Элиза в стране Лиарзи Гл. 2 Незнакомая страна

                ГЛАВА ВТОРАЯ
                в которой Элиза оказалась в незнакомой стране

     Офицеры трясли её.

        - Это сон, это всё сон. Сейчас я открою глаза и окажусь у нас во дворе, на лавочке.
     И хотя Элиза всё ещё не выспалась как следует, всё же открыла глаза. Над ней действительно склонились два офицера. Один, вернее одна, чернокожая, с белоснежной улыбкой, очень симпатичная девушка, с множеством косичек под пилоткой, добрыми, вишнёвого цвета, глазами. Тёмно-тёмно-синяя форма, с блестящим самолётиком на лацканах. Белоснежная рубашка под приталенным пиджаком, а на шее небрежно повязан синий с белыми полосами платок.
        - Интересно, как правильно: офицерка или офицерша? Нет, офицерша - это жена офицера, значит правильно офицерка.

     Второй белый. Мужчина. В такой же форме, только рубашка голубая и пиджак не приталенный. На рукаве пиджака четыре золотые блестящие полосы. На шее строгий галстук. Серьёзный и сердитый.

     Он тормошил Элизу и что-то говорил ей. Но она ничего не понимала. Девушка глянула на неё и спросила:
        - Англит? - немного подождала и продолжила, - Германит? Русит?
Элиза поняла - она спрашивает, какой язык она знает. - И она повторила вслед за чернокожей девушкой:
        - Русит, да. Русский! - и закивала, давая понять, что поняла, о чём её спрашивают.
     Мужчина улыбнулся и вдруг на чистом русском языке произнёс:
        - Так ты из России? Добро пожаловать в Лиарзи! - протянул ей руку и помог подняться с пола, где Элиза спала.
        - Не совсем из России. Из Украины.
        - З України? Ну, це ще краще. Я теж з України. Мене звуть Ігаль, можешь называть меня Игорь. А як тебе звуть?
        - Элизабет. Элиза. Можно Лиза. Вы можете разговаривать на русском. Мы дома все на нём разговариваем.
        - Какое красивое имя! А где твои родственники, Элиза? Ты с ними прилетела? Идём, я отведу тебя к ним. Или вы из Лиарзи и приехали кого-то встречать?

        - Ой-ё-ёй, - подумала Элиза, - если я начну рассказывать про белого кролико-человека с красными глазами, про полёт сквозь Землю, - меня точно сочтут сумасшедшей. Того и гляди импортируют, нет, экспортируют, или экспроприируют, впрочем, неважно что, но отправят домой. А потом ещё родственников заставят оплатить все расходы. Но мама с папой вообще-то не очень богатые люди. Честно говоря, совсем небогатые. Мама в детском садике воспитательницей работает, а папа чего-то там сочиняет, но зарабатывает на этом совсем мало. Бабуля украинскую пенсию получает, а все знают, что такое украинская пенсия.

     Однако что же мне делать дальше? В чужой стране, без языка, без документов… Надо бы поразмышлять.
     Осторожно тронула за рукав Игаля:
        - Дяденька Игорь. Извините, а где здесь туалет?
        - Вижу, что ты не из Лиарзи. У нас никто не называет даже старших на «вы».
Он что-то сказал девушке, а затем снова обратился к Элизе:
        - Хели[Хели - эфиопское имя, значащее стремящаяся вверх.] тебя отведёт.

     Девушка отвела её к туалету.
        - Ты иди, а я подожду тебя вон там, - Хели указала на ряды кресел между огромными колоннами, недалеко от ворот из которых то ручейком, то полноводной рекой, вытекали люди с тележками. На них пирамидами возвышались чемоданы, баулы и сумки, частенько восседали дети. От огромного и светлого зала, где как пчёлы в улье копошились встречающие, их отделяла довольно странное стеклянное сооружение, по которому текла вода.

