закончился, и началось ровное место. Среди веток деревьев открылась тихая гладь озера. Ни волны тебе, ни всплеска рыбы. Лишь первозданная тишина, даже птиц не слышно.
Иван заприметил тропинку, но пока не смог определить,  кто оставил ее здесь наверху. Кто натоптал: зверь или человек.

- Да откуда здесь человек? - подумалось. И тут же конь встал и завертелся на месте, не идет дальше,  не слушает повода. Не доверять своему давнишнему другу, с которым не одной дорогой прошел, не было причин. Спешился и  принялся  внимательно тропу осматривать. Вот сбитая травинка успела уже выпрямиться в вертикальное положение, значит, минут двадцать как кто-то прошел. Странно, но он не слышал никакого движения. Огляделся, прислушался: дул небольшой ветерок, и он отнес звуки, когда Иван находился еще ниже гребня.

   Стоп. Поперек тропы тянулась тонкая волосяная веревка. Проследил, куда она пряталась, определил – самострел. Он уже сталкивался с такими. Только удивительно то, что алтайцы не пользовались такими веревками. Кто же соорудил здесь смертельное оружие. Дальше двигался уже на своих ногах, внимательно осматривая тропу – вдруг еще какой сюрприз оставлен.

   Скоро вынужден был выйти на открытое место. Открывалась долина в обрамлении гор. Дальше располагалось еще одно озеро, а соединяла водоемы каменная река. Лежат камни широкой полосой, вода журчит, как в русле. А не видно ее, бежит под камнями. Привязал коня. И стараясь быть незаметным, двинулся дальше. Взгляд Ивана не останавливался на красоте, которая открылась перед глазами. Такого обилия цветов давненько не встречал на своем пути, постаралась природа и рассыпала разноцветие от подножья деревьев на всю поляну. Но отвлекаться нельзя, и почти ползком по камням, да мелкими перебежками, прячась за деревьями, упорно продвигался вперед.

   Услышал говор, звук в горах хорошо разносится. Говорили на русском языке, но открываться раньше времени Иван не видел причин. За качающейся ярко-оранжевой шапкой жарка, увидел идущих мужчину и женщину. Они вдоль берега направлялись к опушке пихтача, среди ветвей которого Иван разглядел, наконец, дом не дом, а может зимовье. Невысокое, почти вросшее в землю строение сложно было приметить в густых зарослях пышных веток хвойного леса.

   Вернулся за конем, сел в седло и уже смело направился к местным жителям, в которых успел разглядеть староверов. Он уже общался с подобными общинами и знал, что люди это суровые, подпускать к себе не подпускают, нечего делать в своем дому чужому. Но коль доведется увидеть человека в трудном положении: не пройдут мимо – всегда помогут.

   На него напряженно смотрели три пары глаз. Остановились у угла ограды, дом староверов всегда огорожен и внутри порядок. Так и замерли. С первого взгляда оценили обстановку, что никакой угрозы от подъезжающего человека не исходит. Иван слез с коня, поклонился в пояс, показывая, что руки его открытые и оружия не держат. Приложил при поклоне руку к сердцу, показывая тем самым чистоту своих помыслов и доброе отношение к встретившимся людям. Произнес:

- Христос посреди нас!

- Есть и будет!

   Ответили ему и поинтересовались, что за печаль-заботушка привела приезжего в столь отдаленные места. Постепенно завязался разговор: с одной стороны проявлялся неподдельный интерес, а с другой  – желание побыстрее избавиться от постороннего. В глубине поляны заприметил еще два дома, во дворах тоже был народец и занимался своими повседневными делами. Хоженых троп и дорог не было, отчего Иван понял, что отшельники стремятся скрыться от посторонних глаз. Что за причина привела их в эти таежные дебри?

   Не вникая в подробности, Иван рассказал, что в этих местах проездом и случайно. Целей раскрывать не стал, попросил встать постоем в стороне от домов на два дня. Урону жителям никакого не будет, да и не требует он ничего. Все спокойнее, когда рядом люди есть, надоедать не будет: все свое с собой возит. На том и сговорились.

   Видно было, что приезд незнакомца вызвал тревогу и породил любопытство. Но уже к вечеру все вопросы были улажены и усталый путник расположился ниже по ручью от поселка: знал, что воду «поганить» нельзя. После нечистого отмаливали бы несколько дней, а так вниз уходит. На предложение войти в дом степенно отказался, поблагодарив за приглашение, и по реакции понял, что правильно поступил. Остановка просто необходимой оказалась, повредил конь ногу и прихрамывать стал, вот и нужно подлечить. Здесь помощь была оказана:  снадобье принесла молодая женщина и горячей воды мужики подали.

