Деревенские сказки

                ВСТУПЛЕНИЕ.
    

     Когда я был маленьким… Ну, не совсем малыш, который умеет только «А-гукать», а уже вполне самостоятельный парень, которого родители отпускали гулять одного, то повадился в гости к деду Пете, что жил на краю нашей деревни. Да и не только я один. Все ребятишки любили у него бывать. Он всегда угощал нас хлебом с необыкновенно вкусным мёдом, и рассказывал нам разные интересные и необыкновенные истории. Мы про себя называли их сказками, а деда Петя – случаями. Рассадит нас, бывало на крылечке, даст каждому по куску хлеба, намажет его  мёдом, и...  Все его случаи, сказки, начинались одинаково:
- Вот, помню, был у нас случай…
И пойдёт рассказывать, рассказывать, рассказывать…   Да всё с шуточками, прибауточками, а иногда и с песнями, которые, как мне кажется, он тут же и сочинял. А бывало, как зальётся смехом, да таким чистым, звонким, что мы, сами того не желая, и даже иногда не понимая над чем он смеётся, невольно к нему присоединялись. И хохотали от души минут по десять, пятнадцать. Весело нам было, ух!
     Я старался не пропустить ни одной нашей встречи. Как только выдавалась свободная минутка – пулей бежал к нему. И он, если не был слишком занят на огороде или в хлеву, всегда с радостью встречал меня. Хотя… Он, даже будучи весь в работе, всегда был рад нашей встрече.
     Несколько его сказок я и хочу сегодня вспомнить.

                МЫШКА.
    

     - Вот, помню, был у нас случай. Завелась в доме у Нинки…, у бабы Нины, в смысле, это та, что рядом с магазином живёт, мышка. А может и не одна, кто знает? То крупу погрызёт, все пакеты дырявые оставит, отовсюду понемногу отведает; то в сыре, в самой серединке дырку сделает, то в мешок с мукой залезет. В общем, безобразничала она. Уж, что только не выдумывала баб Нина: и мышеловку ставила, и корм отравленный сыпала – ничего не помогало. Хитрющая та мышка была – страсть!
     - Так вот. Надоело ей это всё, тем более, что начинались холода, и в чулане она решила ещё и мясо хранить! Зачем тратить электричество, когда мороз – вот он, бесплатный?  И решила она её поймать своими собственными руками, что б уж наверняка. Взяла старую пустую кадушку из-под квашеной капусты, насыпала на дно разных вкусностей, из тех, что мышки обожают: крупы разной, кусочек сыра, несколько ложек сметаны в блюдечко положила, сальца кусочек, а стенки бочки с внутренней стороны маслом смазала. В общем, ничего не пожалела. Бочку же поставила вечером в кладовку, а сама за разными тюками там же спряталась, и принялась ждать.
     - Пришла ночь. Слышит Нинка, будто скребётся кто-то: скр-р, скр-р, а потом –тр-р-р-р-р, быстро так.
– Ага, подумала она, - вот и ты, моя голубушка! Прибежала! Ну-ну, давай, заждалась я уж тебя! И руки даже от предвкушения потёрла. Но тут ещё какой-то посторонний звук заставил её насторожиться: как будто лез кто-то и шуршал: шир-шир, затем тишина, а потом опять – шир-шир. И что это может быть?- Ладно, подожду, увидим, кто это у меня тут по ночам ползает.
     А звуки тем временем не унимаются: скр-р, скр-р, тр-р-р-р-р;скр-р, скр-р, тр-р-р-р-р; а потом: шир-шир, шир-шир. Чудеса, да и только!
И тут услыхала она, что мышка поползла вверх по кадушке – учуяла запах! Но быстро сделать это ей не удавалось никак – не так-то это просто – на кадушку вверх залезть, хотя она и деревянная, и не очень высокая. Мышка то ведь ма-а-аленькая совсем, и кадка для неё – как дом пятиэтажный!Попробуй-ка, заберись на него!
     Но всё ж взобралась! И тут… Плюх! Прямо на дно кадки – не удержалась, поскользнулась на масле. Но ничего, отряхнулась, огляделась, и начала хрумкать всем тем, что ей было припасено.
- Подожду, подожду, - подумала баба Нина, интересно ей стало, как выбираться мышка будет. Слушала она, как хрустит припасами мышка, и радовалась в душе: сейчас придёт расплата!