     В туалете было очень чисто и красиво. Пахло чем-то цветочным. Сначала был «предбанник» со множеством зеркал на стенах, раковин, кранов с горячей и холодной водой, воздушными сушилками,  даже со столиком для пеленания младенцев, о чём легко было догадаться по картинке над ним и пакетов с памперсами, выглядывающих из приоткрытого ящика в столике. Слева дверь с рисунком дяденьки. Посредине дверь с рисунком инвалидного кресла, а справа дверь в женский туалет.
     Элиза нырнула туда, зашла в одну из кабинок и усевшись на унитаз стала думать. Так усердно, что на лбу даже капельки пота выступили. Но ничего не придумывалось. Мозги скрипели, мысли шуршали и ломались. И ни-че-го.
     Пора было выходить, не то Хели сама зайдёт за ней и вытащит из туалета. Элиза вышла в предбанник, вымыла руки и стала сушить их горячим воздухом. Вдруг в зеркале увидела, как из мужского туалета вышел человечек в белом костюме, с розовыми глазами, большими ушами и торчащими усами. Он был очень маленького роста. Поэтому пододвинул к одной из раковин ведро, влез на него и быстро вымыл руки. Потом взглянул на большие часы, висящие на кафельной стене, покачал головой и произнёс слегка заикаясь:
        - Вот это д-да! П-пошёл бутылки сдавать п-после вчерашнего приёма у Пример-Министра и так задержался. Герцогиня Арас мне уши оторвёт и усы б-без наркоза выщиплет!
    Он слез с ведра, но вместо того чтобы выйти в зал, открыл дверь в кладовку и нырнул туда.

        - Вот кто знает, как мне вернуться, - тихонько проговорила Элиза, и потянула дверь кладовки.
     Между мётлами, бутылями с какой-то жидкостью, видимо для мытья полов, вёдрами и тряпками мелькнул вдруг короткий пушистый хвостик и скрылся через маленькую дверцу в стене. Такую, которую обычно делают в дверях для кошек или собачек.

     Элиза была так взволнована, что у неё сбивалось дыхание. Жутко хотелось пить, ведь она так и не напилась, поскольку бутылочки, которые она схватила в полёте, были для взросления/омоложения, и для увеличения/уменьшения.
     На спинке единственного стула, стоявшего в каморке, висела чья-то сумка, скорее всего уборщицы, а из неё выглядывала початая бутылочка воды. На ней по-английски было написано «Paradise water». Не сказать, чтобы девушка так уж здорово понимала по-английски, но эти два слова она перевела легко: «Райская вода». Вода! Хотя ей было неприятно брать чужое без разрешения, но жажда не тётка. Пробормотав:
        - Надеюсь, вы меня дико извините, но я чесслово была вынуждена, - открутила крышечку и жадно глотнула.
     Глянула на себя, ожидая изменений, но ничего не произошло. В бутылочке действительно была вода. И довольно вкусная, в отличие от привычной ей украинской из крана на кухне. Теперь уже смело она присосалась к бутылочке, а когда утолила жажду, в той осталось меньше половины. Вернее, совсем на донышке.
     Дальше всё было просто. Достала уменьшительную жидкость и побрызгала на себя, на платье, на туфельки. Каморка стала умопомрачительно быстро расти, кошачья дверца столь же стремительно приближаться и увеличиваться. И вот она уже свободно проходит через неё, декламируя стихотворение из мультика про Винни Пуха:
     Куда идём мы с Кроликом
     Большой-большой секрет.
     Мы были тут, и вот нас нет
     А где? Кто даст ответ?

