Судьбе навстречу. 25 глава

  - Охо! Пироженки! Откуда? Зарплату получил, что ли? Ты же вроде сладкого не ешь, - воскликнул Рафаэль, когда Азиз, войдя в комнату, поставил на стол коробочку со пирожными.
  - Меня угостили... вернее, нас угостили. Свежие, Мумба, поставь Тефаль, - сказал Азиз, проходя к своей кровати.
   Он был ещё под впечатлением встречи с богатым арабом. А то, что Аль Фаттах был богат, можно было не сомневаться. Азиз понял это по одежде на Аль Фаттахе и его людях, один из которых был переводчиком, а второй... кем был второй, Азиз так и не понял. Кандура, белоснежное одеяние из дорогого хлопка на Аль Фаттахе, несмотря на то, что он столько времени сидел на диване, нисколько не помялась, а Азиз читал, что это белое одеяние бывает разным. Богатые арабы покупают дорогую кандуру за большие деньги и она никогда не мнётся. Но есть и  дешёвые кандуры, для менее обеспеченных людей, их можно сразу отличить по качеству. Азиз никогда не видел этих одеяний, да и арабов он тоже раньше не видел, но знал об этих тонкостях из книг. Сама осанка Аль Фаттаха,  его гордый и прямой взгляд, то, как он говорил - всё говорило о его высоком происхождении.
   Рассказывать ребятам о неожиданной встрече, Азиз не стал, он ведь даже не знал, чем она закончится, а в душе надеялся, что Аль Фаттах, скорее всего, обознался. Когда задумавшись, Азиз смотрел в окно, Мумба присел рядом с ним. Начало лета. Было жарко, а в комнате так вообще душно. Окно и дверь комнаты были открыты, так хоть немного гулял сквозняк, а ветерок иногда баловал их прохладой. Правда в чиллю, даже ветерок был  горячим! Азиз помнил, как его бабушка по маме говаривала, когда у  некоторых деревьев неожиданно высыхали и желтели листья, да ещё на верхушках деревьев, что это ветер гармсель разгуливает и злится. Азиз не понимал смысла этих слов, но название ветра - разбойника, ему понравилось и он его запомнил.
  - По отцу тоскую, - тихо произнёс Мумба, с грустью вздыхая и глядя себе под ноги.
  - Ты молись, Мумба, ведь и у вас есть молитвы по усопшим, верно? - спросил Азиз. Мумба поднял голову и с удивлением посмотрел на него.
  - Я не знаю, наверное есть. Я неверующий, - ответил Мумба.
  - Жаль. Человек без веры - опустошён... но агитировать тебя я не имею права, это должно быть сугубо твое решение.
  - Отец не должен был так умереть, не достигнув и пятидесяти лет. Глупо... - опять вздыхая, произнёс Мумба.
  - Срок жизни нам отводит Аллах и если этот срок подошёл, причину смерти он Сам и определяет. Это мы называем смерть глупой, но это не так. Наша судьба написана Всевышним ещё до рождения, в чреве матери, на обратной стороне лба. И то, что нам предопределено судьбой, так тому и быть. Не печалься, друг, мёртвые живы, поверь, мы их не видим, но они живы! Когда кто-то в кишлаке умирал, моя бабушка говорила, что на этом свете человек мучается и от душевной боли, и от физической, а там... он в блаженстве. Это оставшимся на земле больно терять, а ушедшим облегчение, - говорил Азиз, одухотворённо глядя в окно. Мумба навряд ли до конца понял, о чём говорил Азиз, но парень успокоился и даже улыбнулся.
  - Чай вскипел, садитесь пирожные есть, - громко сказал Рафаэль.
  - На вечер ужин готовить нужно. Вот Андрей, безропотно и вкусно готовил, даже если была не его очередь, - произнёс с грустью Рафаэль, откусывая кусок пирожного.
  - Можно в столовую сходить. Там макароны по - флотски вкусно готовят и недорого, - добавил Рафаэль.
  - И порция маленькая, не наешься, - пробормотал Мумба.
  - Две порции купишь, - улыбнувшись, ответил Азиз.
   Утром, Азиз пошёл на работу, Олег Георгиевич повысил ему зарплату, правда, и работы прибавилось. Тем более, что Азиз, когда учёба закончилась и началась сессия, стал работать с утра и до пяти часов вечера. Отработав, Азиз пошёл к себе в общежитие. От Аль Фаттаха вестей не было и Азиз успокоился, будучи уверенным, что тот просто ошибся насчёт родства с ним. На следующий день, Азиз пошёл в университет сдавать последний экзамен. Когда он, сдав его вышел из аудитории, в фойе увидел Аль Фаттаха с  его попутчиками. Красивый, статный, в белоснежной кандуре и белоснежной куфии с чёрного цвета жгутом, икалом, он стоял в стороне, а студенты с восхищением оглядывались на араба. Увидев Азиза, Аль Фаттах улыбнулся и окликнул его. Азиз подошёл ближе и поздоровался на арабском языке.
