Усё што горыть...

            
    На коньяке я могу выдать две-три мысли в час…               
                М. Жванецкий

 - С днём рождения! – сказал племянник Виталик, когда я открыл входную дверь, и, протянув бутылку конька, добавил, - я знаю, что ты водку не пьёшь, вот и достал по случаю.
- Мы, же договаривались с родственниками и знакомыми праздновать в субботу, - покосившись на презент,  сделал я попытку возразить.
- До субботы ещё два дня, боюсь - не достоит, - скривился племяш, - давай немного попробуем, а остальное у тебя в баре до днюхи останется.
- Ладно, - согласился я, - раз пришёл, не отправлять же тебя обратно. Пошли на кухню.
   Когда мы сели за стол, я нарезал несколько ломтиков лимона и припорошил его сахарком.
 А Виталик, откупорив бутылку и налив в две небольшие рюмки, торжественно произнёс:
- За очередной твой день рождения!
Мы выпили и закусили.
Я, глянув на его дешевый коньяк Одесского разлива,  чтобы не обижать племяша, сказал:
- Это хорошо, что ты не  водку или винный шмурдяк принёс, но коньяки, как и вина разные бывают. Знаешь, как наш вождь В.И.Ленин сказал: «Лучше меньше – да лучше!», правда, он это – не по поводу алкоголя, но всё равно – правильно. Поэтому, ты бы взял не бутылку, а чекушку – дорого, но хорошего коньяка.
- А разве такой бывает?
- Бывает, бывает, - говорю, - кто ищет, тот всегда найдёт.
 И достав коробку,на которой было написано:«Марочные коньяки Украины»,открыл её. Там было четыре двести пятьдесят граммовые бутылочки с красивыми этикетками.
- Не фига себе, - присвистнул Виталик, - я таких ни когда не видел, небось, дорогие?
- Дорогие, дорогие, правда, тут уже початые и разные, - говорю, - но так, как, ты, пришёл раньше всех, мы устроим небольшую дегустацию, что бы, ты, понял смысл моих слов.
- Начнём с твоего!
  Убрав рюмки, я  достал пузатые коньячные бокалы и налил немного коньяка.
  Виталик залпом выпил, закусив лимоном.
  Тогда я засмеялся и сказал:
- Вообще-то залпом не пьют, но твой коньячный спирт – можно, а вот следующий – будем пить, как положено, неспеша, покачивая по кругу бокал в руке, как сказал Уинстон Черчилль:"С хорошим коньяком нужно обращаться, как с дамой. Не набрасываться! Помедлить… Согреть в своих ладонях. И лишь затем пригубить".Понял?
Он кивнул. Тогда я открыл початую бутылочку коньяка «Каховка», и процесс пошёл…
Племянник постарался, как и я, немного подержав бокал в пятерне, выпить его небольшими глотками и, слегка скривившись и закусив, произнёс:
- Да, у этого более густой вкус, чем у моего.
- Вот видишь, ты сразу врубился, а не то, что некоторые. У меня был аналогичный случай, когда я женился и переехал в Изюм.
 «Как-то, наш сосед пригласили меня с женой на какое-то мероприятие, - начал я свой рассказ, -  то ли на крестины, то ли – именины, точно не помню. Зная, что в основном там пьют самогонку, которую я терпеть не могу, купил бутылочку греческого коньяка – «Александр». Ну, и без всякой задней мысли, поставил – на  стол. Когда гости увидели среди  своей  белёсой сивухи бутылочку с красивой этикеткой, на которой был изображён Александр Македонский,  то некоторые мужики аж присвистнули, а потом протянув гранчаки, весело заголтели:
- Ану, налывай твого заморьського пойла!
- А, вы разве такое пьёте?- решил я слабо возразить гостям.
- Мы, пьемо  - усё, шо горыть! – загоготали они.
 И мне ничего не оставалось, как разделить мой коньяк на всех понемногу. Понятно, что при таком количестве желающих, им досталось по два глоточка, не больше.
 Тут же, осушив стакан, даже не дождавшись тоста, сосед сказал:
- Тю, щось, якэсь не понятное, на боярышнюю настойку схоже!
  Все заржали, а он спросил:
- И, мабудь, багато грошэй коштуе?
 Мне, совсем не хотелось ему отвечать, потому, как настроение явно было испорченное, и я только кивнул.
 А, гости, налив почти по полному стакану мутной горилки, чокнувшись-рявкнули:
«Будь-мо!»
