Горькая правда или сладкая ложь

  Айна ехала в родные места, в которых не была столько лет. Выражение ее лица приобрело сентиментальный оттенок, и грустно смотрела в окно.
Она пыталась представить себе тех милых людей, которых знала в молодости, вообразить, как будут радоваться ее приезду, особенно родные: сестры, братья, тети, дяди. Много раз представляла, как будут крепко – крепко обниматься, как будут целовать кто в щеку, кто – то в чело. Ее воображение прерывал меняющийся пейзаж за окном. А за окном распростёрлась бескрайняя, выжженная палящим солнцем степь.   Далеко – далеко степь и голубое небо разделял едва заметный глазу горизонт. Кроме степи за окном быстро пролетали столбы – электрические и телеграфные.
Иногда на полустанках можно было еще встретить аксакала в тюбетейке, сидящего в телеге запряжённой лошадью и горделиво подхлёстывающего вожжами неторопливую лошадь или местного мужчину верхом на лошади. И тогда Айна чуть было не прослезиться, увидев земляков. Чем ближе населенные пункты, тем чаще встречались коровы, козы, которые паслись сами по себе.
Уже до самых родных мест на Айну все больше и сильнее наплывало волнующие впечатления, скрыть которых было сложно. Ей оставалось только опустить влажные глаза и отвернуться в сторону.
Айну встретил шумящий, клокочущий, как живой организм железнодорожный вокзал. Первым делом она решила поехать к тете Зине – сестре отца. Тете Зине перевалило лет за семьдесят, жила в поселке с взрослым сыном и снохой.  Когда Айна приехала к тете, день пошел уже на убыль. Как обычно, когда долго не видятся – обнялись, тятя целовала... Племянник Асылбек – сын тети тоже раскрыв свою широкую, плотную грудь обнял. Асылбек – просто Асыл – так его звали все.  Айна его помнила молодым, симпатичный среднего роста с густыми вьющимися темными волосами, его полные губы (зависть всех девушек) украшали также густые усы. Но это было раньше. Сейчас перед ней предстал располневший мужчина, с широкими бедрами в возрасте Карлсона. Единственное что осталось от прошлого молодого племянника его усы. Потом подойдет его жена тезка Айны – женщина поджаристо смуглая с химией на «трех волосах», тоже символически приложит грудь к Айне. Во всем ее движении прослеживалась холодность и пренебрежение.
День близился к концу. Все, кто сидел за столом думали об одном и том же – «вздумает ли Айна остаться у них?» Этим вопросом больше озадачены были домашние тети Зины. Наступила затяжная пауза, от которого неловко стало Айне. Но тут на помощь ей пришла жена Асыла:
- Айна, здесь же живет твой родной дядя...
- Да... да...
Сразу в голове закралась мысль «не хотят, чтобы я оставалась у них»
- К сожалению, дядя переехал, говорят в новый дом – я адреса не знаю... и телефона тоже – как бы оправдываясь ответила Айна.
Жена Асыла тут же бросилась стоящему на подоконнике телефону. В начала она по справочному узнала номер редакции. Но в трубке слышны были одни длинные гудки – понятное дело рабочий день закончился. В справочном нового домашнего телефона дяди не оказалось. Тогда племянник вспомнил, что в поселке живет еще одна родственница Айны – Алсу. Правда у нее дома нет телефона – так же сказал он.
Разузнав у родственников приблизительно, где находится дом Алсу Айна вышла за ворота налегке, взяв только дамскую сумку и с разрешения у них оставив большой чемодан.
Она шла с тяжелой грустью в душе. Но увидев те самые каменные валуны, ту же автостанцию откуда столько раз уезжала и приезжала в родительский дом вдруг почувствовала тепло – хотя солнце уже слабо грело на закате. Продолжила путь, погружаясь ногами в песок, иногда шла просто по камням, которые еще сохранили тепло уходящего дня.
