Б25. Завтрак художника

(набросок цветными карандашами)


Солнце светит по-весеннему. И так озорно, словно кидается лимонами. Летит по воздуху лимон и будит твоё воображение. И ты уже видишь не только его, но и гранату с названием «лимонка», лежащую в кармане твоих брюк…

Но нас куда-то повело. От молодости в старость, а лучше, чтоб наоборот. Туда, где говорят, вставая с постели:

– Здравствуй, новый день! Здравствуй, берёза за окном и голуби, гуляющие по крыше!

Герой нашего наброска – Платон, начинающий художник. Зовут его так из-за увлечения его родителей философией. Он учится в художественных мастерских ВХУТЕМАСа и мечтает выставляться в Париже, в салоне мадам Помпадур.

Платон сидит за кухонным столом, накрытым скатертью. Кухарка Зина в чепчике, прошитом золотой канвой, хлопочет возле плитки. Её пухлые губки обведены помадой, в глазах – огонёк…

– Жульен с шампиньонами и соусом бешамель?

Платону семнадцать лет. Его родители работают в управленческом аппарате Моссельпрома и уже год как проживают в новой квартире, недалеко от центра Москвы. Домой приходят только ночевать, а в воскресные дни ездят отдыхать на дачу.

Солнце помогает украсить утренний стол. Трогает тарелку, ещё пустую, а заодно и халат Платона с длинными, скрывающими пальцы рукавами.

– Салат из Кандинского, посыпанный перцем Дали, – отвечает Платон кухарке, желая над ней пошутить. Блестит фисташковыми глазами, рассматривая Зину с точки зрения живописных форм. И только потом откидывается на спинку плетёного стула и смеётся…

Платон безумно влюблён в авангардизм, в двадцатые годы в нашей стране ещё не запрещённый, и мечтает о славе, сравнимой со славой Пикассо и Дали.

По карнизу окна, заклеенного с зимы бумажными полосками, гуляет голубь. Его крыло лоснится, по телу то и дело пробегают волнистые линии. Оранжевый зрачок с любопытством, хотя и с некоторой опаской, рассматривает стол. Платон закатывает рукава своего халата и театрально хлопает в ладоши. Раз, два, три, – и картина меняется!

Облака, похожие на футбольные мячи на поле ОСОАВИАХИМа, плывут над Москвой. Среди облаков порхает голубь и пишет крыльями, обмакнув их в воздушную синеву, стихотворение…

Платон улыбается своей наполовину увиденной, наполовину придуманной картине, вытирает салфеткой губы, так и не вкусившие жульен, и встаёт со стула. Зина, уже привыкшая к странностям жизни творческой среды, пытается что-то сказать вдогонку, но Платон машет ей рукой.

– Дали… текучие формы… цветные каркасы Пикассо… – бормочет художник и бежит в мастерскую.

Мастерская Платона представляет собой отдельную комнату в квартире, с тремя большими окнами, выходящими во двор.

Вдыхая запах красок и растворителя, разлитый по мастерской, Платон сладко потягивается. Затем подходит к мольберту и долго смотрит на него, наблюдая в своём воображении, как голубь живой превращается в голубя нарисованного. Кошка Муся, лежащая на диване в позе египетской наложницы, равнодушно наблюдает за ним.

Выдавив краску на палитру, Платон отходит с кисточкой в руке. А затем быстро, словно торопясь куда-то опоздать, рисует голубя. В виде оранжевого треугольника, заключённого в нимб, больше похожего на автодорожный знак, чем на птицу. Молодость Платона рождает смелость, задумка – азарт, и вскоре холст целиком покрывается краской!

Ничего, кроме пятен и штрихов, увидеть нельзя, но и видеть ничего не надо. Художник, в конце концов, не швея, озабоченная тем, понравится ли платье заказчику?

Платон отходит от мольберта и любуется тем, что нарисовал. Да, что ни говори, а Дали гуляет поблизости. Пикассо тут же, со своими кубическими формами. Между ними пробегает Кандинский, неся заказное эскимо. И предлагает мэтрам европейской живописи попробовать русское блюдо…

Впрочем, это лишь подготовка. Игра воображения, без которой невозможно создать шедевр. Этому учат преподаватели ВХУТЕМАСа, да и сам Платон эту игру воображения давно постиг!

Платон подходит к окну и видит голубей, гуляющих по крыше. И произносит так, как произнёс бы Гамлет Шекспира, приехав в Москву в командировку:


– Быть иль не быть картине?

Быть, конечно.

Спасибо, голубь,

завтракать иду!