Программа Шевырева по защите русского языка

                (Обоснование национальной самобытности отечественного языка: литературно-педагогическая программа С. П. Шевырева)

        Отечественная филологическая наука XIХ века в лице своих крупнейших представителей, не ограничиваясь строгими рамками академизма, активно стремилась затрагивать важнейшие вопросы мировоззренческого плана, связанные с попытками выработки национальной идеи в сфере культурного творчества, опирающегося в первую очередь на богатый языковой материал. Поэтому отнюдь не случайным обстоятельством, а глубоко закономерным явлением стало обращение одного из лучших филологов-славистов середины XIX века, профессора русской литературы Московского университета С. П. Шевырева к изучению влияния языка на формирование духовного облика русского народа и развитие его самобытной культуры.

        Шевырев обоснованно считал, что главным фактором, определившим особый склад русской ментальности и придающим черты неповторимого своеобразия носителям национальной культуры, является именно язык, поскольку «это наша коренная собственность, нераздельная с нами; это наш существенный признак, почему мы носим имя русских; это выражение всей жизни нашей; это неосязаемый образ всего русского человека» [1, с. 6].

        В одной из первых своих лекций по истории отечественной литературы, прочитанной им еще в 1838 году студентам-филологам университета, Шевырев прямо высказал свое принципиальное убеждение, что в истории русской словесности «всё занимательно, поучительно и необходимо», поэтому «национальный интерес умножил требования нашей науки» [1, с. 4]. Этот ярко выраженный приоритет в углубленном изучении отечественной литературы над культурологическими штудиями в области зарубежных литератур явился ключевым положением научной концепции Шевырева, последовательно развивавшего свою принципиальную мысль: «Литература есть плод народной жизни; она не может развиваться без элемента национального» [1, с. 24]. Правота научной позиции Шевырева получила наглядное подтверждение в структуре курсов преподавания отечественной и зарубежных литератур на филологических факультетах университетов: как известно, на изучение отечественного литературного материала по учебным планам отводится значительно больше времени, нежели на работу с иностранными источниками.

        Вместе с тем Шевыревым был четко сформулирован базовый принцип актуализации общегуманистического ценностного потенциала мировой литературы, – принцип, не утративший своей актуальности и на современном этапе развития филологической науки: «Занимаясь историею словесности иноземной, мы останавливаем внимание только на тех произведениях, где в высшей степени раскрылся дух народа и где достиг полного человеческого развития; мы рассматриваем то, что, кроме участия национального, возбуждает участие всемирное; одним словом, изучаем только те произведения, которые из собственности народа превратились в собственность человечества» [1, с. 3]. Однако, в отличие от преимущественно культурологического подхода к ознакомлению с зарубежным литературным наследием, Шевырев настойчиво рекомендовал для наиболее полного освоения художественных богатств отечественной литературы делать ставку на анализ содержательной стороны произведений, справедливо отмечая: «Логическую форму науки мы можем показать при изложении истории словесности иноземной, но здесь обратим всё внимание на богатство сведений положительных» [1, с. 8].

        При этом Шевырев последовательно разделял литературоведческий и лингвистический аспекты изучения образцов творчества отечественных и зарубежных авторов: «В словесности иноземной мы не остановимся на произведении, которое предложит нам одни изящные формы языка; от чужого писателя мы требуем мысли, как собственности общей; в своем же мы любим и один сладкий звук, лелеющий наше русское ухо» [1, с. 6]. Этим принципом также широко пользуется современная российская педагогика высшей школы, совершенно по-разному формируя программы изучения литературы на филологических факультетах, с одной стороны, и факультетах лингвистики и перевода, с другой.   

        Исходя из представления о ключевой роли языка в становлении духовно-ментального уклада национальной жизни, Шевырев считал своим научным долгом заниматься не только историческими аспектами лингвистических исследований, но и уделять самое пристальное внимание современным процессам, происходившим в отечественном языке, давая подробное объяснение намечавшимся негативным тенденциям. Критическому рассмотрению «состояния русского языка и слога» Шевырев посвятил специальную статью, четко поставив вопросы, требовавшие широкого общественного обсуждения: «В каком состоянии находится теперь русской язык? Что обещает он в будущем своем развитии? Чего недостает ему в настоящем? Подобные задачи, конечно, любопытны для всякого, кто не равнодушен к образованию своего Отечества» [2, с. 154–155].