Наконец подошла к дому, на которого указали прохожие. Несмотря на то, что рабочий день закончился Аслу не было дома. Встретил муж:
- Вы троюродная сестра Алсу? Вы похожи... Меня зовут Тимур.
Он был высокого роста, худой, на бледной коже лица, просматривалась болезненность. Во всем его мимике, жесте, в серых глазах проглядывать доброта и открытость.
Чуть позже пришла и сама Алсу. Войдя в комнату кивнув в знак приветствия сказала:
- Я вас не узнаю... Вы кто будете?
Айну сильно смутило это. По выражению лица и особенно глаз поняла «узнала, но почему так говорит...?»
- Я Айна из «Сорокалетия...»
- А... я тебя не узнала – произнесла холодно и в голосе прослушивалась ложь.
Ночью Айна плохо спала. Ее мучила мысль «зачем и к кому сюда приехала...»
Заснула с решимостью завтра с утра уехать немедленно.
Утро стояло чудное, солнце сияло вовсю. Но с одной стороны ее встретил прохладный утренний воздух с солоноватым привкусом от близости озера Сабындыколь. А с другой стороны, солнце только набирающий свой накал нежно грело ее оголенные плечи, лицо, руки... Вода в умывальнике с ночи была холодной - Айна с удовольствием умылась.
Дурные ночные мысли не давали расслабиться, невзирая на прекрасное утро. Во дворе возле машины марки «Волга» темно зеленного цвета возился Тимур. Айна подбирала слова как по деликатней сказал, что хочет уехать.
- Доброе утро! Как спалось? – опередил Тимур.
- Спасибо. Хорошо.
— Вот, позавтракаем и поедем на Жасыбай. Давно не были на Жасыбае?
Его добрый взгляд выражал неподдельную искренность и даже радость. Айне стало неудобно возразить ему – казалось, если скажет, что уезжает он расстроиться.
- Да, давно, больше двадцати лет.
- О, тогда вас точно надо отвести – показать какой сейчас Жасыбай. Там курортная зона, отели, мотели... Все по пропускам, а нас пустят – мы местные.
На Жасыбай ехали трое Алсу ее муж и Айна. Красота неописуемая – горы, леса, крутые подъемы и спуски, виражи. Пока ехали Айна не отрываясь смотрела в окно. При крутых поворотах замирало сердце – внизу бездна, обрывы.
Вот озеро синее – синее, окруженный со всех сторон скалами. Бархатный берег заполнен отдыхающими, некуда яблоку упасть – выходной день. Посидев на скалистом берегу, помочив ноги, решили поехать в Торайгыр. Всю дорогу ехали молча, кроме Тимура. Он спрашивал Айну – как изменился в целом Баян аул за столько лет, понравились ли изменения?
У торайгырского озера никого не было, за исключением местных ребят – детворы. Водная синяя гладь покоилась тишиной – ветра не было, дети купались, спрыгивая с островка что в середине озера. Островок состоял из больших приплюснутых скал в виде блинов, нанизанных друг на друга. С одной стороны озеро замыкала высокая с крутыми откосами скалистая гора, с другой скалистый берег, а между ними песчаный берег переходил в равнину без конца и края. Если долго смотреть в эту даль, то увидите мираж – волнообразные движения горячего воздуха.
Вечером Айна пошла к тете Зине забрать чемодан. Во дворе возле веранды огромного шестикомнатного дома на скамейке сидели тетя и Асыл. Тетя поделилась радостным событием, ее старший внук женится и завтра в соседнем селе будет той*. Что туда приглашена Алтын – сестра Айны. Немного погодя сказала, что сожалеет – «тебя пригласить не могу Айна – получится с нашей стороны будет много народу».
- Да. Извини, тебя не можем позвать – подхватил Асыл.