                # # #

     Элиза шагнула через кошачью дверцу и… Девочке показалось, что она на боксёрском ринге, а её противник - солнце. Солнце нокаутировало её мощным хуком правой по голове, а затем добавило двумя короткими ударами по глазам. Девочка потеряла равновесие и упала, в глазах кружились разноцветные круги, бабочки и даже снежинки. Попробовала плотно закрыть глаза, но для такого солнца веки не представляли из себя сколь-нибудь ощутимой преграды.
     Судья на ринге хриплым, каркающим голосом посоветовал:
        - Прикрой глаза локтем, и полежи несколько минут.
     Элиза послушалась, и постепенно цветные круги и прочая дребедень стали исчезать.
        - А теперь приставь ладонь козырьком, медленно открой глаза и сядь.
        - Могли бы и руку подать, - не совсем вежливо отозвалась Элиза, садясь и открывая глаза.
        - Кхра, кхра, кхра, - насмешливо произнёс голос, - Вот тебе и благодарность, старая ты дурррра. Я, может, и подала бы тебе ррррруку, если бы их было у меня.
     Смотреть из-под ладони было гораздо легче. Элиза оглянулась. Никакого судьи рядом и в помине не было. Лишь неподалёку раскрыв клюв от жары и тяжело дыша, сидела большущая, размером почти с Элизу, серая ворона.
        - Почто гляделки-то выпучила? Я это. Я.
        - Простите меня великодушно, но не могли бы Вы, уважаемая ворона, сообщить - давно ли я сошла с ума? Поэтому Вы назвали меня старой дурой? Вы мой глюк?
     Птица даже закашлялась от смеха, а потом пискнув, словно её придушили, еле выговорила:
        - По-всякому меня называли, но глюком обозвали вперрррвые. Воррррона я обыкновенная! Самая натуррральная. И старррая дуррра тоже я. Мне уже тррриста сорррок лет, четырррре месяца, два дня, и девять часов.
        - Что, у Вас и документ в доказательство имеется? - не поверила Элиза.
        - Хочешь - пощупай. Клюв вон, лапы и хвост - вот мои документы! - обиделась Ворона.
        - Охотно Вам верю, уважаемая Ворона. Про говорящих попугаев я слышала много раз, а про говорящих по-русски ворон, извините, никогда.
        - Карррр! По-рррусски? Да у тебя и точно солнечный ударрр. Обычно я ррразговариваю, норррмально. Как и положено нашей сестре - по-воррроньи!

     Из-под стены вылезла огромная кошка. Надо сказать, очень странная кошка. Сначала появилась её улыбка, потом глаза, и только затем всё остальное, включая пышный хвост. Она зажмурилась на солнце, а затем облизала белую лапу с острейшими когтями и расчесала этой лапой свои усы.
        - Мрняу, не правда ли, друзья, сегодня отличная погода?
    Элиза чуть снова не упала. Ну вот, теперь ещё и коты разговаривают. Да ещё и появляются частями.
        - Здравствуйте, госпожа Кошка. Позвольте представиться, меня зовут Элиза.
        - А я Чеширская Кошка, или попросту Чеширка. - мурлыкнула та, и на несколько мгновений снова исчезла, оставив лишь плавающую в воздухе широчайшую улыбку и усы.
        - Простите мне моё невежество, но я никогда не слышала про чеширскую породу.
        - Крр-рр-аа! - засмеялась Ворона. - Дворняжка она! А Чеширка потому, что обожает когда ей чешут живот.

     Элиза очень любила кошек. Потому сказала:
        - Не будет ли Вам, госпожа Чеширка, неприятно, если я Вас поглажу?
        - Отнюдь, милая, отнюдь. Напротив, очень даже будет приятно. Да я и сама к тебе подойду.
     Она встала и вразвалочку подошла к Элизе. Улеглась рядом, а голову положила ей на колени. Элиза стала гладить её между ушами, по спинке, даже залазить под подбородок и гладить той шейку, отчего Чеширка приподнимала голову и блаженно щурилась. Внутри у неё включился моторчик - трррррррр, трррррррр, тррррррррр… Затем перевернулась на спину и подставила девочке под руку свой живот.

        - Так ты, дитя моё, удивляешься как ты нас понимаешь? Это вовсе не удивительно. Ты ведь пила «Райскую воду»?
        - Пила. А что? Вы считаете, что я нехорошо поступила?
        - Ну-ка, достань все бутылочки, которые у тебя есть и прочитай что написано на этикетках. Сама всё поймёшь.
        - Но там на непонятном языке, дорогая Чешира.
        - Доставай, доставай, - нетерпеливо промурчала Кошка.
     Элиза достала бутылочки. Сейчас на этикетках было написано по-русски. На одной: «Взболтай и выпей - повзрослеешь». На второй: «Взболтай и побрызгай на себя - помолодеешь». И на третьей: «Райская вода. Нанопереводчик. Выпей - начнёшь понимать любые языки и животных».