 Интересно, что и некоторые женины тоже к ним присоединились. А я лишённый своего коньяка, нашёл на столе бутылку с вином домашнего приготовления и хоть как-то – «отвёл душу».
  Правда, некоторые гости удивлялись, что я пью, как они говорили:«компот», а не горилку, игнорируя тем самым ихнюю попойку. Но, после того случая я никогда коньяк не приносил», - закончил я свой рассказ.
  И, продолжив дегустацию, налил в бокалы золотистого напитка, натаскивая племянника:
- Вот – «Белый аист», молдавского производства, он немного похож на греческий – «Александр». Попробуй  и скажи своё мнение.
  Глотнув  этого напитка, Виталик с удивлением, выдал:
- Сладкий какой, и легко пьётся, как будто цветами немного отдаёт.
- Вот, наверное, поэтому  сосед и перепутал его с настойкою боярышника, -  сказал я, а потом добавил, -  здесь ещё осталось в бутылке немного марочного  - «Украина» семилетней выдержки, он более жёстче и поэтому, более крепким покажется.
  И плеснул немного в бокалы.
- Ну, это другое дело, - улыбнулся племяш, освежив бокал.
- Я понял, что тебе нравится, наверное, как и моему тестю,  чтоб горло драло?- съязвил я.
- Ну, ведь я к водке привык, - начал оправдываться Виталик.
- А, у меня тесть, работал на севере и поэтому тоже пил: и водку, и спирт, и одеколон, и всё такое прочее.
- Да ну, и одеколон? Он же такой вонючий, как его можно пить?
- Очень даже просто, -  вот слушай: «Как-то по случаю в каком-то сельпо, я купил большой пузырёк, вернее целую бутылку грамм на четыреста, одеколона «О'жён», видно там он не пользовался спросом.
 Принеся домой, я похвастался жене, а она спросила:
- Ничего себе и сколько он стоит?
- Не так уж и дорого, - смягчил я её удивление, - всё равно дешевле, чем покупать четыре флакона по двадцать пять рэ.
 Он мне очень нравился и чтобы растянуть удовольствие, я экономно его употреблял после бритья, в смысле, брызгая  понемногу на лицо. Поставив у себя на тумбочке, я не обратил внимание, что  название и все надписи были напечатаны латинскими буквами, а внизу была даже цифра 70%Об. А через неделю, приехав в Изюм, увидел, что бутылка с одеколоном пуста. Когда я спросил об этом жену, то она так просто и сказала, что её папа выпил. И я понял, он, проработав двадцать пять лет на Севере, легко пил всё, что горит. А тёща меня ещё и сделали виноватым, мол, нефиг было на видном месте оставлять бутылёк с провокационной цифрой.
Тестю, я немного раздражённо, заметил:
- Если вам захотелось выпить,сказали бы мне, а я бы за эти деньги, которые стоял одеколон, купил бы целый ящик водки и пили бы себе на здоровье, сколько душа пожелает.
  Почти извиняющимся тоном, он оправдывается:
- Ну, я же не знал, что он такой дорогой,- а потом добавил, - ты, в следующий раз, когда одеколон купишь, можешь  ящик не покупать, я думаю, что и пару бутылок водки хватит».
  Виталик, услышав мой рассказ, засмеялся, а я продолжил:
- Что бы ты никогда не употреблял одеколон, мы попробуем армянский коньяк пять звёздочек.
  Этот бокал он тоже постарался выпить потихоньку, а потом с удивлением заключил:
- Да, он мягче, чем – «Украина».
- Конечно, - подтвердил  я, - но это не предел, ты пойми, важно, что и как пить, а те, кто пьёт – «усё што горыть», могут легко травануться, как это случилось на работе у мужа моей сестры, да ещё с летальным исходом. Александр - так его звали, жил и работал в научном институте в городе Пущино, что под Москвой.
 Приехав в Харьков в гости, попросил чтобы я нарисовал ему всякие плакаты для защиты кандидатской, и рассказал такую историю…
   "Как-то у него в биохимической лаборатории забилась  раковина, да так, что пришлось чистить не только сифон, но сливные трубы через ревизию.Сантехник ,почти целый день орудовал специальным тросом, пока Александр занимался своими опытами.
Услышав знакомый запах,как в «Кавказской пленнице» известный персонаж Никулина, работяга спрашивает:
- А чёй-то, так спиртом запахло?