   Постепенно разговорились. К вечеру  дым от костра слоями лег на прохладный воздух, кони задремали, стоя на лугу. Потянуло холодом с белков, успокаивая все живое, и даже деревья замерли в наступающей темноте. Иван пил чай, и к нему подошли двое молодых мужиков, которые первые встретили его на подъезде к селению.

- Ты, мил человек, чьих будешь?

   Давно знал - говорят короткими предложениями. Прежде чем сказать что-либо, как следует, подумают.   В тот вечер братья, как оказалось, разоткровенничались, что не свойственно людям их веры. Только понимали – не расскажет никому собеседник, что поведают, сам скрывается. А когда Иван вкратце рассказал свою нелегкую жизнь, пошли навстречу и они. До утра просидели, о многом посудачили, еще больше помолчали.

   Мужики оказались братьями-близнецами, а женщина - младшая сестра. История, как и у всех алтайских староверов, сложна и необычна. Утекли из России в Сибирь по рассказам человека надежного, посланного общиной узнать, как дела в этих краях обстоят с верой и с гонениями против людей, что старой придерживаются. Тогда многие из общины собрались и подались в поисках лучшей доли. Решение приняли быстро, ни что их не держало за Керженцом, даже могилки не осталось от родителей – задрал медведь, только по содержимому котомки и определили, что именно  их потравил зверь.

   Шли день и ночь в надежде на лучшую долю, устроились работать на серебряный рудник, труд адский, да кто ж другого от этой жизни ожидал. Главное в том, что никто не спрашивал за веру. А остальное? Человек ко всему приспособится, вокруг много таких, как они, и все работали. Неведомо сколько продолжался бы их труд, да уберегла их от смерти в шахте судьба. Рыли ходы в горе, дневали и ночевали под землей. Да в один момент обнаружили выход потаенный на поверхность земли, с трудом протиснешься. Дали сестре знать, чтобы свидеться, и услышали историю, банальную до боли. Младшенькая подросла уже и приглянулась приказчику – начал под нее клинья подбивать. Наладился подарки делать, да знаки внимания оказывать. Обещал братьям послабления оказать. Сразу поняли – опоздать можно с таким-то хитрецом. Испоганит девку задарма, и помощи не дождешься, закатает под землей.

   Не раздумывали и здесь ни минуты лишней, даже на сборы времени не дали ни себе, ни сестре. Прямо от горы и ушли втроем. Спасло только то, что никто кроме одного человека не знал выхода. Замордовал его приказчик, когда прознал про тайну эту, да поздно. Уходили вверх по реке, их искали вниз по течению, куда все беглые подавались. А они пошли в горы. Трудно пришлось, душу Богу чуть не отдали, дело поздней осенью было. Голодом и холодом встретила их свобода. Голыми руками удалось зайца поймать, сырым мясо ели. Огня нечем было развести. Но ушли, однако.
В ту зиму начали вспоминать искусство обустройства ловушек на зверя, отец охотничал в свою молодость и кое-чему научил их. Это искусство и помогло выжить. Спустя время нашли это ущелье, малодоступное и неинтересное своим расположением людям. Так и обустроились, затем еще две семьи прижились.

   Низом не ходили, откуда Иван поднялся, тропы не натаптывали. Связь с миром
держали через верх, перевал труднопроходимый даже в летнее время. Всего и открывается на пару месяцев. Так и связь с внешним миром держат. За годы изгнания привыкли и живут охотой да сбором кедрового ореха. А прокормиться тайга алтайская дает, не ленись только. Года три назад пчел завели, хоть и короткое лето, да успевают набрать меда.

   Пришла пора расставания, чтобы не нарушить скрытность, Иван отправился перевалом. Проводил один из братьев. Указал, как выбраться дальше в долину. Спускаясь по каменистой тропе, не оставляющей следа, Иван подумал: «Неужели у русского народа у всех судьба такая тяжелая? Вроде много люда, как звезд на небе, а вот приведись – каждая по-своему сверкает на небосклоне. Другая упадет, и вся память о ней – пока небо чертит яркой полосой. Люди цепляются за каждый день в этой жизни, через все пройдут и выживут».

   Действительно тяжело. Вот и за веру гнали, в рудники под землю заковали, убегали – от голода, чуть душу Богу не отдали. И несмотря ни на что, выжили и живут, прячась от людей. Дай им здоровья и терпения, да побольше добрых людей на жизненном пути.

   Мысли в голову  одна  за  другой приходили, и все звали домой…