     Из подворотни выкатился Белый Кролик. Он был в ужасном состоянии: глаза покраснели ещё больше, уши и усы обвисли, шёрстка была грязная, сбилась комками. Ворона, хлопая крыльями, взлетела и уселась от греха подальше на высокое дерево.
        - Это посланец Герцогини Арас, - прошептала Чешира, тая в воздухе.
     Странно было гладить пустоту, ощущая под рукой нежнейшую шёрстку. Но Элиза уже начала привыкать к странностям.
        - Посланец, потому что Герцогиня его куда-то посылает? - тихонько спросила девочка.
        - Я бы тебе сказала, куда Герцогиня его посылает, но воспитанные кошки таких слов не произносят. Но этот розовоглазый предан ей, а кроме того, он грязный доносчик. Стукач. Иногда он хватает барабан и начинает в него стучать передними лапами условным шифрованным стуком. А Арас слышит его и понимает. Она жена пример-министра, а у того всегда рядом его личный идерах. Идерах берёт длинный витой рог и трубит в него. Это сигнал для остальных идерахов. Их тысячи и тысячи.
        - Что-то я не совсем понимаю, кто такие эти идерахи?
        - Как тебе, дитя моё, объяснить? Это такие жители нашей страны. Они живут в перенаселённых районах и своих городах. Их жёны рожают много, очень много детей. Прямо как мы, кошки. Взрослые ходят всегда в чёрной одежде, замужние женщины должны закрывать свои волосы.
     Многие из идерахов учатся всю жизнь, изучая одну единственную книгу и толкования к ней. И не служат в армии. В то же время они совершенно не знают даже того, что знаешь ты, шестиклассница.
     Но это не значит, что все такие. Среди них всё же встречаются довольно грамотные люди, даже учёные. Многие из них помогают друг другу, и остальным лдям, очень дружелюбны, работают в разных спасательных службах.
     Живут они очень бедно. И этим пользуются их главные идерахи, которые называются «иудрарх». Обещая свою поддержку пример-министру на выборах, «иудрархи» высасывают миллиарды «на бедность», фактически ничего не возвращая государству. Огромная часть этих денег оседает в их собственных карманах.
     Идерахи слепо подчиняются «иудрархам»,  Выполняют все их повеления, потому что иудрархи якобы слышат и передают повеления Его. - Одна из лап Чеширы проявилась и показала куда-то в небо.

     Белый Кролик тем временем отряхнулся, глянул на тень от пальмы, которая стала совсем короткой, воскликнул:
        - О, Боже, полдень! - и бросился бежать.
        - Прости меня, дорогая Чешира, мне надо обязательно догнать этого посланца. Ведь только он знает, где вход в дыру, через которую я могу вернуться домой. - Элиза поцеловала Чеширу чуть повыше улыбки, где предполагался её носик.  - Не знаю, свидимся ли мы ещё. Прощай!
        - Эй, постой! - Чешира проявилась полностью, затем сняла со своего ошейничка колокольчик и протянула Элизе. - Буде я тебе понадоблюсь, позвони в него три раза, и я появлюсь.

     - Девочка взяла колокольчик, поднялась и побежала за Белым Кроликом.

                # # #

     Честно говоря, а Элиза всегда старалась говорить честно, она уже довольно устала. Нуте-ка, погоняйся за кроликом по городским улицам и междугородним дорогам, которые часто были прямо узлом, или даже несколькими, завязаны друг над другом и друг под другом, ежели их можно было назвать друзьями. Тем более что Элиза была не больше самого Белого Кролика, и её лапки, извините, ножки, были тоже маленькими. Да ещё вокруг шныряли огромные автомобили и зелёные автобусы, под колёса которых так легко было попасть.
     Ей не хватало воздуха, и девочка остановилась, ухватившись за мохнатый столб. Подняв голову, увидела, что столб был, похоже, стеблем придорожного мака, поскольку был увенчан огромной красной макушкой из четырёх лепестков, размером с колесо её велосипеда «Украина».
     Достала взрослительную бутылочку, взболтала и хлебнула раз, другой, третий. Бах, и она уже взрослая, а в руке у неё маленький и нежный цветочек мака.
        - Вот теперь я быстро побегу и догоню этого засланца, то есть посланца!
     Но никуда она не побежала. Жутко болели распухшие ноги в синих прожилках и ныла спина. Ноги были похожи на ноги её бабули, которые девочка не раз массажировала.
        - Кажется, я перепила "повзрослина" и стала бабушкой. Ну нет, в бабушки мне ещё рановато. - И она побрызгала на себя из уменьшительной бутылочки. Критически оглядела себя:
        - Ну вот. Теперь в самый раз. Мне бы только водички, самой простой водички. Прозрачной и прохладной. И очень-очень мокрой. Понеже, то бишь поелику, как говорил Иван Васильевич, меняя профессию царя, в этой Лиарзи, солнце просто сумасшедшее, как и всё и все вокруг. Наверное оно встаёт не с той ноги и потом на всех сердито. С каждым бегом, (Элиза хотела сказать "с каждым шагом"), в голове всё больнее и больнее стучало «Пить, пить, пить…».