        Наибольшую тревогу вызывало у Шевырева очевидное засилье иностранных языков (прежде всего французского) во всех кругах образованного общества, следствием чего становилось вытеснение русского языка из культурного обихода. Подобное положение дел вело к тому, что разрыв между образованным обществом, призванным обеспечивать народное просвещение, и самим народом неуклонно усиливался из-за резкого языкового барьера. Всё это, по мнению Шевырева, в конечном счете замедляло и затрудняло процесс совместного формирования общенациональной культурной идеи: «Мысль еще не принадлежит нам до тех пор, пока она не сказалась в родном нашем слове: облеченная в язык иноземный, она может принадлежать только частным лицам, но не перейдет еще в дух нации: чтобы быть в народе, она должна воплотиться в языке его» [2, с. 191].

        В качестве оптимального способа такого взаимного воплощения Шевырев выдвинул целостную педагогическую программу, предусматривавшую активное приобщение детей из дворянских семей к родному языку и тщательное ограждение их от преждевременного знакомства с иностранными языками в ущерб отечественному: «Сколько у нас прекрасных семейств, где все первые впечатления детей, все первые чувства, наслаждения, мысли бывают искажены, испорчены чуждыми звуками! <...> Что за странная торопливость – вливать чуждые звуки в слабое слово младенца, когда в нем еще не утвердились звуки, ему родные!» [3, с. 114].

        Эффективным противодействием языковому космополитизму, подрывающему национально-культурную самобытность, Шевырев полагал последовательную систему мероприятий по углубленному и всестороннему изучению детьми отечественного языка под целенаправленным руководством их родителей: «О да будет же русский язык семейным языком младенца нового времени! <...> Окружайте колыбель его сладкозвучными песнями и преданиями родины, да вырастает ваше дитя на этих звуках и чувствах, как вырастала на них богатырская Россия! Да не прикоснется к устам и языку его ни один чуждый звук до тех пор, пока не разовьется в нем свободно дар человеческого слова в звуках ему родных, – а там пускай приходят по очереди и образованные языки иных народов, но пусть приходят в семью вашу как приглашенные гости, а не как властелины, порабощающие ваш ум и народное слово!» [3, с. 114–115].

        Осуществление своего идеала укоренения подрастающих поколений дворянских детей в отечественной языковой среде Шевырев увидел на практике в частном училище известного московского педагога Н. И. Цветкова: «Русский язык положен в основу тому учению, которое раскрывает разум. Ясное, правильное, отчетливое русское слово проникает всё учение, какого бы предмета оно ни касалось. Полнота ответа, логически построенного, этимологически правильного и синтаксически связанного, есть первое, на что наставник обращает самое строгое внимание в своих непрерывных беседах с учениками. Правописание наблюдается самым рачительным образом. <...> Языки французский и немецкий входят в круг учения, в надлежащей мере, как гости – представители европейской образованности, но не как полные хозяева, перед которыми русский язык постыдно преклоняется, унижается и искажается, как бывало это, к сожалению, во многих частных заведениях наших» [4, с. 21].

        По убеждению Шевырева, такая учебная программа являлась оптимальной и насущно необходимой для внедрения в систему общественного образования, поскольку принципы Цветкова основывались на положении, согласно которому «внутренний образ русского человека, выражаемый в нас языком нашего Отечества, должен быть сохранен в целости и не подвергаться никакому искажению в таком раннем возрасте, где искренность и чистота этого народного образа так святы, где натянутое выражение мысли на чужом языке ведет только к лицемерию в личном и самоуничижению в общем народном смысле» [4, с. 22].

        Главный методологический вывод своей концепции Шевырев успешно реализовал и в процессе преподавания студентам-гуманитариям основ педагогики, проводя в лекционном курсе 1852 года программные установки, выработанные им еще полутора десятилетиями ранее: «Применений к национальной местности требует живая польза практической науки» [5, с. 36]. Руководствуясь принципом адаптации зарубежных идей к конкретным условиям российской культурно-образовательной среды, Шевырев специально коснулся вопроса об учете особенностей иностранной педагогической литературы и необходимости поправок на различающиеся реалии отечественного и зарубежного менталитета и культурного опыта: «Необходимо должно педагогу обращать внимание на эти местные отношения. Несмотря на стремление обобщать науку, везде эти особенности народные высказываются в ней сами собою. Прочтите Локкову книгу о воспитании: вы заметите, что она написана англичанином. Мисс Эджеворт до того доводит английскую национальность в своих книгах о воспитании, что даже потворствует некоторым аристократическим предрассудкам своего народа» [5, с. 36].