  - Мой юный друг и я приветствую тебя. Ты ведь готов ехать домой? Внизу  ждёт машина, нам объяснили, что ехать не так далеко и мы сможем доехать на машине, верно? - спросил Аль Фаттах.
  - Верно, от Ташкента до БукИ всего восемьдесят километров. Мне бы в общежитие заехать и на работу... я ведь ещё ничего не сказал на работе и ребятам не сказал, что уезжаю домой, - ответил Азиз.
  - Да, конечно. Так ты ещё и работаешь? Зачем? Мы, например, не работаем, лишь руководим компанией. Твой прадедушка, светлая ему память и место в раю, уехав отсюда, долго бедствовал и  скитался, но приехав в Кувейт с женой и сыном, со временем разбогател. Как рассказывал господин Аль Азиз, в первые годы было очень трудно, но потом он стал одним из богатейших людей Кувейта и арабских стран в целом. Нефтяной бизнес принёс его семье огромный капитал, который он постепенно увеличивал. Да будет тебе известно, мой юный друг, наш предок был шейхом. Мой отец и я, соответственно, мы тоже шейхи. Ладно, об этом мы поговорим в доме, оставленном твоим прадедом в те тяжёлые годы. Как бы богато он не жил, но по своей земле до конца жизни тосковал и помнил. Его воля для нас закон и я должен ее  исполнить, - красивым голосом говорил Аль Фаттах.
   Выйдя с территории университета, они вчетвером подошли к белому лимузину.  Аль Фаттах не сказал, откуда у него такая машина здесь, в Ташкенте, лишь сказал, что деньги решают не всё, но многое.
   Азизу было неловко и он попросил дождаться его в вузгородке, пока он сходит на работу и договорится об отпуске, а затем зайдет в общежитие за вещами.
  - Ребятам надо сказать, что я уезжаю. Может и Мумба снова со мной поедет, - немного смущаясь, сказал Азиз.
  - Как скажешь, Азиз. Встретимся вооон там, на перекрёстке. Оттуда и уедем, - согласился Аль Фаттах, указывая красивой, холёной рукой в сторону дороги.
Азиз, кивнув головой, пошёл во дворец культуры "Юбилейный". Там он написал заявление на отпуск, который не брал два года, если не считать то, что в прошлом году ездил на неделю в свой кишлак. Олег Георгиевич подписал заявление и сказал, что он может получить в кассе отпускные и зарплату.
  - Я ещё вчера подготовил необходимые документы, Азиз, как только ты сказал мне, что хочешь поехать домой. У тебя двадцать четыре дня отпуска, жду тебя седьмого июля, счастливо отдохнуть, - сказал Олег Георгиевич, прощаясь с Азизом. Получив деньги в кассе, Азиз пошёл в общежитие.
  - Я домой уезжаю, ребята. Мумба? Может опять со мной поедешь? - спросил Азиз.
  - Спасибо, Азиз. Но я домой поеду. Нужно матери помочь, она одна с детьми осталась. Мы же торговлей занимаемся. Я и билет уже купил, ночью улетаю, - ответил Мумба.
  - И я утром уезжаю, в конце августа вернусь, - сказал Рафаэль.
  - Значит, встретимся в конце августа? Счастливо вам, ребята, я сейчас уезжаю, - обнимая Мумбу, затем и Рафаэля, сказал Азиз.
   Попрощавшись с ребятами, Азиз взял свой рюкзак с вещами, положил паспорт и выйдя из комнаты, спустился вниз. До перекрёстка он пошёл через парк вузгородка, вышел на дорогу, где в стороне увидел белый лимузин. Аль Фаттах сидел в машине, включив кондиционер, но увидев Азиза, вышел из лимузина.
  - Ну что? Закончил с делами? Мы можем, наконец, ехать? - спросил Аль Фаттах.
  - Простите, что заставил Вас ждать. Да, я свободен и мы можем отправляться в путь, - ответил Азиз.
  Салон лимузина был большим и комфортным, по краям кожаные кресла, рядом  мини холодильник с прохладительными напитками, готовыми бутербродами и фруктовыми канапе. Аль Фаттах предложил Азизу перекусить, но Азиз вежливо отказался, он решил, что есть в машине, рядом с почётными гостями, будет невежливо и некрасиво, хотя молодой организм и требовал пищи. Но бутылку с минеральной водой Азиз всё же взял и налив в стакан, с удовольствием выпил. По дороге, Аль Фаттах внимательно смотрел в окно машины, словно старался запомнить красоту этого края, родной земли деда. Азиз ему не мешал. Проехав по дороге, обсаженной тополями, мимо населённых пунктов, полей, Ташкентского моря, они въехали в БукУ.