     И здесь вдруг совсем посторонний звук заставил её на время забыть обо всём. Чвак-чвак! Чвак-чвак! Будто ест кто-то, как бы даже человек. Но кто? Жила она одна, мужа давно уж схоронила, дети с внуками приезжали редко – некому в доме быть. Сидит, удивляется, что делать дальше не знает. Даже страшновато как-то стало: ночь уже, в доме одна, защитить некому.
     Тем временем мышка насытилась, и хотела уж обратно забраться по стенкам кадки – да не тут то было! Края-то сазаны маслом! Чуть только она: царап-царап, как тут же – плюх обратно!
     Этот звук и привёл бабу Нину в чувство. Очень быстро вылезла она из своего убежища, и включила свет. И что же видит?
     В кадушке, на самом дне барахтается ма-а-а-ленький совсем такой, пушистый котёнок, а на полке, куда она уже успела положить бо-о-о-льшой такой окорок, сидит здоровенная жирная соседская кошка, и с чваканьем его обгладывает, отрывая огромные куски от туши.
Баба Нина просто остолбенела! Уж чего-чего, но этого она, ну никак не ожидала! Кошку эту она любила, и всегда подкармливала, а когда та родила всего одного, да ещё и очень малюсенького и слабенького котёнка, жалела его, и старалась при каждом удобном случае молочком напоить. До жалелась! Никакой мышкой здесь, конечно и не пахло.
     Деда Петя засмеялся своим заливистым и светлым смехом, а мы, так просто держались за животики. Вволю насмеявшись, деда Петя запел:
Кошки-мышки, мышки-кошки,
Растворились в темноте.
Как мы горько ошибались
В этой дивной красоте!

                ЗАЙЦЫ.
    


     - Вот, помню, был у нас случай, - деда Петя уселся поудобнее на завалинке, прислонясь спиной к избе.
– Зима в тот год была лю-ю-ютая, хотя и снежная. И вот повадились зайцы на огородах грызть кору на садовых деревьях: в лесу-то голодно совсем, вот они поближе к людям и перебрались, а за ними, конечно и волки, и лисы поближе к нам сбились. Непорядок! И деревья по весне погибнут, и лисы с волками рядом с деревней – это тоже плохо. То курятник лисы разворошат, то стая волков собаку какую-нибудь загрызёт, да и боязно сталопо вечерам выходить из дома. В общем надо было что-то делать.
     Собрались мужики вечерком в клубе на сход, стали думать, как уберечься от напасти такой.Охотников у нас совсем немного, потому ружей тоже чуть, но волков гнать от деревни как-то нужно, несмотря ни на что.
- Я вот, что думаю, - это дед Афанасий, старый, умелый охотник, - давайте в ближайший выходной с утра соберёмся вместе, обложим волков, я найду, где они прячутся, вооружимся, кто, чем может, хотя бы пугнём их. Глядишь на какое-то время, и уйдут окаянные. Других вариантов  не вижу.
     На том и порешили. Но тут свои коррективы природа внесла: вся следующая неделя «отметилась» такими морозами, что и старожилы не припомнят! И вот здесь то и начинается эта история!
     Стужа стояла – жуть! У детей объявили внеплановые каникулы, да и у взрослых тоже. Конечно, только там, где можно было. Но ведь и зверью тоже не сладко приходилось, и в один из дней, где-то ближе к полудню из чащи целой стаей, да даже и не одной, выбежали зайцы, и бегом – бегом прямо к домам. Не людей не боялись, не собак, никого! Лбы свои разбивали о доски хлевов и сараек, но каким-то чудом прорывались туда. А там, тоже не боясь ни коров, ни свиней, ни кур, сбивались в дрожащую от холода, и видимо страха кучку, и сидели так, плотно прижавшись, друг к другу.
     Поначалу жителей оторопь взяла: что за чудеса? А потом и страшновато стало – никто никогда ничего подобного не видел. Что-то дальше будет? Но это только вначале. Потом под успокоились все – понятно ведь, отчего так случилось – мороз, он шутить не любит. Пожалели зайцев, сена им подсыпали, что б потеплее было. Зайцы, они ж как кролики – одно семейство, а кроликов держали почти все. В общем, накормили их всех и обогрели. А они ж изголодавшиеся были – худющие!  Шутили ещё, что вот, мол, прибавка, какая нежданная случилась. Но это было только начало!