- Да, ничего страшного... Я все понимаю. А сама подумала – «если бы захотели – взяли бы. Значит не хотите». Напоследок обнялись. Взяв, чемодан она вышла за ворота. Забегая, вперед скажу, позже Айна узнает гостей на тое было мало, некоторые из приглашенных не смогли приехать из города.
Утром следующего дня Айна проснулась от голоса Алсу:
- Я ухожу на работу. Это тебе на платье...
Она почувствовала, что – то упало ей на лицо. Это Алсу кинула отрез ткани на постель, где лежала Айна. Было такое ощущение что дали пощечину.
- Спасибо.
Впоследствии, она отрез из синтетического материала подарит в здесь же одной из многочисленных родственниц.
За это время Айна нашла редакцию, где работал дядя. В кабинете с табличкой «Главный редактор» за широким столом с несколькими телефонами и письменными принадлежностями сидел мужчина высокий, широкоплечий, светловолосый с проседью, с густыми бровями как у Брежнева лет за семьдесят.
- Здравствуйте.
- Здравствуйте. Проходите... Вы корреспондент из Японии?
Когда она замешкалась с ответом....
- Из японской газеты. За интервью? – уточнил дядя.
– Нет.
- Вы из какой газеты? Из Алматы?
-  Айна.
- Айна? А кто это?
- Ваша племянница...
- Племянница? Что – то не помню племянницы по имени Айна....
- Я дочь вашей покойной сестры Раи...
- Е... Салем! Амансынба? Танымадым... Не узнал... Ты на японку похожа...
- Рахмет. Принимаю как комплимент.
Говорили о тот, о сем. Вспомнили деда – отца дяди. Потом он сказал:
- В Баян ауле построили мечеть. Недавно был там молитву заказал по усопшим. И тете Биби тоже... – вздохнув – бишара (несчастная бедняжка), о ней некому и вспомнить, не что – то молитву читать...
Ей эти слова пришлись как ножом по сердце – «как ты можешь так говорить – Биби твоя родная тетя, как не тебе заказывать молитву - на то есть ты племянник».
Дядя все повторял:
- Ой, бишара- бишара...
Какая короткая человеческая память на добрые дела... забыл, когда был студентом твоя тетя помогала деньгами, передавала мясо, летом бидонами кумыс. А теперь бишара.
Ее тяжелые раздумья прервал телефонный звонок одного из телефонов на столе.
- Да, да. – голос дяди повеселел - Да она как раз у меня, приезжайте. Это Альма звонила. Они с братом и его женой едут на Жасыбай. Вот все вместе и поедете на Жасыбай.
- Как здорово.

У редакции припарковалась белая иномарка. Вышли сестры Айны с братом. Как всегда обнимались, целовались. Когда приехала, на долго ли - обычные расспросы. Дело приобрело сложный момент, когда дошло, что не все вмещаются в машину. Кому – то придется ехать на автобусе.
- Ты, Айна ездила уже Жасыбай? – спросила прямо в лоб Альма.
Прекрасно понимая, что скажет сестра, если услышит – что была, не скорее, а точно:
- Ты уже была, теперь мы тоже хотим ездить на Жасыбай!
Айна, к своему стыду, спасовала, сказала:
- Нет.
На озере хорошо провели время, пляж был свободный – был понедельник, отдыхали только курортники.

Поезд двигался равномерно стучала колесами в такт ту – ту – ту... Позади оставалась раскинутая как скатерть степь, мелькали столбы, пастухи, погоняющие домашний скот, но это все уже не переполняло душу Айны, сентиментальное выражение исчезло напрочь с лица.
Вспомнились слова одного пожилого мужчины, с тех пор пошло более тридцати лет: «Говорят у тебя мама умерла? – Да. – крепись детка! Когда нет отца – это пол сироты! А когда нет матери – круглая сирота!»
Она опустила белые шторы с логотипом КТЖ** и больше не смотрела в окно.
Поезд набирал скорость.



Той* - этническое – праздник. В данном случае свадьба.
КТЖ** - Казахстанская железная дорога