        - Карррр! Элиза, ты не туда бежишь. Кррролик сверррнул под мост налево. - Это мудрая ворона летела над девочкой и подсказывала куда бежать.
     Пришлось свернуть, как указано. Там был указатель, и Элиза даже его прочитала, но ведь она не знала здешних городов, так что это название ничего ей не говорило. А написано там было «Цареград».

     Впереди блестящей полоской показалась речка.
        - Ого! Не речка, речечка, речушка, а большая река. Нет даже не река, а… Ух ты, это же море! «Море, море, мир бездонный, пенный шелест волн прибре-э-жных», - запела девушка. - Вот то, что мне доктор прописал — окунуться в море!
     И она побежала к пляжу. Пляжей было целых три. На первом купалось огромное количество народу, на втором только женщины, почему-то прямо в одежде, на третьем только мужчины.
     Элизе хотелось свернуть к первому, потому что там было весело. Но вспомнив, что у неё нет купальника, побежала ко второму.
        - Эй, шикса![Шикса — девушка-нееврейка] Куда прёшь в такой одежде? Проститутка, уматывай отсюда, пока мы тебя камнями не забросали.
     Элиза подумала, что это не ей кричат и продолжила бег к воде. И вдруг у головы просвистел камень, ещё один, и ещё. Один, к счастью маленький, попал ей в плечо.
        - Ой, это же идерахи, вспомнила она рассказ Чеширки. Надо уносить отсюда ноги.
     Она резко развернулась и побежала к первому пляжу. На глазах выступили слёзы. Так её никогда в жизни никто не оскорблял.
     Вот и вода. Она подобрала платье, оглянулась на берег, не слишком ли нескромно, но никто не обратил ни малейшего внимания. Вошла в воду, подняла платье ещё выше и побрела по ласковой, прозрачной как хрусталь, воде.
     С берега то и дело доносились голоса спасателей — огромных дельфинов:
        - Гражданка в сиреневой шляпе, немедленно вернитесь на берег. Иначе вас арестуют. Сегодня чёрные флаги.
     Действительно, там и сям были расставлены чёрные флаги. Лишь в одном месте небольшой пятачок ограничивали красные флаги. Купающихся там было как солёных селёдок в бочке. Слонопотамы, и слонопотамши, мелкие головастики и худые барышни-трески. Всё это скопище пищало и кричало, хохотало и плакало, толькалось (от слова «только», то есть, только прикасались друг к другу), колыхалось и двигалось строго как попало.
     Впереди виднелась небольшая лагуна, в которой купалось много детей вместе со своими бабушками и мамами. Элиза немедленно обозвала её лягушатником. Она подошла поближе и остановилась:
        - Это же куклы ЛОЛ, всякие мопсы, ой, пупсы, Барби, Кены, Биззи Бубсы. 
     Многих Элиза узнавала, и хотя у неё самой таких не было, но у подружек, у которых папы были богатенькие Буратины — были. Что поразило Элизу — все девочки были в купальниках. Даже младенцы. Да уж, тут я тоже не смогу раздеться. Иначе они об меня глаза сломают. Это точно.
    