     Ближе к вечеру, уже в сумерках, вдруг завыли собаки, да так протяжно и жутко…Начали вырываться с цепей, прятались в будки свои. Поведение, надо сказать, им совсем не свойственное. Вот тут всем по-настоящему страшно стало. Никогда такого не случалось!
И вдруг вой, лай, и скулёж собак стал перекрывать совсем другой вой и лай. Из леса, окружив кольцом деревню, тоже большими стаями, бежали волки. С трудом бежали, надо сказать, утопая по брюхо в снегу, но бежали, на ходу разрывая в клочья, отставших от своих зайцев, а также собак, что не побоялись выскочить им навстречу. И тут зазвонила рельса, что была привязана к перекладине посреди деревни! Что это значит? А значит это одно – беда приключилась!
Повыскакивали из своих домов мужики, вооружившись, кто, чем мог: топоры, вилы, дубины, рогатины, ну, и, конечно ружья, у кого были. Детей и женщин заперли по домам. Дед Афанасий быстренько-быстренько расставил всех в кольцо, прямо как главнокомандующий! И пошла «потеха»!
Из ружей все палят, рельса не умолкая звенит, ребятишки по домам плачут, мужики, кто без оружия, орут так, что оглохнуть можно. А волки не сдаются – упрямо бегут к деревне. С десяток примерно убили, столько же, должно быть, ранили, а они – бегут. Уже к околице подбираются. Собаки, спущенные с поводков, перестав трусить, грудью бросались навстречу серым разбойникам. Грызня, шум, гам, выстрелы! Жуткое зрелище! И волки вдруг как-то притихли немного, уже не так бешено рвались к домам. А может это просто показалось всем? Волк не тот зверь, что б останавливаться, не достигнув своей цели.
     И вот… Тут случилось то, чего никто и никогда не мог ожидать. В самых смелых фантазиях такого не привидится! Зайцы, каким то образом выбравшись из хлевов и сараек, где их спрятали, сбились в одну кучу (а куча получилась, скажем, прямо, очень внушительная), и пошли прямо на волков, видимо всё ж отчаянно труся и потому визжа, как только зайцы умеют визжать. Визг стоял такой, что барабанные перепонки вот-вот лопнут!
В один момент прекратились и вой, и крики, и лай, и драки. Все оторопело глядели на это зрелище! Большущая стая орущих зайцев – против немаленькой стаи озверевших от голода волков! Только в сказках об этом можно прочесть. Подбегая к волкам, зайцы резко разворачивались, падали на спину – и давай лупить их задними лапами, они, ведь у них очень сильные. Волки, конечно этого совсем не ожидали, и… струсили! Представляете! Волки испугались зайцев! Минуты две они оторопело позволяли себя бить, вероятно, не веря своим глазам, а затем очень быстро развернулись, и, что есть силы, побежали обратно в лес, отчаянно воя и рыча на бегу. Зайцы преследовали их до самой опушки. Да тут и люди в себя пришли: начали гикать и улюлюкать, смеяться и плакать – сказалось - таки нервное напряжение. А зайцы развернулись, и айда обратно в деревню по своим местам, кто, где был.
     На следующий день погода сжалилась, потеплело на улице, но косые ещё целую неделю жили у людей, наверное, боялись возвращения холодов. Уж как за ними ухаживали! Всё самое вкусное – морковку, капусту, и прочее, своим кроликам не давали, всё несли зайцам. Через неделю, они, как по команде резко «поднялись и снялись» с места, убежали обратно в лес. Никто им не препятствовал, ребятишки ещё вслед руками махали.
     - Такая вот история! – деда Петя потянулся, - ладно, бегите по домам, мне ещё своих зайчишек кормить надо. И пошёл в хлев, где у него 3 клетки с кроликами стояло.




                РАКИ.
   


     - Вот, помню, был у нас случай…
Мы, как по команде перестали жевать, и жадно прислушались. Деда Петя поёрзал немного на лавочке, уселся поудобнее, и начал:
- Давно это было…  Сам тогда в коротких штанишках бегал, но помню всё так отчётливо, будто вчера случилось.
