Энциклопедия моей жизни. А - Атеизм

Начну с А. Или с М. Ведь Жизнь началась внутри М. Из-за неё я здесь... Но Мама будет проходить через всю мою энциклопедию красной нитью, на которую мне удастся нанизать драгоценные яхонты и черепа событий и реакций на них.

Атеизм. Начало 80-х. Там, где я росла, в чистом виде его не существовало. Баба Настя, алколичка, что жила над нами и заливала каждую неделю, поздравляла меня с Пасхой и пыталась угощать крашенками: "Иисус воскрес!" Мама настоятельно просила меня не брать угощения из её рук, поскольку опохмелялась баба Настя на кладбищах, там же и собирала закуску.
Соседка по площадке, Гульназ, моя ровесница и подружка, периодически взывала к Аллаху. Пришлось спросить, кто это. "Бог", - удивилась Гульназ моей неосведомленности.

Мама считала, что за всем стоит Высший Разум. Но поскольку мы оказались в самом низшем мире, из тех, которые она видела, то разумнее всего быть атеистом. "Атеизм - это форма веры", - подытожила она и рассказала о заповедях христиан и моральном кодексе строителей коммунизма.

Ещё одним доказательством игнорирования атеизма в Татарии было повсеместное использование магии. Я часто находила иголки с чёрными нитками под придверным ковриком или под дерматином дверной обивки, куда обычно прятала ключ, чтобы не потерять. Мама лишь вскидывала брови: 'Атеизм - лучшая защита от колдовства'.
Мы жили в хрущевке. У входа в наш подъезд висела табличка: 'В этом доме живут члены Коммунистической партии Советского Союза' и указаны две фамилии: деда-ветерана из 6-ого подъезда и моей мамы. Ведьмы не подозревали, что воевали не с мамой, а с эгрегором КПСС, который оберегал своих адептов.

Мой личный атеизм стал синтезом идеи воскрешения и Веры в светлое будущее. Мне отчаянно хотелось, чтобы Ленин воскрес и откорректировал наш курс. Это желание превратилось в навязчивую идею. Я стала слушать, о чем говорят взрослые, читать газеты, слушать новости, чтобы наилучшим образом объяснить отсутствовавшему долгое время Владимиру Ильичу, что происходит в СССР.

Чтение газет чуть не усадило меня за школьную парту в пятилетнем возрасте, поскольку за этим занятием меня обнаружила учительница младших классов, живущая в 3-ем подъезде. Когда она убедилась, что я действительно читаю 'Правду' и понимаю напечатанное, то стремительно направилась к маме с предложением оформить такого способного ребенка в свой класс. Мама отстояла для меня счастливое дошкольное детство. Одной из причин был мой физический облик: я считалась недоразвитой. Об этом педиатр Фролова постоянно напоминала маме, многозначительно глядя в глаза и покачивая головой. Позже мама объяснила причину, по которой врач смотрела на меня как на обреченную - ей был мой отец, страдавший алкоголизмом с 14 лет. Фролова считала, что от такого мужчины не мог родиться полноценный ребёнок. К моему счастью, жизнь считала иначе.

Чем больше я слушала и наблюдала за взрослыми, тем слабее становилась моя вера в светлое будущее, в победу коммунизма. Как с такими глупыми, вороватыми взрослыми построить идеальный мир?

После смерти Брежнева наш город перестали снабжать извне, но в утешение назвали его именем. Выбор продуктов в магазинах сузился, ввели талоны. Взрослые стали злее. Анекдоты про Брежнева уже не смаковали - пришёл Андропов. На улицах и в магазинах стало пусто: отлавливали тунеядцев и прогульщиков. Но мама, ходившая на партсобрания, сказала, что это ненадолго.

С приходом Черненко взрослые вздохнули и стали вести себя, как при Брежневе. Но это были последние вздохи моей Грандиозной Родины. 85-ый. Горбачев. Гласность. Перестройка. Ускорение. Город перестал жить производством и превратился в рынок. Сотрудники КБК (единственного бесперебойно работающего предприятия) ходили с рулонами туалетной бумаги на шее – мы вернулись к натуральному обмену. Ночами занимали очередь, чтобы купить хлеб. Нам привозили гуманитарную помощь из Германии, но раздавать ее бесплатно никто не собирался. При отсутствии хлеба насущного, рынок стал предлагать пищу духовную: избранные суры из Корана и Евангелие появились у нас дома одновременно. 

Десятилетие закрылось законом СССР о религиозных организациях: мой атеизм стал атавизмом.