Глава 17

21 октября Джеймс праздновал свой день рождения. С каждым годом этот праздник приносил ему всё меньше и меньше радости: жизнь медленно катится к её концу, чему же тут радоваться. Но иногда судьба преподносила ему маленькие, но всё же приятные подарки. Первый снег, например, или маленький тёплый дождь, после которого на небе обязательно появлялась радуга, а иногда и яркое солнце, хотя последние недели его окружали только туманы и тучи.

Сегодня же Джеймс решил позволить себе поспать подольше. Но ему это не удалось. В темноте что-то начало греметь и трещать, и мужчине пришлось открыть глаза. В кровати напротив крутился Питер, делая вид, что спит, и это не он сейчас пытался развалить всю каюту. Джеймс улыбнулся и позволил сыну устроить ему сюрприз. Минут через 15 он услышал тихий голос, зовущий его.

— Джеймс… Джеймс…

Питер стучал ладошкой ему по плечу. Джеймс включил своего внутреннего актёра и медленно открыл глаза; мальчик улыбнулся так широко, что было видно пустое место между его зубов, где когда-то тоже был зуб.

— Доброе утро, — капитан сонно улыбнулся.

— С днём рождения! — раздалось со всех сторон.

Из темноты выпрыгнул Смит и громко взорвал вместе с Питером хлопушки. Целый ворох бумажных блёсток и конфетти высыпались на пол, на кровать и на самого именинника.

— Питер! Смит! — мужчина потёр глаза, улыбаясь. — Спасибо вам, мне очень приятно…

— С днём рождения, сынок, — Смит пожал ему руку. — Желаю тебе прожить ещё раз 5 по столько же.

— А сколько тебе исполнилось? — Питер хлопал глазами.

Джеймс приложил палец к губам: «Не скажу». Одним взглядом он наказал Смиту не раскрывать тайны своего возраста мальчику.

— Мы старались, капитан, — боцман Билл спрятал грязные руки за спину. — Как могли что-то рисовали, выводили…

Питер поставил на стол большой поднос с тортом в два этажа, покрытым любимым шоколадным кремом. Наверху глазурью было выведено: «Самому лучшему капитану».

— Батюшки! — воскликнул Джеймс, вскочив с кровати. — Какая красота, ты только глянь! — он ходил вокруг стола, рассматривая торт. — Вы как его сделали вообще?

— Секрет фирмы, — подмигнул Дюк. — Завтракайте, сегодня у вас полноценный выходной.

Джеймс приложил ладонь к груди, с благодарностью глядя на команду. Он даже чуть не пустил слезу.

— Спасибо, ребята, спасибо. Боже, да сегодня лучший день в моей жизни, — он сладко потянулся.

— Отдыхайте, — каждый пожал ему руку и направился к выходу.

— А торт? Я не съем его один, возьмите тоже.

— Он весь вам, капитан!

Джеймс остался в каюте один с Питером. Мальчик уже достал из шкафчика пару тарелок и вилок, нож и чашки.

— Я буду чай с шиповником, а ты? — Питер по-хитрому улыбнулся.

— А я — с лимоном.

— Сейчас сделаю!

Джеймс отрезал два больших куска торта и разложил их по белым фарфоровым тарелкам с нарисованными на каёмке цветочками.

— Какой вкусный, — он откинулся на спинку и закрыл глаза. — Божечки, мои ребята так умеют, оказывается…

— Согласен. С орешками, благодать, — Питер довольно улыбался с набитыми щеками. — Ощень вкусно, ощень.

По воде снаружи зашуршал дождь, несмотря даже на яркое тёплое солнце. Такая погода нравилась Джеймсу больше всего: красивое солнце на фоне серовато-голубого неба, маленькие частые капельки, громко стучащие по дощатой палубе и затылкам находящихся на палубе, создают красивую рябь по поверхности воды.

— Почему ты не хочешь рассказывать, сколько тебе лет?

— Потому что, Питер, после определённого возраста взрослые предпочитают его не называть. А спрашивать — не очень прилично, особенно у женщин. Это самый главный запрет, и ты должен его запомнить: никогда не спрашивай у женщины возраст, какой бы она ни была.

— Хорошо, я это запомню.

Питер чуть не искрил от энтузиазма, ёрзал на месте, чем вызывал у капитана вопросы.

— А ты чего так дёргаешься? — он поднял взгляд от кружки чая, оставляя усы на крае чашки.

— Не, ничего, — Питер подозрительно улыбнулся.

— А ну признавайся! — мужчина отставил чашку, подождал момента, когда и мальчик это сделает, и под столом принялся щекотать его рёбра.

Питер залился громким и звонким смехом, да так, что стол чуть не принялся ходить ходуном.

— Ну ладно, ладно! — мальчик поднял руки, признавая поражение. — Секунду.

Он встал со стула и подошёл к своей кровати; Джеймс втихую наклонился и стал за ним следить. Питер принялся шарить под подушкой и выудил оттуда небольшой свёрток, перевязанный бечёвкой. Он аккуратно пронёс его на руках и положил на стол у чашки и блюдца Джеймса.

— Я хотел сделать тебе подарок. Не уверен, что тебе понравится, но… Я очень старался.

Джеймс умилённо улыбнулся и начал разворачивать крохотный свёрток: ткань, газетная бумага, ещё ткань и… красивые круглые позолоченные часы на цепочке. Мужчина поднял их за цепочку и открыл крышечку: конечно же, они стояли на месте, ведь Питер не умел их заводить. Но эти римские цифры на крышке, закрывающие арабские на циферблате, красивая резьба, покрытая чуть стёртой позолотой.

— Они ещё шли, когда я их купил, но время было неправильное. Ты сможешь сам поставить?

— Конечно!

Джеймс завёл часы, и они громко затикали.

— Очень красивые, Питер. Спасибо тебе, мне очень нравится.

— Честно-честно? — мальчик протянул ему мизинец.

— Честно-честно.

Джеймс улыбнулся и ответил таким же жестом, сжимая в другой руке новые красивые часы.