  Будущий кандидат наук, не привыкший юлить и обманывать, так прямо и сказал, что он готовит препараты на основе медицинского спирта.
- Да, ну? – удивился сантехник и добавил, -  так легко переводить такой хороший продукт на всякие опыты, а потом всё это выливать в раковину, это же – преступление.  Теперь ясно, почему она забилась.
- Это, моя работа, - парировал Александр.
- Хорошая работа, не то, что у меня. Ковыряюсь-ковыряюсь, почти целый день, и никто даже сто грамм не предложит, - начал таким образом вымогать магарыч сантехник.
- Ладно, когда закончишь, налью тебе, так и быть.
- Да, я уже почти закончил. Осталось только крышки ревизий закрыть.
    Делать нечего. Как честный человек, пообещавший премию, налив из небольшого бутыля с этикеткой (С2 Н5 ОН) половинку гранённого стакана, хотел по всем правилам, разбавить его водой.
 Но Мыкола, так звали сантехника, сказал, мол, что этого не надо делать, типа, мы привыкшие - пить всё, что горит, и тут, же лихо осушил содержимое.
   Тогда Сашка все свои препараты в стеклянных колбочках и пробирках, вместе с бутылём поставил в несгораемый ящик, стоявший у него на столе. Закрыв его на ключ, он сказал сантехнику, что рабочий день закончился и пора закрывать лабораторию.
  На его слова, Николай хитро улыбнувшись, ответил, что надо ещё раз проверить сливы, чтоб не дай бог не залить нижние этажи, а лабораторию он закроет сам.
  Не почувствовав никакого подвоха, ведь, часто так, бывало, что электрик, столяр и сантехник работали в неурочное время, чтоб не мешать научному процессу, Александр со спокойной совестью удалился, тем более, что впереди было два выходных.
   Когда Николай остался один, он сразу решил наклонить металлический ящик, в надежде, что из каких-то пробирок, нет-нет, да и выльется, пойло замешанное на спирту. Но ящик был довольно большого размера и после третьей попытки он побежал за подмогой. Благо, институт уже закрывался и работников почти небыло. Найдя своего приятеля электрика Ивана, с которым они не раз устраивали после работы посиделки, он предложил обмыть, конец рабочей недели.
- Вот, и отметем, - одобрительно кивнул тот, - сейчас зайдём в нашу забегаловку – за  углом, и остограмимся.
- Какие, там сто грамм, - даже обиделся Мыкола, - у тебя чистое ведро есть?
- Ну, относительно, им  наша уборщица полы моет, но если прополоскать, то я думаю, подойдёт, - а потом, недоверчиво спросил, -  а, где ты надыбал столько водки?
- Прокатит! Пошли сейчас покажу, - заважничал сантехник.
   Когда они пришли в лабораторию, то Николай рассказал, как младший научный сотрудник, сначала налил ему магарыч, а оставшийся спирт  спрятал в этот несгораемый ящик.
- И много там его? – поинтересовался электрик.
- Да, почти больше половины пятилитрового бутыля.
   После такого стимула, они лихо опрокинули  его на бок, дверцей вниз над ведром. Раздался звон разбивающегося стекла, и, о - чудо! Из него потекла живительная влага с резким запахом спирта. Не веря такой удаче, они начали переворачивать ящик с бока на бок, стёкла ещё больше зазвенели и поток халявного спирта увеличился.
   В общем, после десятиминутной процедуры, набралось чуть больше половина ведра.
   Поставив злосчастный ящик на место, из которого ещё вытекал небольшими струйками слегка зеленоватый спирт, работяги решили снять пробу.
  Когда Иван заметил, что содержимое немного другого цвета, Мыкола залихватски сказал:
- Я сам видел, что во все колбочки и пробирки,  этот ботан в очках, наливал чистый спирт, - и добавил, - а,зараза – заразу не возьмёт!
  Налив немного в стаканы, и произведя дегустацию, оба приятеля остались довольные и потащили ведро к электрику в мастерскую, где у него осталось немного закуся после обеда.
   Слегка расслабившись, Иван сказал:
- Вот всегда так!  Когда водки нет – закуска  есть, а, когда пойла – валом, так еды, как кот наплакал. Давай я вахтёра отвлеку, а ты с ведром выйдешь из института, типа, канализацию – проверяешь.
- Идёт! – сказал, изрядно захмелевший, Николай.