     - На краю деревни, на отшибе совсем, стоял у нас дом. Не дом, а дворец просто: два этажа, двенадцать комнат, не считая кухни и светлицы, четыре сарая, три хлева, в общем, много чего. А жил там всего один человек – дед Матвей. Кроме него больше никого не было – вся семья его,  все братья и сёстры, а их было двенадцать человек, разъехались кто куда. А вот жена и пятеро сыновей погибли три года тому назад: рейсовый автобус перевернулся на мосту, пробил ограждение, и рухнул в воду. Было это ранней весной, но лёд ещё стоял, потому никто выбраться и не смог, кроме водителя. Его потом во всём и обвинили, да дед Матвей на суде за него заступился, ведь он был герой войны, поэтому дали условный срок. Уж как водитель со своей женой благодарили его, чуть не ноги целовали!
     - Ну, а у деда Матвея, словно сломалось, что-то внутри. Всю скотину свою распродал, дом вообще нежилой вид принял, а он сам… запил. Пока деньги от продажи были, в магазин каждый день ходил за водкой; а как кончились, начал жить только на пенсию, а она совсем небольшая была, так стал ставить бражку, да гнать самогон. В общем, плохи дела у него стали: из дома неделями не выходил.
     - Уж, что только не делали родственники: и увещевали его всячески, и ругали, даже побить однажды старший брат пообещал! Ничего не помогало. Сидит, молчит, головой кивает, а слёзы, молчаливые слёзы, отчего они ещё страшнее были, так и текут по щекам. Отчаялась вся родня, чуть ли не хоронила его заранее. Но тут старший брат, тот, который побить его грозился, придумал выход.
     Он обзвонил всех родственников, и предложил:
- Ребята, надо, что-то делать. У меня тут мыслишка появилась, только помощь ваша мне необходима. Давайте устроим какой-нибудь праздник, соберёмся все, а дальше… дальше увидите, что будет.
Сказано – сделано! Съехались все – кто мог и не мог, всяческими хитростями, но приехали. Устроили «пир на весь мир», такой стол накрыли! Всех соседей пригласили, и нас, мелкоту тоже позвали. Дед Матвей так обрадовался, что вся семья в кои то веки собралась за столом, что даже ограничил, скажу вам, даже сильно ограничил, себя в спиртном. Потому, когда уже все соседи и наелись, и напились, был «ка стёклышко».               
     И вот, когда все, кроме нас, детей  разошлись по домам, старший брат деда Матвея, Илья его звали, забыл сказать, предложил:
- Матвей, хорошо же посидели, правда? А теперь на десерт, так сказать - раки! Зин, как там, готово? Неси! Ну, а под раков - пивка, да водочки,  как тебе предложение?
- Несу, несу! И поставила перед ними целое ведро уже варёных красных раков.
Но, что это были за раки?! Это была песня, а не раки! Большие, просто огромные! И где их Илья только нашёл? Сам-то он ни рыбаком, ни любителем их не был.
Матвей аж прослезился. Раки были его любимым блюдом, и раньше был редкий случай, если раков не было за ужином. Это, когда ещё все живы были. Ну, а в последнее время… сами понимаете, не до них ему стало.
     В общем, долго рассказ затягивать не стану.
Матвей уплетал за обе щеки, да так ловко вскрывал! Мы просто диву давались. Никогда больше я не видел, что б с раками так управлялись. Раки исчезали со стола просто с астрономической скоростью. При этом дед Матвей не забывал запивать их, то пивком, и реже водочкой. До сих пор, когда вспоминаю эту картину – слюнки текут.
И вот, когда съедено было примерно полведра, Илья предложил:
- Не хочешь ли передохнуть, Матвей? Ты так на них налетел, что надо бы перерывчик сделать, я думаю. Не дай Бог, что с животом.
- Да-да, Илюша, ты прав. Пойду я перекурю, а ты пока мальцов угости.
Встал, и пошёл на двор. А дядя Илья усадил нас за стол, позвал всех остальных братьев и сестёр, положил каждому по два огромных рака, и говорит:
- Зина, у нас живые-то ещё ест? Я надеюсь, ты не забыла мою просьбу?
- Да есть, конечно.
- Неси, да поскорей, вдруг вернётся чуть раньше. Ну, а вы, помогайте мне. Только уговор: что бы ни произошло – не смеяться, просто спокойно ешьте, и кивайте, если вдруг вопрос задам, сделайте вид, что у вас рот занят.