        По словам Шевырева, «уроки народов важны в этом случае для педагога» [5, с. 30], однако плодотворными они могут стать лишь тогда, когда их результаты будут, так сказать, очищены от национально-исключительных компонентов, не подходящих к русской жизни, а востребованным окажется их общечеловеческое содержание, сохраняющее свою познавательную ценность и нравственную силу во все времена и для всех разнообразных типов единой мировой цивилизации.

        Многогранная программа Шевырева по защите и совершенствованию отечественного языка включала в себя не только педагогический компонент, но и весьма существенную литературную составляющую. Шевырев считал, что внутренняя жизнь народа, общенациональные духовные и культурные ценности и идеалы с наибольшей полнотой и наглядностью воплощаются в художественном слове. При этом литература в свою очередь становится мощным средством формирования национального самосознания, а сила, яркость, выразительность и другие отличительные особенности и характерные качества языка, на котором создаются произведения художественной литературы, в значительной степени способствуют распространению среди носителей национальной языковой культуры главнейших духовно-ментальных ценностей, образно запечатленных литературой.

        Вот почему Шевырев настойчиво призывал литераторов России к неустанной совместной творческой работе над развитием и обогащением отечественного языка: «Если мы все, сколько нас есть, сходящихся в имени русского, единодушно любим родной язык и желаем ему процветать и благоденствовать вместе с Россиею, – то пусть же наше общество решится свергнуть с себя рабские, однажды навсегда, оковы языка иноземного и заговорит своим собственным; пускай наши писатели, по примеру Пушкина, чаще прислушиваются ухом к народной молви; пускай они же и с ними вместе ученые раскрывают сокровища древнего языка и не пренебрегают словенщиной, а знакомятся более и более с трудами соплеменных нам ученых, занимающихся одною и тою же частию с ними. Эти четыре источника: язык общественный, устный народный, древний письменный и всесловенский, должны соединенно влиться в наше русское слово – и тогда поток его потечет у нас на диво миру, широко, обильно, так, как никогда еще он не протекал в России» [2, с. 190–191].

        Литературно-педагогическая языковая программа Шевырева имела комплексный характер и отчетливую практическую направленность, предоставляя обильный материал для выработки общенациональной идеи, опирающейся на то универсальное, что объединяло и вплоть до наших дней продолжает объединять всех без исключения представителей отечественной культуры – на плодотворную среду родного языка, на поистине неисчерпаемый потенциал русского художественного слова. И можно быть уверенным, что не утратит своей принципиальной значимости завет Шевырева, пока живет в своих носителях наш цветущий и неувядающий русский язык: «Все мы, действующие мыслию и словом на образование народное, по разным ветвям поэзии, словесности, науки, как бы ни разделялись мнениями, должны помнить, что у всех нас одна задача: выразить мысль всеобъемлющую, всемирную, всечеловеческую, христианскую, в самом русском слове» [2, с. 191].

                Литература
   
    1.  Шевырев С. П.  Общее обозрение развития русской словесности (Вступительная лекция). – М.: Университет. тип., 1838. – 34 с.
    2.  Шевырев С. П.  Взгляд на современную русскую литературу. Сторона светлая // Москвитянин. – 1842. – Ч. II, № 3. – С. 153–191.   
    3.  Шевырев С. П.  Об отношении семейного воспитания к государственному // Москвитянин. – 1842. – Ч. IV, № 7. – С. 36–124 (Отдел «Науки»). 
    4.  Шевырев С. П.  Учебное заведение Н. И. Цветкова // Москвитянин. – 1850. – № 14. – Июль. Кн. 2. – С. 19–24 (Отдел V. «Московская летопись»).   
    5.  Шевырев С. П.  Вступление в педагогию // Журнал министерства народного просвещения. – 1852. – Кн. 1. – Отд. II. – С. 9–42.

         Октябрь 2008; июнь 2009