  К их внешнему виду и разящему перегару, на вахте были привыкшие,поэтому сладкая парочка легко покинула место преступления…
 Нарадостях,  легко выбравшись из института, они начали угощать своих друзей-алкашей, которые тащили, хоть какую-нибудь закуску, а потом – и всех  остальных. А дальше, был – плачевный финал…
 На следующий день все попали в больницу. Некоторые лишились зрения, другим на печень и почки дало осложнение, а четыре человека – умерли…
 Во вторник, как назло, в институт должна  была приехать иностранная делегация, а тут по небольшому городку тянется похоронная процессия из четырёх гробов.
  Хорошо, что делегация  опоздала, а то мог бы произойти международный скандал. Представляешь, если бы западные СМИ – пронюхали, то точно раструбили по всему миру, что в институте разрабатывают какое-то химическое оружие, поэтому и погибли сотрудники. Александру пришлось писать кучу объяснительных.Его чуть с работы не уволили, но потом всё улеглось и он защитил кандидатскую…"
 - Это я вспоминаю, как  у Булгакова в «Собачьем сердце», когда Шариков с собутыльниками в кабинете профессора Преображенского, пили из стеклянных баночек с препаратами, а потом  чуть – «дуба не дали». Но, скорее всего, что эти работяги, даже такой фамилии никогда не слышали.
- Да, история учит, только тому, что она ничему не учит, - констатировал Виталик, - вот и у нас в училище тоже такой случай был. Вот послушай: « На летних лагерях, которые проходили под Волчанском,  а было это уже после третьего курса, какие-то курсанты, где-то надыбали пятилитровую канистру спирта. Ну, и после отбоя решили это дело усугубить. Итог получился плачевный – многие посинели и лишились на время зрения, у других печень отказала.  Спирт оказался техническим. Хорошо, что никто не умер, потому, как сразу скорую вызвали, но несколько человек комиссовали. Вот так ребята погуляли…»
- Вот, поэтому,  я  предпочитаю  проверенные спиртные напитки, а именно - греческие и молдавские коньяки. Они значительно слаже остальных, а армянские мягкие и  бархатистые,  – резюмировал я, и после небольшой паузы добавил, - но  самый дорогой и старый коньяк я пил на свой день рождения, когда мы делали интерьер в одном ресторане, где был директор грузин. Ему понравилась наша работа, и он презентовал  мне семнадцатилетний коньяк «Тбилиси». Цвет – тёмно-золотистый, а вкус очень сложный, мягкий и  потом во рту долгое послевкусие.
     После таких слов племяш посмотрел на меня, как мне показалось, с ещё большим уважением. А я, что бы закрепить успех, продолжил:
- У меня, правда, такого коньяка нет, но есть немного – помоложе, всего, как тут написано на бутылке «КС» - коньяк старый, двенадцатилетней выдержки.
   И, открыв дверцу бара, достал тёмно-зелёную матовую пузатую бутылку с вытянутым горлышком.
   Откупорив натуральную пробку с двумя буквами «КС», я налил в бокалы и сказал:
- Погоди не пей, понюхай какой у него натуральный густой винный запах и совсем не пахнет спиртом, а то некоторые невежды, долдонят, мол, клопами отдаёт. Дешёвый – да, а этот – нет.
   И мы, небольшими глоточками начали смаковать этот напиток.
   Букет был очень сложный с разнообразной гаммой эфирно-смольных и виноградных оттенков. Его не хотелось, даже ни чем закусывать, как будто по языку и нёбу растекся приятный нектар. Такой я когда-то в детстве ещё ребёнком пробовал, отрывая бутоны каких-то цветов и высасывая сладкий с небольшой горчинкой сок, а потом долго ещё во рту стоял этот привкус.
- Да, - сказал Виталик, - это вещь!
- Ну, а теперь, -  заключил я, открывая бутылку принесенную племянником и, плеснув  в бокалы, добавил, - в завершении нашей дегустации попробуем – твоего.
  Мне было интересно увидеть его реакцию.
  Он, видно, хотел также мелкими глоточками выпить, но тут же поперхнулся и, выплюнув в мойку, кашлянув, сказал:
- Ну и пойло я принёс, его же пить невозможно.
  А я, предвидя такую реакцию, резюмировал:
- Вот, теперь ты понял, что - лучше меньше, да – лучше!  А  твой подарок, мы для некоторых гостей оставим, как говорится: «На дурняк и уксус – сладкий!», и особенно тем, что пьют – «Усё, што горыть!»