Тут тётя Зина принесла штук пять живых ещё, но уже полусонных раков. Дядя Илья сделал из варёных  одну кучку, а живых поместил рядом, только чуть позади, так, что бы их видно не было.
- Вот глядите: если я живого рака водкой полью, что будет? Не знаете? Тогда наблюдайте внимательно.
И с этими словами он полил на одного из живых водку. Буквально на глазах рак стал превращаться из зелёного в красного, и от варёного его стало не отличить. Даже клешнями перебирать перестал. Мы все ахнули: вот фокус, так фокус!
- Всем всё ясно? Продолжаем лакомиться.
И вовремя. Как раз дед Матвей вернулся:
- Лакомитесь? Давайте – давайте, кушайте. Смотрите, покажу, как правильно их надо чистить.
И показал нам мастер-класс очищения рака. К сожалению, ничего из этого мастер-класса я так  и не запомнил, потому, что дальнейшие события напрочь стёрли всё из памяти.
     Водка и пиво всё же сделали своё дело – дед Матвей вернулся уже «хорошеньким», язык его уже плоховато слушался.
- Матвей, покажи ещё разок, как раков правильно чистить, вряд ли кто-то всё запомнил.    - Это дядя Илья, и подсунул ему облитого рака. Когда он успел полить остальных – никто и не заметил. Только зелёных мы больше не наблюдали.
- Что ж, давай. Смотрите, и запоминайте! - И потянулся к тому, что ему дядя Илья положил.
А рак,  будто увидав движение его руки – стал отползать в сторону, да ещё и клешню одну поднял.
- Ох, чёрт! Что это?
А дядя Илья будто и не заметил ничего, сидит, спокойно разбирает рака:
- Что такое, Матвей, привиделось что? 
А дед Матвей просто позеленел от увиденного.
Воцарилась пауза, правда не очень долгая.
- Да… нет, ничего. Показалось.
 И опять протянул руку за раком. А тот опять – шмыг в сторону, но уже поскорее!
- А-а-а-а! – благим матом закричал дед Матвей.
- Да, что такое-то? Не пугай меня, Матвей.
- Тут… тут… смотри! – и будто кондрашка его хватила.
Язык совсем перестал слушаться. Мычит, что-то, что - не разобрать, а пальцем всё в рака тычет. Рак же продолжал достаточно быстро перемещаться в сторону от кучи своих уже сваренных сородичей. Ну, а дядя Илья к Матвею в суматохе  незаметно ещё парочку подложил. Те тоже зашевелились, усами поводят, клешни в разные стороны подымают. У деда Матвея хмель как-то враз прошёл. Сидит, мычит, глаза выпученные, ртом воздух ловит.
     Мы, само собой, такой сцены вынести не смогли, и еле сдерживаясь, выбежали  на улицу, отбежали подальше – и ну хохотать во всё горло!
Потом уже, через несколько дней, подслушав разговоры взрослых, мы узнали, что же было дальше.
     Дед Матвей, наконец, обретя дар речи, всё показывал на раков, и твердил:
- Да неужели вы ничего не видите? Они же двигаются! Они ж как живые!
Дядя Илья невозмутимо:
- Да ты что, Матвей, с ума сходишь? Ты же только что их ел, да и мы тоже, вот, смотри.
И с этими словами начал разбирать очередного варёного рака. Ну, а те, которые живы были, будто в раж вошли – начали двигаться ещё быстрее.
Что там было!!!
Дед Матвей благим матом голосит, со стула вскочил, бегает вокруг стола, пытается живых раков схватить. Но видно от волнения, руки ему не подчинялись, и ухватить хотя бы одного у него никак не получалось. Братья и сёстры деда Матвея бегают за ним, пытаются  задержать, остановить, перепугались тоже не на шутку – не молодой ведь, вдруг чего…  Но у них, видно тоже от волнения, ничего не получалось. Дед Матвей, как угорь проскальзывал между их рук.
В общем, шум, гам, беготня; та ещё картинка!
     Не буду вас больше утомлять подробностями, только после этого случая дед Матвей пить совсем перестал, капли в рот не брал. И ни капельки не обиделся, даже когда ему всё рассказали, года через два, смеялся вместе со всеми. А на всех детей Ильи дом отписал, и до самого своего конца был ему очень и очень благодарен.
     - Вот так вот, ребятушки. Ладно, идёмте. Вы - гулять, а я до магазина.