   Спокойное, красивое лицо Аль Фаттаха, ничего не выражало. Привыкший к роскоши и богатству, к особнякам и небоскрёбам, казалось, он был разочарован, увидев невысокие, не первой свежести, побелённые дома, бедно, по - простому одетых жителей. Может Аль Фаттах был удивлён тем, что его дед, такой богатый, гордый, независимый человек, жил именно здесь. Наверное, в это трудно было поверить.
  - Далеко до твоего дома, Азиз? - наконец спросил Аль Фаттах.
  - Нет, сейчас нужно повернуть налево, да, здесь, - ответил Азиз.
   Лимузин повернул налево, несмотря на убитые дороги, он скользил мягко, ехал медленно, Аль Фаттах, по подсказке Азиза, указывал водителю, куда ехать. Завернув с дороги направо и проехав ещё километра три, четыре, машина вновь свернула налево. По пыльной дороге, поднимая за собой клубы пыли, лимузин въехал в кишлак и проехав ещё немного, остановился возле дома, в котором когда-то жил дед Аль Фаттаха, прадед Азиза. Возле дома собралась толпа зевак, люди с любопытством разглядывали лимузин и его пассажиров. Из открытых ворот дома вышел Латиф акя, за ним Малика опа, а следом выбежали сёстры и братья Азиза. Весь кишлак гудел, словно улей, лимузин здесь никогда не видели, ну а араба, в таком одеянии, тем более, хотя в прошлом году и видели чернокожего друга Азиза, что тогда вызвало массу разговоров и сплетен.
   Латиф акя так был потрясён и растерян, увидев Аль Фаттаха в сопровождении сына, что забыл обнять Азиза. Но Азиз сам подошёл к отцу и матери, обнял и поочередно поздоровался с ними. Потом обнял сестёр и братьев и пригласил гостей в дом. Только во дворе, Азиз представил Аль Фаттаха отцу и матери, при этом закрыв ворота, чтобы  соседи бесцеремонно не вошли во двор следом за ними. Они и так наперебой спрашивали, кто это такой важный, приехал с Азизом.
  - Давайте пройдём в дом, уважаемый. Здесь жарко... жена, готовь для гостей дастархан, - сказал Латиф акя, открывая дверь в комнату, куда и прошли Аль Фаттах и его люди.
   Азиз переводил слова отца Аль Фаттаху, а отцу - слова Аль Фаттаха.
  - Благодарю Вас, господин Латиф. Я приехал сюда с определённой миссией, по завещанию Вашего деда, Аль Азиза, - ответил Аль Фаттах.
   Малика опа суетилась вместе со старшей дочерью и готовила на стол. Поставив сухофрукты и сладости, она занесла в пиалках каймак от своей коровы и холодное кислое молоко в банке.
  - Нигора, принеси ложки и две косушки, не будут же гости пить из банки, - шёпотом попросил Азиз сестру.
  - Я не совсем понимаю Вас, Аль Фаттах... Вы сказали, моего деда, Аль Азиза... Но моего деда звали просто Азиз и в честь него я назвал своего старшего сына, - растерянно сказал Латиф акя.
   Аль Фаттах стал подробно рассказывать о своём предке, Аль Азизе, его сыновьях, Файзулле и Сайдулле. Аль Фаттах рассказал, как Аль Азиз был вынужден бежать в начале двадцатых годов от большевиков, оставив Родину и свою землю, забрав лишь одного из сыновей и жену.
  - Иначе, их просто бы расстреляли, - сказал Аль Фаттах.
  - Файзулла, так звали моего отца, а Сайдуллой звали моего дядю, - поднимаясь с курпачи, сказал Латиф акя.
   Он тихо вышел и вскоре вернулся с коробкой в руках. Сев на место, Латиф акя открыл коробку и выложил пожелтевшие старые фотографии, которые были завёрнуты и лежали отдельно от остальных, более поздних семейных фотографий. Аль Фаттах брал одну фотографию за другой и внимательно разглядывал, узнавая родные лица деда и отца. Брата отца, Файзуллу, Аль Фаттах никогда не видел и спросил, он ли это.
  - Но как Вы нашли моего сына Азиза, уважаемый Аль Фаттах? - спросил Латиф акя, когда гость, пересмотрев по несколько раз старые фотографии, наконец отложил их в сторону.
   Аль Фаттах многозначительно посмотрел на Латиф акя и перевёл взгляд на Азиза...