     Прямо за лягушатником берег превращался в обрывистую, очень высокую скалу. В течение многих лет вода подтачивала эту гору и от неё откалывались и скатывались в море огромные валуны, образуя как бы каменную ширму. Между валунами были небольшие пространства, наподобие бассейнов.
        - Вот тут-то я и смогу искупаться, закрытая от любопытных глаз.
Элиза пробралась между валунами, и нашла один, достаточно плоский и большой. Положила на него рюкзачок и туфельки, стянула с себя платье и аккуратно разложила его.
     Ах, какое же наслаждение окунуться в морскую воду! Она несколько раз была с родителями на море, на Азовском и даже на Чёрном, но такой бирюзовой прозрачности не видела ещё ни разу. Вокруг ног шныряли разноцветные рыбки, на песчаном дне переливались солнечные блики, из-под камней рос волшебный лес медленно шевелящихся водорослей. Рыбки нисколько не боялись её. Скажем так, они были довольно наглые, поскольку пощипывали кожу на Элизиных ножках. Не больно, но очень щекотно, отчего девочка даже слегка взвизгивала и пыталась их отогнать:
        - Кыш, пернатые!
     Вы наверняка возразите, что рыбки это вовсе не пернатые. И ошибётесь, поскольку они без всяких сомнений таковыми являются. Судите сами: у них пёрышки возле головы, пёрышки на животике, пёрышки на спинке, пёрышки на хвостике. Иногда почти прозрачные, иногда ярко раскрашенные. Прямо водяные птички.

     Накупавшись, Элиза вернулась к своему камню, чтобы одеться. На её голубом платье сидел кто-то страшный, зелёно-коричневый, с вылупленными глазами и с устрашающими ножницами на передних ножнах. Этот кто-то лил слёзы, от чего море становилось всё солоней и солоней.
        - Знаю-знаю, - сказала себе Элиза, - это не ножны, а ноги, вернее лапы. А на них клещи. На одной лапе большие, а на другой поменьше.
        - Сама ты клещи, - прорыдало существо, - я Краб, а это мои клешни.
        - Извините меня, пожалуйста. Я не хотела Вас, господин Краб, обидеть. А почему вы плачете?
        - Ой, бедная моя Крабочка! Ой, моя невеста! Ой, неужели тебя уже сварили? Ой, неужели я больше никогда не поцелую твою мохнатую родинку на левой щеке? Ой, сейчас я брошусь в море и утону от горя!
        - Господин Краб, - строго сказала Элиза, - слезами горю не поможешь. Море - это вам не суп, его солить не нужно. Расскажите-ка мне подробно, что с Вами стряслось!   

     Краб передвинулся поближе к уху девочки и начал свой рассказ.
        - Сегодня утром я участвовал в гонках боком. И это вышло мне боком. Моя дорогая невеста Крабочка сидела у кромки воды и болела за мою команду. Она настолько увлеклась соревнованиями, что не заметила, как личный Повар Герцогини подкрался, накрыл её вместе со всеми болельщиками сеткой и бросил в ведро. В Царьграде (это недалеко отсюда) сегодня приём на их с Пример-министром вилле. После обеда гости будут сидеть в тени пальм на лужайке около бассейна и пить пиво с крабами. Я знаю это, так как однажды сам туда попал. Видите, у меня одна клешня меньше другой? Это лично Герцогиня Арас, схватила меня за клешню и хотела швырнуть в кипяток. Но я вцепился второй клешнёй ей в руку. От боли она закричала и стала отрывать меня. Ей это удалось, но моя клешня так и осталась висеть на её руке. Я спрятался в траве, и меня не убили. С тех пор я инвалид.
        - Неприятность, можно даже сказать — печалька. Я вам очень сочувствую, господин Краб. А не сообщите ли вы мне, если мне будет позволено спросить, как можно попасть к Герцогине на виллу? Может я и спасла бы вашу Крабочку.
        - Ой, девочка! Их вилла неприступна, как крепость. И там полно охраны. Туда только птичка может залететь, или кошка через забор пролезть.

        - Хм, кошка говорите? Как говорится no problem, - щегольнула Элиза знанием английского.
     Сунула руку в свой рюкзачок и нащупала там колокольчик. Позвонила три раза и  стала ждать, тем временем одеваясь. Ждать долго не пришлось. Над валуном появилась знакомая улыбка, и Краб от испуга свалился в воду.
        - Мрр-мяу, дорогая. Ты что, не могла найти место посуше? Знаешь ведь, что кошки воды не любят,  - начала она с упрёков.
        - Не обижайся, Чешира, я тебя на ручках перенесу на берег.

     Следующая глава здесь: http://proza.ru/2020/11/12/1524